Академия интерлингвы

Акаде́мия интерли́нгвы — организация, предназначенная для пропаганды международных воспомогательных языков, которая была главным образом связана с языком Джузеппе Пеано латино-сине-флексионе (латинский без окончаний).

Академия была наследником Международной Академии волапюка (Kadem bevünetik volapüka), созданной на съезде волапюкистов в Мюнхене в августе 1887. Под руководством Вальдемара Розенберга (директор с 1892 года) эта группа переработала волапюк в язык неутраль (идиом-неутраль) и переименовалась в Akademi Internasional de Lingu Universal (1898).

Когда же Академия наконец решила отказаться от языка идиом-неутраль и развивать латино-сине-флексионе (1908), она выбрала своим директором Пеано и изменила название на Academia pro Interlingua (поскольку язык Пеано назывался также интерлингва).

Организация просуществовала до 1939 года.

См. также

• Интерлингва

Отрывок, характеризующий Академия интерлингвы

Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.