46-я церемония «Грэмми»
Поделись знанием:
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.
На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
| 46-я церемония «Грэмми» | ||||
|---|---|---|---|---|
| ||||
| Дата проведения | 8 февраля 2004 | |||
| Место проведения | Стэйплс-центр, Лос-Анджелес, Калифорния | |||
| Трансляция в США | ||||
| Телеканал | CBS | |||
| ||||
Ниже приведены некоторые номинации и номинанты. Победившие в своих категориях выделены жирным шрифтом.
Номинации
Основная категория
Альбом года
- Speakerboxxx/The Love Below — OutKast
- Fallen — Evanescence
- Justified — Джастин Тимберлейк
- Under Construction — Мисси Эллиот
- Elephant — The White Stripes
Песня года
- «Dance With My Father» — Лютер Вандросс и Ричард Маркс
- «I’m With You» — Аврил Лавин
- «Beautiful» — Кристина Агилера
- «Keep Me In Your Heart» — Уоррен Зивон
- «Lose Yourself» — Эминем
Лучший новый исполнитель
Лучшее женское вокальное поп-исполнение
- «Beautiful» — Кристина Агилера
- «Miss Independent» — Келли Кларксон
- «White Flag» — Дайдо
- «I’m With You» — Аврил Лавин
- «Fallen» — Сара Маклахлан
Лучшее мужское вокальное поп-исполнение
- Cry Me A River — Джастин Тимберлейк
- «Any Road» — Джордж Харрисон
- «Ain’t No Mountain High Enough» — Michael McDonald
- «Send Your Love» — Стинг
- «Keep Me In Your Heart» — Уоррен Зивон
Лучшее вокальное поп-исполнение дуэтом или группой
- «Underneath It All» — No Doubt
- «Misunderstood» — Bon Jovi
- «Hole In The World» — Eagles
- «Stacy’s Mom» — Fountains Of Wayne
- «Unwell» — Matchbox Twenty
Лучший вокальный поп-альбом
- Justified — Джастин Тимберлейк
- Stripped — Кристина Агилера
- Brainwashed — Джордж Харрисон
- Bare — Энни Леннокс
- Motown — Michael McDonald
Лучший альбом в стиле ритм-н-блюз
- Dance With My Father — Ray Bardani (звукоинженер) & Лютер Вандросс (продюсер & певец)
- Worldwide Underground — Эрика Баду
- Bittersweet — Blu Cantrell
- So Damn Happy — Арета Франклин
- Body Kiss — The Isley Brothers
Другие победители
- Билл Клинтон, Михаил Горбачёв и Софи Лорен — за озвучивание музыкальной сказки «Петя и волк».
Напишите отзыв о статье "46-я церемония «Грэмми»"
Ссылки
- [www.rockonthenet.com/archive/2004/grammys.htm 46th Grammy Awards — 2004] (англ.). Rockonthenet.com (February 2004). Проверено 4 октября 2013.
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 46-я церемония «Грэмми»
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.
На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
