52-я церемония «Грэмми»
Поделись знанием:
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
| 52-я церемония «Грэмми» | ||||
|---|---|---|---|---|
| ||||
| Дата проведения | 31 января 2010 | |||
| Место проведения | Стэйплс-центр, Лос-Анджелес, Калифорния | |||
| Трансляция в США | ||||
| Телеканал | CBS | |||
| ||||
52-я ежегодная церемония вручения наград «Грэмми» состоялась 31 января 2010 года в Staples Center (Лос-Анджелес, Калифорния). Награды вручались за записи, сделанные за музыкальный год с 1 октября 2008 по 30 сентября 2009.
Содержание
- 1 Церемония награждения
- 2 Номинации и награды
- 3 Специальные награды
- 4 Основная категория
- 5 Примечания
- 6 Ссылки
Церемония награждения
Выступления
Выступали следующие исполнители:[1]
- Леди Гага & Элтон Джон — «Poker Face»/«Speechless»/«Your Song»
- Green Day with the cast of American Idiot — «21 Guns»
- Бейонсе — «If I Were a Boy»/«You Oughta Know»
- Пинк — «Glitter in the Air»
- Black Eyed Peas — «Imma Be»/«I Gotta Feeling»
- Lady Antebellum — «Need You Now»
- Джейми Фокс, T-Pain, Слэш & Doug E. Fresh — «Blame It»
- Zac Brown Band & Леон Расселл — «America the Beautiful»/«Dixie Lullaby»/«Chicken Fried»
- Тейлор Свифт & Стиви Никс — «Today Was a Fairytale»/«Rhiannon»/«You Belong with Me»
- Селин Дион, Дженнифер Хадсон, Смоки Робинсон, Кэрри Андервуд & Ашер — «Earth Song» (Michael Jackson tribute)
- Bon Jovi & Jennifer Nettles — «We Weren't Born to Follow»/«Who Says You Can't Go Home»/«Livin' on a Prayer»
- Дэвид Фостер, Мэри Джей Блайдж & Андреа Бочелли — «Bridge over Troubled Water»
- Dave Matthews Band — «You and Me»
- Максвелл & Роберта Флэк — «Pretty Wings»/«Where Is the Love»
- Джефф Бэк & Imelda May — «How High the Moon» (Les Paul tribute)
- Дрейк, Эминем, Лил Уэйн & Трэвис Баркер — «Drop the World»/«Forever»
Памяти Майкла Джексона
Специальная часть церемонии была посвящена памяти Майкла Джексона. Был продемонстрирован 3D-минифильм, созданный на основе кадров из This is It Tour на базе песни Earth Song. Дети Майкла Prince и Paris Jackson приняли награду Lifetime Achievement Award, предназначенную их отцу.
Во время демонстрации этого минифильма выступали:[2]
Награды вручали
Награды анонсировали и презентовали:[1]
Номинации и награды
Певица Beyoncé победила в 6 номинациях и это рекордное единовременное достижение для исполнительницы женского пола за всю историю премии «Грэмми».[3] Она же лидировала по числу номинаций в 2010 году (10), кантри-исполнительница Тейлор Свифт имела 8 номинаций (получила 4), а Black Eyed Peas, Maxwell и Канье Уэст номинировались на 6 статуэток каждый. По 5 номинаций получили David Guetta, Jay-Z и Леди Гага.
Тейлор Свифт стала самым молодым исполнителем в истории, победившим в номинации Альбом года (ей 20 лет).
