Джонс, Мик (футболист)

Мик Джонс
Общая информация
Полное имя	Майкл Дэвид Джонс
Родился	24 апреля 1945(1945-04-24) (79 лет) Уорксоп, Англия
Гражданство	Англия
Рост	177 см
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
	Уорксоп Бойз
	Ротерем Бойз
	Диннингтон Майнерз Уэлфэр
1961—1962	Шеффилд Юнайтед
Клубная карьера*
1962—1967	Шеффилд Юнайтед	149 (63)
1967—1975	Лидс Юнайтед	219 (77)
1962—1975	Всего за карьеру	368 (140)
Национальная сборная**
1964—1967	Англия (до 23)	9 (4)
1965—1970	Англия	3 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Майкл Дэ́вид Джонс (англ. Michael David Jones; род. 24 апреля 1945, Уорксоп, Англия), более известный как Мик Джонс (англ. Mick Jones) — футболист, игравший на позиции нападающего за «Лидс Юнайтед» в 1960-х и 1970-х годах. Он также вызывался в сборную Англии.

Карьера

«Шеффилд Юнайтед»

Джонс был замечен селекционерами в региональной футбольной лиге в составе «Диннингтон Майнерс Уэлфейр», откуда он перешёл в «Шеффилд Юнайтед» в 1962 году. Он играл за резервы команды в Центральной Лиге, прежде чем дебютировать в матче против «Манчестер Юнайтед» на «Олд Траффорд», который закончился ничьёй 1:1, 20 апреля 1963 года. Он забил свои первые два гола в следующем матче, который завершился победой со счётом 3:1 над «Манчестер Сити» на «Мейн Роуд» четыре дня спустя, в день своего 18-летия. Он дебютировал за сборную Англии в 1965 году в матче против ФРГ на позиции центрфорварда.

Джонс забил 63 гола в 149 матчах за «Клинки» и сыграл два матча за сборную Англии, позже он перешёл в «Лидс Юнайтед» в сентябре 1967 года за £ 100000, попросив тренера «Шеффилд Юнайтед», Джона Харриса заметить, что «это будет самой большой ошибкой, которую когда-либо делал клуб».

«Лидс Юнайтед»

Тренер «Лидс» Дон Реви передал Джонсу футболку с девятым номером и дал наставление забивать голы и раздражать защитников. Джонс упорно продолжал делать именно это в течение семи лет. Джонс выиграл Кубок Футбольной лиги в свой первый сезон с «Лидс», хотя он не фигурировал в основном составе, потому что он был заигран в кубке ещё за «Шеффилд». «Лидс» также выиграл Кубок Ярмарок, Джонс забил дважды в турнире: первый раз установил окончательный счёт в матче со «Спорой» (9:0), второй раз забил победный гол в финале в ворота «Ференцвароша». Первый матч закончился со счётом 1:0 в пользу «Лидса» именно благодаря голу Джонса, второй матч закончился безголевой ничьёй, что принесло «Лидсу» победу.

В следующем сезоне «Лидс» выиграл Кубок европейских чемпионов УЕФА, а Джонс дебютировал на самом высоком уровне клубного футбола, забив 14 голов. Однако, Реви знал, что ему нужно больше атакующей мощи, поэтому в июле 1969 года он заплатил £ 165000 за нападающего «Лестер Сити» Аллана Кларка, что положило начало одному из самых эффективных партнёрств в нападении.

Джонс, будучи более травматичным, однако, часто забивал голы путём индивидуальных проходов с использованием своего корпуса, и был достаточно самоотверженным, чтобы попытаться в падении достать головой низовой мяч, дабы забить, рискуя получить удар бутсой. Кларк больше полагался на хитрость и позиционную игру. Вместе они были кошмаром для центральных защитников, а «Лидс» в свою очередь получил возможность сделать «трибл»: чемпионский титул, кубок Англии и Кубок европейских чемпионов. «Эвертон» обошёл «Лидс» в борьбе за титул чемпиона, а «Селтик» выбил их в полуфинале Кубка европейских чемпионов. В финале кубка Англии против «Челси» Джонс был на первом плане, а «Лидс» пытался спасти свой сезон.

