Битва при Гастингсе

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Координаты: 50°54′43″ с. ш. 0°29′15″ з. д. / 50.91194° с. ш. 0.48750° з. д. / 50.91194; -0.48750 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.91194&mlon=-0.48750&zoom=14 (O)] (Я)

Битва при Гастингсе
Основной конфликт: Нормандское завоевание Англии

Битва при Гастингсе
Дата

14 октября 1066 года

Место

окрестности Гастингса (Англия)

Итог

Решающая победа нормандцев

Противники

Герцогство Нормандия

Англосаксонское королевство Англия
Командующие
Вильгельм Завоеватель Гарольд Годвинсон †
Силы сторон
7000—8000 7000—8000
Потери
неизвестны несколько тысяч

Битва при Гастингсе (англ. Battle of Hastings, 14 октября 1066 года) — сражение между англосаксонской армией короля Гарольда Годвинсона и войсками нормандского герцога Вильгельма. Битва длилась более десяти часов, что было достаточно редким явлением для Средневековья. Армия короля Гарольда была полностью разгромлена: на поле боя остались лежать несколько тысяч отборных английских воинов, был убит сам король, а также два его брата.

Сражение при Гастингсе стало решающим моментом в нормандском завоевании Англии, поскольку среди англосаксонской аристократии не осталось вождя, способного организовать сопротивление нормандцам. Вильгельм стал новым английским королём, а Англия превратилась в феодальную монархию с сильной централизованной властью.





Источники

Основными первичными источниками, в которых описана битва и предшествовавшие ей события, являются сообщения средневековых хронистов[1]. Большинство сохранившихся до нашего времени источников были написаны уже значительно позднее нормандского завоевания Англии, но их авторы использовали более ранние документы, в том числе и ныне утерянные[2].

Нормандскую точку зрения на завоевание Англии представляют следующие хроники[2]:

Ценным источником информации, как о битве, так и о событиях, предшествовавших битве, является «Гобелен из Байё» — гобелен, вышитый по льняному полотну размером 50 см на 70 м. На нём изображены сцены подготовки нормандского завоевания Англии и битвы при Гастингсе. Он был создан к 1077 году, возможно, по заказу епископа Байё Одо, единоутробного брата Вильгельма Завоевателя. «Гобелен из Байё» выражает нормандскую точку зрения на завоевание Англии. Часть гобелена, на которой, вероятно, были изображены события после битвы при Гастингсе и коронация Вильгельма, ныне утеряна[1].

Подробный рассказ о нормандском завоевании Англии содержится в так называемой рукописи «D» 1066 года в Англосаксонской хронике[5]. В этом источнике нашла отражение англо-саксонская точка зрения на завоевание 1066 года[2].

Рассказ о битве содержится также в трудах более поздних английских историков, которые использовали как известные в оригинале, так и несохранившиеся документы и хроники:

  • «История английских королей» (лат. «Gesta regum Anglorum») — монументальный труд, автором которого был английский историк Вильям Мальмсберийский. «История» была закончена к 1125 году, правлению Вильгельма посвящена третья книга. Вильям Мальмсберийский использовал как труды своих предшественников, так и сохранившиеся устные предания[1].
  • «Церковная история» (лат. «Historia Ecclesiasticae»). Её автором был Ордерик Виталий, завершивший «Историю» около 1140 года. При описании событий нормандского завоевания Англии Ордерик Виталий пересказывал сообщения Гильома Жюмьежского и Гильома из Пуатье, в том числе и из недошедших до нашего времени заключительных глав «Деяний Вильгельма» Гильома из Пуатье[1].
  • «Роман о Роллоне» (фр. «Roman de Rou») — стихотворное изложение истории Нормандии, написанное во 2-й половине XII века нормандцем Робертом Васом на французском языке по заказу короля Англии Генриха II[1].

Существует много более поздних исследований о битве. Описание битвы и событий, предшествовавших ей, содержится в биографических исследованиях, посвящённых Вильгельму Завоевателю[6]:

  • Zamthor P. Guillaume le Conquerant.[7]
  • Douglas David C. William the Conqueror: The Norman Impact Upon England.[8]
  • M. de Boüard. Guillaume le Conquérant.[9]

Существуют и исследования, посвящённые самой битве[6]:

  • Spatz W. Die Schlacht von Hastings.[10]
  • Lemmon Ch. H. The Battle of Hastings.[11]
  • Körner Sten. The Battle of Hastings. England and Europe 1035 — 1066.[12]
  • Jäschke K. V. Wilhelm der Eroberer. Sein doppelter Herrschaftsantritt im Jahre 1066.[13]
  • Morillo S. The Battle of Hastings: Sources and Interpretations.[14]

С 1978 года проводится ежегодная конференция «The Battle Conference on Anglo-Norman Studies», посвящённая английской и нормандской средневековой истории и культуре. До 2009 года конференция проводилась в Пайк Хаус — доме, расположенном непосредственно на месте битвы при Гастингсе[15]. В издаваемых сборниках этой конференции публиковалось немало статей, посвящённых битве и о подготовке к ней[6].

Предыстория

Прежде чем в 1042 году вступить на престол, английский король Эдуард Исповедник провёл 28 лет в Нормандии у своего дяди герцога Ричарда II. Не имея детей, Эдуард, по-видимому, в 1051 году, в благодарность за убежище, предоставленное ему правителями Нормандии, обещал английский трон своему родственнику по материнской линии, герцогу Вильгельму II[К 1]. Однако 6 января 1066 года, на следующий день после смерти Эдуарда[5], английский витенагемот избрал новым королём Гарольда, брата жены Эдуарда. По мнению английских хронистов, основанием для этого стало предсмертное завещание короля[К 2]. Гарольд был коронован, получив благословение церкви. Коронацию проводил архиепископ Кентерберийский Стиганд, который, однако, ещё не получил паллий от папы, то есть не был официально признан папской курией. Это обстоятельство дало дополнительный козырь противникам Гарольда[16].

Нормандская версия события, предшествовавшего завоеванию Англии, изложена, к примеру, в «Деяниях герцога Вильгельма» Гильома де Пуатье, и повествует о произошедшем таким образом: в 1064 году Эдуард, чувствуя приближение смерти, послал своего самого могущественного вассала, эрла Гарольда Годвинсона, к Вильгельму, чтобы он поклялся в верности Вильгельму как наследнику английского престола. Однако по дороге Гарольд попал в плен к графу Ги I де Понтье, откуда его освободил Вильгельм. После этого Гарольд добровольно поклялся на святых мощах в присутствии свидетелей, признав Вильгельма наследником английской короны и обязался предпринять все меры для его поддержки. Эти события изображены и на знаменитом Гобелене из Байё. Однако позднейшие британские историки сильно сомневались в достоверности этих известий, считая тот факт, что Гарольд попал к Вильгельму, несчастливой случайностью, а также указывая на крайнюю сомнительность, как условий договора, так и якобы принесённого Гарольдом оммажа. К сожалению, никаких других описаний этого события неизвестно. Но этой клятвой в дальнейшем оправдывали действия Вильгельма[17].

Узнав об избрании Гарольда, Вильгельм отказался признать его королём и заявил собственные претензии на английский престол. Широкой европейской огласке была предана клятва Гарольда, совершённая на святых мощах во время поездки в Нормандию, а также было заявлено о том, что Эдуард признал своим наследником именно Вильгельма[18].

Новый король Англии Гарольд II оказался между двух огней: с одной стороны, притязания на трон выдвинул Вильгельм, с другой — в страну вторглась армия короля Норвегии Харальда Сурового, ещё одного претендента на английскую корону, которого поддержал собственный брат Гарольда Тостиг. Но с одним из соперников Гарольду справиться удалось — в битве при Стамфорд-Бридже 25 сентября англосаксонские войска Гарольда наголову разгромили норвежцев, причем король Харальд и Тостиг погибли. После этого Гарольд вернулся в Йорк, где получил известие о высадке на побережье Англии армии Вильгельма Нормандского[16].

Силы и диспозиция противников

Армия Вильгельма

Организация войска

В Нормандии была огромная масса мелких рыцарей, над которыми герцоги до Вильгельма не имели эффективной власти и чья воинственность находила выход в походах в Италию, где уже сформировались нормандские графство Аверса и герцогство Апулия. Вильгельм смог собрать и привлечь к себе на службу этих рыцарей. Кроме этого, он был прекрасно знаком со всеми аспектами современного военного искусства и пользовался репутацией превосходного рыцаря и военачальника, что привлекло в его армию людские ресурсы всей Северной Франции[19].

Замыслив вторжение, Вильгельм заручился поддержкой баронов своего герцогства, а его слава полководца обеспечила приток в его армию большого количества рыцарей из соседних северофранцузских княжеств. Нормандцы имели солидный опыт военных действий небольшими отрядами кавалерии из крепостных замков, которые быстро возводились на захватываемой территории в качестве опорных баз с целью её дальнейшего контроля. Войны с королями Франции и графами Анжу позволили нормандцам усовершенствовать тактику действий против крупных соединений противника и наладить чёткое взаимодействие между родами войск[20].

Нормандскому герцогу удалось сформировать крупную армию, насчитывающую более 7 тысяч человек, которая представляла собой главным образом феодальные рыцарские войска, скомплектованные на основе военно-ленной системы, обеспечивающей профессионализм и хорошее вооружение воинов. Ядро армии составляла высокоэффективная нормандская конница, в её состав также входили лучники и легковооружённая пехота. Для перевозки людей через Ла-Манш Вильгельмом была организована массовая постройка кораблей; кроме того, в один приём он реквизировал и нанял столько кораблей, сколько было возможно[18][21].

Нормандское вторжение в Британию было поддержано также папой римским Александром II, стремившимся распространить на Англию клюнийскую реформу и сместить архиепископа Стиганда. Благословение папы обеспечило приток к Вильгельму мелких рыцарей из европейских государств, рассчитывающих на земельные владения в Англии[18].

Нормандцы составляли не более трети армии Вильгельма, остальные воины прибыли из разных французских регионов — Мэна, Аквитании, Фландрии, Бретани, Пикардии, Артуа, а также наёмники из других европейских государств[18].

Военачальники и соратники Вильгельма

Главным командующим был сам Вильгельм. Однако хроники очень скудно называют действующих лиц. На основании исследования источников, в первую очередь «Гобелена из Байё», историкам удалось установить ряд имён[22][23]:

Позже большинство из них получили значительные земельные владения, конфискованные у англо-саксонской знати[23].

Армия Гарольда

Организация войска

Военные ресурсы англосаксонского государства были достаточно крупными, однако слабо организованными. В конце 1066 года в распоряжении короля Гарольда не было даже постоянного флота, кроме небольшого количества кораблей, предоставленных портами юго-восточного побережья. Хотя существовала возможность собрать значительное число судов путём реквизиций и сбора по традиции графствами, но организовать крупный флот в короткий срок и поддерживать его в состоянии боевой готовности было невозможно[24]. Ядро сухопутных войск составляли хускерлы короля и эрлов. К середине XI века насчитывалось около 3000 королевских хускерлов, дружина крупного эрла состояла из 400—500 воинов. Помимо них Гарольд располагал отрядами военно-служилой знати (тэнов) и национальным ополчением крестьян — фирдом. В полном составе англосаксонская армия, вероятно, была крупнейшей армией Западной Европы[25]. Главными проблемами вооружённых сил Англии были трудность сосредоточения воинов в требуемом месте, невозможность длительного поддержания армии в боеготовности, неразвитость системы замков как базовой единицы оборонительной структуры, слабое знакомство с современными методами ведения войны в Европе, а также невнимание к таким родам войск, как кавалерия и лучники[26].

В столкновении с нормандцами Гарольд мог рассчитывать только на армию из своего графства Уэссекс, поскольку большинство танов отказались его поддержать. Хронист Иоанн Вустерский утверждает, что Гарольду удалось собрать около 8 тысяч человек. Английская армия по численности примерно соответствовала нормандской, однако качественно отличалась по составу и боевым характеристикам. В других хрониках встречаются замечания о численном превосходстве англичан[27].

В англосаксонской армии кавалерии как рода войск не существовало: хотя англосаксы передвигались в походах на конях, для участия в сражении они спешивались. Хорошо вооруженными были лишь хускарлы и тэны, имевшие двуручные мечи, боевые топоры викингов, копья и кольчуги, тогда как ополчение фирда было вооружено лишь дубинками, вилами, секирами и «камнями, привязанными к палкам», то есть тем, что нашлось под рукой. У англичан практически не было лучников, являвшихся важной составной частью боевой мощи нормандской армии. Недавние сражения с норвежцами и быстрый марш через всю страну также сильно истощили англичан.

По изображениям на Гобелене из Байё противоборствующие рыцари практически не различались по внешнему виду. Это подтверждает также замечание хрониста: «Все имели отличительные значки, по которым узнавали своих, так что норманн не мог поразить норманна, франк — франка»[28].

Военачальники и соратники Гарольда

О том, кто сражался в армии короля Гарольда, известно мало. Его отказались поддержать эрлы Эдвин и Моркар. Хронисты упоминают нескольких родственников короля, принимавших участие в битве[29]:

  • Гирт, эрл Кента, брат короля Гарольда, один из главных командиров английской армии.
  • Леофвин, эрл Эссекса, брат короля Гарольда, один из главных командиров английской армии.
  • Гаркон, племянник короля Гарольда
  • Эльвиг, дядя короля Гарольда, аббат Уинчестера
  • Леофрик, аббат Питерборо
  • Годрик, шериф Файфелда
  • Эльфрик, тан Хантингдоншира
  • Брем
  • Эсегар, шериф Мидлсекса
  • Туркиль из Беркшира

Накануне битвы

Манёвры армий перед битвой

27 сентября 1066 года армия Вильгельма погрузилась на судна в устье Соммы и, форсировав Ла-Манш на тысяче кораблей, высадилась 28 сентября на английском побережье у города Певенси. Затем она переместилась в район Гастингса, к востоку от окружённого болотами Певенси. В Гастингсе плотники Вильгельма собрали деревянный замок, заранее срубленный в Нормандии, солдаты разбили лагерь[30].

Гарольд узнал о высадке нормандцев в Йорке, где находился после победы над войсками норвежцев, 3 или 4 октября, после чего со своей армией немедленно выступил на юг и уже 11 октября был в Лондоне. Стремительный марш Гарольда не позволил дополнительным английским отрядам из графств присоединиться к армии короля. Когда его войска покидали Лондон 12 октября, они состояли в основном из оставшихся в строю участников сражения против норвежцев и крестьянского ополчения окрестностей Лондона[27][30].

13 октября армия Гарольда достигла Гастингса. Вероятно, Гарольду удалось под прикрытием леса или ночью провести армию и занять очень выгодную позицию — на холме, который сейчас носит название Бэттл Хилл, вершина которого располагается на высоте около 85 метров над уровнем моря. Через него проходила дорога на Гастингс. На юго-востоке холма располагался достаточно крутой спуск. С севера и юга холма располагалось болото[31].

Лагерь Вильгельма располагался в окрестностях Гастингса — к северу от него. Узнав от разведчиков о приближении врага, Вильгельм около 6 часов 14 октября отдал приказ о выступлении. Находившиеся в армии епископы предварительно отслужили мессу[31].

Расположение войск перед битвой

Английская армия заняла позицию на возвышении в 11 км к северо-западу от Гастингса, однако рельеф не позволял полностью развернуть войска в боевом порядке. Нормандцы находились чуть ниже англичан — около подножия холма на высоте примерно 70 метров над уровнем моря[31]. Расстояние между фронтами армий составляло около 200 метров[32].

Согласно сообщениям хронистов, Вильгельм разделил свою армию на три части. Правое крыло, которое расположилось на северо-востоке, составляли французы и фламандцы под командованием Гильома Фиц-Осберна, Евстахия Булонского и юного Роберта де Бомона. В центре армии расположились нормандцы, которыми командовал сам Вильгельм, а помогали ему двое единоутробных братьев — граф Роберт де Мортен и епископ Байё Одо. Левое крыло, расположившееся на юго-западе, составили бретонцы, которыми командовал Ален Рыжий, сын Эда I де Пентьевра. Перед каждой из трёх армий Вильгельм поставил лучников (в основном — наёмников), а также арбалетчиков. Во второй линии располагались пехотинцы в кольчугах, вооружённые копьями и дротиками. Третью линию составляли рыцари. Численность рыцарей историки оценивают в 2 — 2,5 тысячи, пехотинцев — в 4 тысячи, лучников и арбалетчиков — около тысячи. Сам Вильгельм разместился на склоне холма непосредственно за своими войсками[32].

Англосаксонское войско традиционно выстроилось следующим образом: впереди находились пешие тяжеловооружённые хускерлы, вооружённые большими топорами и мечами. Перед сражениями они плотно внахлёст сцепляли щиты, образуя так называемую «стену щитов». Их число оценивается в 2 тысячи. За их сомкнутыми щитами располагалась легковооружённая пехота численностью около 6 тысяч человек. Лучников у англичан практически не было[32].

Ход сражения

Согласно «песне о битве при Гастингсе» (The Carmen de Hastingae Proelio) битву начал нормандский рыцарь-бард Тайефер, который с боевой песней о Роланде вызвал на поединок рыцаря из рядов Гарольда, убил его и отрезал голову как трофей. Более поздние хроники XII века сообщают, что Тайефер атаковал строй англичан и убил несколько рыцарей, прежде чем сам геройски пал[32]. По всей видимости, нормандская атака была неожиданной для англосаксов. Об этом свидетельствует Флоренс Вустерский. Более поздние авторы сообщают, что Гарольд успел построить палисад перед своими позициями.

Общее сражение началось обстрелом английских рядов нормандскими лучниками и арбалетчиками, однако англосаксы чувствовали себя достаточно безопасно за сплошной стеной больших щитов. Кроме того, цель лучников находилась выше. Лучники стали пускать стрелы почти вертикально, тогда «многие англичане были ранены в голову и лицо, потеряли глаза, так что все стали опасаться поднимать их и оставлять лица открытыми»[28].

