Мехтулинское ханство

Мехтулинское ханство
← XVI век — 1867 год →
Столица	Аймаки
Язык(и)	кумыкский
Религия	Ислам
Население	кумыки, аварцы
Хан

К:Исчезли в 1867 году

Мехтулинское ханство — государственное образование, существовавшее в XVII—XIX веках на территории Дагестана. Состояло из 13 аулов, расположенных в бассейне реки Манас.

Население Мехтулинского ханства было смешанное — преимущественно населяли его кумыки, часть аварцы.

Мехтулинское ханство образовалось в XVII веке при распаде Тарковского шамхальства. Название его произошло от имени его основателя — некоего Кара-Мехти, который, согласно преданию, происходил из дома шаухалов. От его имени и образовалось кумыкское название рода «Мехти-улу» в значении «потомство Мехти» или «фамилия Мехти» инногда в русских источниках, как Дженгутаевское владение (ханство). Согласно историку Е. Н. Кушевой, мехтулинские ханы — родственные шаухалу владельцы. Первоначально Кара-Мехти обосновался в Аймаки, но впоследствии резиденцией мехтулинских ханов стал Нижний Дженгутай.

Осенью 1741 года войска мехтулинского Ахмад-хана разбили в Аймакинском ущелье под Дженгутаем войско персидского Надир-шаха. Ахмад-хан в истории Дагестана сыграл выдающуюся роль в отражении иранской агрессии, был предводителем войск в Андалальской битве, за что турецким султаном Махмудом I ему было присвоенно звание «мир-и миран» (беглербег), то есть генерала.

В 1867 году последний хан Мехтулинского ханства — Рашид-хан, сложил с себя права и обязанности по управлению и оно вошло в состав Российской империи, было включено в состав Темир-Хан-Шуринского округа.

Список правителей Мехтулинского ханства

• Кара-Мехтий (упом. 1590)
• Ахмат-хан I (упом. 1637)
• Мехти II (сер. XVII века)
• Пир-Мухаммат(нач. XVIII века)
• Мехти III (упом. 1732)
• Ахмад-хан II (1735—1749)
• Мехти IV (1749—1773)
• Али-Султан (1773—1807)
• Ахмадхан Аджи-хан (? — 1796)
• Гасан-хан (1809—1818)
• Ахмад-хан (1820—1843)
• Нух-Бике (1843—1855)
• Ибрахим-хан (1855—1859)
• Рашид-хан (1859—1867)

Поколенная родословная роспись Мехтулинских

1. Кара-Мехти (конец XVI – не ранее 1659 г.), основатель рода Мехтулинских ханов. Кто был отцом Кара-Мехти, мы в точности не знаем. Но, согласно сообщений русских источников, можем с высокой степенью вероятности догадываться. Так, например, Эльдар шаухал Тарковский, как известно, в 1629 г. шертовал царю за «дядю своего Махтея-мурзу...» . Следовательно, этот «Махтей-мурза», приходящийся ему дядей, мог быть сыном одного из братьев Сурхай-шаухала, т.е. отца Эльдара. То есть, по сути, тоже сыном шаухала Чопана. Во-вторых, источники конца XVI века называют князя Мехти, «сыном крым-шевкала». В этот период «крым-шевкалами» в Бойнаке, по русским и турецким источникам в 1580-1585 гг. фигурирует поочередно два кумыкских княжича (см. выше) – Али-Солтан (1580-е г.) и несколько позже Магомед-бек (в турецких ист. «Mehmet-Beg»). Возможно, последний и был отцом Махтея, названного в упомянутом источнике дядей Эльдара-шаухала Тарковского.

Из источников ясно, что Кара-Мехти имел многочисленное потомство («Махтеевых детей»). Однако по источникам удается пока установить имена двух из его сыновей – Ахмат Хана и Аманулла-Бека (Аманалы-мурза), Известна и дочь (имя не установлено) Кара-Мехти, которая находилась в браке за племянником Эльдар-шаухала Тарковского – Чопаном, сыном Герея .

(Здесь и далее первая цифра показывает номер данного лица в поколенной родовой росписи, а вторая – соответственно номер его отца.)