На «Уэмбли» за менее чем десять минут до свистка всё шло к ничье 1:1, поле было ухабистым и усыпаным песком (из-за того, что там на прошлой неделе проходило шоу «Лошадь года»). «Лидс» атаковал на правом фланге, Джонни Джайлз отдал передачу на Кларка, который сильно пробил по воротам голкипера «Челси» Питера Бонетти. Мяч отскочил от штанги, разминувшись с нападающим «Лидса» Питером Лоримером, который замахнулся выше. Джонс, который начал атаку из глубины, вбежал в штрафную площадь и увидел, что мяч катиться по направлению к нему — он сильно пробил левой ногой, с таким ударом Бонетти ничего не смог сделать. Однако, судьба встречи решилась на последних минутах матча. «Челси» быстро сравнял счёт из-за плохой игры «Лидса» в обороне, поэтому последовало переигрывание на «Олд Траффорд». «Лидс» взял на себя инициативу в первом тайме, когда хороший проход Кларка Джонс замкнул сильным ударом правой ногой мимо Бонетти. «Челси», однако, закончил тем, что выиграл в дополнительное время, и «Лидс» завершил сезон без трофеев.

Поражение от «Арсенала» в последний день снова стоило «Лидсу» титула в 1971 году, хотя они выиграли Кубок Ярмарок, а в 1972 году успех на отечественных полях, наконец, был достигнут «Лидсом», однако, сезон принёс личные невзгоды Джонсу. В то время, как «Лидс» боролся за титул снова, команда также дошла до финала кубка Англии. Чтобы выиграть титул, нужно было победить в гостях «Арсенал», «Лидс» не был фаворитом в этом матче. Но они выиграли с минимальным счётом, Джонс и Кларк создали момент, который привёл к единственному голу в игре — точная подача первого была замкнута ударом головой партнёру.

Однако, Джонс получил травму — он вывихнул локоть на последней минуте игры из-за неудачного приземления после безобидного и случайного столкновения с правым защитником «Арсенала». Джонс не смог отпраздновать момент успеха «Лидса», когда прозвучал финальный свисток, так как он был в агонии и получал медицинскую помощь от клубного физиотерапевта.

Он испытывал такую боль, что ему потребовалась помощь, дабы очень медленно и осторожно дойти до Королевской кабинки для получения медали, это случилось через несколько минут после того, как его товарищи по команде были награждены. Центральный защитник «Лидса» Норман Хантер провёл Джонса вверх по лестнице. Джонс замотал свою повреждённую конечность в плотный тонкий бандаж, получил медаль и сразу же передал её Хантеру, чтобы он мог использовать здоровую руку, чтобы браться за перила и спускаться обратно вниз по лестнице. Затем он был помещён на носилки, с которых он поприветствовал болельщиков «Лидса», он был перемещён в раздевалку для лечения.

Его, возможно, лучший матч в 1971/72 сезоне состоялся 19 февраля 1972 года, когда он сделал хет-трик в игре против «Манчестер Юнайтед», которая закончилась со счётом 5:1 в пользу «Лидса» на «Элланд Роуд».

Хантер впоследствии утверждал, что вынужденное отсутствие Джонса через несколько дней на решающем матче чемпионата против «Вулверхэмптон Уондерерс» стоили «Лидсу» чемпионского титула. «Лидс» проиграл со счётом 2:1 и титул достался «Дерби Каунти».