Однако в целом действия лучников были малоэффективны, английские боевые порядки пострадали мало. И после того, как запас стрел подошёл к концу, в атаку пошла тяжёлая пехота. Метательное оружие также оказалось малоэффективным. При этом пехотинцам пришлось подниматься вверх по склону, который понижался к юго-западу. Из-за этого первым противника достигли бретонцы, нормандцы отстали, из-за чего у бретонцев оказался оголён фланг. Англичане воспользовались этим, попытавшись окружить противника. Опасаясь окружения, бретонцы были вынуждены отступить под градом метательного оружия, причём отступление стало бегством. Из-за того, что фланг оголился, вынуждены были отступить и нормандцы, а за ними — и французы с фламандцами[32]. Стремясь навести порядок среди нормандцев, Вильгельм вместе с несколькими соратниками, включая Одо из Байё и Евстахия Булонского покинули свою ставку. По свидетельству хрониста Ги Амьенского под Вильгельмом убили лошадь. Видевшие падение герцога закричали, что Вильгельм убит. Но герцог поднялся и нашёл другую лошадь. На «Гобелене из Байё» изображён момент, когда Вильгельм, опровергая весть о своей смерти, снял шлем, а Евстахий Булонский указывает на его лицо. Об этом эпизоде сообщает также хронист Гильом из Пуатье. Таким образом удалось избежать панического бегства пехоты[32].

В атаку пошла нормандская рыцарская кавалерия, но под губительным для коней градом дротиков и стрел, которые выпускали англичане, достигнуть плотного строя хускерлов не удалось. Кроме того, по отзывам современников, «датские топоры» (тяжёлое лезвие на рукояти длиной до 1,5 м) прорубали рыцаря и его коня одним ударом. Атакующие нормандцы кричали: «Dex аїе!» (с божьей помощью), англичане отвечали криками: «Olicrosse!» (святой крест) и «Ut, ut!» (вон, вон). Несколько атак оказались безрезультатными. В итоге рыцари были вынуждены отступить[32].

За отступающей нормандской конницей бросились англосаксы, покинув позицию, которая до этого была неприступной. Историки спорят, была ли данная атака проявлением недисциплинированности англичан, или приказ о ней отдал сам король Гарольд, надеясь на победу. Неподготовленная контратака расстроила собственные ряды англичан и стала для них роковой, поскольку отряд преследователей, покинув возвышение, оказался в окружении под ударом противника. Хронисты Гильом из Пуатье и Ги Амьенский, а вслед за ними и несколько поколений английских историков считали отступление ложным. По их мнению Вильгельм пытался таким образом выманить противника. Однако современные историки считают эту версию маловероятной. В любом случае Вильгельм воспользовался ошибкой противника, развернув своих рыцарей и перебив большинство преследователей[32].

В дальнейшем тактика «ложного отступления» была уже осознанно применена Вильгельмом: нормандские отряды, атакующие позиции англичан, изображали отступление, «вытягивая» из сомкнутых англосаксонских рядов небольшие подразделения, а затем, развернувшись, разбивали их на равнине. К тому моменту армия Гарольда лишилась уже двух главных военачальников — братьев Гарольда Гирта и Леофвина. Согласно хронологии, изображённой на «Гобелене из Байё», они погибли ещё утром[32].

Последовательные атаки нормандцев ослабляли англичан, однако их сопротивление продолжалось. К концу дня центр англосаксонской армии сохранял боевые позиции и держал оборону. Вильям Мальмсберийский так описывает происходящее[33]:

«Бились ожесточенно большую часть дня, и ни одна из сторон не уступала. Убедившись в этом, Вильгельм дал сигнал к мнимому бегству с поля брани. В результате этой хитрости боевые ряды англов расстроились, стремясь истреблять беспорядочно отступающего врага, и тем была ускорена собственная их гибель; ибо нормандцы, круто повернувшись, атаковали разъединенных врагов, и обратили их в бегство. Так, обманутые хитростью, они приняли славную смерть, мстя за свою отчизну. Но все же они и за себя отомстили с лихвой, и, упорно сопротивляясь, оставляли от своих преследователей груды убитых. Завладев холмом, они сбрасывали в котловину нормандцев, когда те, объятые пламенем [битвы], упорно взбирались на высоту, и истребили всех до единого, без труда пуская в подступающих снизу стрелы и скатывая на них камни.»

Окончательно судьбу битвы решила гибель короля Гарольда. Есть две версии его смерти.

Версия, которую современные историки считают наиболее правдоподобной, приведена в написанном вскоре после битвы источнике — «Песне о битве при Гастингсе» Ги Амьенского. Согласно ей в конце дня нормандцы достигли ставки Гарольда, которую защищали отошедшие к ней хускерлы. Увидев, что там идёт жестокая битва, Вильгельм в сопровождении Евстахия Булонского, Ги де Понтье и одного из сыновей Готье Жиффара поскакали на подмогу. Ударом копья один из нормандских рыцарей пробил щит Гарольда и поразил его в грудь, другой рыцарь отрубил королю голову, третий вонзил копье ему в живот, а четвёртый разрубил бедро.[34]

По изложению поэмы Бодри де Бургея (написанной спустя более 30 лет после битвы) Гарольд был убит случайной стрелой в глаз. Эта версия сообщается и Вильямом Мальмсберийским: «… пал от стрелы, пронзившей его мозг». Вероятно, что эта версия восходит к сцене, изображенной на гобелене из Байё, где пеший английский воин с копьём и мечом пытается предположительно вытащить стрелу из глаза[35]. Рядом показан нормандский рыцарь, который мечом убивает другого воина, вооружённого большой секирой. Над ними располагается надпись на латинском: «Здесь был убит король Гарольд». Бодри де Бургей был знаком с «Гобеленом из Байё» и, возможно, ошибочно интерпретировал эту сцену как смерть короля Гарольда от стрелы[32].

Хроника «Roman de Rou» объединяет обе версии. Она сообщает, что король Гарольд был ранен стрелой в глаз, но вырвал стрелу и продолжил сражаться, пока не пал под ударами нормандских рыцарей[28].

Известие о гибели короля быстро распространилось. Оставшись без предводителей, англосаксонская армия ударилась в бегство, хотя дружина короля продолжала биться вокруг тела своего сюзерена до последнего. Победа Вильгельма была полной. Несколько тысяч англосаксов осталось лежать на поле боя. Рядом с Гарольдом нашли и тела его братьев. По сообщению Вильяма Мальмсберийского, изрубленное тело короля Гарольда Вильгельм позднее отдал его матери Гите для захоронения[32].

Значение битвы при Гастингсе

Сражение при Гастингсе — одна из немногих битв, кардинально изменивших ход истории. Хотя битва была выиграна с небольшим перевесом, но победа открыла перед Вильгельмом Англию. Король Гарольд и два его брата были убиты, а несколько тысяч отборных английских воинов осталось лежать на поле боя. Точные потери Вильгельма хронисты не сообщают. В стране не осталось лидера, способного организовать сопротивление нормандцам. Сражение при Гастингсе стало поворотным моментом в истории Англии[36]. После недолгого сопротивления покорился Лондон, а уцелевшая англосаксонская аристократия признала права Вильгельма на английский престол[37].

25 декабря 1066 года в Вестминстерском аббатстве состоялась коронация Вильгельма королём Англии. В результате нормандского завоевания было уничтожено древнее англосаксонское государство, на смену которому пришла централизованная феодальная монархия с сильной королевской властью, основанная на европейской рыцарской культуре и вассально-ленной системе. Развитию страны был дан новый толчок, позволившей Англии в короткое время превратиться в одну из сильнейших держав Европы. Земли англосаксов, участвовавших в битве при Гастингсе, были конфискованы и розданы воинам армии вторжения[38].

На месте битвы при Гастингсе было основано аббатство Баттл (англ. Battle — «битва»), причём алтарь главной церкви монастыря находился прямо на месте гибели короля Гарольда[39]. Позднее вокруг монастыря вырос небольшой город Баттл.

Отражение битвы в культуре

В литературе

Битве при Гастингсе посвящён ряд произведений:

В музыке

Итальянская пауэр-метал группа Thy Majestie выпустила в 2002 году концептуальный альбом Hastings 1066, посвященный этой битве. Альбом состоит из 12 треков.

В кино

Битве при Гастингсе посвящено 2 художественных фильма:

С октября 2006 года на месте битвы регулярно проводится реконструкция битвы[42].

Напишите отзыв о статье "Битва при Гастингсе"

Комментарии

  1. ↑ Об обещании Эдуардом престола Вильгельму известно только по свидетельствам англо-нормандских хронистов.
  2. ↑ О том, что Эдуард на смертном одре назначил своим наследником Гарольда известно, в основном, по свидетельствам хронистов, враждебных к нормандским правителям Англии.