2. Ахмат Хан (Агметхан Мегдиев) впервые упоминается в источниках под 1637 годом. Между 1638-1640-м гг. «махдиевский владелец Ахматкан» вместе эндиреевскими владельцами, своими сородичами, участвует в набегах на казачьи укрепления по Тереку [34]. Последний раз Ахмат-Хан Мехти улу («кумыцкий жигутейский владелец крым-шевкала Махтеева сын Ахматхан-Мурза») упоминается в 1659 г., из чего можем заключить, что его отец Мехти, какое-то время был и крым-шаухалом, т.е. вице-шаухалом. Ахмат-Хан имел довольно многочисленное потомство. Среди его сыновей первым можно назвать Завзана, упоминаемого под 1659 г (он находился в аманатах в г. Терки в 1676-1678 гг., затем в 1680-1686 гг. с узденями своими состоял на «государевом жаловании». Умер, приблизительно, в 1690/91 гг. от чумы «на Терке» .

Два других сына Мехти и Мирза-бек упоминаются также под 1659 г. как лица, получающие «государево жалованье». Известны и сыновья Султан-Ахмат и Мухаммат (можно предположить, что он был назван по имени прадеда Магомед-бека).

3. Аманалы-мурза (усеч. варианты: Амай, Ама, Ума, Умай).

4. Али-хан, будучи отданным, еще мальчиком в аманаты турецкому султану, «сумел заслужить расположение султана, при поддержке которого вернулся в Дагестан, получил отцовское наследие». По смерти его оставался сын Шахназар .

5. Дочь Кара-Мехти (имя не установлено). Находилась в браке за племянником Эльдар-шаухала Тарковского – Чопаном, сыном Герея .

7. Мехти II Ахмат-Хан Улу. По преданиям, записанным в 40-е годы XX в., он какое-то время являлся правителем в лакском селении Табахлу . По всей вероятности, он имел сына Алибека («владельца Албека Магдиева»), в 1730-е гг. владевшего Дженгутеем .

6/2. Пир-Мухаммат Ахмат-Хан Улу. Мухаммат, удельным своим владением имел селение Параул. Потомки Пир-Магомеда в истории известны под термином «Пирмаметовы дети». В реестре горских владельцев, составленном в 1732 г, упомянуты уже его сыновья Мехти, Султан, Махмуд. Они все проживали в сел. «Поремейт» (Пирмамет, Параул?) . В 1762 г. из их потомков фигурирует владелец «Париавельской деревни» «Пари Мамет» . Его имя упоминается и на одной из старинных надмогильных стел на параульском кладбище.

8. Мехти III («Пирмаметов сын»). В документах под 1732 годом о нем («Мегди Пермаметовом сыне») говорится как о владетеле с. Доргели . О нем известно, что он был предводителем народного ополчения, выступившего в 1723 г. против «войск его императорского величества» . По сведениям местных жителей, на параульском кладбище имеется старинная надмогильная стела с надписью на арабском: «Мухаммат Пари бину Магьти. 1100 г.х. (1680 г.) . Этот Мехти имел, видимо, трех сыновей: Ума-хана, Айдемира и Али-Султана.

9. Ума (хан) (сведения не прослеживаются). По «Родословной ханского Мехтулинского дома» в потомстве у него было два сына – Ахмат-хан и Али-Султан .

10. Ахмат-хан II сын Ума (хана). Ахмат-хан подписывался валий вилайат Джунгутей, т.е. «правитель Дженгутейского владения». В русских источниках известен как Ахмад-хан Дженгутейский в 30-40-е гг. XVIII века. Считается, что он правил в Мехтуле с 1735 г. Это один из наиболее известных дженгутейских князей. В 1741 году он руководил военными действиями союзных дагестанских войск в Ая-Каке против персидской армии Надир-шаха. После Андалальской битвы Ахмат-хан был вызван в Каре и оттуда в Стамбул, где был принят и обласкан Султаном Махмудом I (1730-1754). Ему же было присвоено звание «мир-и мирана» (беглербега), т.е. генерала. Тогда же османским двором было принято решение о восстановлении шаухальского титула, упраздненного после ссылки шаухала Адиль-Герея Тарковского и учинении в этом достоинстве, т.е. шаухалом Ахмат-хана. Это еще одно свидетельство принадлежности его к роду правивших в Дагестане шаухалов. К 1796 г. он, видимо, успел совершить паломничество в Мекку, ибо уже фигурирует под этим именем Хаджи Ахмата-хана (или Ахмат-хан-Аджи) уже в 1796 г.

Местом его пребывания в это время был Верхний Дженгутей. «Родословная...» как год его смерти указывает 1797 г., а по другим сведениям, он умер в 1802/04 г. Был женат на дочери уцмия Кайтагского. По сведениям источников в потомках у Амед-хана значится один единственный сын – Мехти-бек, хотя в «Записке» и назван он «бездетным».

