Макинское ханство
| Макинское ханство | ||||
| азерб. Maku xanlığı | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| Столица | Маку | |||
| Язык(и) | азербайджанский и персидский | |||
| Религия | Ислам | |||
| Площадь | ок. 3600 кв.км. (1904)[1] | |||
| Население | азербайджанцы, курды | |||
Макинское ханство (азерб. Maku xanlığı) — вассальное ханство на территории северо-западного Ирана (провинция Азербайджан) в XVIII — начале XX веков. Административно было частью Хойской провинции и Азербайджанского генерал-губернаторства. Столица — г. Маку.
Содержание
История
Маку в XVI — первой половине XVIII вв
В XVI веке Маку было частью обширных владений курдского племени махмуди. Около 1600 года владения племени были разделены на четыре удела, одним из которых являлся Маку; их владетели (хакимы) носили титулы беков. Во время турецко-персидской войны 1635—1639 гг., махмуди, в качестве суннитов, оказали поддержку туркам; в результате, после ухода турок из Азербайджана, они лишились своих владений. Позднее улька Маку была отдана шахами в наследственное владение кызылбашскому племени байят.
Образование Макинского ханства
Основателем ханства был некто Ахмед-Султан баят, хаким макинский. Он находился в свите Надир-шаха в момент его убийства в Хорасане (9 мая 1747 г.). После гибели Надир-шаха, Ахмед-хан макинский похитил одну из жен покойного шаха, захватил часть его сокровищ и вернулся в Маку, превратившееся после этого в полунезависимое ханство. Главы племени байят де-юре оставались наследственными ханами Маку до 1923 г., когда Макинское ханства было официально ликвидировано иранским правительством.[2]
Ханство в XIX — начале XX века
Ахмед-хану (ум. 1778) наследовали его сын Хусейн-хан (ок. 1778—1822; правил совместно с братом Хасан-ханом). При сыне Хусейна Али-хане (ок. 1822—1866) началось возвышение ханства, особенно же усилившегося при его сыне Теймур-паше-хане (ок. 1866 — ок. 1899) и внуке Муртаза-кули-хане (ок. 1899—1922).
В 1881 году во время набега на Азербайджан курдов шейха Обейдуллы, выдвинувшего идею создания независимого Курдистана, Теймур-паша-хан выступил против Обейдуллы с верным ему 5-тысячным ополчением курдского племени джеляли, за что заслужил титул «спасителя Азербайджана». При нём политическое значение ханства достигло пика, так что его называли «макинским государем» («Макю падшахы»); после его смерти оно начало снижаться, во многом из-за распрей его наследника Муртазы-кули-хана со своими пятью дядьями, братьями покойного хана, и своеволия последних. К моменту вступления на престол Теймур-хана, территория ханства включала только долину реки Занге-мар (приток Аракса); к началу Первой мировой войны, Теймуру и его Муртазе-кули удалось удвоить территорию ханства. Если в 1852 году под властью Али-хана находилось 60-70 деревень, то 60 лет спустя под властью Муртазы-кули — более 300. Ханство простиралось по Араксу до впадения в него реки Котур-чай и состояло из 17 магалов; в зависимости от него находилось небольшое тюркское ханство Аваджик.
Муртаза-кули-хана, носившего персидский титул «Икбал-ус-султане», русские наблюдатели описывают как человека скупого, алчного, угрюмого и подозрительного. При том, он лично и с большим усердием занимался всеми делами ханства, вершил суд и т. д.; он отличался прекрасной памятью и мог одновременно диктовать письма и ответы 4-5 писцам. Его зависимость от Тегерана или, точнее, от Хоя выражалась главным образом в поставке солдат и выплате малиата (дани: 4.000 харваров зерна и 15.000 туманов наличными; не считая подарков наследнику, чиновникам и пр.; однако во время революции 1905 года он совершенно прекратил выплату малиата, возобновленную только в 1912 году. Впрочем, революционные волнения не обошли и Маку, где вспыхнули весной 1907 года, при чём их возглавил племянник Муртазы, Иззетулла-хан. Хойский энджумен (революционный совет) снабдил восставших оружием. 30 тысяч курдов Иззетуллы-хана двинулись на Маку; Муртаза-хан бежал в Россию. Движение было подавлено только к лету 1908 года при помощи сохранившего верность хану курдского племени милян и в особенности вождя курдского племени шекак Симко.[4].
Во внешнеполитических вопросах Муртаза-хан испытывал крайнее недоверие к Турции, опасаясь, что она при удобном случае поспешит завладеть его землями; Зато он стремился наладить отношения с Россией, имел в своем дворце портрет русского императора, пытался выучить русский язык, воспитывал в России своего сына и наконец держал все свои сбережения в Государственном банке в Тифлисе и Эриване.
Население
Примерно 166.000 человек, из них азербайджанских тюрок 120.000, курдов (племен джеляль, милан и гейдеранлы) 45.000, армян 1000 человек (1914)[5].
Напишите отзыв о статье "Макинское ханство"
Примечания
- ↑ Н. Г. Корсун. Военный обзор Турецкого передового и Причерноморского (на участке Батум-Инеболи) театров с сопредельными районами Закавказья и Персии. Ч.2, вып. 2. Тифлис, 1915. стр. 211
- ↑ И. П. Петрушевский, Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении в XVI — начале XIX вв., Ленинградский Государственный Университет, 1949 год.
- ↑ "In Safavi times, Azerbaijan was applied to all the muslim-ruled khanates of the eastern Caucasian as well as to the area south of the Araz River as fas as the Qezel Uzan River, the latter region being approximately the same as the modern Iranian ostans of East and West Azerbaijan." Muriel Atkin, Russia and Iran, 1780-1828. 2nd. ed. Minneapolis: University of Minnesota Press Press, 2008, ISBN 0-521-58336-5
- ↑ [kurdissue.narod.ru/06u.html М. С. Лазарев. Курдский вопрос (1891—1917)]
- ↑ Н. Г. Корсун. Военный обзор Турецкого передового и Причерноморского… стр. 212
Основные источники
- Н. Г. Корсун. Военный обзор Турецкого передового и Причерноморского (на участке Батум-Инеболи) театров с сопредельными районами Закавказья и Персии. Ч.2, вып. 2. Тифлис, 1915. Стр. 178, 209—216.
- Минорский В. Ф. Отчет о поездке в Макинское ханство в 1905 г.//Материалы по изучению Востока", вып. I, стр. 1-62.
Дополнительные источники
- [web.archive.org/web/20020225132807/www.almanach.be/search/i/iran_maku.html Монархии Европы]
- [www.azerbaijan-irs.com/irs/viewer.php?id=00218 История и культура Азербайджана]
- [www.starnarcosis.net/obsidian/iran.html#Maku]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Макинское ханство
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
