Первые 50-центовые монеты США
| 50 центов 1805 года (США) | |
|---|---|
| Номинал: | 50 центов |
| Диаметр: | 32,5 мм |
| Масса: | 13,5 г |
| Гурт: | надпись "FIFTY CENTS OR HALF A DOLLAR" |
| Металл: | 89,25% Ag и 10,75% Cu |
| Годы чеканки: | 1794-1807 |
| Аверс | |
| |
| Описание: | изображение Свободы |
| Гравёр: | Роберт Скот (англ. Robert Scot) |
| Реверс | |
| |
| Описание: | белоголовый орлан — геральдический символ США |
| Гравёр: | Роберт Скот (англ. Robert Scot) |
Первые 50-центовые монеты США — монеты США номиналом в 50 центов, которая чеканились с 1794 по 1807 год. Имеют несколько разновидностей. На аверсе монеты изображён бюст женщины символизирующей Свободу, а на реверсе белоголовый орлан — геральдический символ США.
Содержание
История
Впервые 50-центовые монеты США были отчеканены 1 декабря 1794 года. Первый тираж составлял около 5 300 экземпляров. В январе 1795 было выпущено ещё около 18 000 монет с использованием штемпелей 1794 года[1].
50 центов с изображением Свободы с распущенными волосами (англ. Flowing Hair Half Dollar) является первой серебряной монетой США номиналом в 50 центов. Чеканились в 1794 и 1795 годах на монетном дворе в Филадельфии.
Аве́рс и ре́верс монеты были подготовлены гравёром Робертом Скоттом (англ. Robert Scot).
Аверс монеты содержит изображение женщины с распущенными волосами, которая символизирует Свободу. Над бюстом располагается надпись «LIBERTY», а по бокам 13 шестиконечных звёзд (по числу штатов на момент выпуска монеты) — 7 слева и 6 справа.
В центре реверса расположен белоголовый орлан — геральдический символ США. Изображение орлана находится в центре венка из оливковых ветвей. По краю монеты полукругом выполнена надпись «UNITED STATES OF AMERICA».
Номинал монеты обозначен на её гурте «FIFTY CENTS OR HALF A DOLLAR».
Монета имела относительно небольшой тираж. Было отчеканено 23 464 монет датированных 1794 и 299 680 1795 годом[2].
В целом монета имеет схожий дизайн с однодолларовой монетой, которая также чеканилась в 1794—1795 годах.
Дизайн монеты имел противников и вызывал критические высказывания. Так, генерал Вильямс писал[3]
Ничто не может быть негодней: ничего не значащая дурацкая голова на одной стороне, и что-то похожее на индейку на другой. О позор!
Оригинальный текст (англ.)Nothing can be more wretched: an unmeaning fool's head on one side, and something that resembles a turkey cock on the other. Oh, shame, shame, shame!
50 центов с изображением драпированного бюста Свободы на аверсе (англ. Draped Bust Half Dollar) имеют несколько типов. В 1795—1797 годах чеканились монеты, реверс которых повторял обратную сторону монеты предшественника — 50 центов с изображением Свободы с распущенными волосами. В 1801—1807 годах чеканились 50 центов, на реверсе которых находилось изображение Большой печати США — белоголовый орлан.
Все монеты чеканились на монетном дворе Филадельфии.
На аверсе монеты находится изображение Свободы. В качестве модели для изображения был взят портрет Анны Виллинг Бинхем (англ. Ann Willing Bingham), считавшейся одной из самых красивых женщин США, знаменитого художника Гилберта Стюарта[4].
Одной из загадок является отсутствие экземпляров 1804 года, в который было отчеканено около 150 тысяч монет данного типа. Предполагается, что при их изготовлении использовались штемпеля 1803 года.
В 1796—1797 годах на аверсе вокруг изображения Свободы располагалось 15 звёзд (по числу штатов на 1795 год). После вхождения в состав США новых штатов монета стала чеканиться с 13 звёздами (по количеству первых 13 штатов) с 1801 года.
С 1801 года 50 центов стали чеканиться с новым реверсом. Обратная сторона монеты в целом повторяла изображение белоголового орлана на Большой печати США и повторяла дизайн однодолларовой монеты.
Тираж
Все монеты данных типов были отчеканены на монетном дворе Филадельфии[5].
| год | Тираж для обращения |
|---|---|
| 1794 | 23 464 |
| 1795 | 299 680 |
| 1796—1797 | 3 918 |
| 1801 | 30 289 |
| 1802 | 29 890 |
| 1803 | 188 234 |
| 1805 | 211 722 |
| 1806 | 839 576 |
| 1807 | 301 076 |
Резкое увеличение тиража с 1805 года связано с прекращением на 30 лет чеканки однодолларовых монет в 1804 году.
Интересные факты
Самой дорогой монетой этого типа являются 50 центов 1794 года в весьма хорошем состоянии, проданные на аукционе в сентябре 2007 года за $391 000[6].
Напишите отзыв о статье "Первые 50-центовые монеты США"
Примечания
- ↑ Julian, R.W. (December 2006). «All About the Half Dollar». Numismatist Magazine 119 (12): 38. Проверено 2009-03-13.
- ↑ [www.coinfacts.com/half_dollars/flowing_hair_half_dollars/flowing_hair_half_dollars.html Сайт coinfacts.com «Flowing Hair Half Dollars»]
- ↑ [www.coincommunity.com/coin_histories/half_dollar_1796_draped_bust_small_eagle.asp Сайт coincommunity.com 50 центов 1794—1795 годов]
- ↑ [www.coincommunity.com/coin_histories/dollar_1795_silver_draped_bust_small_eagle.asp сайт Coin Community Family доллар 1795—1798 годов]
- ↑ [www.coinfacts.com/half_dollars/draped_bust_half_dollars/draped_bust_half_dollars.html Тираж монет на сайте www.coinfacts.com]
- ↑ [www.us-coin-values-advisor.com/Early-Half-Dollars-key-dates.html Early Half Dollars на сайте US-coin-values]
|
Портал «Нумизматика и бонистика» |
|---|
Отрывок, характеризующий Первые 50-центовые монеты США
Пьер встал и простился.Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
