Интерлингве

Интерлингве
Самоназвание:	Occidental, Interlingue
Создан:	Эдгар де Валь (1922)
Классификация структуры:	натуралистический искусственный язык
Тип письма:	алфавит на основе латинского
Языковые коды
ГОСТ 7.75–97:	ине 216
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	—
ISO/DIS 639-3:	—
Искусственные языки</div>

Не следует путать с Интерлингва.

Окцидента́ль, или Интерли́нгве (Occidental, Interlingue) — международный искусственный язык. Предложен в 1922 году Эдгаром де Валем (Эстония). В 1949 году переименован в интерлингвэ для устранения негативных ассоциаций, которые могло бы вызывать название «западный», а также ради планировавшегося сближения с интерлингвой-ИАЛА.

Фонетика и графика

Используются все буквы латинского алфавита в их традиционном значении с позиционно обусловленной вариативностью чтения некоторых букв и сочетаний: c и g перед передними гласными как [ц] и [ж] соответственно, ch как [ч] или [ш] перед гласными и [х] или [к] перед согласными и в словах греческого происхождения, s озвончается между гласными. Такая заимствованная из естественных языков вариативность позволяет сохранить баланс между традиционной орфографией интернационализмов и их традиционным звучанием. Слова греческого происхождения могут записываться как в исторической латинской транскрипции, так и фонетически (physica, fysica и fisica, theosoph и teosof), удвоение согласных может опускаться, если это не ведёт к образованию омонимов (cane 'собака' vs. canne 'пушка').

Ударение падает на гласный перед последним согласным, при этом окончание множественного числа -s и окончание наречий -men не оказывают влияния на место ударения. Если ударение по основному правилу оказывается на суффиксах -bil, -ic, -im, -ul, то оно переносится на следующий слог от конца.

Лексика и словообразование

Язык основан на интернациональной лексике, общей для главных западноевропейских языков — в первую очередь (хотя не исключительно) романских. Заметно влияние французского языка, как в оформлении многих слов, так и в синтаксисе (в отличие от интерлингвы-ИАЛА, ориентирующейся на южнороманские языки).

Словообразование строится по образцу естественных языков, но одновременно регулируется так называемым правилом де Валя: при образовании глагольной основы супина

• к основе настоящего времени, оканчивающейся на тематический гласный или -c, добавляется -t;
• конечные d, g или r заменяются на s;
• прочие конечные согласные остаются без изменения.

От основы настоящего времени образуются слова с суффиксами -(e)nt, -(e)ntie, -(e)ment, -(i)bil, -(i)da, -age, от основы супина — с суффиксами -ion, -or, -ori, -iv, -ura. Это позволило включить в словарь окциденталя большое количество интернационализмов с указанными чередованиями основ: varia-nte 'вариант' — variat-ion 'вариация'; pretend-ente 'претендент' — pretens-ion 'претензия'

Правило де Валя, как и система регулярных аффиксов, во многом пересекающаяся с эсперанто и идо, сближают окциденталь со схематическими проектами, противопоставляя гипернатуралистической интерлингве-ИАЛА. Речь, однако, идёт не об автономных правилах словообразования, как в схематических языках, а о правилах отбора производных и мотивирующих основ из естественных языков. Так, не учтенные правилом де Валя случаи чередования основ унифицируются на базе презенса (indulg- / indult- --> indulg-) или чаще на базе супина (discut- / discuss- -->discuss-; redig- / redact- --> redact-) — в зависимости от того, какая из основ продуктивней в интернациональных словах.

Основные грамматические особенности

Существительные не имеют категории грамматического рода. Пол живых существ может выражаться с помощью конечного -o и -a: cavall 'лошадь', cavallo 'жеребец', cavalla 'кобыла'. Множественное число образуется постфиксом -(e)s, прилагательные и артикли (неопределённый un, определённый li) с существительными не согласуются.

Различаются субъектная и объектная форма личных местоимений:

yo	я	me	меня	noi	мы	nos	нас
tu	ты	te	тебя	vu	вы	vos	вас
il	он	le	его	illi (illos)	они	les (los)	их
ella	она	la	её	illi (illas)	они	les (las)	их
it	«оно»	it	его	illi	они	les	их

К основе настоящего времени глаголов присоединяются окончания -(e)r (инфинитив), -(e)nt (активное причастие) и -t (пассивное причастие и прошедшее время (ср. англ. -ed), а для глаголов, у которых эта форма совпадает с основой супина — также и отглагольное существительное). Деепричастия образуются от причастий с помощью конечного -e, производные наречия от прилагательных — с помощью суффикса -men (прилагательные могут употребляться в наречном значении и в «чистом» виде, если это не ведёт к двусмысленности).

Большинство же грамматических значений выражается аналитически: для косвенных падежей существительных — предлоги, для степеней сравнения прилагательных и наречий — показатели plu/min(u) (компаратив) и max(im)/minim (суперлятив), для глаголов — вспомогательные форманты: va + инфинитив = будущее время, vell + инфинитив = конъюнктив, ha + прошедшее время = перфект, hat + прошедшее время = плюсквамперфект, формы глагола esser + активное причастие = прогрессивная форма (ср. continuous tense в англ.).

Пример текста

«Отче наш»

Occidental / Interlingue	Interlingua	Latino sine flexione	Латынь
Patre nor, qui es in li cieles, mey tui nómine esser sanctificat, mey tui regnia venir, mey tui vole esser fat, qualmen in li cieles talmen anc sur li terre. Da nos hodie nor pan omnidial, e pardona nor débites, qualmen anc noi pardona nor debitores. E ne inducte nos in tentation, ma libera nos de lu mal. Amen.	Patre nostre, qui es in le celos, que tu nomine sia sanctificate; que tu regno veni; que tu voluntate sia facite como in le celo, etiam super le terra. Da nos hodie nostre pan quotidian, e pardona a nos nostre debitas como etiam nos los pardona a nostre debitores. E non induce nos in tentation, sed libera nos del mal. Amen.	Patre nostro, qui es in celos, que tuo nomine fi sanctificato. Que tuo regno adveni; que tua voluntate es facta sicut in celo et in terra. Da hodie ad nos nostro pane quotidiano. Et remitte ad nos nostros debitos, sicut et nos remitte ad nostros debitores. Et non induce nos in tentatione, sed libera nos ab malo. Amen.	Pater noster, qui es in cælis, sanctificetur nomen tuum. Adveniat regnum tuum. Fiat voluntas tua, sicut in cælo, et in terra. Panem nostrum quotidianum da nobis hodie, et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris. Et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo. Amen.

См. также

• Периодика на искусственных языках

Литература

• [interlingue.narod.ru/Haas.htm Grammatica de Interlingue in Interlingue de F. Haas]
• [mithridates.blogspot.com/2009/01/grammar-of-occidentalinterlingue-in_9427.html Grammar of Occidental translated into English]

Ссылки

В Викисловаре список слов языка окцидэнталь содержится в категории «Интерлингве»

• [interlingue.org/index_ru.html Союз Интерлингвэ]
• [cosmoglotta.narod.ru/ Журнал Cosmoglotta]
• [interlingue.pbworks.com/ Руководства по Интерлингвэ]
• [groups.yahoo.com/group/occidental/ Дискуссионная группа на Yahoo]

Отрывок, характеризующий Интерлингве

Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.