Эскадренные миноносцы типа «Аллен М. Самнер»
Эскадренные миноносцы типа «Самнер» — ВМС США ввёл в эксплуатацию более 50 эсминцев этого типа между 1944 и 1945 на основе успешного типа «Флетчер», но «Самнер» были крупнее и сильнее вооружены и они больший резерв для модернизаций. Их часто называют короткокорпусными в следствие того, что последующий тип был практически такими же, как и «Самнер» кроме 14-футовой секции, вставленной в средней части корпуса.
Содержание
История строительства
Первый 2200-тонный корпус типа Аллен М. Самнер был заложен на Bath Iron Works 24 мая 1943 года, через две недели после последнего «Флетчера» этой верфи (нормальный интервал времени производственного графика). Переключение было легко, потому что основная двигательная установка и корпус были сохранены только с увеличением ширины и установкой двух рулей для большей маневренности.
В отличие от одиннадцати верфей, которые строили «Флетчеры», только шесть верфей были привлечены для нового строительства. Шестьдесят девять судов было заказано 7 августа 1942, каждая компания получила свою группу бортовых номеров подряд. «Федеральный сухой док» получил меньшие номера кораблей, DDS 692—709, и таким образом головной корабль типа стал «Аллен М. Самнер».
Особенности конструкции
Вооружение
На «Самнерах» 127 мм/38 артиллерийские установки, по опыту войны были расположены не так как на «Флетчерах», а как на британских эсминцах типа «Джервис», в трёх двухорудиных установках из которых две были носовыми, увеличив носовой залп в два раза. В 5-дюймовые орудия наводились системой управления огнём Марк 37 Gun с радаром управления огнём Марк 25 связанных с аналоговым компьютером Марк 1A. Эта система управления огнем обеспечивала эффективное действие дальнего зенитного или противокорабельного огня.
Зенитное вооружение
У «Самнеров» было также больше ближнего зенитного вооружения, чем у «Флетчеров», с 12 40-мм пушек и одиннадцать 20-мм «эрликонов» по сравнению с восемью 40 мм «Бофорсами» и семью 20 мм для типичного модернизированного «Флетчера».
Торпедное вооружение
Первоначальный проект сохранил мощное торпедное вооружение из двух 533-мм пятитрубных торпедных аппаратах, с торпедами Марк 15. Но поскольку в 1945 году угроза от камикадзе была гораздо выше, чем от немногих оставшихся японских кораблей, весной 1945 года решили кормовой пятитрубный 21-дюймовый торпедный аппарат заменить на дополнительный третий счетверённый 40-мм «бофорс», общее число 40 мм стволов стало 16.
Напишите отзыв о статье "Эскадренные миноносцы типа «Аллен М. Самнер»"
Примечания
- ↑ Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1946 London Conway Maritime Press 1980 p.133
Литература
- Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1946. — London: Conway Maritime Press, 1980. — ISBN 0-85177-146-7.
- Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1947—1995. — Annapolis, Maryland, U.S.A.: Naval Institute Press, 1996. — ISBN 1557501327.
- N. Friedman. U.S. Destroyers. — Annapolis, MD: Naval Institute Press, 1982. — 489 p. — ISBN 0-87021-733-X.
Ссылки
- [www.globalsecurity.org/military/systems/ship/dd-692.htm Allen M. Sumner Class] на сайте www. globalsecurity.org
- [destroyerhistory.org/sumner-gearingclass/sumnerclass/Allen M. Sumner-class destroyers] at [www.destroyerhistory.org/index.html Destroyer History Foundation]
- [www.gyrodynehelicopters.com/sumner_class.htm Sumner class]
| ||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Эскадренные миноносцы типа «Аллен М. Самнер»
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
