Королевская канадская конная полиция

Королевская канадская конная полиция
Royal Canadian Mounted Police Gendarmerie royale du Canada
Страна	Канада
Создана	1920
Юрисдикция	Министерство общественного порядка Канады Питер Ван Лоун
Штаб-квартира	Оттава, Онтарио
Средняя численность	28 700
Предшествующая служба	Северо-Западная конная полиция Полиция Доминиона
Руководство
комиссар Уильям Д.С. Эллиот
Сайт
[www.grc-rcmp.gc.ca www.grc-rcmp.gc.ca]

Короле́вская кана́дская ко́нная поли́ция (КККП) (англ. Royal Canadian Mounted Police, сокращённо RCMP; фр. Gendarmerie royale du Canada — Королевская жандармерия Канады, сокращённо GRC) — федеральная полиция Канады и одновременно провинциальная полиция большинства канадских провинций. Франкоканадцы часто называют её исходным выражением «конная полиция», а англоканадцы — конными полицейскими (англ. mounties) или «красными мундирами» (англ. red coats, из-за их красной формы).

КККП — единственное в мире полицейское образование, обладающее законными полномочиями на международном, государственном, провинциальном и муниципальном уровнях, но не единственное в стране. В Онтарио и Квебеке она считается неконтрактной и может следить исключительно за федеральными законами, так как эти две провинции располагают своими собственными провинциальными полицейскими силами: Провинциальной полицией Онтарио и Полицией Квебека. В других местах она действует по контракту и следит за соблюдением не только общегосударственных, но и провинциальных законов.

КККП сделалась известной широкой публике благодаря её действиям во время золотой лихорадки Клондайка на рубеже XX века, голливудскому кино (в таких фильмах, как Outpost of the Mounties (1939), Fighting Shadows (1935) и Clancy of the Mounted (1933)) и благодаря различным телесериалам, в частности, Строго на юг (Due South) с участием звезды Пола Гросса.

Описание

На 14 сентября 2009 (2009-09-14) в КККП занято 28 700 человек, а её штаб-квартира находится в Оттаве. Действуя без контракта, она обладает многочисленными федеральными полномочиями, в том числе полномочиями Интерпола в Канаде, занимается различной антитеррористической деятельностью, охраной премьер-министра Канады, охраной канадских и иностранных министров и высших должностных лиц, занимается расследованиями и разведкой по делам организованной преступности, охраной канадских посольств за рубежом, предупреждением преступлений в среде канадской молодёжи, выполняет полицейские обязанности в индейских резервациях и ведёт канадский реестр огнестрельного оружия, хранящийся в Нью-Брансуике, в городе Мирамичи. Некоторыми из этих полномочий она обладает и на провинциальном уровне в восьми контрактных провинциях и трёх территориях.

Действуя по контракту в трёх территориях (Северо-Западные территории, Юкон и Нунавут) и восьми провинциях (Новая Шотландия, Остров Принца Эдуарда, Нью-Брансуик, Ньюфаундленд и Лабрадор, Манитоба, Саскачеван, Альберта и Британская Колумбия), она располагает местными отделениями полиции, служащие которых следят также и за соблюдением правил дорожного движения в дополнение к уголовным расследованиям. Существуют специализированные центры научной полиции, по борьбе с наркотиками и т. д. На этом уровне КККП поддерживает прямые связи с муниципальными полицейскими службами.

Особое отделение, называемое Каруселью КККП, проезжает по всей Канаде и даёт конные представления, напоминающие о ранних периодах своей истории. Карусель КККП проводит великолепные выступления и во многих других странах, в том числе в США и во Франции.