11. Мехти-бек, сын Ахмат-хана Дженгутейского. Именно этого князя имел ввиду А.-К. Бакиханов, перечисляя по именам всех дагестанских правителей конца 40-х гг. XVIII в., и называя «Мехти-бека, сына Ахмед-хан бека Дженгутейского «потомком монголов, владевшим Мехтулинским владением».

12. Али-Султан Дженгутейский. Впервые упоминается в качестве правителя Дженгутейского владения под 1773 г. По сведениям источников «Али-Солтан, владелец дженгутеевских кумыков в Дагестане», в последней четверти XVIII в. был на всем Кавказе весьма могущественным правителем, его дружбы и союзничества домогались и азербайджанские ханы, и грузинские и московские цари, и даже турецкие султаны . Так, когда осенью 1784 г. грузинский царь Ираклий вознамерился покорить Гянджу вместе с русскими, то «ганжийцы, – как это писал историк П. Г. Бутков, – сие предусмотрели. Али-Солтан, владелец дженгутеевских кумыков в Дагестане, был неприятель царю Ираклию, что сей отказал ему в жалованье, какое давал племяннику его Омар-хану Аварскому. Он склонился на призыв ганжийцев и прибыл к ним с дагистанцами».

Он был женат на сестре Мухаммат-нуцала Аварского – Кистаман . Но следует учесть, что Кистаман звали не сестру, а дочь . От нее он имел дочь, вышедшую замуж за Мехти-шаухала Тарковского, и сыновей: Султан-Ахмеда (будущего правителя Аварии) и Хасан-хана, который стал править в Мехтула после смерти Али-Султана в 1809 г. У Али-Султана были и другие сыновья: Мухаммад (ум. в 1830 г.), Ума (ум. в 1797 или в 1800 г.) и Хусейин-хан (ум. в. 1799 г.). Сам Али-Султан скончался в 1807 г.

13. Гасан-хан Мехтулинский.⁶ Гасан-хан вступил на престол в Дженгутее в 1809 г. по смерти отца Али-Султана и ханствовал до 1818 г., В 1818 году Гасан-хан поднял антишаухальское, антиколониальное восстание, подавленное огнем и мечом войсками ген. Ермолова. «Был женат на сестре уцмия Кайтагского Алихана – Бала-бике . Умер Гасан-хан в 1818/1819 г. В потомстве имел двух сыновей – Ахмет-хана и Али-Султан-бека.

14. Султан-Ахмат Али-Султан Параульский (он же хан Аварский). Султан-Ахмат до 1800 г. был беком сел. Параул . В 1800 г. со смертью аварского владетеля Омар-хана и пресечением мужской линии тамошних владетелей Султан-Ахмат, будучи женатым на дочери Омар-хана Паху-бике был призван аварцами на ханство в Хунзахе . И с того времени он носил титул «Хана Аварского». К этому следует добавить, что после смерти Омар-хана остались две жены: первая – Кистаман (мать Паху-бике) и вторая – Гихили-бике, которая, по принятии Султан-Ахмадом Аварии, также сочеталась с ним браком. В 1803 г. он принял присягу на подданство России; в 1807 г. ему пожалован был чин генерал-майора. Султан-Ахмед Хан имел от Паху-бике сыновей: Абу-Султана-нуцала (в документах значится Нуцал-ханом), Умма-хана и Болача, и дочь Солтанат-бике, которая стала супругой Абу-Муслима (в будущем шаухал Тарковский). Султан-Ахмед умер в 1826 г. Старший сын его Нуцал-хан в 1831 году по ходатайству матери Паху-бике стал владетелем Аварии, получил всемилостивейшую грамоту, на утверждение его ханом Аварским. Однако восставшие горцы во главе с Гамзат-беком, в 1834 году умертвили Нуцал-хана и двух его братьев. После Нуцал-хана осталась беременною жена его Хайбат (дочь Мехти-Шамхала-Тарковского), от которой родился сын, названный по имени деда своего Султан-Ахмедом и предназначенный правительством наследником аварского дома. Султан-Ахмед-хан, малолетний наследник Аварского ханства, умер 1843 году в пажеском корпусе в Петербурге. У Нуцал-хана был сын Мирза-бек от простой узденки. Он умер от раны, полученной в деле против горцев в 1854 году в чине капитана, оставив после себя одного сына Сурхая, жившего с матерью в Н. Дженгутае [. В потомстве у Сурхая был, по некоторым сведениям, сын Фатали. Последним представителем этой ветви Мехтулинских (Солтан-Ахмат-хана Мехутлинского, хана Аварского), скорее всего, был поручик Бек Шанаваз Патали оглы Мехтулинский (род. в 1882 г.), мл. офицер в 30-й сотне (1905. Св. Анны 4 ст. с надписью «За храбрость»), старший в чине с 10.08.1906 г. . Кн. Мехтулинский Шах-Наваз Патали оглы был расстрелян архангельским ЧК 15 апреля 1921 г. в Архангельском концлагере вместе с сотнями и тысячами офицеров Врангелевской армии .

