Добровольский, Игорь Иванович

Игорь Добровольский
Общая информация
Полное имя	Игорь Иванович Добровольский
Родился	Марковка, Раздельнянский район, Одесская область, Украинская ССР, СССР
Гражданство	СССР СССР Россия Россия
Рост	178 см
Вес	68 кг
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Молдавия
Должность	главный тренер
Карьера
Клубная карьера*
1984—1985	Нистру	27 (13)
1986—1990	Динамо (Москва)	124 (27)
1990—1992	Дженоа	4 (1)
1990—1991	→  Кастельон	14 (3)
1991—1992	→  Серветт	23 (15)
1993	Олимпик (Марсель)	8 (1)
1993—1994	Динамо (Москва)	31 (9)
1994—1995	Атлетико Мадрид	19 (1)
1996—1999	Фортуна (Дюссельдорф)	54 (14)
2004—2005	Тилигул-Тирас	9 (1)
Национальная сборная**
1986—1988	СССР (олимп.)	14 (8)
1986—1991	СССР	25 (7)
1992	СНГ	4 (1)
1992—1998	Россия	18 (2)
Тренерская карьера
2005—2006	Тилигул-Тирас
2006	Молдавия	тренер
2006—2009	Молдавия
2010—2013	Дачия
2013—2014	Верис
2015	Сахалин
2015	Дачия
2016—н.в.	Молдавия
Государственные награды
Международные медали
Олимпийские игры
Золото	Сеул 1988	футбол
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

И́горь Ива́нович Доброво́льский (27 августа 1967, Марковка, Одесская область, Украинская ССР, СССР) — советский и российский футболист, полузащитник, тренер. Чемпион летних Олимпийских игр 1988 года. Победитель Лиги чемпионов 1993. Заслуженный мастер спорта СССР (1989).

Карьера

Клубная

Воспитанник тираспольской ДЮСШ № 4. Первый тренер — Иосиф Францевич Кайзер. Начал играть в ведущей команде Молдавской ССР «Нистру». В 1985 году дебютировал за основной состав команды, причем настолько ярко, что за 17-летним Игорем началась охота ведущих клубов. Тренер «Нистру» Анатолий Полосин даже отвозил Игоря на базу киевского «Динамо», где Добровольский некоторое время тренировался. Сам Добровольский в итоге выбрал московское «Динамо», за которое выступал с 1986 года. В декабре 1990 заключил 4-летний контракт с итальянским клубом «Дженоа». Однако выступать за команду не мог, поскольку срок заявок на сезон истек 6 октября. Добровольскому было предложено играть за испанский «Кастельон», после чего он перешёл на правах аренды в швейцарский «Серветт». Перед сезоном 1992/93 вернулся в Италию, где участвовал в нескольких первых играх чемпионата. Однако в команде сменился тренер — вместо Бруно Джорджи пришёл Луиджи Майфреди, который перестал ставить Добровольского в состав. Ситуация усугублялась тем, что Добровольский получил тяжелую травму в кубковом матче с «Анконой». Тем не менее к приходу нового тренера он восстановился, но, по мнению Майфреди, не выдерживал конкуренции с бразильцем Бранко, чехом Скухравы и голландцем ван’т Схипом. К этому времени Добровольскому пришло приглашение из марсельского «Олимпика», которое он принял без раздумий. При этом оказалось, что приглашение было от президента клуба Бернара Тапи, а не от тренера Раймона Гуталса, который не узнал на первой тренировке нового футболиста. Игорь начал сезон в основном составе, однако уже вскоре потерял доверие тренера и оказался на скамейке запасных. В составе «Олимпика» Добровольский выиграл Лигу чемпионов и чемпионат Франции. В 1993 году вернулся в «Динамо». С 1994 года играл за мадридский «Атлетико». В 1996 году подписал контракт с «Фортуной» из Дюссельдорфа.

В сборной

В 1988 году наряду с Алексеем Михайличенко стал одним из двух лучших бомбардиров летней Олимпиады в Сеуле, в том числе отличился в финальном матче. Принял участие в чемпионате мира 1990 года в Италии. В матче с Камеруном забил гол, установив окончательный счет в матче — 4:0. Сборная после группового этапа выбыла из дальнейшей борьбы, и этот гол стал самым последним голом сборной СССР на чемпионатах мира. На чемпионате Европы 1992 года стал автором единственного гола сборной СНГ, забив его в ворота тогдашних чемпионов мира и будущих обладателей серебряных наград турнира сборной Германии. Имел все шансы поехать на чемпионат мира 1994 года, однако стал одним из футболистов сборной России, чья подпись стояла под «Письмом четырнадцати».

Тренерская

В 2005—2006 годах — играющий главный тренер молдавского клуба «Тилигул-Тирас». С 22 декабря 2006 года по 15 октября 2009 года — главный тренер сборной Молдавии. В сезоне 2010/11 под его руководством кишинёвский клуб «Дачия» победил в чемпионате Молдавии. При Добровольском «Дачия» впервые в своей истории стала чемпионом страны, обладателем Суперкубка, а также дважды становилась вице-чемпионом. Следующим клубом в тренерской карьере стал «Верис». В январе 2015 года возглавил «Сахалин», но после двух матчей покинул клуб по семейным обстоятельствам. В апреле этого же года второй раз за свою карьеру возглавил кишинёвский клуб «Дачия». Первой игрой команды под его руководством стал полуфинал Кубка Молдовы, где «Дачия» в серии пенальти одолела «Тирасполь». После 2 тура национального дивизиона 2015/16 Добровольский ушел из клуба. В декабре 2015 вновь возглавил сборную Молдавии.