Территориальной организацией КККП является Дивизия — название, связанное в некоторой степени с военным прошлым. Каждая дивизия прикреплена к различным объектам на границах каждой канадской провинции или территории. Каждая из 15 дивизий Конной полиции управляется командующим, обычно заместителем комиссара, и обозначается какой-либо буквой алфавита (например, Дивизия С дислоцируется в Квебеке). В Онтарио же дислоцируются две дивизии: одна — для государственной столицы (Оттавы), другая — для остальной провинции. Пятнадцатая дивизия называется Сборный пункт и курирует образовательное учреждение в Реджайне (Саскачеван) и центр дрессировки полицейских собак в Боудене (Альберта). Все дивизии распределены по четырём областям: Тихоокеанской, Северо-Западной, Центральной и Атлантической. КККП находится под руководством комиссара и восьми помощников комиссара, каждый из которых заведует одним из следующих отделений:

• Атлантическая область (в Галифаксе (Новая Шотландия))
• Центральная область (в Оттаве)
• Северо-Западная область (в Реджайне)
• Тихоокеанская область (в Ванкувере)
• Боевые действия
• Государственные полицейские услуги
• Общее управление и контроль
• Стратегическое направление

Звания

Звание	Численность в КККП на 19 сентября 2009 (2009-09-19)
Комиссар	1
Заместитель комиссара	8
Помощник комиссара	26
Старший суперинтендант	56
Суперинтендант	186
Инспектор	433
Старший сержант корпуса	1
Старший сержант	6
Штабной старший сержант	16
Штабной сержант	928
Сержант	2090
Капрал	3570
Полицейский	11 594
Особый полицейский	74
Гражданский	3607
Служащие государственного аппарата	6102

Нижние звания полицейских КККП происходят от званий Канадской армии XIX века, которые почти совпадают со званиями современной Британской армии. Высшие звания скорее были введены гражданским правительством и со временем увеличили своё число или значение по мере увеличения численности полицейских сил. Например, звание инспектора вначале было званием младшего офицера, но стало званием высшего.

Инспектора и другие высшие офицеры назначаются Генерал-губернатором в совете (канадском совете министров). Младшие офицеры и полицейские составляют большинство личного состава в областных отделениях и их продвижение по службе производится по конкурсу. Звания обозначаются на рукаве парадной формы, а также на погонах рабочего пиджака или рубашки. Особые, вспомогательные полицейские или учащиеся имеют отличительные знаки обычных полицейских. В дополнение к обычным полицейским существуют особые и вспомогательные полицейские, гражданские члены и служащие.

Гражданские члены

Гражданские члены не имеют офицерских полномочий и нанимаются для проведения экспертиз. Они объединяются в следующие отделы:

Научная полиция:

• Токсикология
• Химия
• Биология — тесты ДНК
• Право

Техника:

• Отпечатки пальцев
• Измерительные приборы
• Документация
• Подделки
• Огнестрельное оружие
• Электроника
• Информатика
• Связь
• Телекоммуникации

Управление:

• Связь с общественностью
• Управление
• Трудовые ресурсы
• Перевод
• Полицейская техника

История

Основание

23 мая 1873 сэром Джоном А. Макдональдом, отцом Канадской конфедерации и премьер-министром Канады, была основана Северо-Западная конная полиция (North West Mounted Police). Полученное название лучше обозначало её роль, чем название Северо-Западные конные стрелки (North West Mounted Rifles), предложенное первоначально, и не было столь вызывающим по отношению к индейцам и американскому правительству. СЗКП должна была следить за соблюдением закона в Северо-Западных территориях (включавших тогда Альберту, Саскачеван, значительную часть Манитобы и Нунавута), устанавливать дружественные отношения с Первыми нациями (индейцами) и открывать земли для заселения.

Её создание и развёртывание стали необходимы из-за американских торговцев виски, наступавших на канадскую территорию, создавая проблемы и приводя к истреблению населения в области Кипарисовых холмов. По предложению одного из своих министров Макдональд приказал одеть силы в красное, традиционно британское, чтобы хорошо отличать их от синевы американских войск. СЗКП была разделена на полки, как британское кавалерийское подразделение, и даже сегодня сохраняет некоторые из этих традиций.

