Бикман-стрит (Манхэттен)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

</tt>

</tt> </tt> </tt> </tt>

Улица Нью-Йорка
Бикман-стрит
англ. Beekman Street
40°42′35″ с. ш. 74°00′18″ з. д. / 40.709753° с. ш. 74.00495° з. д. / 40.709753; -74.00495 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.709753&mlon=-74.00495&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 40°42′35″ с. ш. 74°00′18″ з. д. / 40.709753° с. ш. 74.00495° з. д. / 40.709753; -74.00495 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.709753&mlon=-74.00495&zoom=14 (O)] (Я)
БороМанхэттен
РайонФинансовый квартал
Протяжённость0,48 км
Бикман-стрит

Би́кман-стрит (англ. Beekman Street) — улица в Нижнем Манхэттене, Нью-Йорк. Бикман-стрит проходит от Саут- до Перл-стрит, прерывается комплексом жилой застройки и продолжается от Голд-стрит до Парк-Роу. Движение на улице одностороннее.

Своё название улица получила в честь Виллема Бекмана (нидерл. Willem Beeckman).[1] В 1647 году он вместе с Питером Стёйвесантом прибыл в Новый Амстердам, после чего принимал активное участие в городской и провинциальной политике, а также стал крупным собственником недвижимости на Манхэттене и в долине реки Гудзон.[2][3] В 1670 году он приобрёл угодье, находившееся на месте нынешней Бикман-стрит. На нём было болото, и оно не годилось для земледелия, однако вполне подходило для дубления. Вскоре угодье, ставшее местным центром производства кожаных изделий, нарекли «Болото Бикмана».[2] Оно ограничивалось Бикман-, Голд-, Франкфорт-стрит и проливом Ист-Ривер. Болото просуществовало по крайней мере до 1877 года.[4] В XVIII веке[5] улицу зачастую называли Чапел-стрит (англ. Chapel street) по построенной на ней в 1752 году[6] Капелле Святого Георгия[en].[7]

В 1920 году, предположительно на месте Капеллы Святого Георгия, была построена больница Бикман-Даунтаун (англ. Beekman Downtown Hospital). В 1979 году она была объединена с лечебницей на Уильям-стрит 1853 года постройки.[8]

Наиболее выделяющимся строением на улице является 265-метровый небоскрёб 2011 года постройки Нью-Йорк-бай-Гери, ограниченный Нассо-, Спрус-, Уильям- и Бикман-стрит.

Напишите отзыв о статье "Бикман-стрит (Манхэттен)"



Примечания

  1. Sanna Feirstein. [books.google.ru/books?hl=ru&id=7ourZIpRoJEC Naming New York: Manhattan Places and How They Got Their Names]. — NYU Press, 2001. — С. 35. — 207 с. — ISBN 0814727123.
  2. 1 2 Moscow, 1978, p. 27.
  3. Kenneth T. Jackson, Lisa Keller, Nancy Flood. [books.google.ru/books?id=lI5ERUmHf3YC The Encyclopedia of New York City] / Lisa Keller. — 2. — Yale University Press, 2010. — С. 111. — 1584 с. — ISBN 0300182570.
  4. Burrows, Wallace, 2000, p. 945.
  5. [www.oldstreets.com/index.asp?letter=C Old Streets of New York] (англ.). oldstreets.com. Проверено 23 сентября 2013.
  6. Burrows, Wallace, 2000, p. 177.
  7. Stephen Guernsey Cook Ensko. American Silversmiths and Their Marks. — Dover Jewelry and Metalwork Series. — Courier Dover Publications, 1983. — С. 254. — 287 с. — ISBN 0486147045.
  8. Alan J. Clark. Cipher/code of Dishonor: Aaron Burr, an American Enigma : Trinity, the Burrs Versus Alexander Hamilton and the United States of America. — AuthorHouse, 2005. — С. 147. — 230 с. — ISBN 1420846396.

Литература

  • Henry Moscow. The Street Book: An Encyclopedia of Manhattan's Street Names and Their Origins. — Hagstrom Map, 1978. — 119 с. — ISBN 0910684073.
  • Edwin G. Burrows, Mike Wallace. Gotham: A History of New York City to 1898. — N. Y.: Oxford University Press, 2000. — 1383 с. — (The History of NYC Series). — ISBN 978-0-19-514049-1.

Отрывок, характеризующий Бикман-стрит (Манхэттен)

– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.