Библиотека Ивана Грозного

Библиоте́ка Ива́на Гро́зного (также используются названия Либере́я и Либери́я от лат. liber — «книга») — легендарная коллекция книг и документов, последним владельцем которой предположительно был царь Иван IV Грозный. Считается, что она была утрачена или спрятана Грозным. Поиски библиотеки с перерывами безрезультатно велись несколько столетий. Неоднократно высказывались сомнения в самом факте существования царского книгохранилища. Многие из исследователей этого вопроса пришли к выводу, что оно давно погибло в результате пожаров или во времена Смуты. Либерея является темой и источником многочисленных слухов и спекуляций. На сегодняшний день выдвинуто более 60 гипотез о её местонахождении.

Легендарная история Либереи

Согласно легенде, библиотека изначально принадлежала византийским императорам и собиралась на протяжении многих веков. Последним из императоров, владевших библиотекой, называют Константина XI. После падения Константинополя книжное собрание было вывезено в Рим, а затем переместилось в Москву в качестве приданого византийской царевны Софьи Палеолог, выданной замуж за московского князя Ивана III.

По прибытии в Москву в 1472 году Софья Палеолог увидела последствия пожара Москвы 1470 года. Поняв, что книги могут стать лёгкой добычей огня, Софья распорядилась хранить их в подвале под церковью Рождества Богородицы в Кремле. Однако уже в апреле 1473 года случился новый опустошительный пожар: выгорел весь Кремль, но книги уцелели. Москва действительно в те времена множество раз горела: сообщается о десятках крупных пожаров.

Утверждается, что к переводу книг Либереи сын Ивана III Василий III привлёк известного учёного Максима Грека. Упоминание об этом вместе с «описью» библиотеки присутствует в «Сказаниях о Максиме Греке», однако многие историки считают эти записи позднейшей подделкой. В сказании говорится:

отверзе царские сокровища древних великих князей прародителей своих и обрете в некоторых палатах бесчисленное множество греческих книг, словенским же людям отнюдь неразумны

Каким образом библиотека перешла к Ивану Грозному, неизвестно. Высказываются даже предположения о том, что будущий царь «охотился» за Либереей, однако при этом не уточняется, кто был его соперником в поисках. Возможно, библиотека была пополнена «книжными эмиссарами» царя, скупавшими в разных странах редкие книги. Есть предположения о том, что частью царского собрания стала не менее легендарная библиотека Ярослава Мудрого.

Одним из главных доказательств существования Либереи, наряду со «Сказаниями о Максиме Греке», считается свидетельство протестантского пастора Иоганна Веттермана из Дерпта, которого Грозный, якобы, пригласил в 1570 году для перевода книг. Его слова приводит в своей «Ливонской хронике» Франц Ниенштедт (XVI век): «книги, как драгоценное сокровище, хранились, замурованными в двух сводчатых подвалах».

Веттерману также часто приписывается авторство «Списка Дабелова», опубликованного в 1834 году немецким правоведом В. Ф. Клоссиусом в его статье «Библиотека великого князя Василия Иоанновича и царя Иоанна Васильевича». «Список», якобы, был найден в 1822 году профессором Дерптского университета Х. Х. Дабеловым среди неопубликованных бумаг архива эстонского города Пярну. В нём перечисляется множество редчайших древних латинских и греческих сочинений, многие из которых до нас не дошли (подробнее см. ниже в разделе «Гипотезы о составе библиотеки»). Подлинность списка вызывала сомнения уже у его публикатора Клоссиуса, так как Х. Х. Дабелов смог предоставить только копию, а оригинал загадочно «исчез».

Исчезновение Либереи обычно относят к периоду после 1571 года, когда царь «удалился от мира» в Александровскую слободу. Строителем тайника также часто называют Ивана III и даже саму Софью Палеолог. С этим связывают и перестройку Кремля в XV веке.

Гипотезы о составе библиотеки

Объём библиотеки обычно оценивают как очень большой: 800 томов или 30 (возможно даже 70) подвод, гружённых книгами. По различным сведениям, среди книг Либереи могли быть очень редкие и ценные.