Первый отряд СЗКП под командованием полковника Джорджа Артура Френча 8 июля 1874 отправился из Форт-Дафферина в Манитобе туда, где сегодня находится Альберта. В нём находилось 22 офицера, 253 человека (разделённых на полицейских и их помощников), 142 тягловых быка, 93 головы скота, 310 лошадей, 114 ред-риверских двуколок, 73 телеги, имелись 2 крупнокалиберных 9-фунтовых ружья, 2 мортиры, жнейки, передвижные кузницы и кухни. Путешествие было описано в газете Анри Жюльеном, художником, отправленным туда от Канейдиан Иллюстрейтед Ньюс, чтобы запечатлеть это событие. Акцент, сделанный на уважении прав коренных народов, был оценён ими, и во время кампаний американской армии против сиу в 1876 Сидящий Бык бежал со своими людьми на юг Саскачевана. Джеймс Морроу Уолш, отвечавший в СЗКП за область горы Вуд (Wood Mountain), заключил с Сидящим Быком соглашение о помощи, и они стали хорошими друзьями.

В 1880-х СЗКП приняла на себя обязанность помогать канадской армии в усмирении восстания метисов в землях современного Саскачевана. Восстание Северо-Запада закончилось поражением метисов в сражении при Батоки 12 мая 1885. Глава метисов, Луи Риель был захвачен СЗКП и осуждён трибуналом, приговорившим его к повешению. Приговор приведён в исполнение 16 ноября 1885.

В 1898 СЗКП доверили контроль над золотой лихорадкой Клондайка в Юконе. На вершине перевала Чилкут, служащие, среди прочего, требуют, чтобы горняки провезли не менее тонны самых разных товаров, необходимых для выживания, что впоследствии предотвратило голод. Для обеспечения безопасности они также осматривают все используемые для подъёма по реке Юкон ялики и вводят «Blue ticket» (синий билет), чтобы исключить проезд нежелательных лиц.

Изменение полномочий

До 1903 деятельность и юрисдикция СЗКП проходят, в основном, около американской границы — в современных канадских Степях. Тогда СЗКП разворачивает свой контингент и на побережье канадской Арктики. В 1904 к названию организации добавлен титул «королевская»: Королевская северо-западная конная полиция (КСЗКП). В 1905 она получает юрисдикцию на остальные территории Альберты и Саскачевана. В 1912 она размещается также в северной части Манитобы. Она остаётся верной своему полувоенному устройству.

После Первой мировой войны она выглядит, как остаток XIX века. В Канаде на пути индустриализации XX века КСЗКП обречена на исчезновение, будучи заменяющейся городскими или провинциальными полицейскими силами. Действительно, Канадский Запад стал скорее зоной ферм, чем территориями индейцев, и изменение профиля было настоятельно необходимым. Правительство, однако, решило объединить её с Полицией Доминиона, полицейскими силами, изначально созданными для защиты парламентариев и в 1911 ставшими эквивалентом КСЗКП на востоке Канады. При слиянии 1 февраля 1920 (1920-02-01)образуется Королевская канадская конная полиция, федеральная полиция, отвечающая за государственную безопасность и сохранившая от бóльшую часть организационных и зрительных особенностей КСЗКП, в том числе парадную форму. Новая роль конной полиции состоит в контроле над соблюдением канадских федеральных законов по всей стране, подобно роли созданного впоследствии американского ФБР. За исключением Квебека и Онтарио, КККП как сила по поддержанию порядка и защите закона работает во всех негородских зонах.

В 1920-х были добавлены другие новые обязанности: борьба с наркотиками, помощь различным государственным агентствам, в том числе пограничной и миграционной службам. В 1932 из отдела Министерства государственных сборов был образован морской отдел КККП для патрулирования берегов и сбора таможенных пошлин. Тогда была куплена шхуна Сен-Рок, приспособленная к патрулированию Арктики. Это первое судно, прошедшее через Северо-Западный проход с запада на восток (1940-42), совершившее это прохождение за один сезон (1942) и прошедшее вокруг Северной Америки (1950). В дополнение к своей роли по поддержанию порядка КККП приняла также обязанности контрразведывательного агентства против зарождавшейся коммунистической угрозы. В последующие десятилетия эта её последняя роль вызовет много критики, поскольку КККП начнёт выслеживать не только людей из Коммунистической партии, но и синдикалистов, и других левых не слишком следя за своей деятельностью. Эта служба сначала становится частью отдела уголовных расследований, но в 1939 выделяется в особый отдел под названием Служба безопасности КККП.

