Конституционный акт 1867 года

Конституционный акт 1867 (ранее носящий название Акт о Британской Северной Америке 1867, и до сих пор известный неофициально как БСА Акт) является основной частью Конституции Канады. Акт закрепляет создание Доминиона и определяет основные функции правительства Канады, включая государственную структуру, палату Общин, Сенат, юридическую систему и систему налогообложения. Акт получил своё настоящее имя в 1982 году вместе с принятием конституции (ранее принятой Британским парламентом и подписанной королевой), однако он до сих значится под историческим именем в записях Великобритании. За это время также были внесены поправки: добавлена секция 92А, дающая провинциям больший контроль над невозобновляемыми полезными ископаемыми.

Введение

Акт начинается с введения, которое объявляет, что три колонии: Канада, Нью-Брансуик и Новая Шотландия (которые стали четырьмя провинциями), — образуют федерацию. Эта федерация, гласит введение, будет иметь «Конституцию принципиально похожую на конституцию Великобритании». Это описание конституции является важным в её толковании. Как написал Питер В. Хогг (Peter W. Hogg) в книге Конституционное право в Канаде, утверждают, что так как в Великобритании была некоторая свобода слова в 1867 году, вступительная часть данного акта распространяет это право и на Канаду даже до подписания Канадской хартии прав и свобод в 1982 году; это является одной из основ юридической теории о подразумеваемых правах . Более того, так как Великобритания имеет независимую судебную систему, Верховный суд Канады объявил в широко известном ответе провинциальным судьям от 1997 года, что введение показывает, что судебная независимость в Канаде гарантирована конституцией. Политолог Рэнд Дюк (Rand Dyck) критикует введение, утверждая, что оно «безнадежно устарело». Таким образом, он объявил, что Конституционному Акту 1867 года «не хватает вдохновляющего начала» .

Вводная часть Конституционного акта 1867 года не является единственной вводной частью Конституции Канады. Конституция имеет своё собственное введение.

Образование

Акт о Британской Северной Америке 1867 года учреждал Доминион Канада объединяя Северо-американские британские колонии Провинция Канада, провинция Нью-Брансуик и Новая Шотландия. Два региона провинции Канада, Канада Запад и Канада Восток (не путать с современными Западной Канадой и Восточной Канадой), были переименованы в Онтарио и Квебек, соответственно, и были одинаково представлены в Парламенте Канады, как в канадской Палате Общин, где принято определять количество представителей по численности населения, так и в канадском Сенате, где Онтарио, Квебек и прибрежные регионы получили равное количество сенаторов. Это образование, или Конфедерация, было сделано в ответ на Явное предначертание, провозглашенное США, чтобы защитить британские владения. Американская угроза была явно продемонстрирована вторжением в Канаду во время войны за независимость США, англо-американской войны 1812 года и Фенианских набегов.

До БСА Акта, британские колонии Нью-Брансуик, Новая Шотландия и Остров Принца Эдуарда обсуждали возможность слияния, чтобы противостоять угрозе аннексии Америкой, и чтобы уменьшить затраты на управление. Провинция Канада вступила в эти переговоры по велению британского правительства и привела к нерешительности провинции Остров Принца Эдуарда, которая отложила вступление в Доминион на семь лет. По иронии, конференция проходила на острове Принца Эдуарда в Шарлоттаун.

Разделение полномочий

Полномочия правительства разделены между провинциальными и федеральным правительствами и описаны в статьях 91-95 Акта. Статьи 91 и 92 особенно важны, так как они перечисляют сферы полномочий субъектов, где в статье 91 перечислены объекты федеральной юрисдикции и в статье 92 перечислены объекты провинциальной юрисдикции. Статьи 92А и 93 касаются невозобновляемых ресурсов и образования, соответственно (обе являются в основном в зоне ответственности провинций). Статья 94 даёт возможности для изменения закона в отношении собственности и гражданских прав, которые до сих пор не были реализованы. Статьи 94А и 95, в свою очередь, имеют отношение к разделенным полномочиям, а именно к пенсии по возрасту (статья 94А), а также сельскому хозяйству и иммиграции (статья 95).

