Крейсера типа «Буссард»
Безбронные крейсера[1] типа «Буссард» были построены для Кайзерлихмарине (германского имперского флота) в конце 1880-х и в начале 1890-х годов. Тип составляли шесть кораблей: «Буссард» (головной корабль), «Фальке», «Зееадлер», «Корморан», «Кондор» и «Гейер». Крейсера этого типа предназначались для службы в германской колониальной империи, особый упор был сделан на длинном радиусе крейсирования и сравнительно тяжёлом вооружении, также это были последние крейсера Кайзерлихмарине оснащённые вспомогательным парусным вооружением. Корабли были вооружены 105-мм орудиями.
Большую часть своей службы крейсера провели за рубежом, главным образом у берегов Африки и южной части Тихого океана, где они помогали в подавлении восстаний, таких как Восстание боксёров в Китае и восстании племени Сокех на Каролинских островах. «Корморан» принял участие в захвате концессии Цзяо-Чжоу в Китае в 1897 году, «Фальке» участвовал в Венесуэльском кризисе с 1902 по 1903 год. «Буссард» и «Фальке» были разобраны на металл в 1912 году, четыре остальных корабля оставались на службе до начала Первой мировой войны в августе 1914 года.
«Корморан» находился в Циндао с неработающими машинами, был затоплен в заливе после того как потерял боевое значение. «Гейер» краткое время действовал в Тихом океане против британского судоходства, затем ушёл на Гавайи, принадлежащим в то время нейтральным США, где был интернирован. После того как США вступили в войну в апреле 1917 года крейсер был захвачен и зачислен в списки американского флота под названием USS Schurz. Он нёс службу как эскортный корабль, пока не утонул после столкновения с грузовым судном в июне 1918 года. «Зееадлер» и «Кондор» после начала войны были переделаны в блокшивы для хранения мин. «Зееадлер» был разрушен случайным взрывом в 1917 году. «Кондор» оказался единственным кораблём данного класса, пережившим войну, он был разобран на металл в 1921 году.
Содержание
Конструкция
Корабли класса «Буссард» были разработаны для службы за рубежом в германских колониальных владениях и были более усовершенствованы, чем предыдущие безбронные крейсера класса «Швальбе». Конструкция класса «Буссард» была разработана в 1888 году. Корабли были значительно больше и быстрее чем крейсера класса «Швальбе», тем не менее на них была установлена одинаковая батарея орудий, хотя только один «Буссард» нёс тот же тип орудий, на остальных были установлены более новые скорострельные орудия[2][3]. Тип «Буссард» был последний серией крейсеров германского Кайзерлихмарине оснащённым парусным вооружением, последующий безбронный крейсер «Гефион» приводился в движение исключительно паром[4].
Общие характеристики
Все корабли типа «Буссард» несколько различались в своих характеристиках. Первые два корабля: «Буссард» и «Фальке» были 79,62 м длиной по ватерлинии, и общей длиной в 82,6 м. Ширина их составляла 12,5 м, осадка — 4,45 впереди и 5,63 м с кормы. Водоизмещение кораблей составляло 1559 метрических тонн как было предписано, при полной боевой загрузке водоизмещение составило 1868 тонн. Следующие три корабля: «Зееадлер», «Корморан» и «Кондор» были 79,62 м длиной по ватерлинии и имели такую же общую длину, как более ранние корабли этого же класса. Ширина их составляла 12,7 м, осадка — 4,42 впереди и 5,35 м с кормы. Водоизмещение кораблей составляло 1612 тонн как было предписано, при полной боевой загрузке водоизмещение составило 1864 тонн. Последний корабль «Гейер» имел длину по ватерлинии 79,62 м, максимальную длину 83,9 м, ширину 10,6 м и осадку 4,74 носом и 5,22 м кормой[5].
Корпуса крейсеров были построены с поперечными стальными рамами, опалубка верхней палубы из жёлтой сосны. Корпус покрывала обшивка из слоя металла Мюнца, для защиты дерева от морского червя. Форштевень и кормовой пост были построены из стали и древесины. На носу был установлен бронзовый таран. Корпус был разделён на десять водонепроницаемых отсеков. Под котельными отсеками было двойное дно. Корабли имели хороший ход, но плохо перекатывались по волнам, спонсоны для главных орудий вызывали сильную вибрацию. На «Гейере», заложенном после начала службы остальных пяти кораблей, спонсоны были убраны и крейсер уже не страдал от вибраций. Корабли отличались высокой манёвренностью за исключением поворотов под ветром на низкой скорости. Экипаж крейсеров состоял из 9 офицеров и 152 матросов. Корабли были оснащены лодками: один пикет-боат, один куттер, два ялика и две шлюпки[5].