Не такие славные случаи

В 1919, следуя консервативной философии времени, КСЗКП была использована для подавления виннипегской всеобщей забастовки, а её полицейские стреляли по толпе, убив двух и ранив тридцать бастующих. Новую КККП продолжали использовать в других конфликтах 1930-х годов, отмеченных мировой Великой депрессией и требованиями рабочих. К этому относится гибель трёх шахтёров в Эстеване (Саскачеван) в 1931, жёсткое подавление Движения на Оттаву из Реджайны (Саскачеван) в 1935, во время которого погиб один полицейский полицейской службы Реджайны и один демонстрант. К тому же, КККП наняла особых констеблей для такого рода подавлений и даже образовала в конце 1930-х милицию — Пограничный полк (Legion of Frontiersmen) — для использования её в случае необходимости. Особые констебли стали впоследствии полицейскими силами в аэропортах федеральной юрисдикции и в некоторых провинциальных судах.

В обязанности КККП также вошёл контроль над индейскими школами, что с 1920-х по 1960-е годы вынудило индейских детей стать учащимися в ассимилирующих школах.

В конце Второй мировой войны напряжённость между Западом и Советским Союзом не заставляет себя ждать. В 1945 служащий по дешифровке советского посольства в Оттаве Игорь Гузенко просит убежища у канадского правительства и раскрывает существование разведывательной сети по всей стране. Служба безопасности КККП получает тогда полномочия фильтровать подрывные элементы в канадской государственной администрации. То, что началось как поиск просочившихся элементов, превратилось в борьбу с гомосексуалами в 1950, незаконным в то время действиям, воспринятым как слабость и возможное средство шантажа со стороны КГБ. Была даже разработана машина по выявлению гомосексуалов, основанная на обнаружении расширения зрачков обследуемого при просмотре изображений мужских обнажённых тел. По прошествии четырёх лет итоги оказались неубедительными и её использование было прекращено. Несмотря ни на что, многие чиновники были уволены по этому поводу.

В 1960-е подъём квебекского национализма приводит к образованию Освободительного фронта Квебека (ОФК), проповедующего независимость через насилие, но не связанного с такими легальными партиями, выступающими за независимость, как Объединение за национальную независимость (ОНН) и Квебекская партия (КП). Служба безопасности КККП, вовлечённая в борьбу с терроризмом, пытается фильтровать не только ОФК, но и законные партии вплоть до 1970-х. Её просочившиеся агенты совершают незаконные действия, вроде поджогов ферм, представляя их действиями ОФК, и подстрекают членов ОФК к совершению террористических актов. Другие агенты крадут членские списки КП. В 1984 Служба прекращает своё существование в соответствии с советами комиссии Макдональда, расследовавшей эти неблаговидные действия, и заменяется Канадской службой безопасности (КСБ) под надзором гражданского слушателя.

Впоследствии очень важная проблема связи между Канадской службой безопасности (КСБ) и КККП провалила предотвращение и расследование покушений Air India в 1985. Недавно её комиссар Джулиано Дзаккарделли был вынужден подать в отставку по причине своего сомнительного свидетельства в деле Арара, канадца сирийского происхождения, в результате получения данных из КККП депортированного американскими властями в Сирию, где он подвергся пыткам, а также по причине своего подозрительного управления пенсионным фондом КККП.

В 2009 в рамках КККП было создано подразделение Надзора за маргинальными движениями и анархистами (Guet des activités des mouvements marginaux et anarchistes, или GAMMA). В июне-июле 2011 сотрудники GAMMA арестовали восьмерых активистов левого и студенческого движения. Представители рабочего движения, организации борьбы за гражданские свободы, студенческие группы и левые политические партии осудили создание чисто политического отделения полиции и видят в этом нарушение основных законов Канады.

Полиция скрывала порядка 4000 убийств аборигенов с 1980 года и позже, признав не более 1100

Появление женщин

23 мая 1974 комиссар М. Д. Нейдон объявил, что КККП начнёт принимать женские прошения на должность полицейских. 16 сентября тридцать две первые женщины были зачислены КККП на службу в Группу 17 реджайнской школы. Первый класс закончил своё обучение 3 марта 1975. В 1981 женщина впервые получила звание капрала и приняла участие в Конном параде КККП. В 1987 женщина впервые была назначена на должность за рубежом, а в 1990 — на командующую должность. В 1992 назначают первого высшего офицера-женщину, а в 1998 — помощницу комиссара. С 15 декабря 2006 по 10 августа 2007 Беверли Басон исполняла обязанности комиссара КККП, пока не была заменена Уильямом Д. С. Эллиоттом. Это первая женщина на службе в КККП.

3 марта 2005 были убиты четыре молодых сотрудника полиции. Мейерторпский отряд КККП (в 130 километрах к северо-западу от Эдмонтона (Альберта)) оказывал помощь в гражданском деле, возбуждённом по взысканию имущества. Во время выезда на место полицейские обнаружили два десятка кустов марихуаны. Четыре сотрудника КККП, оставшиеся на месте для охраны вещественных доказательств, были убиты владельцем посадок, совершившим впоследствии самоубийство.

Заслуги

Члены КККП прославились, в частности, во Второй англо-бурской войне, Первой мировой и Второй мировой войнах:

• Во время Англо-бурской войны члены КККП взяли неоплачиваемый отпуск, чтобы сформировать значительную часть второго батальона Канадских конных стрелков (ККС, Canadian Mounted Rifles) и часть полка Конница лорда Стратконы (Lord Strathcona’s Horse). За отличия ККС во время сражений король Эдуард VII 24 июня 1904 пожаловал СЗКП титулом «Королевская».
• Во время Первой мировой войны с 6 августа 1914 добровольческий эскадрон КСЗКП служил во Франции вместе с Канадской лёгкой конницей (Canadian Light Horse). Два других эскадрона были отправлены на боевые действия в 1918, один — во Францию и Фландрию, другой — в Сибирь.

Во время обеих мировых войн в обязанности КККП входил надзор в Канаде за лагерями заключения военнопленных и граждан стран-противниц (японцев, итальянцев, германцев). КККП сформировала также полицейский контингент для поддержания порядка в канадских войсках во время Второй мировой войны.

С 1989 и до сегодняшнего дня КККП приняла участие в более чем 35 миссиях ООН. Её работа заключается в способствовании миру и безопасности в мире и укреплении международных усилий по поддержанию порядка в сотрудничестве с местными полицейскими службами стран, подверженных столкновениям или находящихся под угрозой столкновений. В частности, в Гаити контингент участвует в просвещении государственной полиции.

Военные почести

Со времени своего появления под названием СЗКП КККП является полицейской службой, но имеет полувоенный статус. Как таковая, КККП считается драгунским полком, и с 1921 служащие могут носить планки и знамёна, полученные на военной службе. Её первое знамя относится к 1935, а самое последнее включает указанные ниже заслуги. В качестве полка КККП вместе с Королевской лейб-гвардией (King’s Life Guard) участвовала в коронации Георга V Виндзорского в 1937.

СЗКП/КСЗКП/КККП получала военные отличия за:

• Восстание метисов (Канада) 1885
• Англо-бурская война (Южная Африка) 1900-02
• Первая мировая война: Франция и Фландрия 1918, Сибирь 1918-19
• Вторая мировая война: Европа, 1939-45

Почётное отличие:

• Эмблема части Канадской военной полиции

Форма

Классическая

КККП известна своей парадной формой, состоящей из красного кителя с позолоченными пуговицами, называемого Красной саржей (Red Serge, произошедшего от британских red coats), тёмно-синих верховых брюк с жёлтой полосой на внешней стороне штанины (блюз), широкополой шляпы-стетсон, пары высоких сапог из коричневой кожи, называемых Хай Браунс (High Browns), и поясного ремня из коричневой кожи, называемого Сэм Браун (Sam Browne).

