Аль-Ляйль
Поделись знанием:
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
| Арабский текст суры | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Название |
Аль-Ляйль |
| Оригинал |
الليل |
| Значение |
Ночь |
| Место | |
| Порядок |
9 |
| Расположение | |
| Номер |
92 |
| Джуз / хизб |
30 / 60 |
| Предыдущая | |
| Следующая | |
| Статистика | |
| Руку |
1 |
| Аятов |
21 |
| Слов / букв |
72 / 302 |
| Дополнительная информация | |
| Переводы |
[ru.holyquranacademy.org/quran/sura/92 Академия Корана] |
|
| |
      | |
Аль-Ляйль (араб. الليل — Ночь) — девяносто вторая сура Корана. Ниспослана в Мекке. Состоит из 21 аята.
Содержание
Аллах Всевышний поклялся тремя вещами, что деяния людей различны: одни из них благочестивые, ведущие к прямому пути, другие же ведут к заблуждению. Тому, кто расходовал на пути Аллаха, был богобоязненным и искренне уверовал в Аллаха, Он поможет вершить благодеяния. А тому, кто скупился и полагал, опираясь на своё богатство, что он не нуждается в милости Аллаха и не уверовал, Аллах облегчит путь к тягостному и вечному несчастью. В аятах указывается, что Аллах по Своей милости возложил на Себя задачу указать людям прямой путь и что Ему принадлежит и эта жизнь, и жизнь будущая.
|
Клянусь ночью, когда она покрывает землю!  Клянусь днем, когда он проясняется! Клянусь Тем, Кто создал мужчину и женщину! Ваши стремления различны. Тому, кто отдавал должное (или раздавал милостыню) и был богобоязнен, кто признавал наилучшее (свидетельство единобожия или Рай), Мы облегчим путь к легчайшему (к праведным деяниям). А тому, кто был скуп и полагал, что ни в чем не нуждается, кто счел ложью наилучшее (свидетельство единобожия или Рай), Мы облегчим путь к тягчайшему (к злу и наказанию). Не спасет его достояние, когда он падет (в Геенну или погибнет). Воистину, Нам надлежит вести прямым путем. Нам же принадлежат жизнь Последняя и первая. Я предостерег вас от пылающего Огня. Войдет в него только самый несчастный, который считает истину ложью и отворачивается. Отдален от него будет самый богобоязненный, который раздает свое имущество, очищаясь, и всякую милость возмещает сполна только из стремления к Лику своего Всевышнего Господа. И он непременно будет удовлетворен.
[koran.islamnews.ru/?syra=92&ayts=1&aytp=21&kul=on&orig=on&original=og1&dictor=8&s= 92:1—21] (Кулиев)
|
|
|
Это заготовка статьи о Коране. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| Предыдущая сура: Аш-Шамс | Сура 92 — Арабский текст | Следующая сура: Ад-Духа |
Напишите отзыв о статье "Аль-Ляйль"
Отрывок, характеризующий Аль-Ляйль
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
