Ананиашвили, Нина Гедевановна

Нино Ананиашвили
груз. ნინო ანანიაშვილი
Дата рождения:	19 марта 1963(1963-03-19) (61 год)
Место рождения:	Тбилиси, СССР
Профессия:	артистка балета
Театр:	Большой театр, Грузинский театр оперы и балета им. Палиашвили
Награды:	Народная артистка Грузинской ССР
IMDb:	ID 0025648

Ни́на Гедева́новна Ананиашви́ли (груз. ნინო ანანიაშვილი, род. 19 марта 1963, Тбилиси) — советская грузинская балерина, народная артистка Грузинской ССР (1989), народная артистка России (1995).

Биография

Нина Ананиашвили родилась 19 марта 1963 года в г. Тбилиси, Грузия. В возрасте 10 лет стала победительницей чемпионата по фигурному катанию, до поступления в Тбилисское хореографическое училище. Она продолжила обучение в Московском хореографическом училище под руководством известного педагога Н. В. Золотовой. Она была отмечена американскими критиками как «бесспорная суперзвезда классического балета».

Нина Ананиашвили имеет четыре высочайшие награды международных балетных конкурсов:

• Золотая медаль 10-го балетного конкурса в Варне (Болгария), 1980;
• Золотая медаль 4-го Московского балетного конкурса, 1981;
• Золотая медаль 5-го Московского балетного конкурса, 1985;
• Гран-при 3-го Международного балетного конкурса, Джексон, США, 1986.

В 1981 году Нина Ананиашвили была принята в труппу Большого театра. Все эти годы она занималась под руководством таких легендарных балерин, как Раиса Стручкова и Марина Семёнова, работая над партиями Сванильды в «Коппелии», Одетты-Одилии в «Лебедином озере» (которые она исполнила, являясь балериной Большого театра, на гастролях в Гамбурге, в возрасте 17 лет, спектакль сопровождался 30-минутной овацией). Другие партии: Аврора в «Спящей красавице», Жизель, Джульетта в «Ромео и Джульетте» (постановки Л. Лавровского и Ю. Григоровича), Раймонда, Китри в «Дон Кихоте»; Медора в «Корсаре»; Мари в «Щелкунчике» (постановка Ю. Григоровича), Никия в «Баядерке»; заглавная партия в «Сильфиде» и Элеонора в «Ярмарке в Брюгге» А. Бурнонвиля; Рита в «Золотом веке»; ведущие партии в «Пахите», «Па-де-катр», «Видение Розы», и др. Главная партия в постановке Большого театра оперы-балета «Млада» Н. А. Римского-Корсакова была поставлена специально на неё.

Великолепная техника, отточенный и утонченный стиль, плавные движения и редкий драматический талант Ананиашвили быстро превратили её в самую востребованную балерину наших дней.

Уникальное место, которое Нина Ананиашвили занимает в балетном мире, дали ей возможность расширить её художественное восприятие через исполнение западной хореографии с почти всеми величайшими труппами Европы и Северной Америки. Нина Ананиашвили была первой русской балериной, которая с успехом, отмеченным прессой и критиками, выступила в балетах «Вариации из Раймонды», «Аполлон», «Симфония До мажор» во время её исторического ангажемента с Нью-Йорк Сити балетом. Нина Ананиашвили часто выступала с Королевским балетом, где с 1990 года она исполнила партии принцессы Розы в балете К. Макмиллана «Принц Пагод», Лизы в балете «Тщетная предосторожность», главные партии в «Ромео и Джульетте» К. Макмиллана, «Золушка» Ф. Аштона и «Жар-птице» М. Фокина, Фею Драже в «Щелкунчике» П. Райта и другие. Английские критики отмечали, что она была «просто великолепна». Нина Ананиашвили была первой русской балериной, приглашённой Датским Королевским балетом в Копенгаген танцевать в балетах А. Бурнонвиля: главную партию в балете «Сильфида» на музыку Х. С. Лёвенскьольда, Терезину в балете «Неаполь, или Рыбак и его невеста», па-де-де в балете «Фестиваль цветов в Джензано» и другие балеты. Нина Ананиашвили танцевала с Мариинским балетом, где она выступила в премьере возобновлённой легендарной постановки «Ромео и Джульетты» Л. Лавровского, а также в «Дон Кихоте», «Лебедином озере» и «Спящей красавице».

С 1992 года Нина Ананиашвили является солисткой [en.wikipedia.org/wiki/American_Ballet_Theatre Американского театра балета], выступая в [en.wikipedia.org/wiki/Metropolitan_opera Метрополитен Опера] в спектаклях «Лебединое озеро», «Сильфида». «Дон Кихот», «Спящая красавица», «Баядерка» (версия Н. Макаровой), «Ромео и Джульетта» и «Манон» К. Макмиллана, «Весёлая вдова» Р. Хайнда, «Золушке» Б. Стивенсона. Нина Ананиашвили выступала в качестве приглашенной солистки в Шведском Королевском балете, Норвежском Национальном балете, Национальном балете Португалии, Национальном балете Финляндии, Баварском национальном балете, Гранд-балете Монте-Карло, Бирмингемском национальном балете, Бостонском балете, Токио балете и других. Вместе со своими друзьями — лучшими танцовщиками из ведущих трупп мира — она создала группу, которая гастролировала с огромным успехом в Москве, Петербурге, Дании, США, Норвегии, Китае, Франции. Нина Ананиашвили — народная артистка России и Грузии. Она стала первой балериной, награждённой Российской Национальной премией «Триумф» за выдающиеся заслуги в области искусства хореографии, а также Государственной премией Грузии за выдающийся вклад в грузинскую культуру.