Мир, порядок и хорошее управление

Статья 91 поручает парламенту «создавать законы для мира, порядка и хорошего управления Канады по отношению ко всем объектам являющимся по этому акту подконтрольными законодательным властям провинций». Это даёт парламенту утверждать законы по остаточному принципу в любой области, которая не подчиняется провинциальному правительству. Таким образом, при анализе содержания любого спора о юрисдикции держится в уме что если область применения не указана, то она попадает под ответственность парламента.

Уголовное право

Статья 91 (27) даёт парламенту полномочия утверждать законы, относящиеся к «уголовному праву, за исключением конституционных судов уголовной юрисдикции, но включая уголовные процедуры». Именно по этой секции парламент утвердил Уголовный Кодекс Канады и именно по ней он усовершенствовал его.

Однако, согласно статье 92 (14), провинциям дается право управлять правосудием, «включая структуру, поддержку и организацию провинциальных судов, как гражданского, так и уголовного права, а также включая процедуры гражданского характера в обоих судах». Это позволило провинциям обвинять преступников по уголовному кодексу и создавать провинциальные полицейские силы.

Собственность и гражданские права

Статья 92 (13) даёт провинциям исключительные полномочия по утверждению законов касающихся «собственности и гражданских прав в провинции». На практике, широкое прочтение этой статьи дало провинциям власть над большим количеством областей как то профессиональная торговля, трудовые отношения, защита прав потребителей.

Брак

Статья 91 (26) даёт федеральному правительству право женить и разводить. На этом основании парламент может утверждать законы относительно браков и разводов. Однако, за провинциями остается право на церемонию бракосочетания (статья 92 (12)).

Есть несколько наложений в законах, касающихся брака, которые в большинстве случаев решаются неприкосновенностью другой юрисдикции. Например, федеральный акт о разводах является действующим законом, несмотря на то, что он влияет на вопросы опекунства, которые обычно находятся в провинциальной юрисдикции.

Система правосудия

Статьи с 96 по 101 позволяют учредить судебную систему Канады.

По статье 101 Федеральное правительство имеет право создать апелляционные суды, включая федеральные суды и Верховный Суд Канады по акту о Верховном Суде. Статья 92 (14), однако, разрешает провинциям создавать свои суды, включая суды по малым искам и всевозможные административные трибуналы.

Высшие Суды известны как «суды общей компетенции», так как они получили свои конституционные права по историческому соглашению о наследовании от Великобритании.

Суды по статье 96

Статья 92 даёт федеральному правительству право назначать судей для «судовой общей компетенции, районных и окружных судов каждой провинции». В настоящее время ни у одной провинции нет районных и окружных судов, но все провинции имеют суды общей компетенции. Хотя провинции содержат суды и определяют их юрисдикцию и процессуальные нормы, федеральное правительство назначает судей и платит им.

Исторически, интерпретиция этой статьи делает Высшие суды судами общей компетенции с конституционным правом заслушивать дела. Суды из статьи 96 обычно характеризуется как «якорь» юридической системы, вокруг которого должны располагаться другие суды. Так как они провозлашены судами общей компетенции, суды имеют право обращаться ко всем аспектам законы, за исключением случаев, когда дело передается другому суду. Однако, суды, созданные федеральным правительством по статье 101 или провинциальным правительством по статье 92 (14) не имеют права, в общем случае, вторгаться в область юрисдикции судов, созданных по статье 96.

Чтобы подтвердить юрисдикцию федерального или провинциального трибунала, он должен удовлетворять трех-ступенчатому запросу, впервые сформулированному в Акте об аренде жилых помещений, 1979. Трибунал не должен касаться вопросов, которые исторически отданы под юрисдикцию Высшего суда. Первый этап рассматривает какие дела были недоступны суду во времена конфедерации в 1867 году. В деле Sobeys против Йоманс (Yeomans) в 1989 году Верховный суд провозгласил, что суть споров, заслушиваемых высшими судами, не только в том, что исторически предусматрено судебной системой, а должно читаться более широко. Если суд вторгается в область юрисдикции высшего суда, то запрос должен перейти на следующий уровень, который рассматривает, не выходят ли функции и операции суда за рамки судейства. На заключительном этапе оценивается использование власти судом и проверяется, есть ли ещё обстоятельства, подтверждающие превышение полномочий.

