Санкт-Петербургский институт истории РАН

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Учреждение Российской академии наук Санкт-Петербургский институт истории РАН
(СПбИИ РАН)
Международное название

St. Petersburg Institute for History of the Russian Academy of Sciences

Директор

д.и.н. Н. Н. Смирнов

Расположение

Россия Россия, Санкт-Петербург

Юридический адрес

197110, Россия, Санкт-Петербург, Петрозаводская ул., д.7.

Сайт

[www.spbiiran.nw.ru iiran.nw.ru]

Санкт-Петербургский институт истории РАН — научно-исследовательский институт Российской академии наук в области российской и зарубежной истории, а также вспомогательных исторических дисциплин, входящий в отделение историко-филологических наук РАН. В состав института входит архив, хранящий большое количество документов и рукописей по русской и западноевропейской истории средних веков и нового времени, а также ряд личных фондов петербургских историков.





История

В 1936 году на базе Историко-археографического института, сформированного ранее путём объединения Археографической комиссии и Постоянной исторической комиссии при Академии наук, а также Института книги, документа и письма АН СССР, вобравшего в себя русскую и западноевропейскую части коллекции академика Н. П. Лихачёва, и Ленинградского отделения Института истории Коммунистической академии при ЦИК СССР было организовано Ленинградское отделение Института истории АН СССР (ЛОИИ АН СССР).

В 1968 году ЛОИИ АН СССР преобразовано в Ленинградское отделение Института истории СССР АН СССР.

В 1992 году Ленинградское отделение Института истории СССР АН СССР преобразовано в Санкт-Петербургский филиал Института российской истории РАН.

В 2000 году Президиум РАН постановил выделить Санкт-Петербургский филиал из состава Института российской истории и создать на его базе Санкт-Петербургский институт истории РАН (СПбИИ РАН).

Руководители

Ленинградское отделение Института истории АН СССР
Ленинградское отделение Института истории СССР АН СССР
Санкт-Петербургский филиал Института российской истории РАН
  • член-корр. РАН В. А. Шишкин (1992—1999)
Санкт-Петербургский институт истории РАН

Научная работа

Институт как учреждение, осуществляющее фундаментальные исследования в области отечественной и всеобщей истории, продолжает традиции петербургской научной школы историков, у истоков которой стояли П. М. Строев, Я. И. Бередников, К. Н. Бестужев-Рюмин, С. Ф. Платонов, А. С. Лаппо-Данилевский, Н. П. Лихачёв, А. Е. Пресняков, И. М. Гревс и другие крупнейшие российские учёные[1].

В коллективе ЛОИИ работали академики Б. В. Ананьич, Б. Д. Греков, Н. С. Державин, С. А. Жебелёв, В. В. Струве, Е. В. Тарле, Ю. П. Францев и А. А. Фурсенко; члены-корреспонденты Академии наук Р. Ш. Ганелин, О. А. Добиаш-Рождественская, В. И. Рутенбург и В. А. Шишкин; профессора Ю. Г. Алексеев, А. И. Андреев, О. Л. Вайнштейн, А. З. Ваксер, А. В. Гоголевский, А. Р. Дзенискевич, А. И. Доватур, В. С. Дякин, О. Н. Знаменский, М. П. Ирошников, Н. А. Казакова, Д. П. Каллистов, Т. М. Китанина, С. И. Ковалёв, В. М. Ковальчук, А. И. Копанев, Э. Э. Крузе, О. О. Крюгер, Ш. М. Левин, Ю. А. Лимонов, Е. Э. Липшиц, С. Я. Лурье, А. Д. Люблинская, А. Г. Маньков, А. И. Молок, В. А. Нардова, А. А. Нейхардт, Ю. Я. Перепёлкин, И. П. Петрушевский, А. В. Предтеченский, Б. А. Романов, М. Е. Сергеенко, Е. Ч. Скржинская, И. И. Смирнов, Г. Л. Соболев, Ю. Б. Соловьёв, В. И. Старцев, З. В. Степанов, А. Л. Фрайман, В. Г. Чернуха, А. Л. Шапиро, И. П. Шаскольский, И. А. Шишова, У. А. Шустер, С. В. Яров.

В настоящее время в СПбИИ работают более 60 докторов и кандидатов наук, в том числе академик И. П. Медведев; профессора Е. В. Анисимов, Ю. Н. Беспятых, А. К. Гаврилов, В. Н. Гинев, Л. Ю. Гусман, Б. Ф. Егоров, С. Н. Искюль, Б. С. Каганович, Б. Н. Ковалёв, Б. И. Колоницкий, В. В. Лапин, С. К. Лебедев, И. А. Левинская, Б. Н. Миронов, В. И. Мусаев, В. В. Носков, А. П. Павлов, В. М. Панеях, М. Б. Свердлов, П. В. Седов, А. Н. Цамутали, А. Н. Чистиков.

СПбИИ РАН осуществляет фундаментальные и прикладные научные исследования по следующим основным направлениям:

В области истории России —

  • Политическая история, реформы и революции;
  • История государства, социальных групп и сословий;
  • История экономики и экономической политики,
  • История социальных движений, общественной мысли и культуры;

В области истории Северо-Западного региона России —

  • История Санкт-Петербурга как столицы Российской империи и крупного экономического, социально-политического и культурного центра России;
  • История и культура древнего и средневекового Новгорода;

В области всеобщей истории —

В области источниковедения и историографии —

  • Разработка проблем теоретического и конкретного источниковедения, вспомогательных исторических дисциплин;
  • Издание исторических источников по отечественной и всеобщей истории;
  • Обеспечение сохранности и пополнения фондов, свободного доступа к ним исследователей, научное описание и публикация материалов Архива Санкт-Петербургского института истории РАН;
  • Изучение истории отечественной и зарубежной исторической науки;

СПбИИ РАН имеет аспирантуру и докторантуру по специальностям:

  • 07. 00. 02. — отечественная история,
  • 07. 00. 03. — всеобщая история;
  • 07. 00. 09. — историография, источниковедение и методы исторического исследования.