В 2004 году стала художественным руководителем Грузинского театра оперы и балета им. З. П. Палиашвили. В 2013 году была членом жюри балетного конкурса «Приз Лозанны».

Личная жизнь

В 1988 году вышла замуж за дипломата Министерства иностранных дел СССР Григола Вашадзе (в 2008—2012 годах он был министром иностранных дел Грузии). В 2006 году у них родилась дочь Елена. В том же году Нина стала крёстной матерью сына Михаила Саакашвили.

Награды

• Народная артистка Грузинской ССР (1989)
• Народная артистка Российской Федерации (17 марта 1995) — за большие заслуги в области искусства
• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (22 марта 2001) — за большой вклад в развитие отечественного музыкально-театрального искусства
• Орден Чести (Грузия, 22 января 2003 год)
• Президентский орден Сияние (Грузия, 26 мая 2010 год)

Фильмография

Видеозаписи балетных спектаклей и концертов

Спектакли

• 1992 г. — опера-балет «Млада» Н. А. Римского-Корсакова, спектакль Большого театра — Тень княжны Млады
• 20 сентября 1992 г. — «Дон Кихот» Л. Минкуса, хореография М. Петипа, А. Горского, редакция Г. Ледях, Т. Варламовой, Н. Азарин-Мессерер, спектакль Пермского театра — Китри (Базиль — Алексей Фадеечев (Большой театр), запись произведена на гастролях в Японии)
• 11 октября 1992 г. — «Лебединое озеро» П. И. Чайковского, хореография М. Петипа, Л. Иванова, А. Горского, редакция Н. Боярчикова, спектакль Пермского театра — Одетта-Одиллия (Принц Зигфрид — Алексей Фадеечев (Большой театр), запись произведена на гастролях в Японии)
• 1997 г. — «Жизель» А. Адана, хореография Ж. Коралли, Ж. Перро, М. Петипа, редакция В. Васильева, спектакль Большого театра — Жизель (Граф Альберт — Сергей Филин)
• 2000 г. — «Дон Кихот» Л. Минкуса, хореография М. Петипа, А. Горского, спектакль Большого театра — Китри (Базиль — Андрей Уваров)
• 2003 г. — «Жар-птица» И. Стравинского, хореография М. Фокина (Жар-птица, Иван-царевич — Андрис Лиепа)

Концерты (сборники)

• 1993 г. — «Звёзды русского балета» (Essential Ballet. Stars Of Russian Ballet.) — адажио из III акта балета «Спящая красавица» П. И. Чайковского (партнёр — Алексей Фадеечев) и па-де-де из балета «Дон Кихот» Л. Минкуса (партнёр — Кадер Беларби)
• 1993 г. — «Нина Ананиашвили и звёзды мирового балета», ч. 3 (Nina Ananiashvili And International Star, P. 3) — «Па-де-катр» Ц. Пуни, хореография А. Долина (исполнители: Нина Ананиашвили, Татьяна Терехова, Дарси Кистлер, Роз Гад), па-де-де из I акта балета «Раймонда» А. К. Глазунова, хореография М. Петипа в редакции Ю. Григоровича (партнёр — Алексей Фадеечев).
• 1993 г. — «Нина Ананиашвили и звёзды мирового балета», ч. 4 (Nina Ananiashvili And International Star, P. 4) — гран-дивертисмент из балета «Дон Кихот» Л. Минкуса, хореография М. Петипа (исполнители: Нина Ананиашвили, Алексей Фадеечев, Татьяна Терехова, Элизабет Платель, Николя Ле Риш).

Документальное кино

• 1989 — «Нина Ананиашвили, Андрис Лиепа - "Такой короткий век..."» — 1989 г., 57 мин., режиссёры Н. Воронова, С. Вышегородцев
• 2003 — «День до спектакля» — документальный фильм, 2003 г., 39 мин., режиссёр Никита Тихонов
• 2008 — «Виват, Нина, виват!» — документальный фильм, 2008 г., 39 мин., режиссёр Никита Тихонов

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Нина Ананишвили
• Нина Ананишвили (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.ananiashvili.com/ Сайт Нины Ананиашвили]
• [www.peoples.ru/art/theatre/ballet/ananiashvili/index.html Нина Ананишвили на Peoples.ru]
• [www.peoples.ru/art/theatre/ballet/ananiashvili/photo.html Нина Ананиашвили. Фотогалерея]
• [www.ballet.classical.ru/b_nina.html Биография и фотогалерея на сайте «Маленькая балетная энциклопедия»]
• [www.ballerinagallery.com/ananiash.htm Фотогалерея и видео на сайте The Ballerina Gallery]
• [gallery-mt.narod.ru/pages/balet_a.html Фотографии на сайте «Мастера музыкального театра»]
• [russian-bazaar.com/en/content/10818.htm Аловерт Н. Интервью с Ниной Ананиашвили. Часть первая. «Культура» № 32 (590)]
• [russian-bazaar.com/en/content/11049.htm Аловерт Н. Нина Ананиашвили о себе. Часть вторая. На сцене Большого театра. «Культура» № 39 (597)]
• [russian-bazaar.com/en/content/15237.htm Аловерт Н. Нина Ананиашвили — молодая и прекрасная. «Культура» № 27 (689)]

Театр   Танец   Россия   Грузия   Персоналии   Женщина

Отрывок, характеризующий Ананиашвили, Нина Гедевановна

– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.