505 год до н. э.
Поделись знанием:
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
| Годы |
|---|
| 509 до н. э. · 508 до н. э. · 507 до н. э. · 506 до н. э. — 505 до н. э. — 504 до н. э. · 503 до н. э. · 502 до н. э. · 501 до н. э. |
| Десятилетия |
| 520-е до н. э. · 510-е до н. э. — 500-е до н. э. — 490-е до н. э. · 480-е до н. э. |
| Века |
| VII век до н. э. — VI век до н. э. — V век до н. э. |
Содержание
События
- Консулы Марк Валерий Волез и Публий Постумий Туберт [1].
- Победа над сабинянами. Триумф консулов.
- 505—498 — Тиран Гелы (Сицилия) Клеандр.
Китай
- 5-й год по эре правления луского князя Дин-гуна [2].
- Уский ван призвал чэньского хоу прибыть к нему в Ин. По совету сановников чэньский Хуай-гун сослался на болезнь и отказался [3].
- В 3 луне, в день синь-хай, в новолуние, было солнечное затмение [4] (упомянуто в «Ши цзи» [5]). По современным данным, оно произошло [www.secl.ru/eclipse_catalog/-504_2_16.html 16 февраля 505 года до н. э.]
- Летом княжества (включая Лу) послали хлеб в помощь Цай [6].
- Весной (по «Чуньцю», летом) правитель Юэ напал на У, тогда уский ван отправил часть войск против Юэ [7].
- Циньское войско из 500 колесниц пришло на помощь Чу. В 6 луне войска Цинь и Чу нанесли поражение У при Цзи, усцы отошли. Чуский ван уничтожил княжество Тан [8].
- уский царевич Фу-гай, пока ван Хэ-лу находился в Чу, поднял мятеж и объявил себя ваном У. Но Хэ-лу вернулся с войском и разбил Фу-гая, который бежал в Чу [9].
- В 6 луне, в день бин-шэнь умер луский сановник Цзисунь И-жу [10] (Цзи Пин-цзы), главой рода стал Цзи Хуань-цзы. В колодце в его усадьбе нашли сосуд, содержимое которого истолковал Конфуций (эпизод 58 «Го юй») [11].
- В 7 луне, в день жэнь-цзы умер луский сановник Шусунь Бу-гань [12].
- Осенью в Лу Ян Ху схватил Цзи Хуань-цзы, но затем предложил ему союз и освободил его, добившись власти в клане Цзи [13].
- Чжао-ван в 9 луне вернулся в свою столицу Ин. Он пожаловал Фу-гаю земли в Танси (Танци), где тот основал род Танси [14]. Он простил Лань Инь-вэя, который в 506 году не помог ему при бегстве (эпизод 223 «Го юй») [15].
- Зимой цзиньский полководец Ши Ян напал на племена сянь-юй [16].
- Умер князь Янь Пин-гун, ему наследовал Цзянь-гун (эра правления 504-493) [17].
- На горе Гуйцзи (Куайцзи) войска У разрушили юэский город и нашли огромные кости. Правитель У отправил посла в Лу, поручив ему также обратиться к Конфуцию, и тот рассказал, чьи это кости (эпизод 67 «Го юй») [18].
- Агенты чжоуского вана убили в Чу царевича Чжао [19].
| ||||||
Родились
Скончались
См. также
Источники
- ↑ Т. Ливий. История… М.: 1989-93, т. 1, с.76
- ↑ Конфуциева летопись «Чуньцю» («Вёсны и осени»). Перевод и примечания Н. И. Монастырева. М., 1999. С.96
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.107
- ↑ Чуньцю, известие 1
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.210
- ↑ Чуньцю, известие 2
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.35; Васильев Л. С. Древний Китай. В 3 т. Т.2. М., 2000. С.209; Чуньцю, известие 3 (название юй-юэ)
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. II. М., 2001. С.36; Т. III. М., 1984. С.210; Т. V. М., 1987. С.35, 199; Т. VII. М., 1996. С.61
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.35, 199; Т. VII. М., 1996. С.61
- ↑ Чуньцю, известие 4
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.81; Т. VI. М., 1992. С.129-130; Го юй (Речи царств). М., 1987. С.101
- ↑ Чуньцю, известие 5
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.210; Т. V. М., 1987. С.81; Т. VI. М., 1992. С.130; Васильев Л. С. Древний Китай. В 3 т. Т.2. М., 2000. С.164
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.35, 199
- ↑ Го юй (Речи царств). М., 1987. С.265-266
- ↑ Чуньцю, известие 6
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.211; Т. V. М., 1987. С.86
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. VI. М., 1992. С.130; Го юй (Речи царств). М., 1987. С.106
- ↑ Васильев Л. С. Древний Китай. В 3 т. Т.2. М., 2000. С.174 (из «Цзо чжуань»)
Напишите отзыв о статье "505 год до н. э."
Отрывок, характеризующий 505 год до н. э.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