Малый билль о правах

Отступая от теории неявной хартии прав, билль о правах нигде явно не прописан в рамках Конституционного Акта 1867 года. Замечания по конституционным правам разбросаны по всему документу. Хогг называет это «малым биллем о правах», хотя Верховный суд раскритиковал эту характеристику, так как права в Конституционном акте 1867 года не были такими либеральными как права в Конституции. Права, которые идентифицировал Хогг включают права на языки.

Права на языки

Хотя Акт 1867 года не определял английский и французский языки как официальные языки Канады, он давал определенные права обоим языкам в некоторых институтах федерального правительства и правительства провинции Квебек.

Статья 122 позволяет двуязычие в федеральном парламенте и законодательном собрании Квебека, позволяет делать записи на обоих языках, позволяет двуязычие в федеральном суде и судах Квебека.

Ссылки

• [en.wikisource.org/wiki/Talk:British_North_America_Act,_1867 Конституционный Акт 1867]

Отрывок, характеризующий Конституционный акт 1867 года

Известие о смерти графа Безухова дошло до нас прежде вашего письма, и мой отец был очень тронут им. Он говорит, что это был предпоследний представитель великого века, и что теперь черед за ним, но что он сделает все, зависящее от него, чтобы черед этот пришел как можно позже. Избави нас Боже от этого несчастия.
Я не могу разделять вашего мнения о Пьере, которого знала еще ребенком. Мне казалось, что у него было всегда прекрасное сердце, а это то качество, которое я более всего ценю в людях. Что касается до его наследства и до роли, которую играл в этом князь Василий, то это очень печально для обоих. Ах, милый друг, слова нашего Божественного Спасителя, что легче верблюду пройти в иглиное ухо, чем богатому войти в царствие Божие, – эти слова страшно справедливы. Я жалею князя Василия и еще более Пьера. Такому молодому быть отягощенным таким огромным состоянием, – через сколько искушений надо будет пройти ему! Если б у меня спросили, чего я желаю более всего на свете, – я желаю быть беднее самого бедного из нищих. Благодарю вас тысячу раз, милый друг, за книгу, которую вы мне посылаете и которая делает столько шуму у вас. Впрочем, так как вы мне говорите, что в ней между многими хорошими вещами есть такие, которых не может постигнуть слабый ум человеческий, то мне кажется излишним заниматься непонятным чтением, которое по этому самому не могло бы принести никакой пользы. Я никогда не могла понять страсть, которую имеют некоторые особы, путать себе мысли, пристращаясь к мистическим книгам, которые возбуждают только сомнения в их умах, раздражают их воображение и дают им характер преувеличения, совершенно противный простоте христианской.
Будем читать лучше Апостолов и Евангелие. Не будем пытаться проникнуть то, что в этих книгах есть таинственного, ибо как можем мы, жалкие грешники, познать страшные и священные тайны Провидения до тех пор, пока носим на себе ту плотскую оболочку, которая воздвигает между нами и Вечным непроницаемую завесу? Ограничимся лучше изучением великих правил, которые наш Божественный Спаситель оставил нам для нашего руководства здесь, на земле; будем стараться следовать им и постараемся убедиться в том, что чем меньше мы будем давать разгула нашему уму, тем мы будем приятнее Богу, Который отвергает всякое знание, исходящее не от Него, и что чем меньше мы углубляемся в то, что Ему угодно было скрыть от нас, тем скорее даст Он нам это открытие Своим божественным разумом.
Отец мне ничего не говорил о женихе, но сказал только, что получил письмо и ждет посещения князя Василия; что касается до плана супружества относительно меня, я вам скажу, милый и бесценный друг, что брак, по моему, есть божественное установление, которому нужно подчиняться. Как бы то ни было тяжело для меня, но если Всемогущему угодно будет наложить на меня обязанности супруги и матери, я буду стараться исполнять их так верно, как могу, не заботясь об изучении своих чувств в отношении того, кого Он мне даст супругом.
Я получила письмо от брата, который мне объявляет о своем приезде с женой в Лысые Горы. Радость эта будет непродолжительна, так как он оставляет нас для того, чтобы принять участие в этой войне, в которую мы втянуты Бог знает как и зачем. Не только у вас, в центре дел и света, но и здесь, среди этих полевых работ и этой тишины, какую горожане обыкновенно представляют себе в деревне, отголоски войны слышны и дают себя тяжело чувствовать. Отец мой только и говорит, что о походах и переходах, в чем я ничего не понимаю, и третьего дня, делая мою обычную прогулку по улице деревни, я видела раздирающую душу сцену.
Это была партия рекрут, набранных у нас и посылаемых в армию. Надо было видеть состояние, в котором находились матери, жены и дети тех, которые уходили, и слышать рыдания тех и других. Подумаешь, что человечество забыло законы своего Божественного Спасителя, учившего нас любви и прощению обид, и что оно полагает главное достоинство свое в искусстве убивать друг друга.
Прощайте, милый и добрый друг. Да сохранит вас наш Божественный Спаситель и его Пресвятая Матерь под Своим святым и могущественным покровом. Мария.]
– Ah, vous expediez le courier, princesse, moi j'ai deja expedie le mien. J'ai ecris а ma pauvre mere, [А, вы отправляете письмо, я уж отправила свое. Я писала моей бедной матери,] – заговорила быстро приятным, сочным голоском улыбающаяся m lle Bourienne, картавя на р и внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно веселый и самодовольный мир.
– Princesse, il faut que je vous previenne, – прибавила она, понижая голос, – le prince a eu une altercation, – altercation, – сказала она, особенно грассируя и с удовольствием слушая себя, – une altercation avec Michel Ivanoff. Il est de tres mauvaise humeur, tres morose. Soyez prevenue, vous savez… [Надо предупредить вас, княжна, что князь разбранился с Михайлом Иванычем. Он очень не в духе, такой угрюмый. Предупреждаю вас, знаете…]
– Ah l chere amie, – отвечала княжна Марья, – je vous ai prie de ne jamais me prevenir de l'humeur dans laquelle se trouve mon pere. Je ne me permets pas de le juger, et je ne voudrais pas que les autres le fassent. [Ах, милый друг мой! Я просила вас никогда не говорить мне, в каком расположении духа батюшка. Я не позволю себе судить его и не желала бы, чтоб и другие судили.]
Княжна взглянула на часы и, заметив, что она уже пять минут пропустила то время, которое должна была употреблять для игры на клавикордах, с испуганным видом пошла в диванную. Между 12 и 2 часами, сообразно с заведенным порядком дня, князь отдыхал, а княжна играла на клавикордах.


