Гаррисон (округ, Айова)
Страна | |
---|---|
Статус | |
Входит в | |
Административный центр | |
Дата образования |
15 января 1851 |
Население (2000) |
15 666 |
Плотность |
8 чел./км² |
Площадь |
1804 км² |
Часовой пояс | |
Индекс FIPS |
085 |
[www.harrisoncountyia.org Официальный сайт] |
Округ Гаррисон (англ. Harrison County) расположен в США, штате Айова. На 2000 год численность населения составляла 15 666 человек. По оценке бюро переписи населения США в 2009 году население округа составляло 15 328 человек.[1] Окружным центром является город Логан.
История
Округ Гаррисон был сформирован
15 января 1851 года.География
По данными Бюро переписи населения США площадь округа Гаррисон составляет 1804 км².
Основные шоссе
- Федеральная автострада 29
- Шоссе 30
- Автострада 37
- Автострада 44
- Автострада 127
- Автострада 183
- Автострада 191
Соседние округа
- Монона (Айова) — север
- Крофорд (Айова) — северо-восток
- Шелби (Айова) — восток
- Поттаваттами (Айова) — юг
- Вашингтон (Небраска) — юго-запад
- Бёрт (Небраска) — северо-запад
Демография
По данным переписи населения 2000 года в округе проживало
15 666 жителей. Среди них 23,6 % составляли дети до 18 лет, 17,5 % люди возрастом более 65 лет. 50,7 % населения составляли женщины.Национальный состав был следующим: 98,5 % белых, 0,1 % афроамериканцев, 0,3 % представителей коренных народов, 0,3 % азиатов, 1,6 % латиноамериканцев. 0,8 % населения являлись представителями двух или более рас.
Средний доход на душу населения в округе составлял $17662. 10,8 % населения имело доход ниже прожиточного минимума. Средний доход на домохозяйство составлял $50362.
Также 85,0 % взрослого населения имело законченное среднее образование, а 12,7 % имело высшее образование.
Напишите отзыв о статье "Гаррисон (округ, Айова)"
Примечания
- ↑ [quickfacts.census.gov/qfd/states/19/19085.html Бюро переписи населения США]
Отрывок, характеризующий Гаррисон (округ, Айова)
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.