Чубарь, Влас Яковлевич

Влас Яковлевич Чубарь<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров СССР
24 апреля 1934 года — 4 июля 1938 года
Глава правительства:	Вячеслав Михайлович Молотов
Член Политбюро ЦК ВКП(б)
1 февраля 1935 года — 16 июня 1938 года
Народный комиссар финансов СССР
16 августа 1937 года — 19 января 1938 года
Предшественник:	Григорий Фёдорович Гринько
Преемник:	Арсений Григорьевич Зверев
Кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б)
3 ноября 1926 — 1 февраля 1935
Председатель Совета Народных Комиссаров Украинской ССР
15 июля 1923 года — 28 апреля 1934 года
Предшественник:	Христиан Георгиевич Раковский
Преемник:	Панас Петрович Любченко
Заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров СССР
6 июля 1923 года — 21 мая 1925 года
Глава правительства:	Владимир Ильич Ленин Алексей Иванович Рыков
Рождение:	10 (22) февраля 1891(1891-02-22) с. Фёдоровка, Екатеринославская губерния, Российская империя ныне Пологовский район
Смерть:	26 февраля 1939(1939-02-26) (48 лет) Москва, РСФСР
Партия:	ВКП(б) (с 1907)
Награды:

Вла́с Я́ковлевич Чуба́рь (укр. Влас Якович Чубар, 10 (22) февраля 1891 — 26 февраля 1939) — советский государственный и партийный деятель. Член РСДРП(б) с 1907 года. Член ВЦИК, ВУЦИК, ЦИК СССР и его Президиума. Депутат Верховного Совета СССР с 1937 года. Расстрелян в 1939 году.

Биография

Родился в селе Фёдоровка Екатеринославской губернии (сейчас в Пологовском районе Запорожской области) в крестьянской семье в которой было 8 детей. В 1904—1911 гг. Влас учился в Александровском механико-техническом училище.

К большевистской организации Власа ещё подростком привлёк старший брат Павел, погибший на баррикадах 1905 года. Влас также был участником революции 1905—1907 годов. В 1907 вступил в РСДРП(б). После окончания училища работал на заводах в Краматорске, Мариуполе, Москве, Петрограде.

В 1917 году член Центрального Совета фабрично-заводских комитетов Петрограда.

После Октябрьской революции был комиссаром ВРК в Главном артиллерийском управлении. В 1918—1919 председатель Правления Государственного объединения машиностроительных заводов (ГОМЗа). В 1918—1922 и 1923 годах член Президиума ВСНХ РСФСР.

На руководящих постах УССР

В 1919—1922 председатель Оргбюро по восстановлению промышленности Украины, член Всеукраинского революционного комитета. В 1920—1937 член ЦК КП(б) Украины. В 1920—1922, 1923—1934 член Политбюро ЦК КП(б) Украины. С августа 1921 член ЦК РКП(б) — ЦК ВКП(б). В 1921—1923 председатель ВСНХ Украинской ССР, одновременно председатель Центрального управления каменноугольной промышленности. В 1923—1934 председатель СНК Украинской ССР.

Обратите серьёзнейшее внимание на Украину. Чубарь своей разложенностью и оппортунистическим нутром и Косиор своей гнилой дипломатией (в отношении ЦК ВКП) и преступно-легкомысленным отношением к делу — загубят в конец Украину. Руководить нынешней Украиной не по плечу этим товарищам. У меня создалось впечатление (пожалуй, даже убеждение), что придётся снять с Украины обоих, — и Чубаря и Косиора.

— Сталин в шифровке Кагановичу и Молотову 2.7.1932

Взлёт и расстрел

В 1923—1925, 1934—1938 заместитель председателя СНК СССР, одновременно в 1934—1937 заместитель председателя Совета Труда и Обороны СССР. С 3 ноября 1926 года В. Я. Чубарь — кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б). Делегат «Съезда победителей» (26 января—10 февраля 1934). С 1 февраля 1935 по 16 июня 1938 Влас Чубарь — член Политбюро ЦК ВКП(б). В 1937—1938 годах являлся наркомом финансов СССР.

16 июня 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о невозможности оставления Чубаря членом Политбюро ЦК ВКП(б) и заместителем председателя СНК СССР «в виду того, что показания Косиора, Эйхе, Тр. Чубаря, а кроме того показания Рудзутака и Антипова бросают тень на т. В. Я. Чубаря». Было решено «дать ему работу лишь в провинции для испытания». На следующий день Политбюро постановило назначить Чубаря начальником строительства Соликамского целлюлозного комбината.

Арестован 4 июля 1938 года. На следствии подвергался пыткам и избиениям. 22 февраля 1939 года Военной коллегией Верховного суда СССР приговорён к смертной казни по обвинению в антисоветской и террористической деятельности и во вредительстве. Расстрелян 26 февраля 1939 года. Согласно Мартирологу жертв политических репрессий, расстрелянных и захороненных в Москве и Московской области, похоронен на Донском кладбище в общей могиле № 1.

Реабилитирован Военной коллегией Верховного суда СССР 24 августа 1955 года. В том же 1955 году реабилитирован и в партийном отношении решением КПК при ЦК КПСС.

13 января 2010 года Апелляционный суд города Киева постановил, что Чубарь является одним из организаторов голодомора на Украине.

Память

• В 1966 году был снят фильм «Влас Чубарь»
• В 1970 г. Чубарю был установлен памятник в Киеве. Демонтирован в 2009 году.
• Памятник Чубарю был установлен в Краматорске.
• В 1961 именем Чубаря был назван проспект в Киеве, который был переименован в проспект Отрадный в 1992 г.
• В 1967 новая улица в Запорожье получила имя Чубаря. Переименована в Парковую в 2016 году.
• Запорожский машиностроительный институт носил имя Чубаря в 1924—1994 гг.
• Имя Чубаря носило село Фёдоровка в Пологовском районе Запорожской области. Первоначально село называлось Фёдоровка, в 1930-х было переименовано во Власовку. Когда Чубаря расстреляли в 1939 году селу вернули предыдущее название, Фёдоровка, а после того, как реабилитировали назвали Чубаревка. В 2008 году жители села провели сход, на котором решили оставить селу имя Чубаря и памятник. В селе находится мазанка, где родился Чубарь, которую планировалось превратить в мемориальный музей, что, однако не было сделано. В 2016 году в соответствии с Законом «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов и запрете пропаганды их символики» село снова получило название Фёдоровка.

Награды

• Орден Трудового Красного Знамени

Произведения

• Чубар В. Я. Вибрані статті і промови [Текст] / В. Я. Чубар. — К.: Політвидав України, 1972. — 628 с.

Ссылки

• [www.knowbysight.info/ChCC/05291.asp Влас Яковлевич Чубарь]
• [www.hrono.ru/biograf/chubar.html Биография В. Я. Чубаря на сайте ХРОНОС]
• [www.bse.sci-lib.com/article122705.html Чубарь, Влас Яковлевич в БСЭ]
• [www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/person/56810 Документы связанные с Чубарем на сайте alexanderyakovlev.org]

Отрывок, характеризующий Чубарь, Влас Яковлевич

Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.