15. Ахмед-хан III Хасан улу Мехтулинский. Правил в 1824-1843 гг., генерал-майор. Начинал свою службу ротмистром в лейб-гвардии Гусарском полку в Петербурге (1831). В 1836 г. ему было передано достоинство хана Аварии. Ахмед-хан был женат на дочери Мехти-шаухала Тарковского – знаменитой Нух-бике. От нее он имел трех сыновей: Гасан-хана, Ибрагим-хана и Рашид-хана. Ахмед-хан Мехтулинский умер в 1843 г.

16. Али-Султан Гасан-хан улу Мехтулинский (1812- 1871). Али-Султан, сын Гасан-хана, в 1818 г. был вывезен в Петербург «для укрепления союза Дагестана и России». Воспитывался в пажеском корпусе, впоследствии окончил Гвардейскую школу прапорщиков и юнкеров. Находился в России с 1818 года по 1834 год, т.е. 16 лет. Али-Султан служил в одном полку с М.Ю. Лермонтовым до 1834 г. После был откомандирован на Кавказ, где принимал участие в боевых операциях до 1838 г. В «Записке» сказано, что он вернулся в Дагестан в 1834 г. и получил от своего старшего брата Ахмед-хана в виде удела сел. Кака-Шура. В 1847 г. был подвергнут административной ссылке в России, и находился там до 1857 г. Али-Султан был женат первым браком на дочери Арсланбека – Пахай-бийке из Дженгутея. Имел сыновей Султана (1846 г. р.) и Магомед-хана (1859 г.р.), дочерей Бикеджи (1843 г. р.) и Захидат (1853 г. р.). Кроме того, Али-Султан имел детей (чанков) от жен не бекского происхождения, живших в сел. Кака-Шура, Карабудахкент и Кяхулай-Торкали . От дочери какашуринского чанки Гайдар-бека – Тотукум, он имел детей: сына Гусейн-бека (род. в 1865 г.) и дочерей: Гилен-ханум (1864 г.р.) и Райганат (1866 г.р.) [66], от простой узденки Канитат – сыновей Солтана (1846 г.р.), Яхью (1851 г.р.) и дочь (имя неизвестно), которая впоследствии была замужем за Ильяс-Хаджи Баммат оглы (1852 г.р.), старшиной⁸ с. Кака-Шура От них идет род Алчагыровых в Кака-Шуре. Солтан впоследствии жил в Кахулай-Торкали Таркинского участка, в потомстве имел двух сыновей: Али (1881-1907) и Джабраила (1884 -...), двух дочерей – Канитат и Майминат . Многочисленные потомки Солтана, проживающие ныне в Махачкале, носят фамилии Алиев (от имени Али сына Султана) и Султанов (от имени предка Султана). Род Яхьи Хаджи в потомстве пресекся. Ибо в середине-конце 20-х годов в Кака-Шуре бездетным скончался его единственный сын Насрутдин , который завещал все свое имущество и хозяйство Солтанычам, жившим в Кахулай-Торкали.

17. Гасан-хан Мехтулинский. Как показывают архивные материалы, учился вместе с Шахвали Тарковским в Школе гвардейских прапорщиков и кавалерийских юнкеров в Санкт-Петербурге и был однокашником М. Ю. Лермонтова и будущего фельдмаршала А. Барятинского. В 1833 г. Гасан-хан был выпущен корнетом в Лейб-Гвардии гусарский полк и служил в Царском селе под Петербургом, а затем был переведен в Армейский уланский полк. Умер в 1839 г., похоронен в г. Ржев .

