Источно-Сараево
Город
Показать/скрыть карты
|
Исто́чно-Сара́ево[комм. 1] (Восточное Сараево, серб. Источно Сарајево, хорв. и босн. Istočno Sarajevo) — город (городской округ Град Источно-Сараево) в Республике Сербской, входящей в состав Боснии и Герцеговины.
География
В состав города как городского округа входят 6 городских общин (муниципалитетов):
- Источни-Стари-Град (Istočni Stari Grad, Источни Стари Град)
- Источно-Ново-Сараево или Лукавица (Istočno Novo Sarajevo, Источно Ново Сарајево)
- Источна-Илиджа (Istočna Ilidža, Источна Илиџа)
- Трново (Trnovo)
- Пале (Pale)
- Соколац (Sokolac)
Население
Численность населения града Источно-Сараево как городского округа (с пригородами и сельскими населёнными пунктами) по переписи 2013 года составила 64 966 человек, в том числе в городских общинах: Источна-Илиджа — 15 233 человек, Источни-Стари-Град — 1 175 человек, Источно-Ново-Сараево — 11 477 человек, Пале — 22 282 человек, Соколац — 12 607 человек[1].
Собственно Источно-Сараево как город (городской населённый пункт) включает следующие части собственно Сараево: часть Сараево-Илиджа (серб. Сарајево Дио -Илиџа, из городской общины Источна-Илиджа); часть Сараево-Нови-Град (серб. Сарајево Дио- Сарајево Нови Град, также из городской общины Источна-Илиджа); часть Сараево-Стари-Град (серб. Сарајево Дио- Дио Старог Града, из городской общины Источни-Стари-Град); часть Сараево-Ново-Сараево (серб. Сарајево- Дио Новог Сарајева, из городской общины Источно-Ново-Сараево). Население собственно города по переписи 2013 года составляет 14 364 человек[2].
История
Город был образован в 1992 году. Во время войны между восточным и федеральным Сараевом проходила линия фронта,транспортное сообщение между ними не осуществлялось. Через несколько лет после войны троллейбусные (№ 103) и автобусные маршруты, а также такси, вновь фактически соединили эти части, и в настоящее время видимой границы между ними нет, как и ограничения свободы передвижения. В последние годы идет активное жилищное и коммерческое строительство, появилось много новых торговых и офисных площадей.
Во время боснийской войны 1992—1995 годов на территории города (в Пале) располагалось сербское правительство.
Ранее город был известен как Сербское Сараево (Српско Сарајево), но в 2004 году был переименован решением конституционного суда Боснии и Герцеговины.
В июне 2014 года, перед столетней годовщиной сараевского убийства, в Источно-Сараеве в поставили памятник Гавриле Принципу.[3]
Образование
С 1992 года работает Университет Источно-Сараево.[4]
См. также
Напишите отзыв о статье "Источно-Сараево"
Примечания
- Комментарии
- ↑ Именно так согласно Инструкции по русской передаче географических названий Югославии (ГКИНП-13-139-81)
- Источники
- ↑ 1 2 [www2.rzs.rs.ba/static/uploads/bilteni/popis/PreliminarniRezultati_Popis2013-drugo_izdanje_sa_kartama_Final.pdf Попис становништва, домаћинстава и станова у Босни и Херцеговини 2013 на територији Републике Српске — Прелиминарни резултати, Републички завод за статистику, Бања Лука, 2014.]
- ↑ [www.citypopulation.de/php/bosnia-republikasrpska.php Общины (муниципалитеты) и населённые пункты Республики Сербской (1991 и 2013)]
- ↑ [ru.euronews.com/2014/06/27/bosnian-serbs-unveil-statue-to-hero-gavrilo-princip/ Боснийские сербы установили памятник Гаврило Принципу]
- ↑ [www.ues.rs.ba/cir/univerzitet/o-univerzitetu/istorijat Univerzitet u Istočnom Sarajevu. Istorijat.] (босн.)
Отрывок, характеризующий Источно-Сараево
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
