Русский лингвистический алфавит

Ру́сский лингвисти́ческий а́лфавит или а́збука — система записи звуков человеческой речи, использующая преимущественно буквы кириллического алфавита. Разработана и принята учёными-лингвистами Императорской академии наук в конце XIX — начале XX веков. Первоначально активно использовалась востоковедами, позднее на протяжении XX века была и до сих пор остаётся основной системой для описания русской фонетики в русскоязычной лингвистической литературе. Упрощённый РЛА используется в школьном курсе фонетики русского языка. Также активно применяется в русскоязычной литературе по тюркологии и финно-угроведению, с дополнительными значками для конкретных языков (например, буквами ә ө ү җ ң из татарского алфавита и қ ғ из других тюркских алфавитов для описания фонетики татарского).

Описание

Не существует какого-либо «официального» перечня фонетических знаков РЛА. Наиболее подробное описание алфавита было сделано Л. В. Щербой в его статье 1911 года, посвящённой вопросам транскрипции. Помимо букв русского алфавита, использовались буквы из алфавитов сербского, греческого, латинского, а также всевозможные кириллические лигатуры и диакритические знаки.

Для русского языка

Наиболее активно РЛА применяется для записи звуков русского языка. Звуки записываются внутри квадратных скобок. Фонемы записываются внутри либо косых, либо прямых, либо фигурных скобок.

Гласные

Для гласных под ударением используются только буквы [а о у э (е) и ы]. Буквы ё ю я полностью исключаются из РЛА. Для переднеязычного гласного среднего подъёма употребляется либо [э] (чаще всего), либо [е] (в данном случае буква обозначает только звук [э], но не сочетание [йэ]!).

Безударные гласные первого предударного слога обозначаются как [ʌ, и, и^э (и^е), ы^э (ы^е)]

Безударные гласные второго и далее предударных слогов и заударных слогов обозначаются как [ъ] (среднеязычный), [ь] (переднеязычный), [и].

Кроме того для обозначения аллофонов применяются диакритические значки.

Фонема /у/ обычно не подвергается редукции, и в обозначении остаётся [у] (кроме добавления диакритики).

В российской школе используется упрощенная система, в которой безударная фонема /о/ обозначается как [а], а /э/ — как [и], безударные /а и у ы/ не меняют своего обозначения. Также не делается различия между звуками и фонемами.

Ударение обозначается обычно акутом.

Согласные

Для согласных используются все согласные буквы русского алфавита, кроме щ, которая чаще заменяется на [ш̅’], хотя может использоваться и обычное [щ], особенно в упрощенной системе. Для его долгой звонкой пары используется [ж̅’].

Для обозначения мягкости используется знак апострофа.

Звонкий плавный палатальный среднеязычный звук обозначается либо как [й], либо как [ј]. Часто принудительно обозначается мягкость, т. е. [ј’]. То же самое возможно и для [ч’].

Литература

• Аванесов Р. И. Фонетика современного русского литературного языка. — М., 1956. — 240 с.
• Бабайцева В. В., Чеснокова Л. Д. Фонетика. Графика // Русский язык: теория. Учебник для 5—9 клл. общеобразоват. учеб. заведений. — 2-е. — М.: Просвещение, 1993. — С. 37—49. — 256 с. — ISBN 5-09-004190-3.
• Бабайцева В. В., Чеснокова Л. Д. Фонетика. Графика // Русский язык. Теория. 5—9 кл.: Учебник для общеобразоват. учреждений. — 17-е, перераб.. — М.: Дрофа, 2008. — С. 41—55. — 319 с. — ISBN 978-5-358-04748-8.
• Валгина Н. С., Розенталь Д. Э., Фомина М. И. [www.hi-edu.ru/e-books2/xbook107/01/part-020.htm#i1481 Фонетика и фонология] // Современный русский язык: учебник / под ред. Н. С. Валгиной. — 6-е изд., перераб. и доп.. — М.: Логос, 2002. — 528 с. — ISBN 5-94010-008-2.
• Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация // [rusgram.narod.ru/1-32.html Русская грамматика. Т. 1] / гл. ред. Н. Ю. Шведова. — М.: Наука, 1980. — 790 с.
• Щерба Л. В. [feb-web.ru/feb/izvest/1911/04/114-161.htm К вопросу о транскрипции. (Доклад, читанный в заседании лингвистической секции Спб. Неофилологического общества 11 Мая 1911 г.)] // Известия Отделения русского языка и словесности Императорской АН. — СПб., 1911. — Т. XVI. Кн. 4. — С. 161—181.

См. также

• Международный фонетический алфавит

• Кириллица

Отрывок, характеризующий Русский лингвистический алфавит

– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.