Конрад II (император Священной Римской империи)

Конрад II Konrad der Zweite<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
король Германии
4 сентября 1024 — 4 июня 1039
Коронация:	8 сентября 1024, Майнц
Предшественник:	Генрих II Святой
Преемник:	Генрих III Чёрный
император Священной Римской империи
21 мая 1027 — 4 июня 1039
Коронация:	26 марта 1027, Рим
Предшественник:	Генрих II Святой
Преемник:	Генрих III Чёрный
Рождение:	около 990
Смерть:	4 июня 1039(1039-06-04) Утрехт, Нидерланды
Место погребения:	Шпайерский собор
Род:	Салическая династия
Отец:	Генрих Шпейерский
Мать:	Аделаида Лотарингская
Супруга:	Гизела Швабская
Дети:	сын: Генрих III Чёрный дочери: Беатрис, Матильда

Конрад II (около 990—4 июня 1039) — король Германии (1024—1039), первый император Священной Римской империи из Салической династии (коронован 26 марта 1027 в Риме папой римским Иоанном XIX).

Биография

Ранние годы

Конрад был сыном графа Генриха Шпейерского и Аделаиды Лотарингской. Его прабабкой была Лиутгарда, дочь Оттона I Великого. Он рано потерял отца и воспитывался Бурхардом Вормсским, не получив при этом учёного образования.

В 1016 году Конрад женился на Гизеле Швабской, вдове графа Бруно I Брауншвейгского и герцога Эрнста I Швабского. Этот канонически недопустимый брак был заключен вопреки желанию Генриха II и в ходе швабских междоусобиц Конрад порой оказывался в изгнании.

После смерти Генриха II, 4 сентября 1024 года, Конрад был избран королём Германии, восторжествовав над своим соперником, двоюродным братом Конрадом Младшим. 8 сентября 1024 года в Майнце он был помазан и коронован.

Правление

Коронация в Милане и Риме

После того как в феврале 1026 года германские князья признали на случай смерти Конрада II право на корону за его малолетним сыном Генрихом Конрад явился в Италию.

В Италии светские владетели были против немецкого владычества, но архиепископ миланский Ариберт держал сторону императора. Короновавшись в Милане железной короной, он отправился в Рим, где 26 марта 1027 года папа Иоанн XIX короновал его императором. Князья Капуи, Беневенто и Салерно признали его верховенство.

Борьба за бургундское наследство

Король Бургундии Рудольф III был не в состоянии усмирить бунтовавшее против него дворянство и у него не было законных детей. Император Генрих II воспользовался этими обстоятельствами. В 1016 году он вторгся на его территорию и вынудил признать себя наследником бургундского престола.

Конрад II, как преемник Генриха II, заявил о своих притязаниях на Бургундию. Кроме него права на Бургундию предъявляли внучатые племянники Рудольфа III Эрнст II Швабский (двоюродный брат и пасынок Конрада II) и Конрад Младший — их матери (сестры) были племянницами бургундского короля. Эрнст II поднял восстание, а Конрад Младший присоединился. Однако Конрад II быстро подавил это движение. Договор в Базеле окончательно утвердил право на Бургундию, по смерти Рудольфа III, за Конрадом и его сыном, который в 1028 году, на сейме в Ахене, формально был выбран в наследники Конрада.

Эрнст II сохранил враждебную позицию к императору, за что был лишён Швабского герцогства (1030).

В сентябре 1032 года Рудольф III умер. Национальная бургундская партия противопоставила Конраду II Одона Шампанского, племянника Рудольфа. Конрад II в это время воевал в Саксонии, и Одон подчинил себе большую часть Бургундии. В начале 1033 года Конрад II выступил в Петерлинген, где 2 февраля был избран знатью северной Бургундии бургундским королём и коронован.

Таким образом Бургундия вошла в состав Священной Римской империи в качестве третьего королевства, наряду с Германией и Италией.

В мае 1033 года состоялась встреча Конрада с французским королём Генрихом в Девиле на Маасе. В результате Генрих, очевидно, признал вступление Конрада во владение Бургундией, и оба правителя заключили союз против Одона. Планировалась помолвка французского короля с императорской дочерью, но она не состоялась из-за её смерти в следующем году. Поход Конрада в Лотарингию в середине лета 1033 года заставил Одона покориться. Так как Одон Шампанский не сдержал своего обещания уйти из Бургундии и вновь совершил грабительский набег на Туль, Конрад с сильным войском дошел в 1034 году до Роны, где его встретили граф Гумберт и итальянский отряд под предводительством Ариберта Миланского и графа Бонифация Тусцийского. Одон, уклонившись от столкновения, бежал. Приняв клятву верности от южнобургундских князей, 1 августа 1034 Конрад короновался в Женеве бургундской короной

Внешняя политика Конрада II

Польский король Мечислав в 1028 году году опустошил Восточную Саксонию. Чтобы обеспечить спокойствие на северо-восточной окраине своего государства, Конрад II уступил Шлезвиг датскому королю Кануту (выговорив при этом важные выгоды архиепископу бременскому и гамбургскому) и в 1029 году выступил против Мечислава. Армия императора понесла большие потери, отказалась от осады Баутцена и без успеха вернулась назад. Смерть маркграфа Восточной марки Титмара (1030) побудила Мечислава вновь напасть на территорию между Эльбой и Зале. Претензии на власть в Польше со стороны брат Мечислава, опирающегося на русскую военную помощь, заставили польского короля после походов Конрада в 1031 и 1032 году просить императора о мире, который и был заключен в июле 1033 года в Мерзебурге. Принеся вассальную присягу Конраду, Мечислав отказался от своих королевских регалий и вернул Германии её отдалённую марку. После его смерти в 1034 году его супруга Рихенза, внучка Оттона II, вместе со своим сыном Казимиром бежала в Германию.