При СПбИИ РАН действует диссертационный совет Д 002. 200. 01 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора исторических наук.

При институте также действуют Санкт-Петербургское отделение Археографической комиссии РАН, Санкт-Петербургское отделение Научного совета РАН по историографии и источниковедению, Северо-Западное отделение Научного совета РАН «История социальных реформ, движений и революций» и городская Византийская группа.

Архив

Архив СПбИИ РАН возник как преемник собраний Археографической комиссии, образованной в 1837 г. К 1917 г. рукописные материалы Археографической комиссии составили 92 фонда и коллекции, насчитывавшие свыше 64 тысяч единиц хранения. В январе 1922 г. Археографическая комиссия вошла в состав Академии наук. Её фонды и коллекции пополнились национализированными архивами монастырей и частных собраний и рядом фондов, переданных из других архивов.

Существенной частью архива является коллекция знаменитого собирателя русских и западноевропейских актов, рукописных книг, автографов и печатей академика Н. П. Лихачёва, которая насчитывает 12 340 единиц хранения, в числе которых свыше 700 старинных рукописных книг, а 122 книги относятся к древнейшим памятникам русского рукописного книжного искусства на пергамене и на бумаге XIII—XVI веков.

Архив СПбИИ РАН состоит из русской и западноевропейской секций. В 311 коллекциях и фондах русской секции содержится свыше 164 тыс. единиц хранения, охватывающих период с XIII по XX века. Среди 191 фонда секции монастырские архивы, в том числе Валдайского Иверского и Успенского Тихвинского монастырей, семейные архивы Воронцовых, Демидовых и Кашкиных, фонды Астраханской приказной палаты и Якутской воеводской избы, походных канцелярий А. Д. Меншикова и Б. П. Шереметева, документы по истории Украины XV—XVIII веков, в том числе «кошевого» архива Запорожской Сечи XVII века, рукописи В. Н. Татищева и А. Н. Радищева, личные фонды петербургских историков Н. П. Павлова-Сильванского, А. Е. Преснякова, Б. А. Романова, А. В. Предтеченского, Я. С. Лурье. Переданные в архив личные собрания хранятся в 120 особых коллекциях, крупнейшая и ценнейшая из которых — русская часть собрания Н. П. Лихачёва, включающая среди более чем 700 древнерусских рукописей списки летописей, судебников, степенных и разрядных книг, духовной литературы, а также более 11 тысяч дел актового материала, в том числе древнерусские грамоты и коллекцию дворянских патентов. Особая её часть — собрание автографов деятелей русской истории и культуры, а также работавших в России иностранных учёных.

Большая часть западноевропейской секции, охватывающей период с VII по XX века, также происходит из собрания Н. П. Лихачёва, чья западноевропейская часть насчитывает около 80 фондов и свыше 24 тыс. единиц хранения. Кроме того, секция хранит документы из собрания Археологического института в Константинополе, трофейную Бранденбургскую коллекцию, личные фонды петербургских историков античности и западноевропейской истории. Древнейший предмет собрания — печать папы Бонифация V начала VII века. Наибольшее количество документов западноевропейской секции архива связано с историей Италии — свыше 10 тыс. единиц хранения. Самый древний итальянский документ датируется 907 г. — это дарение Агельтруды, вдовы италийского императора Гвидо Сполетского. Этот документ Е. Ч. Скржинская назвала самым древним частным актом, имеющимся в России, а, может быть, и в Европе. В архиве содержатся актовые документы более чем 50 итальянских городов с 907 по 1857 гг., письма представителей семейств д'Эсте, Гонзага, Висконти, Медичи, Пикколомини, Сфорца, гуманиста Лоренцо Валлы. После Италии самым большим количеством документов представлены Франция и Германия (документы IX—XX веков, в том числе диплом императора Оттона I 969 года, императорские, королевские и частые акты, автографы деятелей политики, науки и культуры). Менее многочисленны, но чрезвычайно ценны и материалы по истории других стран, среди которых собрание около 600 папских булл, старейшая из которых издана в 1053 году.

См. также

Напишите отзыв о статье "Санкт-Петербургский институт истории РАН"

Примечания

  1. ↑ [www.spbiiran.nw.ru/об-институте/ Об институте]

Ссылки

  • [www.spbiiran.nw.ru/ Официальный сайт Института]
  • Панеях В. М. [www.ihst.ru/projects/sohist/papers/vhist/1993/10/19-27.pdf Упразднение Ленинградского отделения Института истории АН СССР в 1953 году]

Координаты: 59°57′49″ с. ш. 30°17′30″ в. д. / 59.963639° с. ш. 30.291889° в. д. / 59.963639; 30.291889 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.963639&mlon=30.291889&zoom=17 (O)] (Я)

Отрывок, характеризующий Санкт-Петербургский институт истории РАН

– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Санкт-Петербургский_институт_истории_РАН&oldid=81577595»