«Список Дабелова» содержит следующие произведения:

• «История» Тита Ливия — из 142 книг (свитков) этого сочинения науке известно только 35;
• «Жизнь двенадцати цезарей» Светония — возможно, более полный список, нежели те, что имеются сейчас;
• «История» Тацита — в списке фигурируют «несколько томов», однако не уточняется, какие именно. До нас дошли только четыре с половиной первых книги из 12;
• «Энеида» Вергилия — классическое сочинение древнеримского поэта. Кроме того, указано, что в Либерее содержалось некое его же сочинение с неразборчивым названием «Итх…». В. Ф. Клосиус предположил, что имеется в виду утраченное произведение «Итхифалеика», которое в древности часто приписывали Вергилию;
• «История» Полибия — это сочинение содержало 40 книг (дошли 5). Какие книги были в Либерее, не указано;
• «Комедии» Аристофана — вновь без уточнений;
• «Песни» Пиндара — из сочинений этого древнегреческого поэта до нас дошло только 4 цикла стихов;
• «De republica» и 8 книг «Historiarum» Цицерона — имеются в виду трактат «О государстве», сохранившийся фрагментарно, и некое историческое сочинение, не дошедшее до нас;
• «Оратории и поэмы» Кальва — соперник Цицерона в ораторском искусстве, о его произведениях практически нет никаких сведений и так далее.

В 1930-е годы археограф Н. Н. Зарубин составил «Алфавитный перечень книг, известных с именем Ивана Грозного». В его состав включены книги из семи источников: обнаруженные при описях его имущества и архива, переписанные по заказу царя, переданные ему разными лицами, взятые им на время со стороны, пожертвованные царём в церкви, монастыри или пожалованные частным лицам, лично ему принадлежавшие и разыскиваемые у царя его современниками. Всего Зарубин насчитал 154 единицы, в которые попали и некоторые книги из «Списка Дабелова».

Поиски и раскопки

Как свидетельствуют документы из архива Ватикана, ещё в 1601 году канцлер ВКЛ Лев Сапега и иезуит Пётр Аркудий получили задание разыскать царское собрание древних книг, но даже слухов о нём им собрать не удалось. В «книжном шпионаже» в пользу Ватикана подозревали и отлучённого митрополита Газского Паисия Лигарида, который прибыл в Москву в 1662 году. По догадке одного современного автора, библиотеку искал и хорватский учёный Юрий Крижанич, за что и был сослан в Тобольск.

Российскими властями официальные поиски Либереи впервые были проведены в 1724 году по указанию Сената. Их начали после показаний пономаря московской церкви Иоанна Предтечи Конона Осипова. Ссылаясь на рассказ умершего дьяка, он описывал хранилище так:

Есть в Москве под Кремлём-городом тайник, и в том тайнике есть две палаты, полны наставлены сундуками до стропу. А те палаты за великою укрепою; у тех палат двери железные, поперёк чепи в кольца проёмные, замки вислые, превеликие, печати на проволоке свинцовые, а у тех палат по одному окошку, а в них решётки без затворов. А ныне тот тайник завален землёю, за неведением, как виден ров под Цехаузной двор и тем рвом на тот тайник нашли на своды, и те своды проломаны и, проломавши, насыпали землю накрепко.

Копали дважды в пяти местах, но безрезультатно. Интерес к Либерее пробудился вновь лишь в конце XIX века. Палеограф и историк Н. П. Лихачёв заявил, что свидетельствам Максима Грека и пастора Веттермана можно доверять, однако отверг «Записки анонима» и «Список Дабелова». Его поддержал историк И. Е. Забелин, однако он придерживался той версии, что Либерея существовала, но была безвозвратно утрачена во время большого пожара Москвы 1571 года. За раскопки выступал и академик А. И. Соболевский: «Сундуки с книгами где-то существуют, засыпанные землёй или невредимые, и от нашей энергии и искусства зависит их отыскать». В конце концов, разыскания были проведены директором Исторического музея князем Н. С. Щербатовым. Одновременно с ним по личному поручению Александра III поиски проводил немецкий учёный Эдуард Тремер. И тоже впустую. В 1898 году русский историк и археограф С. А. Белокуров опубликовал монографию «О библиотеке московских государей в XVI столетии», в которой отрицал факт существования Либереи. В связи с его выводами «Журнал министерства народного просвещения» в 1899 году даже предложил «вопрос о царской библиотеке считать исчерпанным».

