Воображляндия, эпизод II

Эпизод «Южного парка»

Воображляндия, эпизод II
Imaginationland Episode II
Картман видит сон о своём договоре с Кайлом
Сезон:	Сезон 11
Эпизод:	1111 (#164)
Сценарист:	Трей Паркер
Режиссёр:	Трей Паркер
Вышел:	24 октября 2007 года

«Воображляндия, эпизод II» (англ. Imaginationland Episode II) — 11 эпизод 11 сезона (№ 164) сериала «Южный парк», премьера которого состоялась 24 октября 2007 года. Серия является продолжением «Воображеньелэнда» и второй частью трилогии «Кайл сосёт яйца Картмана» (англ. Kyle Sucks Cartman's Balls).

Сюжет

Баттерсу снится, что он у себя дома в кровати, однако вскоре его будят, и он обнаруживает себя в Воображляндии — он упал в обморок, когда злые воображаемые существа начали проникать через разрушенный Барьер. Существа (такие, как убийцы из фильмов ужасов Фредди Крюгер и Джейсон Вурхиз, имперские штурмовики из Звёздных войн, сайлоны из Battlestar Galactica и всевозможные прочие монстры) атакуют освободивших их террористов, а затем нападают на добрых воображаемых персонажей. Мэра смертельно ранит Чужой. Перед смертью Мэр говорит всем бежать в Мармеладный лес и укрыться в Замке «Солнечный луч». Баттерс вместе со Снорфом и Королём леденцов убегает в лес, а монстры продолжают покорять и разрушать Воображляндию.

Тем временем Кайла и Стэна допрашивают сотрудники Пентагона, пытаясь выяснить, каким образом им удалось попасть в Воображляндию. Но друзья не знают, как мэр сумел их туда отвезти, и не могут ничем помочь. Один из сотрудников во время допроса проговаривается, что у правительства США есть портал в Воображляндию, построенный в ходе холодной войны, но его так и не удалось открыть. После этого генерал вынужден показать детям портал. Пытаясь понять, как его открыть, Стэн и Кайл вспоминают, что по пути в Воображляндию мэр пел длинную «Песню воображения». Военные просят воспроизвести её, и ребята начинают долго пытаться повторить все изменения тональности и интонации при пении единственного слова «воображение» (ведь песня, по словам Стэна, была «реально длинная и тупая»). Через некоторое время портал проявляет активность и наконец открывается. Военные готовятся пройти через портал и атаковать террористов (они не знают, что террористов уже уничтожили злые воображаемые существа).

Воображляндия захвачена злобными существами, самыми чудовищными из которых оказываются лесные зверушки-дьяволопоклонники, которых придумал Картман в серии «Рождество у лесных тварей». Пока Баттерс и добрые вымышленные существа идут через Галлюциногенный лес, Картман приезжает в Вашингтон, звонит в Пентагон и узнаёт, где находится Кайл, после чего врывается в зал с порталом и показывает генералам договор. Генералы вынуждены отправить Кайла с Картманом в пустой конференц-зал, чтобы Кайл выполнил условие договора и пососал Картману яйца. Кайл торопится, чтобы скорее вернуться в зал с порталом, но Картман злорадствует, растягивая предвкушение, и начинает долгие приготовления к вожделенному моменту. В конце концов звучит сигнал тревоги, и Кайл с Картманом вынуждены вернуться в зал с порталом.

Правительство США отправляет в портал несколько солдат во главе с Куртом Расселлом (генерал объясняет это тем, что тот снимался в «одном фильме, в котором было что-то похожее»). Солдаты успешно проходят через портал и сообщают по рации, что наткнулись на «говорящих рождественских лесных зверушек». Стэн догадывается, о ком идёт речь, и старается предупредить солдат, но тех тут же начинают насиловать.

Вскоре в Пентагон через портал врывается Челмедведосвин и начинает убивать рабочих, а потом хватает Кайла. Выживший рабочий перенастраивает портал так, что он засасывает Челмедведосвина обратно в Воображеньелэнд, но вместе с ним туда улетает и Стэн. При этом Челмедведосвин швыряет Кайла, тот получает серьёзные ранения и теряет сознание. Врач объявляет, что Кайл погиб. Картман, в ужасе от того, что Кайл так и не выполнил условие договора, кричит на него и пробует выполнить массаж сердца даже после того, как врачи не смогли его оживить с помощью дефибриллятора. Картман чуть не плачет, но тут Кайл приходит в себя, и его уносят в больничную палату.

