Меткович
Город
Показать/скрыть карты
|
Ме́ткович (хорв. Metković ) — город в Хорватии, в юго-восточной части страны, в провинции Дубровник-Неретва. Население 13 873 человека (2001), подавляющее большинство (96 %) — хорваты.
Общие сведения
Меткович расположен на реке Неретве, в 20 километрах от места её впадения в Адриатическое море на границе с Боснией и Герцеговиной. В 10 километрах к юго-западу находится город Опузен, в 25 километрах в том же направлении — Плоче. В 90 километрах к юго-востоку находится Дубровник, в 50 километрах к северу боснийский город Мостар. Автомобильная дорога Мостар — Плоче, проходящая через Меткович, связывает город с одной стороны с Адриатическим шоссе, идущим вдоль хорватского побережья, а с другой стороны с Мостаром и остальной Боснией. Через город проходит железная дорога Баня-Лука — Мостар — Плоче.
История и достопримечательности
Чуть севернее нынешнего Метковича во времена Римской империи располагался большой город Нарона, руины которого можно наблюдать по сей день. Под именем Меткович город впервые упомянут в 1420 году, своё имя он получил по имени одного из славянских племён обитавших в нижнем течении Неретвы. Вплоть до XIX века Меткович был небольшим поселением, ориентированным на переработку сельскохозяйственной продукции из плодородной дельты Неретвы.
В XIX веке под австрийским владычеством город сильно вырос. Благодаря строительству моста через Неретву и речного порта Меткович превратился в важный транспортный узел.
В XX веке Меткович сохранял свою роль транспортного центра региона. Во время второй мировой войны и войны в Хорватии в 1990-х годах подвергался бомбардировкам.
Персоналии
- Иван Сламниг — хорватский поэт, прозаик, литературовед и переводчик.
Напишите отзыв о статье "Меткович"
Ссылки
- [www.metkovic.hr Официальный сайт города]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Меткович
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