С начала XX века поисками библиотеки активно занимался археолог И. Я. Стеллецкий. Он провёл безуспешные разыскания в Москве, Коломенском, Александрове, Вологде и многих других местах. Деятельность Стеллецкого позже была подробно описана Романом Пересветовым в книге «Тайны выцветших строк». Поиски в Арсенальной башне Московского Кремля были проведены им ещё в 1912 и 1914 годах, однако застряли из-за отсутствия средств. Повторные раскопки состоялись в 1933—1934 годах с разрешения комендатуры Кремля. В 1935 году по непонятным причинам они были приостановлены, хотя в ходе раскопок обнаружили белокаменный ход под Кремлём из угловой Арсенальной башни через среднюю Арсенальную башню до Арсенала.

Поиски возобновились в 1995 году по инициативе коммерсанта Германа Стерлигова. При Дворянском Собрании Москвы был создан поисковый «штаб». После подготовительного этапа — работы в архивах — состоялось несколько экспедиций. Поиски велись в Александровской слободе, а также под Рязанью и Вологдой. В июле 1997 года был даже создан специальный совет содействия во главе с Ю. М. Лужковым. Мэрия выделила значительные средства. В 1999 году поиски вновь прекратились.

Версии о местоположении

Всего имеется более 60 совершенно различных версий. Многие из них очевидно фантастичны или созданы намеренно для создания шумихи или привлечения туристов. Ниже представлены наиболее распространённые.

Москва и окрестности

• Московский Кремль. У Тайницких ворот на Житном дворе, на площади против Иностранной коллегии, напротив колокольни Ивана Великого, у Цейхгаузской стены в Круглой башне («Сенатские раскопки» 1724 года, раскопки Н. С. Щербатова конца XIX века). Боровицкий холм, набережная реки Москвы, Арсенальная башня Кремля (И. Я. Стеллецкий).

• Дом Пашкова. Согласно городской легенде, во время строительства станции метро «Библиотека им. В. И. Ленина» строители наткнулись на старинную подземную галерею. В 1993 году по заказу «Центра археологических исследований» на территории Дома Пашковых проводились геофизические исследования, которые выявили наличие подземного колодца диаметром 8 метров и глубиной около 25 метров. По непонятным причинам исследования были свёрнуты.
• Коломенское. Раскопками в Коломенском занимался ещё И. Я. Стеллецкий. В 1990-е годы здешнюю землю исследовал геофизик Александр Зайцев. Называют даже конкретное место в Коломенском, где Либерея была зарыта — Голосов овраг.

Александров

Выдвигалась версия о том, что Либерею Иван Грозный увёз в Александровскую слободу во время опричнины. Стеллецкий считал, что в слободе находилась лишь часть Либереи, своеобразный «походный филиал» библиотеки.

Вологда

Вологда была «северной резиденцией» Грозного, которой он уделял большое внимание: подолгу жил здесь, проводил масштабную перестройку города. Наиболее вероятным местонахождением называют «Соборную Горку» рядом с Софийским собором. Одно из первых печатных упоминаний о подземных ходах в Вологде — «Рассказ лекаря Флерова о древностях вологодских», опубликованный в 1804 году в «Северном вестнике»:

В средине прошлого столетия разламывали Соборную гору, потому что она гора неестественная, но каменная. Снаружи округлое наподобие горы здание, покрывшееся от времени по всей поверхности дёрном. Во внутренности нашли сводные пещеры, отделённые от дальнейших запертыми железными дверями, так крепкими, что не смогли их разломать. За сими дверями слышали глухой шум, который доказывает обширность запертой части сего подземелья и движенье воздуха в оной. Но суеверные испытатели сей шум произвели от другой причины. Они подумали, что железные двери отделяют от них жилище духов, и что внутренние скрытые пещеры суть пещеры ада. Подумали и столько ужаснулись нелепой мысли своей, что остановили свои исследования, и сделанные проломы в горе засыпали. Видевшие открытою эту часть горы говорят, что в оной, близ реки Вологды нашли узкий проход с каменною лестницею, нисходящий по реке и простирающийся по рассказам до Прилуцкого монастыря