Россиянин Валерий Гергиев имел 3 номинации (и ещё в двух упоминается), но не получил ни одной статуэтки. Среди победителей — дирижёр Владимир Ашкенази и пианист Евгений Кисин, удостоившиеся премии «Грэмми» в номинации «лучшее сольное инструментальное исполнение с оркестром» за запись второго и третьего концертов для фортепиано Сергея Прокофьева. Всего было 109 наград Grammy Awards.[4]
Специальные награды
Победители Lifetime Achievement Award
- Майкл Джексон[5]
- Леонард Коэн, певец и композитор
- Бобби Дарин, поп-исполнитель
- Дэвид Эдвардс, блюзовый певец и гитарист
- Лоретта Линн, кантри-певица
- Андре Превин, пианист и композитор
- Кларк Терри, трубач
Персона года «MusiCares»
Основная категория
Запись года
- Record of the Year
- «Use Somebody» — Kings of Leon
- Jacquire King & Angelo Petraglia, продюсеры; Jacquire King, звукоинженеры
- Номинанты:
- «Halo» — Бейонсе
- Beyoncé Knowles & Райан Теддер, продюсеры; Jim Caruana, Mark "Spike" Stent & Райан Теддер, звукоинженеры
- «I Gotta Feeling» — Black Eyed Peas
- David Guetta & Frederick Riesterer, продюсеры; will.i.am, Dylan "3-D" Dresdow & Padraic "Padlock" Kerin, звукоинженеры
- «Poker Face» — Леди Гага
- Леди Гага RedOne, продюсер; Robert Orton, RedOne & Dave Russell, звукоинженеры
- «You Belong With Me» — Тейлор Свифт
- Nathan Chapman & Taylor Swift, продюсеры; Chad Carlson & Justin Niebank, звукоинженеры
- «Halo» — Бейонсе
Альбом года
Песня года
- «Single Ladies (Put a Ring on It)» — Бейонсе
- Thaddis Harrell, Beyoncé Knowles, Terius Nash & Christopher Stewart, авторы
- «Poker Face» — Леди Гага
- Леди Гага & RedOne, авторы (songwriters)
- «Pretty Wings» — Максвелл
- «Use Somebody» — Kings of Leon
- «You Belong With Me» — Тейлор Свифт
- Liz Rose & Тейлор Свифт, авторы
Лучший новый исполнитель
- Best New Artist
Поп
Лучшее женское вокальное поп-исполнение
- «Halo» — Бейонсе
- «Hometown Glory» — Адель
- «Hot N Cold» — Кэти Перри
- «Sober» — Пинк
- «You Belong With Me» — Тейлор Свифт
Танцевальная музыка
Лучшая танцевальная запись
- «Poker Face» — Леди Гага
Рок
Лучшее сольное вокальное рок-исполнение
- «Working On A Dream» — Брюс Спрингстин
- «Beyond Here Lies Nothin'» — Боб Дилан
- «Change In The Weather» — Джон Фогерти
- «Dreamer» — Prince
- «Fork in the Road» — Нил Янг
Лучшее вокальное рок-исполнение дуэтом или группой
Лучшее хард-рок-исполнение
- «War Machine» — AC/DC
- «Check My Brain» — Alice in Chains
- «What I've Done» (Live) — Linkin Park
- «The Unforgiven III» — Metallica
- «Burn It to the Ground» — Nickelback
Лучшее метал-исполнение
- «Dissident Aggressor» — Judas Priest
- «Set to Fail» — Lamb of God
- «Head Crusher» — Megadeth
- «Señor Peligro» — Ministry
- «Hate Worldwide» — Slayer
Лучшее инструментальное рок-исполнение
- «A Day in the Life» — Джефф Бек
- «Warped Sister» — Booker T. Jones
- «Playing With Fire» — Брэд Пейсли