Первоначально форма поступала из магазинов канадской милиции и имела много разновидностей в зависимости от магазина, но вскоре была стандартизирована. В 1920-х после получения титула «Королевская» ярко-красные погоны с золотой каймой были заменены на синие. Изначально брюки были светло-жёлтыми, но члены СЗКП часто обменивались с американскими войсками вдоль границы, и синий цвет брюк, использующийся сейчас, возможно, связан именно с этим. Жёлтая полоса — ещё одна британская традиция. Полицейские с чином ниже инспектора носят на воротнике стилизованные синие нашивки. Высшие офицеры имеют полностью синий воротник и рукава с синей каймой.

СЗКП вначале одевалась в английские колониальные шлемы, которые были не совсем удобными в повседневной жизни. Поэтому члены приспособили для патрулирования широкополые головные уборы, лучше защищающие от солнца и сил природы. Сэму Стилу часто вспоминают за введение шляп Стетсона. Однако они были официально приняты лишь в 1904, но контингент СЗКП уже надевал этот головной убор на пятидесятилетие Королевы Виктории, и его также носили члены Конницы лорда Стратконы во время Англо-бурской войны. Сапоги были чёрные, а ремень был двойным патронным поясом без портупеи, поскольку обычным оружием был карабин.

Современная

Ей рабочей формой в контрактных провинциях являются серая рубашка, тёмно-синий галстук, тёмно-синие брюки с жёлтой полосой на внешней стороне штанины, чёрные сапоги, бронежилет, синий пиджак с открытым воротником из гортекса и регулярная фуражка. Рабочий пояс включает аэрозоль со слезоточивым газом (на перцовой основе), складную дубинку, пару наручников и пистолет (Sig-Sauer p226/220 или S&W 5946/3953). Для высших офицеров серая рубашка заменена белой, а пиджак более строгий. Зимой к основной форме добавляются утеплённые сапоги, пальто и меховые наушники. В Британской Колумбии шляпа имеет чёрную полосу из медвежьей кожи. 15 марта 1990 сикхский офицер Балтедж Синг Диллон, несмотря на возражения общественности, получил право носить вместо стетсона тюрбан расцветки КККП.

В неконтрактных провинциях полицейские КККП носят рабочую форму, когда им предстоит выполнять некоторые должности конной полиции, такие как патрулирование границ. Однако, когда работа заключается в расследованиях, охране должностных лиц и т. д., большинство из них одеты в гражданское. Специализированные отделы также имеют соответствующую одежду.

Просвещение

Для того чтобы стать полицейским КККП, нужно удовлетворять следующим основным требованиям: быть канадским гражданином, свободно говорить на одном из двух официальных языков Канады, иметь канадский или равноценный диплом о среднем образовании, действительные и неограниченные канадские водительские права и на момент зачисления быть не моложе 19 лет. Кандидаты должны пройти череду психологических испытаний и медицинских проверок для оценки их способностей для полицейской работы. Для исключения сомнительных лиц кандидаты также проходят испытание на детекторе лжи, а их прошлое тщательно проверяется.

Будучи принятыми на обучение, они отправляются в Реджайнский образовательный центр (Саскачеван), где проходят ежедневную физическую подготовку, состоящую из маршировки, бега трусцой между занятиями или отработки полицейской оборонительной тактики, репетиций торжеств, бега на дистанцию 6,5 км, подъёма по девяти лестничным пролётам и т. д. Они изучают полицейскую технику, законы и постановления, пользование огнестрельным оружием, управление полицейскими транспортными средствами, государственную и полицейскую безопасность, дисциплину и отрабатывают тактику. Всё это проходит с 6 ч. 15 мин. и до позднего вечера на протяжении 24 недель.

Из 12 000 кандидатов обоих полов, ежегодно подающих заявления на вступление в полк КККП, принимаются менее 5 %. Кроме этого строгого начального отбора, кто-то отсеивается и впоследствии из-за жёстких условий обучения, где учитываются самые малейшие ошибки.