Однако в ответ на статью Флерова в 1813 году в «Вестнике Европы» вышла заметка Митрополита Евгения, бывшего в 1808—1813 гг. Епископом Вологодским, в которой говорилось:

Такое сказание действительно достойно исследования любителей отечества… но, к сожалению, и повествователь хотел только занять читателей чудесными сказаниями, которые заимствовал от суеверной черни, не захотев или не имев времени рассмотреть несообразность оных. Действительно, есть гора соборная против Вологодского Софийского собора над утёсистым правым берегом реки Вологды и в горе сей каменное погребное здание, но не округлое наподобие горы, а равностороннее в два ряда, простирающееся по берегу. Она была раскапываема не в половине прошлого столетия, а в половине XVII столетия. По архивским запискам известно, что в царствование Царя Алексея Михайловича, вологодский архиепископ Симон раскопавши погреба сего здания нашёл там серебро и украшение.

Ходы и клады в Соборной горке искали неоднократно. Впервые — генерал Бороздин в 1809 году, а затем в 1866 году некий штабс-капитан З. Во всех случаях безрезультатно. В опубликованном к 860-летнему юбилею города сборнике статей «Археология Вологды» появились данные научных наблюдений во время земляных работ на Кремлёвской площади возле одной из стен церкви святого Александра Невского. Храм стоит рядом с Соборной горкой на возвышенности, называвшейся в старину «Известной горой», в которой согласно «Сказанию о тёмной пещере и Никольской иконе в Известной горе» должен быть тайник. Однако подземелий обнаружено не было. Доказательству «вологодской версии» посвящена книга П. П. Шабанова «Как пройти в библиотеку Ивана Грозного?». Новых научных данных она не добавляет.

Другие версии

По некоторым версиям, Либерея может находиться в Кирилло-Белозерском или Старицком Свято-Успенском монастыре (Тверская область), в Курской области или Рязани.

Аргументы скептиков

Само существование Либереи оспаривается многими авторами и исследователями. В истории её происхождения и рассказах о дальнейшей судьбе они усматривают многочисленные натяжки и несоответствия. Во-первых, возможность вывоза библиотеки из осаждённой столицы Византии весьма сомнительна. Далее, после своего бегства, семья Палеологов оказалась в Риме буквально без гроша, и библиотека вряд ли не была бы продана.

Также приводится довод о том, что в эпоху Ивана III на Руси, как и в Европе, было довольно мало бумажных книг. В библиотеках могли хранить в основном лишь пергаментные кодексы — дорогие и штучные реликвии, практически у каждой из которых можно проследить своеобразную «биографию».

Различные исследователи полагали, что Либерея могла погибнуть в многочисленных московских пожарах, причём С. А. Белокуров относил это событие к Смутному времени, а В. Ф. Клоссиус к 1626 году. Согласно наиболее экзотичному предположению, кожаные фолианты Либереи в 1612 году съели осаждённые в Москве поляки.

Критике подвергается и подлинность свидетельств о библиотеке и её составе. Первое из них — «Сказание о преподобнем Максиме философе…». С. А. Белокуров пытался доказать его позднее происхождение. Противоположную точку зрения высказал А. И. Соболевский. Он и палеограф Илья Денисов предположили, что автором мог быть боярин А. М. Курбский.

В научном сообществе нет однозначного мнения и относительно «Списка Дабелова», автором которого часто называют пастора Веттермана. Оригинал этого документа так и не был найден в архивах Пярну ни В. Ф. Клоссиусом, специально приезжавшим для этого в Россию, ни другими учёными. Позднее по заданию Московского археологического общества и Архива министерства юстиции в архиве Пярну побывал археолог И. Я. Стеллецкий, фанатично разыскивавший Либерею всю свою жизнь. Он даже утверждал в своём дневнике, что в 1914 году видел его своими глазами, но ни фотокопии оригинала, ни самого списка не предъявил. Неправдоподобие его свидетельства признают даже сторонники версии существования Либереи.