- «Mr. Surfer Goes Jazzin'» — Brian Setzer Orchestra
- «Now We Run» — Стив Вай
Лучшая рок-песня
Лучший рок-альбом
Альтернативная музыка
Лучший альтернативный альбом
R&B
Лучшее женское вокальное R&B-исполнение
- «Single Ladies (Put A Ring On It)» — Бейонсе
- «It Kills Me» — Мелани Фиона
- «That Was Then» — Lalah Hathaway
- «Goin' Thru Changes» — Ledisi
- «Lions, Tigers & Bears» — Jazmine Sullivan
Лучшее мужское вокальное R&B-исполнение
- «Pretty Wings» — Максвелл
Лучшая R&B-песня
- «Single Ladies (Put a Ring on It)» — Бейонсе
- «Blame It» — Джейми Фокс & T-Pain
- «Lions, Tigers & Bears» — Jazmine Sullivan
- «Pretty Wings» — Максвелл
- «Under» — Pleasure P
Лучший R&B-альбом
Рэп
Лучшее сольное рэп-исполнение
- Best Rap Solo Performance
- «Best I Ever Had» — Дрейк
- «Beautiful» — Эминем
- «D.O.A. (Death Of Auto-Tune)» — Jay-Z
- «Day 'N' Nite» — Кид Кади
- «Casa Bey» — Мос Деф
Лучшее рэп-исполнение дуэтом или группой
- Best Rap Performance By a Duo/Group
- «Too Many Rappers» — Beastie Boys & Nas
- «Crack A Bottle» — Эминем, Dr. Dre & 50 Cent
- «Money Goes, Honey Stay» — Fabolous & Jay-Z
- «Make Her Say» — Кид Кади, Канье Уэст & Common
- «Amazing» — Канье Уэст & Young Jeezy
Лучшее рэп/песенное совместное исполнение
- Best Rap/Sung Collaboration
- «Ego» — Бейонсе & Канье Уэст
- «Knock You Down» — Кери Хилсон, Канье Уэст & Ne-Yo
- «Run This Town» — Jay-Z, Рианна & Канье Уэст
- «I'm On A Boat» — The Lonely Island & T-Pain
- «Dead and Gone» — T.I. & Джастин Тимберлейк
Лучшая рэп-песня
- Best Rap Song
- «Best I Ever Had» — Дрейк
- Дрейк, Aubrey Drake Graham, D. Hamilton & M. Samuels, авторы
- «Day 'N' Nite» — Кид Кади
- S. Mescudi & O. Omishore, авторы
- «Dead and Gone» — T.I. & Джастин Тимберлейк
- C. Harris, R. Tadross & Джастин Тимберлейк, авторы
- «D.O.A. (Death Of Auto-Tune)» — Jay-Z
- Shawn Carter & Ernest Wilson, авторы
- «Run This Town» — Jay-Z, Рианна & Канье Уэст
- Shawn Carter, R. Fenty, M. Riddick, Канье Уэст & E. Wilson, авторы
Лучший рэп-альбом
- Universal Mind Control — Common
- Relapse — Эминем
- R.O.O.T.S. — Флоу Райда
- The Ecstatic — Мос Деф
- The Renaissance — Q-Tip
Кантри
Лучшее женское кантри-исполнение
- Best Female Country Vocal Performance
- «Dead Flowers» — Миранда Ламберт
- «I Just Call You Mine» — Мартина МакБрайд
- «White Horse» — Тейлор Свифт
- «Just a Dream» — Кэрри Андервуд
- «Solitary Thinkin'» — Lee Ann Womack
Лучшее мужское кантри-исполнение
- Best Male Country Vocal Performance
- «All I Ask For Anymore» — Трейси Эдкинс
- «People Are Crazy» — Billy Currington
- «High Cost of Living» — Джейми Джонсон
- «Living for the Night» — Джордж Стрейт
- «Sweet Thing» — Кит Урбан
Лучшее кантри-исполнение дуэтом или группой
- Best Country Performance by a Duo/Group With Vocals
- «Cowgirls Don't Cry» — Brooks & Dunn
- «Chicken Fried» — Zac Brown Band
- «I Run to You» — Lady Antebellum
- «Here Comes Goodbye» — Rascal Flatts
- «It Happens» — Sugarland
Лучшее вокальное кантри-исполнение дуэтом или группой
- Best Country Collaboration w/ Vocals
- «Beautiful World» — Диркс Бентли & Patty Griffin
- «Down the Road» — Кенни Чесни & Mac McAnally
- «Start a Band» — Брэд Пейсли & Кит Урбан
- «I Told You So» — Кэрри Андервуд & Randy Travis
- «Everything But Quits» — Lee Ann Womack & Джордж Стрейт
Лучшая кантри-песня
- Best Country Song
- «All I Ask For Anymore» — Трейси Эдкинс
- Casey Beathard & Tim James, авторы
- «High Cost of Living» — Джейми Джонсон
- Jamey Johnson & James T. Slater, авторы
- «I Run to You» — Lady Antebellum
- Tom Douglas, Dave Haywood, Чарльз Келли & Хиллари Скотт, авторы
- «People Are Crazy» — Billy Currington
- Bobby Braddock & Troy Jones, авторы
- «White Horse» — Тейлор Свифт
- Liz Rose & Тейлор Свифт, авторы
Лучший кантри-альбом
- Best Country Album
- The Foundation — Zac Brown Band
- Twang — Джордж Стрейт
- Fearless — Тейлор Свифт
- Defying Gravity — Кит Урбан
- Call Me Crazy — Lee Ann Womack
Лучшая запись классической музыки
Лучший классический альбом
- Best Classical Album
- «Bernstein: Mass»
- Marin Alsop, дирижёр; Jubilant Sykes; Steven Epstein, продюсер; Richard King, звукоинженер (Asher Edward Wulfman; Baltimore Symphony Orchestra; Morgan State University Choir & Peabody Children’s Chorus)
- «Mahler: Symphony No. 8; Adagio From Symphony No. 10»
- Michael Tilson Thomas, дирижёр; Ragnar Bohlin, Kevin Fox & Susan McMane, choir directors; Andreas Neubronner, продюсер; Peter Laenger, звукоинженер; Andreas Neubronner, звукоинженер (Laura Claycomb, Anthony Dean Griffey, Katarina Karnéus, Quinn Kelsey, James Morris, Yvonne Naef, Elza van den Heever & Erin Wall; San Francisco Symphony; Pacific Boychoir, San Francisco Girls Chorus & San Francisco Symphony Chorus)
- «Ravel: Daphnis Et Chloé»
- James Levine, дирижёр; Elizabeth Ostrow, продюсер; Jesse Lewis & John Newton, звукоинженеры; Mark Donahue, звукоинженер (Boston Symphony Orchestra; Tanglewood Festival Chorus)
- «Ravel: L’Enfant Et Les Sortilèges»
- Alastair Willis, дирижёр; Julie Boulianne; Blanton Alspaugh, продюсер; Mark Donahue & John Hill, звукоинженеры (Nashville Symphony Orchestra; Chattanooga Boys Choir, Chicago Symphony Chorus & Nashville Symphony Chorus)
- «Shostakovich: The Nose»
- Валерий Гергиев, дирижёр; Andrei Popov, Sergei Semishkur & Vladislav Sulimsky; James Mallinson, продюсеры; John Newton & Dirk Sobotka, звукоинженеры; Mark Donahue, звукоинженер (Оркестр Мариинского театра; Хор Мариинского театра)
Лучшее исполнение оркестра
- Best Orchestra Performance
- «Berlioz: Symphonie Fantastique»
- Simon Rattle, дирижёр (Susan Graham; Берлинский филармонический оркестр)
- «Bruckner: Symphony No. 5»
- Benjamin Zander, дирижёр (Philharmonia Orchestra)
- «Ravel: Daphnis Et Chloé»
- James Levine, дирижёр (Boston Symphony Orchestra; Tanglewood Festival Chorus)
