Гильемино, Арман Шарль

Арман Шарль Гильемино
фр. Armand Charles Guilleminot
Дата рождения	2 марта 1774(1774-03-02)
Место рождения	Дюнкерк
Дата смерти	14 марта 1840(1840-03-14) (66 лет)
Место смерти	Париж
Принадлежность	Брабант Франция Франция
Звание	дивизионный генерал
Сражения/войны	Брабантская революция, Война первой коалиции, Война второй коалиции, Война на Пиренейском полуострове, Отечественная война 1812 года, Война шестой коалиции, Сто дней, Французская интервенция в Испанию
Награды и премии
Автограф

Арман Шарль Гильемино (фр. Armand Charles Guilleminot; 1774—1840) — французский генерал и дипломат начала XIX века, граф Империи.

Биография

Арман Шарль Гильемино родился 2 марта 1774 года в Дюнкерке и выступил на военное поприще в 1790 года, во время восстания Брабанта против австрийского владычества. Сражаясь сперва в рядах бельгийских патриотов, он вступил затем во французскую службу младшим лейтенантом в армию генерала Дюмурье. Когда последний был принужден бежать к австрийцам, Гильемино, как служивший в его штабе, был арестован и отдан под суд, но сумел оправдаться и вновь поступил на службу в штаб генерала Моро. Под руководством Моро Гильемино сражался в 1798—1800 годах в Италии.

Во время кампании 1805 года Наполеон заметил военные дарования Гильемино и, несмотря на своё нерасположение ко всем сподвижникам Моро, назначил его своим флигель-адъютантом, а в 1808 году — начальником штаба корпуса маршала Бессьера в Испании. Здесь за мужество в сражении при Медина-дель-Рио-Секко Гильемино получил чин бригадного генерала и орден Почётного легиона.

В 1809 году Наполеон отправил Гильемино с важным дипломатическим поручением в Персию. По возвращении оттуда он был назначен начальником штаба корпуса вице-короля Итальянского, с которым и участвовал в походе в Россию в 1812 году. Здесь Гильемино с отличием сражался при Бородине и особенно проявил свои таланты в битве при Малоярославце: заступив место убитого в этом бою генерала Дельзона, Гильемино первым ворвался в город и занял его.

В кампании 1813 года Гильемино участвовал в сражениях при Люцене и Бауцене и за искусные действия против северной союзной армии во время движения Наполеона на Дессау и Дюбен произведён 20 марта 1813 года в дивизионные генералы.

По низложении Наполеона Гильемино сумел приобрести расположение нового правительства, но по возвращении Наполеона с острова Эльбы перешёл на его сторону и, командуя дивизией в корпусе Нея, участвовал в сражениях при Катр-Бра и Ватерлоо.

3 июля 1815 года по поручению маршала Даву он подписал от имени временного правительства капитуляцию Парижа и, при вторичном возвращении Бурбонов, был назначен директором военно-топографического депо; на него же в 1817 году было возложено определить государственную границу между Францией и Швейцарией.

Французская интервенция в Испанию в 1823 году вновь вызвала Гильемино к боевой деятельности. Составив план кампании, он был назначен начальником штаба герцога Ангулемского и, имея на него большое влияние, почти самостоятельно руководил всеми военными действиями, а затем искусными переговорами много способствовал заключению мира.

Возведённый в звание пэра Франции, Гильемино получил затем назначение послом в Константинополь, где имел большое влияние на политические и военные реформы султана Махмуда II.

В 1831 году Гильемино возвратился во Францию и умер в Париже в марте 1840 года, похоронен на кладбище Пер-Лашез.

Ему принадлежит сочинение: «Campagne de 1823», Paris, 1826.

Источники

• Гильемино, Арман-Карл, граф // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
• Жилин П. А. Отечественная война 1812 года. — М., 1988.
• Charles Mullié. Biographie des célébrités militaires des armées de terre et de mer de 1789 à 1850, 1852

Отрывок, характеризующий Гильемино, Арман Шарль

– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.