В самом содержании списка учёные усматривают много сомнительного. Прежде всего, Х. Х. Дабелов, будучи опытным учёным, автором множества научных исследований, почему-то «забыл» записать имя автора, хотя, по его позднейшему утверждению, документ не был анонимным. К тому же, в списке указано: «Ливиевы истории, которые я должен был перевести… Светониевы истории о царях, так же мною переведённые…», однако из «Ливонской хроники» явствует, что Веттерман отказался от перевода. В списке упомянуты произведения либо до сих пор неизвестные (например, «Historiarum» Цицерона), либо открытые уже после смерти Дабелова (стихи Пиндара). Одни считают это плодом фантазии дерптского правоведа, другие — ещё одним доводом в пользу подлинности списка. Авторство пытались установить неоднократно: в архивах даже нашли имена трёх дерптских пасторов этого времени, однако подробностей отыскать не удалось.

В пользу поддельности списка говорит и ещё одно противоречие. В нём описываются античные издания, которые вряд ли мог описать и опознать необразованный человек. Вместе с тем сам документ был написан на грубом нижненемецком диалекте. В связи с этим высказывались предположения о том, что список составлен ещё до формирования единого немецкого языка, во времена Ивана III.

Некоторые учёные подвергали сомнению даже научную ценность Либереи. Так, академик Д. С. Лихачёв советовал вместо бесплодных поисков спасать реальные книжные сокровища, которые гибнут в наши дни. Он утверждал, что в средствах массовой информации ценность библиотеки Грозного явно преувеличивается:

Даже если библиотеку Ивана Грозного обнаружат, находка не будет представлять большой научной ценности. Значительную часть этого собрания составляли церковные книги, которые Софья Палеолог привезла на Русь из Византии, чтобы молиться на своём родном языке.

Либерея в массовой культуре

• Версии и сообщения об обнаружении Либереи десятки раз появлялись в СМИ. Директор Центра археологических исследований Москвы Александр Векслер даже говорил по этому поводу: «Как же ей [библиотеке] не существовать, если она столько лет журналистов кормит?». В разное время о новых «находках» сообщали: «Комсомольская правда», «Совершенно секретно», «НЛО», «Труд». Иногда подобные статьи были «приурочены» к 1 апреля — к примеру, статья «Найдена библиотека Ивана Грозного!» в номере «Аргументов и Фактов» за 28 марта 2001 года.
• Поиски библиотеки Ивана Грозного описаны в романе Бориса Акунина «Алтын-толобас».
• Предполагаемое содержимое Либереи иронически описано в романе А. Лазарчука и М. Успенского «Посмотри в глаза чудовищ».
• В повести Глеба Алексеева «Подземная Москва» описываются поиски библиотеки Ивана Грозного, увенчавшиеся успехом, и попутно раскрывается исчезновение знаменитого архитектора Аристотеля Фиораванти, строившего многие здания Московского Кремля.
• В приключенческой повести Григория Гребнева «Пропавшее сокровище», действие которой происходит в 30-х годах XX века, описываются безуспешные поиски библиотеки Ивана Грозного в Сиверском монастыре, в ста пятидесяти километрах севернее Вологды, в которых принимают участие как советский профессор Стрелецкий, так и иностранные авантюристы.
• Оригинальная версия местонахождения библиотеки Ивана Грозного описана в книге С. Т. Алексеева «Покаяние Пророков» .
• В фантастической повести Владимира Малова «Царские книги» (1991) библиотеку Ивана Грозного спасают от пожара школьники из будущего.
• В книге Екатерины Неволиной «Владыка времени» четверо школьников находят Либерию.
• В цикле романов Вадима Панова «Тайный город» легендарная библиотека является наследием древнейших рас, населявших Землю до человечества. Сохранялась в строжайшей тайне царским родом и дальнейшая её судьба неизвестна.
• В цикле романов «Рок-н-Ролл под Кремлём» Д. Корецкого диггер Леший также ищет эту библиотеку.
• Поискам библиотеки посвящён фантастический детектив Петра Хомякова "Тайна царя Иоанна"

Интересные факты

• Утверждается, что почти все исследователи, подошедшие близко к известной библиотеке, теряли зрение.
• В 1997 году мифическая Либерея была застрахована предпринимателем Германом Стерлиговым на сумму 1 млрд долларов.

Литература

• Алексеев Г. Подземная Москва. — М.: Современник, 1991. — 95 с.
• Амосов А. А. «Античная» библиотека Ивана Грозного. К вопросу о достоверности сохранившихся известий об иноязычном фонде библиотеки московских государей. // Книжное дело в России в XVI—XIX веках. — Л., 1980.
• Бацалёв В. Либерия — библиотека Ивана Грозного // В. Бацалёв, А. Варакин. Тайны археологии. Радость и проклятие великих открытий. — М.: Вече, 1999.
• Белокуров С. А. О библиотеке и архиве царя Ивана IV // Моск. ведомости. — 1894. — 8 апр. (№ 97); 4 мая (№ 121).
• Белокуров С. А. О библиотеке московских государей в XVI столети. — М., 1898 (На обл.: 1899). — ХVI, 336, DХХVШ с.
• Библиотека Ивана Грозного: Реконструкция и библиографическое описание / Сост. Н. Н. Зарубин; Подгот. к печати, примеч. и доп. А. А. Амосова. Л., 1982.
• Васильченко В. Е. Очерки истории библиотечного дела в России XI—XVIII века. — М.: Изд-во культ.-просвет. лит.,1948. — 158 с.
• Глейбман С. Таинственная библиотека. // Памятники Отечества. — 2002. — № 54. — С. 152—154.
• Головина Н. В. Состав библиотеки Ивана Грозного. // Рязанский историк. — 2007. — № 5. — С. 78-83.
• Глухов А. Г. Легендарная Либерея. // Глухов А. Г. Русь книжная / А. Г. Глухов. — М., 1979. — С.141-156.
• Дрбоглав Д. История неоконченного поиска: (К пробл. антич. б-ки Ивана Грозного) // Встречи с историей. — М., 1987. — С. 96-100.
• Дрбоглав Д. А. К вопросу об античной библиотеке Ивана Грозного. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 8, История. — 1991. — № 2. — С. 33-41.
• Егорова А. Библиотека, которой не было // Новая библиотека. — 2001. — № 7. — С. 17
• Зарубин Н. И. Библиотека Ивана Грозного: Реконструкция и библиографическое описание. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1982.
• Заседание общественной комиссии по розыску библиотеки Ивана Грозного, апрель 1963 г.: Стенограмма. Машинопись. // Архив АН СССР. — Ф. 693. — Оп. 3. — № 85.
• Зимин А. А. К поискам библиотеки московских государей. // Рус. литература. — 1963. — № 4. — С. 124—132.
• Кладовая истории: Репортаж о заседании общественной комиссии по розыскам библиотеки Ивана Грозного // Неделя. — 1963. — № 18. — С.8-9.
• Клоссиус Фр. Библиотека великого царя Василия (IV) Иоанновича и царя Ивана (IV) Васильевича// Журн. М-ва нар. просвещения. — 1894. — Июнь. — С.416.
• Козлов В. Записка анонима, или история о том, как профессор Х. Х. Дабелов побывал в библиотеке Ивана Грозного. // Родина. — 1992. — № 5. — С. 17
• Крушинская М. Казна царевны — бесприданницы. // Родина. — 2003. — № 4. — С. 47-50.
• Лихачёв Н. П. Библиотека и архив московских государей в XVI столетии. — СПб., 1894. — [4], 152, 81, [3] с.
• Менделеев А., Черников Н. Репортаж о заседании общественной комиссии по розыскам библиотеки Ивана Грозного. // Неделя. — 1963. — № 4. — С. 18-19.
• Михайлин А. Где же книги Грозного?: Ещё одна гипотеза о судьбе легендарной библиотеки. // Моск. правда. — 1987. — 19 апр.
• Муравьёв В. В поисках библиотеки Ивана Грозного. // Архитектура и строительство Москвы. — 1989. — № 7. — С. 31-32.; № 8. — С. 31-33.
• Неволина Е. Похитители древностей. // Владыка времени
• Осокин В. Н. Поиски либерии продолжаются. // Новый мир. — 1976. — № 11. — С. 227—233.
• Осокин В. Н. Судьба библиотеки Ивана Грозного. // Огонёк. — 1978. — № 44. — С. 22-23.
• Пересветов Р. Т. По следам находок и утрат. — М.: Советская Россия, 1961. — 264 с.
• Пересветов Р. Судьба старейшего архива. // Наука и жизнь. — 1963. — № 5. — С. 42-45: ил.
• Пересветов Р. Т. Тайны выцветших строк. — М.: Дет. лит., 1970. — 287 с.
• Слуховский М. И. Библиотека Ивана Грозного: Миф или реальность? // В мире книг. — 1971. — № 7. — С. 45-46; № 8. — С. 46.
• Слуховский М. И. Русская библиотека XVI- ХVIII вв. — М.: Книга, 1973. — 252 с.
• Соболевский А. И. Библиотека и архив Ивана Грозного. // Книговедение. — 1894. — № 4. — С. 17-20.
• Соболевский А. И. Ещё о кремлёвском тайнике и царской библиотеке. // Археологические известия и заметки… — 1894. — № 12. — С. 400—403.
• Соболевский А. И. Ещё раз о библиотеке и архиве московских царей. // Нов. время. — 1894. — № 6511.
• Стеллецкий И. Я. Загадка Кремля. // Известия ВЦИК. — 1924. — 10 апр. (№ 83).
• Стеллецкий И. Я. Мёртвые книги в московском тайнике. — М.: Московский рабочий, 1993. — 270 с.
• Стеллецкий И. Я. Поиски библиотеки Ивана Грозного. — М. : Сампо, 1999. — 399 с.
• Стеллецкий И. Я. Судьба библиотеки Ивана Грозного. // Наука и жизнь. — 1944. — № 7/8. — С. 47-48.
• Стеллецкий И. Я. Царь Иван Грозный: (К поискам его библиотеки). // Утро России. — 1914. — 21 марта (№ 67).
• Тихомиров М. Н. О библиотеке московских царей: Легенды и действительность. // Новый мир. — 1960. — № 1. — С. 196—202.
• Тихомиров М. Н. Русская культура X—XVIII вв. — М., 1968. — С. 281—291.
• Тремер Э. Библиотека Иоанна Грозного. — М., 1891. — 14 с.; То же: Моск. ведомости. — 1891. — № 315 (14 нояб.); 334 (3 дек.).
• Филюшкин А. Как пройти в библиотеку Грозного? // Родина. — 2003. — № 4. — С. 50-53.
• Шабанов П. Как пройти в библиотеку Ивана Грозного? // Русский Север. — № 57. — 3 авг. — С. 11; // Русский Север. — № 59. — 10 авг. — С. 19.; // Русский Север. — № 61. — 17 авг. — С. 19; // Русский Север. — № 63. — 24 авг. — С. 19.