- «Shostakovich: Symphonies Nos. 1 & 15»
- Валерий Гергиев, дирижёр (Оркестр Мариинского театра)
- «Szymanowski: Symphonies Nos. 1 & 4»
- Antoni Wit, дирижёр (Jan Krzysztof Broja, Ewa Marczyk & Marek Marczyk; Warsaw Philharmonic Orchestra)
Лучшая оперная запись
- Best Opera Recordimg
- «Britten: Billy Budd»
- Daniel Harding, дирижёр; Ian Bostridge, Neal Davies, Nathan Gunn, Jonathan Lemalu, Matthew Rose & Gidon Saks; John Fraser, продюсер (Лондонский симфонический оркестр; Gentlemen Of The London Symphony Chorus)
- «Messiaen: Saint François D’Assise»
- Ingo Metzmacher, дирижёр; Armand Arapian, Hubert Delamboye, Rod Gilfry, Henk Neven, Tom Randle & Camilla Tilling; Ferenc van Damme, продюсер (The Hague Philharmonic; Chorus Of De Nederlandse Opera)
- «Musto, John: Volpone»
- Sara Jobin, дирижёр; Lisa Hopkins, Joshua Jeremiah, Museop Kim, Jeremy Little, Rodell Rosel & Faith Sherman; Blanton Alspaugh, продюсер (Wolf Trap Opera Company)
- «Shostakovich: The Nose»
- Валерий Гергиев, дирижёр; Andrei Popov, Sergei Semishkur & Vladislav Sulimsky; James Mallinson, продюсер (Оркестр Мариинского театра; Хор Мариинского театра)
- «Tan Dun: Marco Polo»
- Tan Dun, дирижёр; Stephen Bryant, Sarah Castle, Zhang Jun, Nancy Allen Lundy, Stephen Richardson & Charles Workman; Ferenc van Damme, продюсер (Netherlands Chamber Orchestra; Cappella Amsterdam)
Лучшее инструментальное соло
- Best Instrumental Soloist(s) Performance (With Orchestra)
- «Bartók: 3 Concertos»
- Пьер Булез, дирижёр; (Berliner Philharmoniker & Лондонский симфонический оркестр)
- «Bermel, Derek: Voices For Solo Clarinet And Orchestra»
- Gil Rose, дирижёр; Derek Bermel (Boston Modern Orchestra Project)
- «Korngold: Violin Concerto In D Major, Op. 35»
- Carlos Miguel Prieto, дирижёр; Philippe Quint (Orquesta Sinfónica de Mineria)
- «Prokofiev: Piano Concertos Nos. 2 & 3»
- Владимир Ашкенази, дирижёр; Евгений Кисин (Philharmonia Orchestra)
- «Salonen, Esa-Pekka: Piano Concerto»
- Эса-Пекка Салонен, дирижёр; Yefim Bronfman (Los Angeles Philharmonic)
Лучшее вокальное соло
- Best Classical Vocal Performance
- «Bach» — Anne Sofie von Otter (Lars Ulrik Mortensen; Anders J. Dahlin, Jakob Bloch Jespersen, Tomas Medici & Karin Roman; Concerto Copenhagen)
- «Bel Canto Spectacular» — Juan Diego Flórez (Daniel Oren; Daniella Barcellona, Patrizia Ciofi, Plácido Domingo, Mariusz Kwiecien, Анна Нетребко & Fernando Piqueras; Orquestra De La Comunitat Valenciana; Cor De La Generalitat Valenciana)
- «Recital At Ravinia» — Lorraine Hunt Lieberson (Drew Minter; Peter Serkin)
- «Un Frisson Français» — Susan Graham (Malcom Martineau)
- «Verismo Arias» — Renée Fleming (Marco Armiliato; Jonas Kaufmann; Orchestra Sinfonica Di Milano Giuseppi Verdi; Coro Sinfonica Di Milano Giuseppi Verdi)
Лучший саундтрек к фильму
- Миллионер из трущоб — Гулзар; A.R. Rahman; Tanvi Shah — за песню «Jai Ho!»