18. Ибрагим-хан Ахмед-хан улу Мехтулинский. Ибрагим-хан (правл. 1855-1859 гг.), флигель-адъютант Его Величества, полковник Лейб-Гвардии казачьего полка, сын Ахмед-хана и Нух-Бике, в 1859 г. был назначен ханом Аварии. В 1862 г., как указывает П.Г. Пржецлавский, Ибрагим-хан, «телом и душою преданный правительству и более похожий на русского, чем на мусульманина, был отстранен от должности аварского хана, после больших, доставшихся на его долю, неприятностей». Он был отправлен на службу в Ставрополь. Ибрагим-хан был женат на Райганат-бике (ум. в 1900-01г.), дочери Абу-Муслим-хана Шаухала Тарковского Гихили, дочери эрпелинского бека Будая. Умер не позднее 1881 г. Имел сына Саладин-хана от Райганат-бике.

19. Рашид-хан Ахмед-хан улу Мехтулинский (ум. в 1876 г.) Рашид-хан (правл. 1859-1867 гг.), поручик Лейб-Гвардии Гродненского Гусарского полка, дослужился до звания полковника, младший брат Ибрагим-хана, управлял Мехтулинским ханством до его упразднения в 1867 г. Был женат на дочери своего дяди полковника Али-Султана – Захидат-бике и вторым браком (1859 г.) – на Шамай-бике Казикумухской (дочери Нуцал-хана).

20. Саладин-хан Мехтулинский. Саладин-хан был сыном полковника Ибрагим-хана и Райганат-бике Тарковской. Родился в 1861 г. Послужной список: вступил в службу в Дагестанский конный полк в 1878 г.; за отличие в делах против текинцев в Закаспии в 1879 г. получил знак отличия военного ордена 4 ст.; за отличие по службе в 1882 г. получил звание юнкера милиции, в 1889 г. зачислен в штаб-офицеры. Саладин-хан умер в 1907 г., похоронен в Кафыр-кумукском кладбище рядом с могилой матери Райганат-бике Тарковской .

21. Магомед-хан Мехулинский. Магомед-хан, сын Али-Султана, ставший родоначальником кака-шуринских беков, в 1880 гг. служил в 81-м Апшеронском полку, затем в Дагестанской постоянной милиции. В 1916 г. в чине мл. урядника был участником Первой мировой войны, награжден Георгиевским крестом 4 ст. (№ 968435), в 1919 г. корнет Дагестанского конного полка, оставаясь верным присяге и офицерской чести, погиб в боях под Царицыным. Магомед-хан имел сына Али-Султана.

22. Али-Султан Магомед-хан улу. Был последним кака-шуринским беком. Рано осиротев, он воспитывался в Уллу-Бойнаке в семье Укаила Тарковского, женатого на Захидат дочери полковника Али-Султана. В 1910-е гг. Али-Султан состоял в благотворительном «Обществе просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области» и занимался меценатством. В 1916 г. он получил от правительства медаль «За усердие». В этом же году он, продав родовое имение в Кака-Шуре переехал в Нижний Дженгутай. После революции Али-Султан вместе с Тарковскими эмигрировал за границу (Иран, Турция, Польша). По некоторым сведениям, участвовал в деятельности северокавказской эмигрантской организации «Прометей», сотрудничал в газетах «Горцы Кавказа» («Kafkas Daglıları»), и «Отечество» («Ulkemiz»), выходивших в Варшаве на тюркском и русском языках . Так, в № 43 газеты «Горцы Кавказа» (1933 г.) им был напечатан очерк «Кумыкская литература». Был женат на Ажам, сестре дженгутейского чанки, подполковника Арслан-Герея Мехтиева (Бек Мехти оглы) . Он имел трех сыновей: Магомед-хана, Умахана и Бекмурзу .

23. Умахан Мехтулинский. Имел экономическое образование и был далек от политики, в 1920-30-е годы жил и работал в Грозном зам. управляющего Объединения «Грознефть». В 1939 г. был репрессирован, приговорен к 8 годам заключения. Отбывал наказание в Орловской области. Дальнейшая судьба его неизвестна. Полностью реабилитирован.

24. Бекмурза Мехтулинский, офицер и сподвижник военного правителя Дагестана Нух-Бека Тарковского, послепобеды советской власти в Дагестане вместе с ним эмигрировал в Иран, а затем в Турцию.

Литература

• [aksakal.info/dag/wikidagestan/15339-mehtulinskoe-hanstvo.html Мехтулинское ханство в Энциклопедии Дагестана]
• [bammatuli.ru/home/gazeta/ki008/page-1992-8-6.html Ахмед-Хан Мехтули]
• Н. В. Сычев «Книга династий» — Москва: «АСТ» — «Восток-Запад», 2008. ISBN 978-5-17-032495-8

Отрывок, характеризующий Мехтулинское ханство

– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]