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Боюар Мишель де. Вильгельм Завоеватель. — С. 351—355.
  2. ↑ 1 2 3 Горелов М. М. Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке. — СПб.: Евразия, 2007. — С. 32—43. — 176 с. — ISBN 978-5-91419-018-4.
  3. ↑ [books.google.ru/books/about/The_Carmen_de_Hastingae_Proelio_of_Guy_B.html?id=sQDIG-jxVpAC&redir_esc=y The Carmen de Hastingae Proelio of Guy Bishop of Amiens] / edited and translated by Frank Barlow. — Clarendon Press, 1999. — 160 p. — ISBN 9780198207580.
  4. ↑ 1 2 [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k94621d Histoire des Normands / par Guillaume de Jumièges. Vie de Guillaume le Conquérant / par Guillaume de Poitiers] / Traducteur F. Guizot. — Caen, 1826. (фр.)
  5. ↑ 1 2 Англосаксонская хроника. — С. 131.
  6. ↑ 1 2 3 Боюар Мишель де. Вильгельм Завоеватель. — С. 356—357.
  7. ↑ Zamthor P. Guillaume le Conquerant. — Paris: Tallandier, 1964. — 452 p. (фр.) Книга переиздавалась на французском в 2003 году. Существует её русскоязычное издание: Зюмтор П. Вильгельм Завоеватель / Пер. с фр. В. Д. Балакина; вступ. ст. В. В. Эрлихмана. — М.: Молодая гвардия, 2010. — 309 [11] с. — (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; Вып. 1221 (1421)). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03305-4.
  8. ↑ Douglas David C. William the Conqueror: The Norman Impact Upon England. — London, 1964. (англ.) В 1967 году вышло американское издание. Существует и русскоязычное издание: Дуглас Д. Вильгельм Завоеватель. Викинг на английском престоле / Пер. с англ. Л. Игоревский. — М.: Центрполиграф, 2005. — 431 с. — 7 000 экз. — ISBN 5-9524-1736-1.
  9. ↑ M. de Boüard. Guillaume le Conquérant. — Paris: Fayard, 1984. — ISBN 2213013195. (фр.) Существует русскоязычное издание: Боюар Мишель де. Вильгельм Завоеватель / Пер. с франц. Е. А. Прониной. — СПб.: Евразия, 2012. — 368 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-91852-019-2.
  10. ↑ Spatz W. Die Schlacht von Hastings. — Berlin, 1896. (нем.)
  11. ↑ Lemmon Ch. H. The Battle of Hastings. — 3e edit. — St. Leonards on Sea, 1964. (англ.)
  12. ↑ Körner Sten. The Battle of Hastings. England and Europe 1035 — 1066. — Lund, 1964. (англ.)
  13. ↑ Jäschke K. V. Wilhelm der Eroberer. Sein doppelter Herrschaftsantritt im Jahre 1066. — Sigmaringen, 1977. (нем.)
  14. ↑ Morillo S. The Battle of Hastings: Sources and Interpretations. — Boydell Press, 1996. — 230 p. — ISBN 9780851156194. (англ.)
  15. ↑ [www.battleconference.com/battle/ The Battle Conference on Anglo-Norman Studies] (англ.). Проверено 13 августа 2012. [www.webcitation.org/69yvOAiMa Архивировано из первоисточника 17 августа 2012].
  16. ↑ 1 2 Барлоу Ф. Вильгельм I и нормандское завоевание Англии. — С. 109—111.
  17. ↑ Барлоу Ф. Вильгельм I и нормандское завоевание Англии. — С. 102—106.
  18. ↑ 1 2 3 4 Барлоу Ф. Вильгельм I и нормандское завоевание Англии. — С. 114—118.
  19. ↑ Джуэтт С. О. Завоевание Англии норманнами. — С. 234.
  20. ↑ Девриз К. Великие сражения средних веков. 1000—1500. — М.: Эксмо, 2007. — С. 23—26.
  21. ↑ Дуглас Д. Ч. Норманны от завоеваний к достижениям. — С. 126—129.
  22. ↑ [www.battle1066.com/wforce1.shtml William's Battle Force] (англ.). Battle of Hastings. Проверено 11 августа 2012. [www.webcitation.org/69yvOjs6N Архивировано из первоисточника 17 августа 2012].
  23. ↑ 1 2 [patp.us/genealogy/conq/ The Conqueror and His Companions] (англ.). Проверено 11 августа 2012. [www.webcitation.org/69yvPJsse Архивировано из первоисточника 17 августа 2012].
  24. ↑ Норманн А.В.Б. Средневековый воин. — С. 104—105.
  25. ↑ Альманах «Новый Солдат» № 88. Саксы, викинги, норманны. — Артемовск: Солдат, 2002. — С. 9.
  26. ↑ Норманн А.В.Б. Средневековый воин. — С. 106—112, 115.
  27. ↑ 1 2 Боюар Мишель де. Вильгельм Завоеватель. — С. 240—241.
  28. ↑ 1 2 3 Роберт Вас, Roman de Rou, 1160—1170 гг.
  29. ↑ [www.battle1066.com/hforce1.shtml William's Battle Force] (англ.). Battle of Hastings. Проверено 11 августа 2012. [www.webcitation.org/69yvQ62vH Архивировано из первоисточника 17 августа 2012].
  30. ↑ 1 2 Барлоу Ф. Вильгельм I и нормандское завоевание Англии. — С. 124—135.
  31. ↑ 1 2 3 Боюар Мишель де. Вильгельм Завоеватель. — С. 242—247.
  32. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Боюар Мишель де. Вильгельм Завоеватель. — С. 247—255.
  33. ↑ Вильям Мальмсберийский. [www.vostlit.info/Texts/rus/William_Malm/frametext.htm История английских королей, кн.3, 242].
  34. ↑ Guy of Amiens. The Carmen de Hastingae Proelio. — London: Clarendon Press 1999.
  35. ↑ Исследователи не уверены, что воин именно вытаскивает стрелу, так как до реконструкции гобелена изображение стрелы отсутствовало, если срисовка с гобелена в XVIII веке было выполнена точно.
  36. ↑ Дуглас Д. Ч. Норманны от завоеваний к достижениям. — С. 77—79.
  37. ↑ Дуглас Д. Вильгельм Завоеватель. — С. 247—249.
  38. ↑ Джуэтт С. О. Завоевание Англии норманнами. — С. 257—258.
  39. ↑ [www.english-heritage.org.uk/daysout/properties/1066-battle-of-hastings-abbey-and-battlefield/ 1066 Battle of Hastings, Abbey and Battlefield] (англ.). Проверено 12 августа 2012. [www.webcitation.org/69yvQb3S2 Архивировано из первоисточника 17 августа 2012].
  40. ↑ 1066 (англ.) на сайте Internet Movie Database
  41. ↑ 1066 (англ.) на сайте Internet Movie Database
  42. ↑ [www.1066.us Битва при Гастингсе. Реконструкция сражения] (англ.). Проверено 11 августа 2012. [www.webcitation.org/69yvTrpwp Архивировано из первоисточника 17 августа 2012].