Статистика

Сезон	Клуб	Турнир	Игры	Голы
1984	Нистру	Первая лига	10	5
1985	Нистру	Первая лига	27	13
1986	Динамо	Высшая лига	28	4
1987	Динамо	Высшая лига	27	4
1988	Динамо	Высшая лига	27	4
1989	Динамо	Высшая лига	27	11
1990	Динамо	Высшая лига	15	4
1990/91	Кастельон	Премьера	14	3
1991/92	Серветт	Суперлига	23	15
1992/93	Марсель	Лига 1	8	1
1992/93	Дженоа	Серия A	4	1
1993	Динамо	Высший дивизион	18	6
1994	Динамо	Высший дивизион	13	3
1994/95	Атлетико	Премьера	19	1
1996/97	Фортуна	Бундеслига	15	4
1997/98	Фортуна	Вторая Бундеслига	14	4
1998/99	Фортуна	Вторая Бундеслига	25	6
Всего			314	89
Сборные
1986—1991	СССР		25	7
1992	СНГ		4	1
1992—1998	Россия		18	2
Всего			47	10
Всего за карьеру			361	99

Достижения

Клубные

• Сборная СССР
  • Чемпион Олимпийских игр 1988
  • Чемпион Европы среди молодёжных команд (1990)
• Олимпик (Марсель)
  • Победитель Лиги чемпионов в 1993
  • Чемпион Франции 1993
• Динамо (Москва)
  • Вице-чемпион СССР (1986) и России (1994)
  • Бронзовый призёр чемпионатов СССР (1990) и России (1993)

Тренерские

• Дачия
  • Чемпион Молдавии (1): 2010/11
  • Серебряный призёр Молдавии (3): 2011/12, 2012/13, 2014/15
  • Обладатель Суперкубка Молдавии (1): 2011
  • Финалист Кубка Молдавии (1): 2014/15

Индивидуальные

• За сборную СССР, СНГ и России сыграл 47 матчей, забил 10 мячей. За олимпийскую сборную СССР сыграл 14 матчей, забил 8 голов.
• Участник чемпионата мира 1990 г. Участник чемпионатов Европы 1992 и 1996 гг. (7 матчей, 2 гола).
• Лучший футболист СССР 1990 г. (по результатам опроса еженедельника «Футбол»)
• В списках 33 лучших футболистов сезона в СССР (4): № 1 — 1987, 1988, 1989, 1990; № 3 — 1986
• В списках 33 лучших футболистов чемпионата России (1): № 2 — 1994
• Награждён орденом Почета (1989)
• Лучший спортивный тренер и лучший футбольный тренер Молдовы 2007

Личная жизнь

Жена Татьяна, дочери Дарина и Николь (17.07.1997). Отец умер в 1994 году, мать работала в Раздельной (70 км от Одессы) на автозаправочной станции. У Игоря два старших брата — Анатолий и Юрий.

Участие в рекламной деятельности

В начале 90-х в Италии рекламировал товары фирмы «Симод». В то же время снялся в серии рекламных роликов шоколадных батончиков «Snickers». Позже Игорь уточнял, что вся съёмка заняла 2 часа. За это время «несколько раз прошелся перед камерами, раза 4 произнес текст и надкусил штук 15 „Сникерсов“».

Разное

В 2016 году была открыта тираспольская специализированная детско-юношеская школа Олимпийского резерва футбола и игровых видов спорта им. И.И. Добровольского.

Ссылки

• [www.rusteam.permian.ru/players/dobrovolsky.html Профиль на сайте «Сборная России по футболу»]
• [footballfacts.ru/players/16628 Профиль на сайте FootballFacts.ru]
• [www.transfermarkt.com/igor-dobrovolski/profil/trainer/5613 Профиль на сайте transfermarkt.com]
• [www.legioner.kulichki.com/index.php?id=11&lang=ru&player=50 Добровольский за границей (фото, карьера, статистика, голы)]
• [www.sport-express.ru/newspaper/2001-04-25/8_2 Человек, который ушёл не вовремя]
• [www.ftbl.ru/issues/igor-dobrovolskiy-posle-uzhestocheniya-limita-v-rossii-pyatero-igrokov-otkazalis-vystupat-za-sbornuyu/ Игорь Добровольский: «После ужесточения лимита в России пятеро игроков отказались выступать за сборную Молдавии»]
• [www.moldfootball.com/?index=blog&blog=337 Молдаване в сборных СССР. Часть 3]
• [sport.rbc.ru/article/176830/ Русский футбольный легион: Как игрок из Марковки Лигу чемпионов выиграл]
• [www.sovsport.ru/gazeta/article-item/798310 Если я звезда, то Черенков гений]
• [moldfootball.com/?index=news&news=24454 Игорь Добровольский: "В "Марселе" все были большие мастера! Как говорится, даже некого послать"]

Отрывок, характеризующий Добровольский, Игорь Иванович

Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».