В Воображеньелэнде Баттерс добирается до Замка «Солнечный луч». Стражники относятся к нему с подозрением, из-за того что он из реального мира. Когда Баттерс упоминает, что участвовал в поимке лепрекона, его берут под стражу и ведут к Консулату девяти, состоящему из самых мудрых вымышленных персонажей. В консулат входят Аслан из Хроник Нарнии, Попай, Гэндальф, Чудо-Женщина, Иисус, Люк Скайуокер из Звёздных войн, Морфеус из Матрицы, Зевс и Глинда из Волшебника Страны Оз. Судя по всему, консулат получил от злых существ предложение оставить замок в обмен на жизнь и обсуждает это предложение; после появления Баттерса консулат решает, что мэр привез его в Воображеньелэнд, чтобы Баттерс помог им справиться с террористами, и объявляют, что именно он должен быть их героем. Баттерс вынужден согласиться.

Тем временем правительство США решает, что единственный способ остановить террористов — запустить в портал ракету с ядерной боеголовкой; они не знают, что внутри до сих пор находятся Стэн и Баттерс. В конце серии Кайл лежит на больничной постели; он просыпается, а рядом стоит улыбающийся Картман с договором в руках.

Продолжением этого эпизода стала серия «Воображеньелэнд, эпизод III».

Реакция

Эпизод посмотрело более 3,6 миллионов зрителей, благодаря чему он стал самой смотримой программой на всём телевидении в среду среди мужчин от 18 до 24 лет. Эпизод стал частью общего бурного успеха трилогии: в сумме она получила колоссальный рейтинг 7,5 для мужчин 18-24 лет (впервые со времён второго сезона). Вместе с остальными эпизодами трилогии он был выпущен на специальном DVD в марте 2008 года как единый фильм Imaginationland: The Movie в режиссёрской версии с бонусными материалами и комментариями.

Посвящённый телевидению блог TV Squad дал на эпизод весьма положительную рецензию, отметив «маленькие нюансы» вроде шутки про название проекта, то, что получила развитие «Песня воображения» из первой части и в целом заключив, что эпизод отличный. На 411Mania серии поставили балл 8,5 (очень хорошо), отметив, что «Трей и Мэтт проделали отличную работу, соединив ностальгические моменты и новые отличные идеи». Более сдержанную оценку дал ресурс IGN, поставивший 7,9 балла; в рецензии говорится, что, «несмотря на некоторые смешные моменты и присутствие отличных характеров из прошлого, этот эпизод вызывает ощущение второй части трилогии, в которой должно бы быть две части». Также серия получила высокий рейтинг 9,4 в соответствии с голосованием на сайте TV.com, а его рейтинг на IMDb в настоящий момент составляет 8,4.

Пародии

• Серия начинается с фрагмента «Previously on…» (рус. Ранее в...) и повтора нескольких ключевых моментов предыдущей серии. Подобная заставка характерна для телесериалов вроде «Скорой помощи», особенно драм, чтобы напомнить зрителям, что произошло в предыдущей серии. Хотя надпись на экране гласит «Ранее в South Park», голос Картмана за кадром отчётливо произносит «Ранее в Battlestar Galactica». (Мэтт Стоун и Трей Паркер упоминали о своей любви к «Battlestar Galactica» во время получения Peabody Award в 2006 году.)
• Серия начинается со сцены полета над горами, пародируя фильм Питера Джексона «Властелин колец: Две крепости». Пейзаж и музыка повторяют сцену из фильма.
• Эпизод сна Картмана является пародией на сцену сна главной героини, Аки Росс, в фильме «Последняя фантазия: Духи внутри» (оттуда взята фраза «Каждую ночь — один и тот же сон», также звучавшая в фильме «Терминатор 2»). Также в эпизоде пародируется сон Максимуса из фильма «Гладиатор». Музыка, звучащая во время этой сцены, очень напоминает тему из сериала 2004 года по вселенной Battlestar Galactica.
• Сцена атаки циклопа на террористов напоминает эпизод нападения Эль Гиганте из игры «Resident Evil 4».
• Мэр Воображеньелэнда говорит Баттерсу трижды стукнуть одним каблуком о другой, чтобы перенестись домой. Это отсылка к «Волшебнику Страны Оз», где с помощью того же метода Дороти и Тото вернулись в Канзас.
• Тропа, по которой идут в лесу Баттерс, Король леденцов и Снорф, очень напоминает тропинку из настольной игры Candy Land.
• Эпизод с выковыриванием Джейсоном глаза Земляничной Печеньке отсылает к эпизоду из фильма «Хостел». Идея написать в пустую глазницу является отсылкой к финалу фильма «See No Evil».
• Сцена, когда Стэн и Кайл вспоминают окончание и детали «Песни воображения», очень напоминает эпизод из фильма Стоуна и Паркера «Каннибал! Мюзикл», в котором охотники пытаются вспомнить окончание своей песни.
• Идея портала, а также его внешний вид и даже звучащая в эпизодах с ним фоновая музыка, взята из фильма «Звёздные врата», в котором снимался Курт Расселл. Здесь Расселл появляется среди солдат, которые должны пройти в Воображеньелэнд; когда он спрашивает, почему он здесь, генерал отвечает: «Ты снимался в фильме, где происходило что-то вроде этого», намекая на его роль во «Вратах». Название «Дверь в Воображенье» (англ. ImaginationDoor) также является пародией на «Звёздные врата».
• Сцена попадания Стэна в портал напоминает сцену из конца третьей книги манги «Akira», в которой Канеда подвергается психическому воздействию, вызванному Акирой.
• Замок «Солнечный луч» очень похож на Ривенделл из кинотрилогии «Властелин колец».
• Сцена, в которой Картман оживляет Кайла, является немного укороченной копией со сцены из эпизода сериала «Остаться в живых» «У всех лучших ковбоев были проблемы с родителями», где Джек Шепард возвращает к жизни Чарли Пэйса, несмотря на то, что у того не заметно сердцебиение, и все считают, что он умер. Мимика Картмана и Кайла в момент воскрешения в точности повторяет мимику Джека и Чарли в эпизоде. Из аналогичного эпизода фильма «Бездна» взята звучащая в этой сцене фраза Картмана: «Ты никогда не сдавался на протяжении всей жизни, так что борись!».
• Когда Челмедведосвин выходил из портала, там же появляются демоны из Doom 3 и начинают атаковать учёных. Звуки, которые издаёт Челмедведосвин, очень напоминают звуки, издаваемые некоторыми отрицательными персонажами в оригинальной игре Doom.
• Во время атаки Челмедведосвина сцена с тянущимся к красной кнопке полумёртвым учёным, возможно, отсылает к эпизоду аниме «Эльфийская песнь», в котором диклониус Марико, вышедшая из под контроля, стала убивать учёных, и одна из них, девушка с оторванными ногами, точно так же нажала на кнопку.
• Сцена с Баттерсом, стоящим перед Консулатом девяти, очень напоминает сцену из фильма «Звёздные войны. Эпизод I. Скрытая угроза», когда маленького Анакина Скайуокера представляют совету джедаев.