- Там, где живут чудовища — Karen O; Nick Zinner — за песню «All Is Love»
- Сумерки (фильм, 2008) — Josh Farro; Хейли Уильямс; Taylor York (группа Paramore)— за песню «Decode»
- Кадиллак Рекордс — Ian Dench; James Dring; Amanda Ghost; Бейонсе; Scott McFarnon; Jody Street — за песню «Once In A Lifetime»
- Рестлер — Брюс Спрингстин — за песню «The Wrestler»
Лучшее Видео
Лучшее короткое музыкальное видео
- «Mr. Hurricane» — Beast
- Ben Steiger Levine, видеорежиссёр; Sach Baylin-Stern, видеопродюсер
- «Boom Boom Pow» — The Black Eyed Peas
- Mat Cullen & Mark Kudsi, видеорежиссёры; Anna Joseph & Patrick Nugent, видеопродюсеры
- «Life in Technicolor II» — Coldplay
- Dougal Wilson, видеорежиссёр; Matthew Fone, видеопродюсер
- «Wrong» — Depeche Mode
- Patrick Daughters, видеорежиссёр; Jonathan Lia, видеопродюсер
- «Her Morning Elegance» — Орен Лави
Лучшее длинное музыкальное видео
- «In Boston» — Крис Ботти
- Jim Gable, видеорежиссёр; Bobby Colomby, видеопродюсер
- «Johnny Cash's America» — Джонни Кэш
- Robert Gordon & Morgan Neville, видеорежиссёры; Robert Gordon & Morgan Neville, видеопродюсеры
- «Anita O'Day — The Life Of A Jazz Singer» — Anita O'Day
- Robbie Cavolina & Ian McCrudden, видеорежиссёры; Robbie Cavolina, Melissa Davis & Ian McCrudden, видеопродюсеры
- «Love, Pain & The Whole Crazy World Tour Live» — Кит Урбан
- Chris Hicky, видеорежиссёр; Blake Morrison, видеопродюсер
- «The Beatles Love — All Together Now» — Various Artists
- Adrian Wills, видеорежиссёр; Martin Bolduc & Jonathan Clyde, видеопродюсеры
Напишите отзыв о статье "52-я церемония «Грэмми»"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.grammy.com/news/more-grammy-performers-presenters-announced More GRAMMY Performers, Presenters Announced | GRAMMY.com]
- ↑ [www.grammy.com/news/michael-jackson-tribute-announced Michael Jackson Tribute Announced | GRAMMY.com]
- ↑ [lenta.ru/news/2010/02/01/grammy/ Бейонсе установила рекорд по числу премий «Грэмми»]. Lenta.ru (1 февраля 2010 года). Проверено 12 августа 2010. [www.webcitation.org/66s2VDmbk Архивировано из первоисточника 12 апреля 2012].
- ↑ [www.grammy.com/PDFs/GRAMMY_Awards/52nd_nominees.pdf The 52nd Annual Grammy Awards Nominees List] (pdf). 'Grammy'. National Academy of Recording Arts and Sciences. Проверено 3 декабря 2009. [www.webcitation.org/65Xo0iCVe Архивировано из первоисточника 18 февраля 2012].
- ↑ [lenta.ru/news/2009/12/11/jackson/ Майкл Джексон посмертно удостоен «Грэмми»]. Lenta.ru (11 декабря 2009 года). Проверено 12 августа 2010. [www.webcitation.org/66s77r733 Архивировано из первоисточника 12 апреля 2012].
Ссылки
- [www.rockonthenet.com/archive/2010/grammys.htm 52nd Grammy Awards — 2010] (англ.). Rockonthenet.com (February 2010). Проверено 4 октября 2013.
- [lenta.ru/news/2009/12/11/jackson/ «Грэмми» за особые достижения и вклад в развитие индустрии звукозаписи]
- [www.grammy.com NARAS]
- Номинации: www.grammy.com/PDFs/Recording_Academy/52categories.pdf
- [www.cbs.com/specials/grammys/ CBS GRAMMY Site] (англ.)
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 52-я церемония «Грэмми»
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