Вооружение

КККП имеет свою собственную воздушную службу, целью которой является поиск и наладка оборудования и техническая экспертиза, позволяющая передовым членам и их партнёрам предупреждать преступления и расследовать их, применять закон, противостоять терроризму и работать в безопасной среде. Флот воздушной службы КККП включает в себя один Piaggio P180 Avanti, три Cessna Caravan, шесть Cessna, два Twin Otter, четыре вертолёта Bell 206, четыре Eurocopter AS 350B3s и тринадцать Pilatus PC-12.

Сухопутная транспортная служба КККП обладает впечатляющим парком таких транспортных средств, как Ford Crown Victoria, Chevrolet Impala, Chevrolet Lumina, Chevrolet Caprice, Chevrolet Camaro, Chevrolet Cube Van, Chevrolet Suburban, некоторые модели внедорожников Land Rover, Ford Mustang, Ford Expedition, Ford Explorer, Ford Cube Van, Ford Command Post, GMC Jimmy, GMC Van, GMC Yukon, GMC Caprice, некоторые модели мотоциклов Harley Davidson, Volkswagen Beatle и PT Cruiser, причём две последних модели отведены для муниципальной и рекламной деятельности. Все транспортные средства имеют двигатель V8 (изменённый транспорт). В КККП задействовано около 8 677 единиц наземного транспорта как с отличительными признаками (65 %), так и не отличающихся от других машин (35 %).

КККП имеет также морскую службу, в основные задачи которой входит надзор за исполнением закона о таможенных пошлинах и акцизе, закона о торговом флоте Канады и других федеральных законов и участие в различных спасательных операциях. Морская служба КККП в настоящее время располагает флотом из пяти патрульных кораблей более чем по 9,2 метра в длину: один на канадском восточном побережье и четыре — на западном. Все патрульные корабли оборудованы радаром и самыми современными электронно-вычислительными навигационными приборами.

Флот состоит, в частности, из патрульного корабля Инкстер (скоростной алюминиевый катамаран в 19,75 метра), Нейдон, Хиггитт, Линдси и Симмондс (скоростные катера типа катамаран длиной 17,7 метра, способные развивать максимальную скорость в 36 узлов, благодаря своим двум дизельным двигателям D2840 LE401 V-10 Man 820—831 л.с.) и Стикин (корабль в 13,72 метра из стекловолокна, оснащённый двумя дизельными двигателями Volvo TAMD70E 300—304 л.с. и способный развивать максимальную скорость в 23 узла).

Кроме патрульных судов, Конная полиция имеет и использует 377 более мелких лодок в различных местах в Канаде. К этому разряду относятся все корабли менее чем 9,2 м в длину, начиная от лодок и судов, перевозимых на крыше машины, и заканчивая лодками на воздушной подушке и полускутерами коммерческого изготовления. Суда внутренних вод используются в общих расследованиях и расследованиях, связанных с исполнением Закона о торговом флоте Канады, Постановления о мелких судах, Закона о правилах, связанных с перелётными птицами, и других федеральных или провинциальных законов.

Карусель

Карусель — единица КККП, возникшая благодаря желанию первых членов Северо-Западной конной полиции доказать свою всадническую ловкость и развлечь население. Большинство из них было бывшими британскими военнослужащими, и они организовывали конные зрелища, используя фигуры традиционных движений кавалерии. Первая Карусель была представлена в 1887 в реджайнском училище по подготовке персонала под руководством инспектора Уильяма Джорджа Мэтьюса. Карусель, образованная из двадцати человек, впервые дала публичный показ на гастролях в 1901. Её популярность не прекращала расти многие годы, и сегодня Карусель известна во всём мире.

См. также

• Мемориал канадской полиции
• КККП и гражданские свободы в 1970-е годы
• Система анализа связей насилия с преступлениями (программное обеспечение для уголовных расследований в Канаде)
• Франкопол
• Храбрость в красном мундире (документальный фильм)

Ссылки

•  (фр.) (англ.) [www.rcmp-grc.gc.ca/ Официальная страница]
•  (англ.) [www.mountieshop.com/ Англоязычная страница складирования изображений КККП]
•  (фр.) (англ.) [www.rcmpheritagecentre.com/ Двуязычная страница Центра Наследия КККП]

Отрывок, характеризующий Королевская канадская конная полиция

Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.