Двигательная установка
Силовая установка крейсеров этого типа состояла из двух горизонтальных трёхцилиндровых паровых машин питаемых от четырёх цилиндрических угольных котлов. Машины могли теоретически развивать мощность в 2800 лошадиных сил (2100 киловатт) и были установлены в отдельных машинных отделениях. Машины приводили в действие пару 3-х лопастных гребных винтов диаметром 3 метра. Котлы размещались в двух котельных отделениях, дымоходы выходили в одну трубу. Корабли были оснащены дополнительно парусным вооружением баркентины, общая площадь парусов варьировалась от 856 до 877 м². Управление осуществлялось одним судовым рулём. Каждый корабль был оснащён двумя электрическими генераторами общей мощностью 24 кВт, создавая напряжение в 67 вольт[5].
Двигательная установка давала кораблю возможность развивать максимальную скорость в 15,5 узлов (28, 7 км/ч), хотя все шесть кораблей данного типа превысили рассчитанную скорость на ходовых испытаниях, достигнув скоростей от 15,7 до 16,9 узла (от 29,1 до 31,3 км/ч). Корабли могли нести от 170 до 205 тонн угля. Благодаря дополнительным бункерам ёмкость могла быть расширена от 305 до 320 тонн угля. Это расширяло дальность плавания до пределов от 2990 до 3610 морских миль (5540 — 6690 км) на скорости в 9 узлов[5].
Вооружение
Первый корабль этого типа был вооружён восемью скорострельными орудиями системы K L/35 калибра 105 мм на одиночных постаментах, общий боезапас оставлял 800 выстрелов. Орудия били на 8200 м. Пять последующих кораблей данного типа были оснащены более новыми скорострельными 105-мм орудиями системы SK L/35. Два орудия были размещены рядом на носу, два на каждом борту в спонсонах и два на корме. На крейсере «Гейер» не было спонсонов, пара бортовых орудий была просто установлена на верхней палубе. Вооружение крейсеров было усилено пятью револьверными орудиями[3]. Первые пять кораблей были вооружены двумя 350 мм торпедными аппаратами установленными на палубе. На крейсере «Гейер» были установлены торпедные аппараты большего калибра — 450 мм. Каждый корабль нёс по пять торпед[5].
Корабли
| Название | Верфь[5] | Заложен[6] | Спущен на воду[6] | Вошёл в состав флота[6] |
|---|---|---|---|---|
| SMS Bussard | Kaiserliche Werft, Данциг | 1888 год | 23 января 1890 года | 7 октября 1890 года |
| SMS Falke | Kaiserliche Werft, Киль | 1890 год | 4 апреля 1891 года | 14 сентября 1891 года |
| SMS Seeadler | Kaiserliche Werft, Данциг | 1890 год | 2 февраля 1892 года | 17 августа 1892 года |
| SMS Condor | Blohm & Voss, Гамбург | 1891 год | 23 февраля 1892 года | 9 декабря 1892 года |
| SMS Cormoran | Kaiserliche Werft, Данциг | 1890 год | 17 мая 1892 года | 25 июля 1893 года |
| SMS Geier | Kaiserliche Werft, Вильгельмсхафен | 1893 год | 18 октября 1894 года | 24 октября 1895 года |
История службы
Все шесть кораблей этого типа провели большую часть своей службы за рубежом, главным образом в германских колониальных владениях у берегов Африки и на Тихом океане. «Зееадлер» в марте 1893 года вместе с бронепалубным крейсером «Кайзерин Августа» нанёс визит в США, чтобы принять участие в праздновании 400-летия плавания Христофора Колумба через Атлантику[7]. В июле того же года «Буссард» и «Фальке», будучи приписанными к восточно-азиатской эскадре, приняли участие в подавлении бунта поднятого Матаафой Иозефо на Самоа действуя вместе с британским корветом[8]. В 1890-х годах «Зееадлер» находился в германских колониях в восточной и юго-западной Африке, подавляя там местные восстания[9].
В ноябре 1897 году «Корморан» принял участие в захвате концессии в бухте Цзяо-Чжоу Шаньдуньского полуострова цинского Китая[10]. «Гейер» в 1898 году присутствовал в Карибском море в ходе Американо-испанской войны, но не принимал активного участия в конфликте[11]. Между 1898 и 1900 годами «Буссард» и «Зееадлер» прошли модернизацию в Германии[5]. С 1898 по 1900 год «Зееадлер» принял участие в подавлении Восстания боксёров в Китае, осуществлял блокаду китайского побережья[12]. В декабре 1902 года «Фальке» и бронепалубный крейсер «Винета» присоединились к британским силам в ходе Венесуэльского кризиса 1902—1903 годов, после того как венесуэльские власти захватили британское торговое судно. Два германских крейсера обстреляли береговые укрепления Венесуэлы и блокировали побережье[13].
