Виляка
Город
|
Ви́ляка (латыш. 
, латг. Vileks, ранее Мариенгаузен, нем. Marienhausen) — небольшой город в восточной части Латвии, в исторической области Латгалия, административный центр Вилякского края, ранее (до 2009 года) в Балвском районе.
Содержание
История
Поселение на месте Виляки впервые упоминается в начале XIII века в ливонских хрониках под именем Мариенгаузена, статус города получил в 1945 году[5].
До 1920 года Мариенгаузен был центром Мариенгаузенской волости Люцинского уезда Витебской губернии России. В 1920 — 1925 годах Виляка находилась в Лудзенском уезде Латвии. В 1925 — 1944 годах входила в состав Яунлатгальского (Абренского) уезда Латвии как центр Вилякской волости.
8 октября 1945 года Виляка получила статус города. В 1945 — 1949 годах была центром Вилякского уезда Латвийской ССР. В 1949 — 1956 годах являлась центром Абренского района Латвийской ССР. После его упразднения входила в Балвский район. Была центром Сусайского сельсовета, здесь располагался совхоз «Виляка»[6]. В 2009 году стала центром Вилякского края.
География
Расположен на северо-востоке республики, на южном берегу озера Виляка, в 8 км к юго-западу от железнодорожной станции Вецуми по линии Рига — Пыталово. Город расположен в 246 км от столицы страны г. Рига и всего в 6,5 км от границы с Российской Федерацией (Пыталовский район). Расположен в верховьях р. Кира (бассейн р. Великая). Местность в округе заболоченная, лесистая, на реке озёра и возведённые ставки. 1969). В городе расположены льноперерабатывающий и маслодельный заводы, в советское время было также налажено производство трикотажа.
Население
В 1969 г. население составляло 2,8 тыс. жителей. С 1990 года сокращается по причине естественной убыли населения. В 2000 г. число жителей составляло 8.063 чел (перепись). По оценке госкомстата на 2008 год число жителей составило 7.969 человек. при плотности населения 1,568 чел./км².
Национальный состав
По переписи 2000 г. население города составляло 1.850 чел., свыше половины которых составляли русскоязычные. По национальности:
- Латыши 880 47,6 % (в основном католики-латгальцы)
- Русские 818 44,2 %
- Прочие 152 8,2 % (украинцы, белорусы, поляки и др.)
По данным переписи населения Латвии 2011 года, из 1487 жителей города латыши составили 64,83 % (964 чел.), русские — 26,77 % (398 чел.), украинцы — 1,48 % (22 чел.), белорусы — 1,41 % (21 чел.)[7].
Транспорт
Автодороги
Через Виляку проходит региональная автодорога P35 Гулбене — Балви — Виляка — граница России (Вентули).
К Виляке подходят региональные автодороги P42 Виляка — Зайцева — граница России (Педедзе) и P45 Виляка — Карсава.
Среди местных автодорог следует отметить V455 Виляка — Жигури — Лиепна.
Междугородное автобусное сообщение
Основные маршруты: Виляка — Балвы — Гулбене — Рига; Виляка — Балтинава — Карсава — Резекне; Виляка — Лиепна — Алуксне; Виляка — Жигури.
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Виляка"
Примечания
- ↑ [www.pmlp.gov.lv/lv/statistika/dokuments/2011/ISPV_Pasvaldibas_iedzivotaju_skaits_pagasti.pdf Численность жителей в самоуправлениях. 01.01.2011] (латыш.)
- ↑ Городецкая И. Л., Левашов Е. А. [books.google.com/books?id=Do8dAQAAMAAJ&dq=%D0%92%D0%B8%D0%BB%D1%8F%D0%BA%D0%B0 Виляка] // Русские названия жителей: Словарь-справочник. — М.: АСТ, 2003. — С. 71. — 363 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-016914-0.
- ↑ [www.pasts.lv/lv/uzzinas/Indeksu_gramata/novadi/Novadi_aprilis_2011.xls Книга почтовых индексов Латвии] - апрель 2011 (латыш.)
- ↑ [www.csb.gov.lv/node/29893/list/0/0 Классификатор административных территорий и территориальных единиц Латвии] - 16 февраля 2011 (латыш.)
- ↑ Виляка — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание).
- ↑ [leb.nlr.ru/fullpage/367840/ Административно-территориальное деление Латвийской ССР 1978 год]. — Рига: Лиесма, 1978. — 137 с. — 8000 экз. (латыш.) (рус.)
- ↑ [pop-stat.mashke.org/latvia-ethnic-comm2011.htm Численность населения и этносостав городов, краёв и волостей Латвии по переписи населения 2011]
Ссылки
- [www.vilaka.lv/ Официальный сайт Вилякского края] (латыш.)
- [www.mesta.lv/index.php?p=11&id=8112 Информация о Виляке на туристическом портале mesta.lv] (рус.)
- [vietvardi.lgia.gov.lv/vv/to_www_obj.objekts?p_id=63406 Информация о Виляке в топонимической базе данных] (латыш.)
| ||||||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Виляка
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