На следующий год Джонс играл в двух финалах, оба из которых «Лидс» снова проиграл. Поражение с минимальным счётом в матче с «Сандерлендом» в финале кубка Англии было известно своей неожиданностью («Сандерленд» находился дивизионом ниже). Джонс лучше всего помнит его из-за преждевременного празднования гола Лоримера, мяч на самом деле не пересёк линию ворот благодаря удивительному сейву вратаря Джимми Монтгомери, сделать который он не ожидал сам. «Лидс» впоследствии проиграл финал Кубка кубков «Милану» с тем же счётом, пропустив на первых минутах игры гол от Лучано Кьяруджи.

«Лидс» провёл 29-матчевую беспроигрышную серию в начале следующего сезона, Джонс забил 14 голов, и комана претендовала на титул, но у Джонса начались проблемы с коленом, и летом 1974 года он провёл интенсивную физиотерапию. В начале 1975 года он начал играть в резерве, но страдал от постоянной боли. Джо Джордан забрал себе девятый номер и стал часто забивать, а команда (несмотря на уход Реви летом в сборную Англии) дошла до своего первого финала европейского кубка. Джонс был лишь удручённым зрителем, который не фигурировал в команде весь сезон. Он наблюдал, как безутешно «Лидс» проиграл финал Кубка европейских чемпионов «Баварии», а затем вышел на пенсию в возрасте 30 лет, так как не смог преодалеть свои проблемы с коленом. Его карьера в «Лисе» закончилась с 111 голами в 312 выступлениях. Аллан Кларк, партнёр Джонса по нападению, признался, что всё для него сильно изменилось после ухода Джонса на пенсию.

Для Джонса начались трудные времена после возвращения обратно в Уорксоп, но в конце концов он начал продавать спортивное оборудование в киосках. Затем он открыл спортивный магазин на Хай-стрит в Малтби, Саут-Йоркшир. Он занимался торговлей с 1982 года до закрытия магазина в 1997 году. Джонс всегда работал за прилавком, так как нанимал очень мало других сотрудников. Он также работал в бизнесе, связанном с пабами.

Достижения

«Лидс Юнайтед»

• Первый дивизион Футбольной лиги: победитель (2): 1968/69, 1973/74; серебряный призёр (3): 1969/70, 1970/71, 1971/72
• Кубок Англии: победитель (1): 1972; финалист (2): 1970, 1973
• Кубок Футбольной лиги: победитель (1): 1968
• Суперкубок Англии: победитель (1): 1969
• Кубок ярмарок: победитель (2): 1968, 1971; финалист (1): 1967
• Кубок кубков: финалист (1): 1973

Статистика выступлений

Клубная карьера

Клуб	Сезон	Лига		Кубки		Еврокубки		Прочие		Итого
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Шеффилд Юнайтед	1962/63	6	4	0	0	0	0	0	0	6	4
	1963/64	23	5	3	3	0	0	2	0	28	8
	1964/65	39	14	4	3	0	0	0	0	43	17
	1965/66	40	21	2	0	0	0	1	1	43	22
	1966/67	33	15	8	4	0	0	2	2	43	21
	1967/68	8	4	1	0	0	0	0	0	9	4
	Итого	149	63	18	10	0	0	5	3	172	76
Лидс Юнайтед	1967/68	25	8	5	2	8	2	0	0	38	12
	1968/69	40	14	5	2	8	1	2	2	55	19
	1969/70	32	15	12	3	8	8	1	0	53	26
	1970/71	39	6	4	3	9	1	1	0	53	10
	1971/72	24	11	6	2	0	0	1	0	31	13
	1972/73	28	9	13	4	6	3	2	2	49	18
	1973/74	31	14	5	1	3	2	0	0	39	17
	Итого	219	77	50	17	42	17	7	4	318	115
Всего за карьеру		368	140	68	27	42	17	12	7	490	191

Ссылки

• [englandstats.com/playerreport.php?pid=549 Mick Jones Профиль футболиста] на Englandstats  (англ.)
• [www.neilbrown.newcastlefans.com/player/mickjones.htm MICK JONES], Post War English & Scottish Football League A — Z Player’s Database

Отрывок, характеризующий Джонс, Мик (футболист)

Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.