Жители Воображляндии

* Звёздочкой помечены персонажи комиксов.

Персонажи, появлявшиеся в предыдущей части трилогии, не упоминаются.

Акума из видеоигры Street Fighter Варио (с V вместо W на шляпе) Всадник без головы Генерал Отмин из Хроник Нарнии Горгона Медуза Горо из цикла игр Mortal Kombat Дарт Мол Джейсон Вурхиз Джинкс из фильма Адский лагерь Джокер* Зелёный Гоблин* Земляничная печенька (англ. Strawberry Shortcake) Зилин Имперские штурмовики из Звёздных войн Кинг Гидора Королева-паучиха из эпизода «Пылкая католическая любовь» Кракен (из фильма Битва титанов) Кристина Ксеноморф Ктулху Лесные звери Летучие Обезьяны из Волшебника Страны Оз Линк из игры The Legend of Zelda Марио Медуза Горгона Микки Маус Минотавр Мистер Мэн Мордред Морское чудовище из фильма Седьмое путешествие Синдбада-морехода Мэг Маклбонс из фильма Легенда Огр из серии игр Tekken Одри II из мюзикла Маленький магазинчик ужасов

Орк (из анимационной версии Хоббита) Орко из анимационного сериала He-Man and the Masters of the Universe Осквернитель* из комикса Спаун Персей Пинхед (англ. Pinhead) из фильма «Восставший из ада» Робин Гуд Рок из серий видеоигр Soul Сайлоны из Battlestar Galactica Синее Привидение (англ. Blue Spook) из видеоигры Ghosthunter Слит из мультсериала ThunderCats Скексис из фильма Тёмный кристалл Стражи из фильма Матрица Сагат из видеоигры Street Fighter T-800 Таинственный незнакомец из книги Марка Твена Тварь из чёрной лагуны из одноимённого фильма Трипод из Войны миров Трон и Флинн из фильма Трон (как стражи замка) Тукни (англ. Tooekneee) Фредди Крюгер Фриза* Фу Манчу Хан Нуньен Син (англ. Khan Noonien Singh) из Звёздного пути (внешний вид основан на фильме «Звёздный путь: Гнев Хана») Хищник Цербер Циклопы из фильма «Седьмое путешествие Синдбада-Морехода» Челмедведосвин Чудовище Франкенштейна Чужой Командир Кобры (фильм , 2010)(серия игр)G.I. Joe

Консулат девяти

• Аслан из Хроник Нарнии
• Попай
• Гэндальф
• Чудо-Женщина*
• Иисус
• Люк Скайуокер из Звёздных войн
• Морфеус из Матрицы
• Зевс
• Глинда из Волшебника Страны Оз

Факты

• К эпизоду был выложен тизер с эпизодом начала разговора Картмана и Кайла в конференц-зале.
• Во флешбэках к предыдущему эпизоду слегка изменены слова генерала: он говорит «террористы только что атаковали наше воображение» вместо «террористы успешно атаковали наше воображение».
• В эпизоде не появляются Кенни и Джимми, несмотря на то, что в первом эпизоде трилогии они также побывали в Воображляндии.
• Человек, руководящий действиями Пентагона, судя по всему, находится в чине штаб-сержанта, хотя и носит четыре звезды, как генерал. Хотя к нему обращаются «сэр», в случае, если он штаб-сержант, это невозможно — обращение «сэр» принято только к офицерам.
• В этом эпизоде Кайл умирает (или практически умирает). Известно, что Трей Паркер и Мэтт Стоун планировали убить Кайла в конце пятого сезона и полностью заменить на Баттерса, однако в дальнейшем остановились на временном убийстве Кенни. Следует также отметить, что Кайл ранее был на краю жизни и смерти три раза — в эпизодах «Тампоны из волос чероки», «Суперлучшие друзья», «Картманлэнд» и во всех трёх случаях его спасал Стэн.
• При первом показе, когда Картман кричал возле тела Кайла «Nooo!», крик звучал не как голос Эрика, а как неизменённый голос озвучивающего его Трея Паркера. В дальнейших показах голос Картмана приобрёл обычное своё звучание. Также в повторных показах серии немного изменён голос Аслана.

Аллюзии к другим эпизодам

Рождество у лесных тварей

В эпизоде восьмого сезона «Рождество у лесных тварей» Картман рассказывает в классе рождественскую историю о группе симпатичных лесных животных, которые на самом деле являются садистами и сатанистами, пытающимися родить своего зачатого от Сатаны спасителя, Антихриста. В этом эпизоде животные из воображения Картмана оказываются обитателями злой половины Воображеньелэнда, причём на редкость злыми даже на фоне своих соседей; они придумывают самые ужасные и извращённые планы, чтобы убивать и пытать добрых существ, и насилуют солдат, прошедших через портал. Знаменитый маньяк Джейсон говорит, что не хотел бы встретить ребёнка, который вообразил таких животных.

Челмедведосвин

В эпизоде десятого сезона «Челмедведосвин» бывший вице-президент США и активист Эл Гор показан выдумывающим глупые истории про страшное существо Челмедведосвина, который является «получеловеком, полумедведем и полусвином». В этом эпизоде существо, которое он выдумал, выходит из портала в Воображеньелэнд в реальный мир и убивает нескольких учёных до того, как его затягивает обратно. Во время нападения учёные ведут диалог, который повторяет разговор из того же эпизода, о том, насколько это существо человек, насколько медведь и насколько свин. Следует отметить, что существо выглядит немного не так, как на иллюстрациях Гора из «Челмедведосвина»; видимо, на самом деле Гор воображал его именно таким. Внешний вид Челмедведосвина здесь основан во многом на мутанте-медведе из хоррора 1979 года «Пророчество».

Другие

• Картман прыгает сквозь окно так же, как он делал это в эпизоде «Мандомба», и он точно так же ошарашен после прыжка.
• В эпизоде «Приходят соседи» пятого сезона появлялся лев Аслон — пародия на Аслана, появляющегося здесь.
• Иисус, здесь появляющийся как житель Воображляндии, ранее присутствовал во множестве серий сериала как житель реального мира.
• Среди обитателей злой половины Воображляндии — королева-паучиха, которой поклонялись католические священники всего мира в эпизоде «Пылкая католическая любовь».
• Среди злых персонажей можно увидеть демонов, которые под командованием Сатаны готовились напасть на Рай в «Лучшие друзья навсегда». Одного из них можно увидеть на картинке за Челмедведосвином.
• Хищник не впервые появляется в сериале, в эпизоде «Собственный эпизод Баттерса» в сцене, когда Баттерс идёт сквозь страшный лес, на его голове появляется характерный треугольный лазерный прицел Хищника и показывается вид из глаз Хищника в инфракрасном спектре, хотя сам Хищник показан не был.

Цензура

Эпизод стал вторым во всём сериале (после «Le Petit Tourette»), получивший более жёсткий по сравнению с обычным TV-MA рейтинг TV-MA LV. Причиной можно считать насилие и жестокость как в действии, так и в диалогах эпизода.

Ссылки

• [www.southparkstudios.com/guide/1111 «Imaginationland Episode II» на South Park Studios]
• [spscriptorium.com/Season11/E1111script.htm Сценарий серии «Imaginationland Episode II»]
• [www.southparkstudios.com/episodes/imaginationland_movie/ «Imaginationland: The Movie»]
• «Воображляндия, эпизод II» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Воображляндия, эпизод II

Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.