Седой камердинер сидел, дремля и прислушиваясь к храпению князя в огромном кабинете. Из дальней стороны дома, из за затворенных дверей, слышались по двадцати раз повторяемые трудные пассажи Дюссековой сонаты.
В это время подъехала к крыльцу карета и бричка, и из кареты вышел князь Андрей, высадил свою маленькую жену и пропустил ее вперед. Седой Тихон, в парике, высунувшись из двери официантской, шопотом доложил, что князь почивают, и торопливо затворил дверь. Тихон знал, что ни приезд сына и никакие необыкновенные события не должны были нарушать порядка дня. Князь Андрей, видимо, знал это так же хорошо, как и Тихон; он посмотрел на часы, как будто для того, чтобы поверить, не изменились ли привычки отца за то время, в которое он не видал его, и, убедившись, что они не изменились, обратился к жене:
– Через двадцать минут он встанет. Пройдем к княжне Марье, – сказал он.
Маленькая княгиня потолстела за это время, но глаза и короткая губка с усиками и улыбкой поднимались так же весело и мило, когда она заговорила.
– Mais c'est un palais, – сказала она мужу, оглядываясь кругом, с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала. – Allons, vite, vite!… [Да это дворец! – Пойдем скорее, скорее!…] – Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
– C'est Marieie qui s'exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [Это Мари упражняется? Тише, застанем ее врасплох.]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату: