Евдокия Дмитриевна

Евдокия Дмитриевна
Скульптурная реконструкция по черепу, работы С.А. Никитина
Евдокия Дмитриевна на Викискладе

Евдоки́я Дми́триевна (1353—1407) — дочь великого князя Суздальского Дмитрия Константиновича. В 13-летнем возрасте выдана замуж за 15-летнего великого князя Московского Дмитрия Ивановича. Известна своей благотворительностью.

Также известна как преподобная Евфросиния Московская (в монашестве); в 2007 году отмечалось 600-летие её преставления, в ознаменование чего 21 августа того же года была учреждена новая награда РПЦ — орден преподобной Евфросинии, великой княгини Московской.

Семья

• Отец — Дмитрий Константинович (князь суздальский), мать — княгиня Анна. Их другие дети:
  • Василий Дмитриевич Кирдяпа, родоначальник князей Шуйских
  • Симеон Дмитриевич, умер в 1402 году в изгнании в Вятке
  • Иван Дмитриевич, погиб в 1377 году в битве на Пьяне
  • Мария Дмитриевна, вышла замуж за московского боярина Микулу Васильевича Вельяминова, погибшего на Куликовом поле

Биография

В браке с Дмитрием Ивановичем

В 1366 году отец выдал Евдокию замуж за Великого князя московского Дмитрия Ивановича, позднее прозванного Донским; брак был залогом прекращения междоусобной борьбы Московского и Суздальско-Нижегородского княжеств и знаменовал собой окончательное примирение двух князей.

Евдокия Дмитриевна провела с Дмитрием Ивановичем 22 года в счастливом браке, которому «земля Русская была рада». Венчание происходило в Воскресенской церкви (одна из церквей Коломенского кремля). 19 мая 1389 года Дмитрий Донской скончался в возрасте 38 лет. Лицевой летописный свод приводит пространный плач княгини по его кончине:

Зачем ты умер, жизнь моя, дорогой мой, меня вдовою оставив? Почему я не умерла прежде тебя? Погас свет очей моих. Где ты сейчас, сокровище жизни моей? Почему не поговоришь со мной, прекрасный свет очей моих? Почему так рано увял, виноград многоплодный? Уже не подашь плода сердцу моему и сладости души моей! Почему не посмотришь на меня, не промолвишь мне какого-нибудь слова? Ужели забыл меня? Почему не смотришь на меня и на детей своих, почему не отвечаешь им? На кого ты меня оставил? Солнце мое, рано ты зашло, месяц мой прекрасный, рано ты померк. Звезда восточная, зачем на запад уходишь? (…) Свет мой ясный, зачем померк ты? Если Бог услышит молитву твою, помолись обо мне, княгине твоей. Вместе с тобой жила, с тобой и умереть хочу. И юность еще не оставила нас, и старость не настигла. На кого оставляешь меня и детей своих? Недолго радовалась я с тобой: за весельем пришли плач и слезы, а за утехой и радостью — сетование и плач. Почему не умерла я прежде тебя, чтобы не видеть смерти твоей и своей погибели! Слышишь ли, мой господин, слова мои печальные? Почему не сжалишься над моими горькими слезами! Звери в норы свои идут, птицы небесные к гнездам летят. Ты же, господин, из дома своего так внезапно уходишь. Кто я теперь? Осталась без своего царя. Старые вдовы — утешьте меня, молодые вдовы — плачьте со мной: вдовья доля — самая горькая (…)

После смерти мужа

С 1389 года, после кончины своего супруга, Евдокия Дмитриевна фактически стояла во главе Московского княжества, являясь блюстительницей престолонаследия среди сыновей. Была одной из самых образованных женщин своей эпохи. В столице и других русских городах Евфросиния построила большое число храмов и монастырей, в частности:

• знаменитый Вознесенский женский монастырь (в деревянном исполнении);
• каменный храм в честь Богоматери и украсила его лучшими иконами, утварью, книгами; Рождественский храм был освящён 11 февраля 1393 года в присутствии всей великокняжеской семьи святителем Киприаном, а через два года был расписан лучшими иконописцами — Феофаном Греком и Симеоном Чёрным;
• Горицкий монастырь в Переяславле, построенный на иждивение княгини около 1392 года;
• Церковь Рождества Иоанна Предтечи в Переяславле.

Кроме того, под руководством Евдокии Дмитриевны собиралось ополчение, чтобы защитить Москву от нашествия Тамерлана.

По просьбе княгини положено было победу на Куликовом поле праздновать в Москве 8 сентября с особой торжественностью.

17 мая 1407 года Евдокия Дмитриевна, удалившись в Вознесенский женский монастырь, приняла монашество с именем Евфросинии (современники утверждали, что в тот день случилось около трёх десятков чудес). Через несколько дней инокиня Евфросиния повелела заложить новый каменный Вознесенский собор на месте деревянного. Прожив в иночестве всего несколько недель, 7 июля 1407 года инокиня Евфросиния скончалась и была погребена в строящемся соборе (при взрыве собора в 1929 году её мощи были утрачены, но вновь обретены в 2002 году, после чего перенесены в Архангельский собор Московского Кремля). Со временем преподобную Евфросинию Московскую стали почитать как покровительницу русских государей и заступницу Москвы.

Дети

От князя Дмитрия Евдокия Дмитриевна родила восемь сыновей и четыре дочери:

Сыновья

1. Даниил (1370—1379),
2. Василий (1371—1425) — великий князь Московский (Владимирский),
3. Юрий (1374—1434) — великий князь Московский (Владимирский),
4. Семён (умер в 1379 г.),
5. Иван (1380 —1393) — в монашестве Иоасаф.
6. Андрей (1382—1432) — удельный князь Можайский с 1389 года, родоначальник Можайских князей,
7. Пётр (1385—1428) — князь Дмитровский с 1389, князь Углицкий 1389—1405,
8. Константин (1389 — 1433) — князь Углицкий;

Дочери

1. София, с 1387 г. супруга кн. Феодора Ольговича Рязанского,
2. Мария, с 1394 г. супруга кн. Лугвения (Семёна) Ольгердовича,
3. Анастасия, с 1397 г. супруга кн. Ивана Всеволодовича Холмского
4. Анна, род. в 1387 г.— супруга кн. Юрия Патрикеевича

Почитание

Была погребена в соборном храме Вознесенского монастыря, после уничтожения которого в 1929 году, её останки были перенесены в подклет Архангельского собора Кремля. 28 мая 2008 года, после литургии в Архангельском соборе, совершённой Патриархом Алексием II в сослужении викариев Московской епархии, состоялось перенесение её мощей из Судной палаты (подклет Архангельского собора) в придел мученика Уара.

В 2006 году на Нахимовском проспекте в Москве началось строительство храма преподобной Евдокии (Евфросинии) Московской.

В 2007 году по решению Священного Синода учреждена новая церковная награда — орден и медаль преподобной Евфросинии Московской.

В 2012 году на Рождественском бульваре в Москве установлен поклонный крест преподобной Евдокии Московской.

19 ноября 2013 года перед храмом преподобной Евфросинии Московской на Нахимовском проспекте в Москве был открыт памятник супругам святому благоверному великому князю Димитрию Донскому, преподобной Евфросинии и их детям, автор памятника — скульптор Дмитрий Владимирович Кукколос.

Галерея

• Княгиня Евдокия.jpg

  Княгиня Евдокия. Эскиз В.Васнецова для фресок Владимирского собора в Киеве

• Поклонный крест Евфросинии Московской.jpg

  Поклонный крест преподобной Евфросинии Московской на Рождественском бульваре в Москве

• Hram Evfrosinii.JPG

  Храм преподобной Евфросинии, великой княгини Московской в Москве - единственный храм в честь святой

• Икона преподобной Евфросинии.jpg

  Чудотворная икона преподобной Евфросинии Московской в храме в честь святой

Литература

• Авдеев А. Г.  Стихотворный элогий Кариона Истомина, посвященный великой княгине святой Евдокии, в иночестве Евфросинии // Вестник церковной истории. — 2008. — № 4 (12). — С. 131—134.
• Викторов А. Е. [dlib.rsl.ru/viewer/01003543504#?page=1 Великая княгиня Евдокия, во иночестве преподобная Евфросиния, основательница Вознесенского девичьего монастыря в Московском Кремле.] — М.: Унив. тип., 1857. - 109 с.
• Пчелов Е. В., Чумаков В. Т.  Правители России от Юрия Долгорукого до наших дней. — М.: Сполохи, 1997. — 240 с. — ISBN 5-87125-013-0.
• Рыжов К. В.  [www.hrono.info/libris/ryzov00.html Все монархи мира. Россия. 600 кратких жизнеописаний]. — М.: Вече, 1998. — 640 с. — ISBN 5-7838-0268-9.
• Усачев А. С.  «В мале сказание» о Евдокии-Евфросинии в Книге Степенной царского родословия // Духовный путь Московской Руси: материалы научной конференции, посвященной 600-летию со дня блаженной кончины преподобной Евдокии-Евфросинии, великой княгини московской. — М., 2007. — С. 69—78.

Ссылки

• [www.evfrosinia.ru/ Сайт Храма преподобной Евфросинии]
• [days.pravoslavie.ru/Life/life6570.htm Житие преподобной Евфросинии на сайте Православие.RU]
• [kotlovka.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=519 Житие преподобной Евфросинии на сайте Котловка.RU]
• [www.kkovalev.ru/Evdokija.htm Евдокия Дмитриевна — св. Евфросиния Московская] на сайте К. П. Ковалёва-Случевского

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Евдокия Дмитриевна

– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.