Ершов, Василий Семёнович
| Василий Семёнович Ершов | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 22 февраля 1711 года — январь 1712 года | |||
| Предшественник: | Тихон Никитич Стрешнев | ||
| Преемник: | Михаил Григорьевич Ромодановский | ||
| |||
| январь 1712 года — 8 апреля 1719 года | |||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | Иван Лукич Воейков | ||
| Рождение: | 1672 | ||
| Смерть: | после 1729 | ||
Василий Семёнович Ершов (1672 — ?) — российский государственный деятель, исполнял обязанности московского губернатора, затем был вице-губернатором.
Биография
Доподлинно о детстве и юношестве В. С. Ершова ничего неизвестно. По некоторым данным, он происходит из крепостных князя М. А. Черкасского. Начинал прибыльщиком. С 1704 по 1709 год пребывал в должности судьи канцелярии дворцовых дел. Затем в его ведение перешёл Конюшенный приказ. 22 февраля 1711 года стал управляющим Московской губернией, вместо губернатора Стрешнева, назначенного в Сенат.
В январе 1712 года, из-за «низкого» происхождения, был назначен только вице-губернатором. После смерти губернатора М. Г. Ромодановского, с января по июль 1713 года он возглавлял губернскую канцелярию. В 1714 году Сенат издал указ, запрещавший вице-губернаторам руководить делами без разрешения непосредственного начальника. Через год, Ершов публично обвинил губернатора Салтыкова в казнокрадстве, что подтвердилось. Салтыков был отстранен от должности.
В 1721—1723 годах был начальником Монастырского приказа. В 1727 году был арестован, как соратник князя Меншикова. В 1729 году постригся в монахи в Переславле-Залесском.
Напишите отзыв о статье "Ершов, Василий Семёнович"
Ссылки
- [mos.ru/about/history/heads/index.php?id_4=75 Биография В. С. Ершова на официальном сайте правительства Москвы]
|
Это заготовка статьи о политическом деятеле России. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ершов, Василий Семёнович
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
