Филателистические материалы

Филателисти́ческие материа́лы — почтовые марки, сцепки, блоки, малые листы, цельные вещи, целые вещи, оттиски почтовых штемпелей, почтовые наклейки и другие знаки почтовой оплаты, являющиеся объектами коллекционирования филателистов.

Описание

Выходящие в той или иной стране новые филателистические материалы часто описываются сначала в филателистических журналах, а затем в филателистических каталогах.

Коллекционеры обычно хранят филателистические материалы в альбомах и кляссерах.

Собранные и систематизированные филателистические материалы образуют филателистические коллекции и являются объектами филателистических выставок. Их экспозиция на выставках регламентируется специальными правилами, а для их оформления и размещения на альбомных листах и экспонатах (выставочных стендах) используются различные системы крепления (клеммташи, прозрачные карманы), некоторые из которых даже запатентованы.

Для установления подлинности филателистических материалов прибегают к филателистической экспертизе.

Классификация

Единая и чёткая классификация филателистических материалов до сих пор не сформирована. На этот счёт у филателистов разных стран традиционно существуют в чём-то отличные взгляды, со временем, однако, претерпевающие некоторые уточнения и изменения.

По признаку инициативы издания все филателистические материалы классифицируются следующим образом:

• Официальные филателистические материалы, выпущенные государственной почтой.
  • Знаки почтовой оплаты (почтовые марки разных видов, цельные вещи, франкотипы, штемпели паушальной оплаты).
  • Почтовые штемпели
  • Почтовые документы, почтовые квитанции, почтовые наклейки.
• Полуофициальные и неофициальные филателистические материалы, выпущенные другими государственными учреждениями с разрешения почтового ведомства либо без него (специальные марки, служебные штемпели, разрешающие бесплатную отправку корреспонденции, марки колониальных компаний, марки городской почты, марки авиа- и пароходных компаний для дополнительной оплаты почты, почтмейстерские марки).
• Филателистические материалы, выпущенные частной почтой (знаки почтовой оплаты, штемпели, наклейки).

В отдельные группы также выделяются:

• Революционные марки и марки антиколониальной борьбы.
• Фальсификаты.

Приобретение

В отдельных странах торговлей филателистическими материалами и их распространением занимаются специализированные организации (филателистические бюро). Примерами таковых могут служить Российское бюро филателии, Советская филателистическая ассоциация и Центральное филателистическое агентство «Союзпечать» в РСФСР и СССР, фирма «Пофис» в Чехословакии и нынешней Чехии и др.

В различных странах могут быть налажены системы приобретения филателистических материалов по абонементам, услугой «Марки — почтой», с помощью манколистов и листов согласования.

Филателистические материалы и коллекции могут публично распродаваться на аукционах.

Ещё одной формой пополнения коллекций филателистическими материалами является обмен, в том числе заграничный обмен. При этом в ход, как правило, идут имеющиеся в наличии у коллекционеров дублеты филателистических материалов.

Для продажи и обмена филателистических материалов также устраиваются биржи во время встреч большого числа коллекционеров, часто на филателистических выставках.

Юридические аспекты

В законодательстве России термин «филателистические материалы» употребляется в ст. 7 Закона Российской Федерации от 15 апреля 1993 года № 4804-01 «О вывозе и ввозе культурных ценностей», где говорится, что «почтовые марки, иные филателистические материалы, отдельно или в коллекциях» подпадают под действие этого закона, а также в ряде других нормативно-правовых актов, в частности, приказы Министерства связи от 26 мая 1994 года № 115 («коллекционный филателистический материал») и от 2 августа 1993 года № 184, приказ Россвязьохранкультуры от 5 октября 2007 года № 286.

Согласно пункту 5.6 «Положения о знаках почтовой оплаты и специальных почтовых штемпелях Российской Федерации», утверждённого приказом Министерства связи от 26 мая 1994 года № 115, коллекционным филателистическим материалом являются «снятые с продажи в учреждениях Федеральной почтовой связи или изъятые из почтового обращения знаки почтовой оплаты».

См. также

• Союзпечать
• Фиктивное гашение
• Филателистическая смесь
• Филателия
• Изображения: Филателия

Литература

• Левитас Й. Я., Басюк В. М. Фiлателiстичнi матерiали // Все про марки / Й. Я. Левитас, В. М. Басюк. — К.: Реклама, 1975. — С. 89—113. — 238 с. — 30 000 экз. (укр.)

Отрывок, характеризующий Филателистические материалы

– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.