Ссылки

• Колпакова Л. Б. [libnn.ru/content/view/44/23/ История исчезнувшей библиотеки Ивана]
• Глухов А. Г. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000057/st007.shtml Легендарная Либерея]
• Бацалев В., Варакин А. [bibliotekar.ru/taynyArheologii/30.htm Тайны археологии. Радость и проклятие великих открытий]
• Лукомский Г. К. [www.booksite.ru/fulltext/lou/kom/sky/34.htm Вологда в её старине]
• Сударушкин Б. М. [sudar-bm.narod.ru/main/page3.htm Затерянный клад России]

Отрывок, характеризующий Библиотека Ивана Грозного

В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.


В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]
Наташа не поняла того, что он сказал, так же как он сам, но она чувствовала, что в непонятных словах его был неприличный умысел. Она не знала, что сказать и отвернулась, как будто не слыхала того, что он сказал. Но только что она отвернулась, она подумала, что он тут сзади так близко от нее.
«Что он теперь? Он сконфужен? Рассержен? Надо поправить это?» спрашивала она сама себя. Она не могла удержаться, чтобы не оглянуться. Она прямо в глаза взглянула ему, и его близость и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили ее. Она улыбнулась точно так же, как и он, глядя прямо в глаза ему. И опять она с ужасом чувствовала, что между ним и ею нет никакой преграды.
Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что происходило перед ней, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
В четвертом акте был какой то чорт, который пел, махая рукою до тех пор, пока не выдвинули под ним доски, и он не опустился туда. Наташа только это и видела из четвертого акта: что то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила глазами. Когда они выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Наташу, он пожал ей руку выше локтя. Наташа, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на нее.

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.


Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.