Осташковский лагерь
Осташковский лагерь — советский концентрационный лагерь для содержания польских военнопленных, располагавшийся на территории Нило-Столобенской пустыни недалеко от города Осташков, РСФСР. В лагере содержались 4 700 чел. (жандармы, полицейские и др.). Заключённые лагеря были расстреляны сотрудниками НКВД в апреле-мае 1940 года.
Создан 19 сентября 1939 приказом Народного комиссара внутренних дел СССР № 0308 в составе Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) при НКВД СССР в числе восьми организованных лагерей для содержания польских военнопленных Польской кампании 1939 года (также были созданы Старобельский, Юхновский, Козельский, Путивльский, Козельщанский, Южский и Оранский лагеря).
Расстрел
С апреля-мая 1940 года семьям офицеров, содержавшихся в Осташковском, Козельском и Старобельском лагерях, перестали приходить письма, ранее регулярно доходившие до семей через Международный Красный Крест.
Для уничтожения заключённых Осташковского лагеря была приготовлена Калининская тюрьма, заранее освобождённая от других заключённых. Одновременно неподалёку от Калинина, в посёлке Медное, экскаваторы вырыли несколько огромных ям.
По данным, указанным в записке председателя КГБ Шелепина (1959), всего в Калинине было расстреляно 6 311 человек (в Катыни 4 421 человек)[1][2]. Руководил массовым расстрелом польских офицеров в Осташковском лагере В. М. Блохин[3].
Напишите отзыв о статье "Осташковский лагерь"
Примечания
- ↑ // Вопросы истории. — 1993. — № 1. — С. 7-22.
- ↑ [katyn.ru/index.php?go=Pages&in=view&id=42 Записка председателя КГБ при СМ СССР А. Н. Шелепина от 3 марта 1959 г. № 632-Ш с предложением ликвидировать все дела по операции, проведенной органами НКВД в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г.]
- ↑ В Катыни Блохин лично расстрелял около 700 поляков. См. [svpressa.ru/society/article/24593/ Медведев разрешил рассекретить расстрел в Катыни]
Отрывок, характеризующий Осташковский лагерь
– Поймала? – сказал Николай.– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