«Корморан» и «Гейер» прошли модернизацию с 1907 по 1909 годы. Из кораблей данного типа только «Фальке» и «Кондор» никогда не возвращались для капитального ремонта в доках[5]. В январе 1911 года «Кондор» и «Корморан» вместе с лёгким крейсером «Лейпциг» подавили восстание племени Сокехов на Каролинских островах[14]. В 1912 году с началом второй балканской войны «Гейер» базировался в восточной части Средиземного моря для наблюдения за военными действиями[15]. 25 октября 1912 года «Буссард» и «Фальке» были исключены из военно-морского регистра и в следующем году разобраны на металл в Гамбурге и на Kaiserliche Werft в Данциге соответственно[6].
С началом первой мировой войны в августе 1914 года «Зееадлер» был переоборудован в минный блокшив в Вильгельмсхафене. В апреле 1917 года произошёл самопроизвольный взрыв, разрушивший корабль, корпус так и не был поднят. «Кондор» также служил как минный блокшив в Киле, он пережил войну и в 1921 году был разобран на металл в Гамбурге. «Корморан», всё ещё пребывавший в Циндао, был затоплен в заливе ввиду плохого состояния машин[16]. После начала войны «Гейер» приступил к действиям против британского торгового судоходства на Тихом океане. В октябре он исчерпал запасы угля и оказался отрезанным от каких бы то ни было источников снабжения, поэтому он направился к Гавайям, где был интернирован американским флотом. После того как США 6 апреля 1917 года объявили войну Германии крейсер был захвачен и введён в состав американского флота под именем USS Schurz и служил в качестве конвойного корабля. В июне 1918 года корабль затонул в результате столкновения с торговым судном[17].
Напишите отзыв о статье "Крейсера типа «Буссард»"
Примечания
- ↑ По немецкой классификации того времени — малые крейсера (нем. Kleiner Kreuzer)
- ↑ Gröner, pp. 93-97
- ↑ 1 2 Gardiner, p. 253
- ↑ Gröner, pp. 97-99
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Gröner, p. 97
- ↑ 1 2 3 4 Gröner, pp. 97-98
- ↑ Sondhaus, p. 206
- ↑ Clowes et al., p. 414
- ↑ Hildebrand, Röhr, & Steinmetz Vol. 7, pp. 152—153
- ↑ Hildebrand, Röhr, & Steinmetz Vol. 2, p. 193
- ↑ Nunez, p. 76
- ↑ Hildebrand, Röhr, & Steinmetz Vol. 7, p. 154
- ↑ Marley, pp. 924—925
- ↑ Hildebrand, Röhr, & Steinmetz Vol. 2, p. 191
- ↑ Vego, p. 124
- ↑ Gröner, p. 98
- ↑ [www.history.navy.mil/danfs/s7/schurz.htm Schurz]. Naval History & Heritage Command. Проверено 5 мая 2012.
Литература
- The Royal Navy: A History From the Earliest Times to the Death of Queen Victoria. — London, UK: Sampson Low, Marston and Company, 1903. — Vol. VII.
- Conway's All the World's Fighting Ships 1860–1905. — Greenwich: Conway Maritime Press, 1979. — ISBN 0-8317-0302-4.
- Gröner Erich. German Warships 1815–1945. — Annapolis, MD: Naval Institute Press, 1990. — ISBN 0-87021-790-9.
- Die Deutschen Kriegsschiffe. — Ratingen: Mundus Verlag, 1993. — Vol. 2. — ISBN 978-3-8364-9743-5.
- Die Deutschen Kriegsschiffe. — Ratingen, DE: Mundus Verlag, 1993. — Vol. 7. — ISBN ASIN B003VHSRKE.
- Marley David. Wars of the Americas: A Chronology of Armed Conflict in the Western Hemisphere, 1492 to the Present. — Santa Barbara, CA: ABC-CLIO, 2008. — ISBN 978-1-59884-100-8.
- Nunez Severo Gómez. The Spanish-American war: Blockades and Coast Defense. — Washington, DC: Washington, Govt. Print. Off, 1899.
- Sondhaus Lawrence. Preparing for Weltpolitik: German Sea Power Before the Tirpitz Era. — Annapolis, MD: Naval Institute Press, 1997. — ISBN 1-55750-745-7.
- Vego Milan N. Austro-Hungarian Naval Policy, 1904–14. — London: Frank Cass Publishers, 1996. — ISBN 978-0-7146-4209-3.
Ссылки
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Крейсера типа «Буссард»
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.
Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:
«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]
«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.
Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