Литература

Первоисточники
Исследования
  • Барлоу Ф. Вильгельм I и нормандское завоевание Англии / Пер. с англ. под ред. к. ф. н. С. В. Иванова. — СПб.: Евразия, 2007. — 320 с. — 1 000 экз. — ISBN 978-5-8071-0240-1.
  • Боюар Мишель де. Вильгельм Завоеватель / Пер. с франц. Е. А. Прониной. — СПб.: Евразия, 2012. — 368 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-91852-019-2.
  • Брук К. Саксонские и нормандские короли. 450—1154 / Пер. с англ. Л. А. Карповой. — М.: ЗАО Издательство Центрополиграф, 2011. — 255 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-227-02590-6.
  • Донец И. Битва при Гастингсе (1066) // Солдат. Военно-исторический альманах. — Артёмовск: Артемовский военно-исторический клуб «Ветеран», 2000. — № 64. — С. 2—24.
  • Донец И. Битва при Гастингсе (1066) // Солдат. Военно-исторический альманах. — Артёмовск: Артемовский военно-исторический клуб «Ветеран», 2000. — № 65. — С. 2—25.
  • Джуэтт С. О. Завоевание Англии норманнами. — Минск: Харвест, 2003. — 304 с. — (Историческая библиотека).
  • Дуглас Д. Вильгельм Завоеватель. Викинг на английском престоле / Пер. с англ. Л. Игоревский. — М.: Центрполиграф, 2005. — 431 с. — 7 000 экз. — ISBN 5-9524-1736-1.
  • Дуглас Д. Ч. Норманны: от завоеваний к достижениям. 1050—1100 гг / Пер. с англ. Е. С. Марнициной. — СПб.: Евразия, 2003. — 416 с. — 2000 экз. — ISBN 5-8071-0126-X.
  • Зюмтор П. Вильгельм Завоеватель / Пер. с фр. В. Д. Балакина; вступ. ст. В. В. Эрлихмана. — М.: Молодая гвардия, 2010. — 309 [11] с. — (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; Вып. 1221 (1421)). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03305-4.
  • Норманн А. В. Б. Средневековый воин. Вооружение времен Карла Великого и Крестовых походов. — М.: Центрполиграф, 2008.
  • Рекс П. 1066. Новая история нормандского завоевания. — СПб.; М.: Евразия; Клио, 2014. — 336 с. — (Clio).

Ссылки

  • [www.1066.us Битва при Гастингсе. Реконструкция сражения] (англ.). Проверено 11 августа 2012. [www.webcitation.org/69yvTrpwp Архивировано из первоисточника 17 августа 2012].
  • [battle1066.com Битва при Гастингсе] (англ.). Проверено 11 августа 2012. [www.webcitation.org/69yvUkLn0 Архивировано из первоисточника 17 августа 2012].
  • [patp.us/genealogy/conq/ The Conqueror and His Companions] (англ.). Проверено 11 августа 2012. [www.webcitation.org/69yvPJsse Архивировано из первоисточника 17 августа 2012].


Отрывок, характеризующий Битва при Гастингсе

– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.


Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Битва_при_Гастингсе&oldid=80825346»