Поход Конрада в Венгрию в 1031 году был неудачным. По мирному договору венгерский король не являлся вассалом императора; до конца нерешенным остался вопрос о спорных территориях.

Конрад II (в центре) с Леопольдом IV Баварским (слева) и Гадмаром I фон Кюнрингом. Миниатюра XIV в.

В 1035 году Бретислав, овладев чешской короной, признал себя зависимым от Конрада. В 1038 году, по смерти бездетного герцога швабского, Конрад отдал герцогство своему сыну, римскому королю Генриху; по смерти Конрада Младшего он получил Каринтию, владел также Баварией, так что лишь Саксонское и Лотарингское герцогства не были в его руках.

Внутренняя политика Конрада II

Конрад II много сделал для установления наследственности власти в своем потомстве. Издал знаменитый закон о ленах, которым была признана их наследственность и неотчуждаемость иначе, как в силу законного приговора пэров, на который допускалась апелляция к императору. Этим Конрад II хотел привязать к себе мелкую знать, вальвассоров, которые действительно поддерживали его.

Конрад II держался правила раздавать духовные должности тем лицам, которых хотел наградить и на помощь которых мог надеяться. Вследствие стремлений Ариберта к поднятию власти архиепископа миланского, Конрад в 1036 году явился вторично в Италию, велел на сейме в Павии арестовать Ариберта. Милан, в котором вновь явился спасшийся бегством Ариберт, удачно боролся против Конрада. Император отправился в Рим, чтобы утвердить колебавшийся престол папы Бенедикта IX, оттуда прошел в южную Италию, но, вследствие болезни, открывшейся в его армии, вернулся за Альпы.

Умер 4 июня 1039 года.

Семья

Брак и дети

• Жена: (с 1016 года) Гизела Швабская (11 ноября 989/13 ноября 990 — 16 февраля 1043), дочь герцога Швабии Германа II и Герберги Бургундской, дочери короля Бургундии Конрада I Тихого, вдова Бруно I Брауншвейгского (до 994—1010/1011) и Эрнста I Швабского (975/985 — 31 мая 1015). Дети:
  • Генрих III (28 октября 1017 — 5 октября 1056), король Германии с 1028 года, герцог Баварии (Генрих VI) 1027—1042, 1047—1049, герцог Швабии 1038—1045, король Бургундии с 1038 года, регент герцогства Каринтия 1039—1047, император Священной Римской империи с 1046 года;
  • Беатрис (ум. 26 сентября 1036);
  • Матильда (1027—1034); с мая 1033 помолвлена с королём Франции Генрихом I (4 мая 1008 — 4 августа 1060).

Предки

Конрад II (император Священной Римской империи) — предки

Вернер V, граф Наегау               Конрад Рыжий                       дочь Конрада I               Оттон I (герцог Каринтии)                             Оттон I Великий               Лиутгарда Саксонская                       Эдит Английская               Генрих Шпейерский                                   Генрих I Птицелов               Генрих I (герцог Баварии)                       Матильда Вестфальская               Юдита Баварская (её происхождение предположительно)                             Арнульф Баварский               Юдита Баварская                       Юдита               Конрад II                                         Готфрид, пфальцграф Лотарингии               Герхард Мецский                       Эрментруда               граф Меца (Герхард или Рикард)                             Адельгейда Мецская                                 </center>

Литература

Первоисточники

• Випон. Жизнь императора Конрада II / пер. М. Б. Свердлова // Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия. Вып. I. Середина IX — первая половина XII в. — М.: Институт истории АН СССР. 1989. — С. 116—118.

Исследования

• Бульст-Тиле Мария Луиза, Йордан Карл, Флекенштейн Йозеф. Священная Римская империя: эпоха становления / Пер. с нем. Дробинской К.Л., Неборской Л.Н. под редакцией Ермаченко И.О. — СПб.: Евразия, 2008. — 480 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-8071-310-9.

Ссылки

• Mücke, «Kaiser К. П und Heinrich III» (Галле, 1873)
• H. Bresslau, «Jahrbücher des deutschen Reichs unter К. II» (Лпц., 1879—1884)

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Императоры Священной Римской империи (до Оттона I — «Императоры Запада») (800—1806)

800 814 840 843 855 875 877 881 887 891    Карл I Людовик I  —  Лотарь I Людовик II Карл II  —  Карл III  —

891 894 898 899 901 905 915 924 962 973 983    Гвидо Ламберт Арнульф  —  Людовик III  —  Беренгар I  —  Оттон I Оттон II

983 996 1002 1014 1024 1027 1039 1046 1056 1084 1105 1111 1125 1133 1137 1155     —  Оттон III  —  Генрих II  —  Конрад II  —  Генрих III  —  Генрих IV  —  Генрих V  —  Лотарь II  —

1155 1190 1197 1209 1215 1220 1250 1312 1313 1328 1347 1355 1378 1410    Фридрих I Генрих VI  —  Оттон IV  —  Фридрих II  —  Генрих VII  —  Людвиг IV  —  Карл IV  —

1410 1437 1452 1493 1508 1519 1530 1556 1564 1576 1612 1619 1637    Сигизмунд — Фридрих III — Максимилиан I — Карл V Фердинанд I Максимилиан II Рудольф II Матвей Фердинанд II

1637 1657 1705 1711 1740 1742 1745 1765 1790 1792 1806    Фердинанд III Леопольд I Иосиф I Карл VI  —  Карл VII Франц I Стефан Иосиф II Леопольд II Франц II

Каролинги — Саксонская династия — Салическая династия — Гогенштауфены — Виттельсбахи — Габсбурги

Отрывок, характеризующий Конрад II (император Священной Римской империи)

– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.