Шаховской, Иван Леонтьевич

Иван Леонтьевич Шаховской
Портрет И.Л.Шаховского мастерской Джорджа Доу. Военная галерея Зимнего Дворца, Государственный Эрмитаж (Санкт-Петербург)
Дата рождения	23 марта 1777(1777-03-23)
Дата смерти	20 марта 1860(1860-03-20) (82 года)
Место смерти	Петербург, Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Годы службы	1794 — 1860 ?
Звание	генерал от инфантерии, генерал-адъютант
Сражения/войны	Польское восстание (1794) Война третьей коалиции Война четвёртой коалиции Отечественная война 1812 года Война шестой коалиции Польское восстание (1830—1831)
Награды и премии

Князь Ива́н Лео́нтьевич Шаховско́й (1777—1860) — генерал от инфантерии, генерал-адъютант из рода Шаховских.

Биография

Сын действительного тайного советника князя Леонтия Васильевича Шаховского (1732—-1814), младший брат генерал-провиантмейстера Николая Леонтьевича (1757—1837).

1 января 1786 года — в десятилетнем возрасте — был записан на военную службу в лейб-гвардии Измайловский полк в звании сержанта; затем был переведён в Семёновский лейб-гвардии полк, а возрасте 18 лет — в Херсонский гренадерский полк, в котором начал действительную военную службу в звании капитана 1 января 1794 года. В том же году в составе этого полка принимал участие в боевых действиях в Польше, в том числе в сражениях при Крупицах, Брест-Литовске, местечке Кобылке и при штурме Праги (имеется в виду предместье польской столицы). 1 января 1795 года получил за последнее сражение орден Святого Георгия 4-го класса № 590

Во всемилостивейшем уважении на усердную службу и отличное мужество, оказанное 24-го октября при взятии приступом сильно укрепленного Варшавского предместия, именуемого Прага, где первым овладел бастионом и, быв послан с охотниками, отбил пушку и, поражая оною мятежников, принудил сдаться до 300 человек.

3 декабря 1799 года получил звание полковника. В 1803 году был переведён в Егерский лейб-гвардии полк, возглавив его. Спустя год, 18 ноября 1804 года, ему было присвоено звание генерал-майора, а 26 декабря того же года он был назначен шефом 20-го егерского полка.

В 1805 году участвует в походе против французов, в Шведскую Померанию и и Ганновер.

В 1806 году в Пруссии, где 12 декабря в сражении при Чарново ранен в левую руку пулею навылет, за что награждён орденами Святого Владимира 3-й степени и прусским Красного орла.

На момент начала в 1812 году Отечественной войны продолжал возглавлять 20-й егерский полк, входивший в состав 3-й бригады (которой также командовал Шаховской) 3-й пехотной дивизии 3-го пехотного корпуса 1-й Западной армии. Участвовал в сражениях при Витебске, Смоленске, а также в Бородинской битве, где командовал бригадой, противостоявшей в Утицком лесу силам V польского корпуса. За этого сражение получил золотую шпагу «За храбрость» с алмазами. Затем участвовал в битвах при Тарутине, Малоярославце, Красном; в 1813 году участвовал в Заграничном походе русской армии. В частности, за сражение под Калишем 22 февраля 1813 года получил орден Святого Георгия 3-го класса № 275

В воздаяние отличнаго мужества и храбрости, оказанных в сражении против саксонских войск 1-го февраля при Калише.

Участвовал также в битвах при Люцене, Бауцене, Кульме и так называемой Битве народов под Лейпцигом. 20 июля 1814 года был повышен в звании до генерал-лейтенанта. В 1814 году сражался против французских войск под Бар-сюр-Обом, Труа, Фер-Шампенуазом, участвовал во взятии Парижа, за которое получил орден Святого Александра Невского. После окончания боевых действий возглавлял сначала 4-ю пехотную дивизию, а 14 ноября 1817 года возглавил 2-ю гренадерскую дивизию. 8 сентября 1823 года был назначен командующим гренадерским корпусом, уделяя на этом посту особое внимание благоустройству военных поселений Новгородской губернии. 22 августа 1826 года был повышен до генерала от инфантерии. В 1831 году участвовал в подавлении Польского восстания, участвовал в сражениях при Белоленке, Грохове, Остроленке и при штурме Варшавы; 18 октября 1831 года получил орден Святого Георгия 2-го класса № 90

За штурм Варшавы 26-го августа 1831 года.

За преследование неприятеля до прусской границы ему был также вручён орден Святого Владимира 1-й степени.

6 октября 1831 года возглавил Екатеринославский гренадерский полк, сохранив и прежнюю должность, но 11 июня 1832 года ушёл в отставку с поста командира гренадерского корпуса. 1 января 1836 года занял должность председателя генерал-аудиториата. С 1 июля 1839 был членом Государственного Совета, с 1848 и до 19 апреля 1858 года состоял председателем Департамента военных дел. В 1843 году был награждён орденом Святого Андрея Первозванного. В 1850 году произведён в генерал-адъютанты. С 26 февраля по 4 июля 1855 года возглавлял государственное подвижное ополчение Санкт-Петербургской губернии. Скончался в Санкт-Петербурге, похоронен там же в Новодевичьем монастыре.

Награды

• Орден Святого апостола Андрея Первозванного (06.12.1843);
• Алмазные знаки к Ордену Святого апостола Андрея Первозванного (26.08.1856);
• Орден Святого Георгия 2-й степени (18.10.1831);
• Орден Святого Георгия 3-й степени (22.02.1813);
• Орден Святого Георгия 4-й степени (01.01.1795);
• Орден Святого Владимира 1-й степени (31.07.1832);
• Орден Святого Владимира 2-й степени (1812);
• Орден Святого Владимира 3-й степени (1807);
• Орден Святого Александра Невского (1814);
• Алмазные знаки к Ордену Святого Александра Невского (1829);
• Орден Святой Анны 1-й степени (28.01.1813);
• Алмазные знаки к Ордену Святой Анны 1-й степени (08.1817);
• Польский знак отличия «За военное достоинство» 1-й степени (1831);
• Золотая шпага «За храбрость» с алмазами (1812);
• Знак отличия «За LV лет беспорочной службы» (1855);
• Знак отличия «За L лет беспорочной службы» (1849);
• Знак отличия «За XLV лет беспорочной службы» (1844);
• Знак отличия «За ХХХ лет беспорочной службы» (1831);
• Серебряная медаль «В память Отечественной войны 1812 года»;
• Бронзовая медаль «В память Отечественной войны 1812 года»;
• Медаль «За взятие Парижа»;
• Перстень с портретом императора Николая I (16.04.1841);
• Прусский Орден Красного Орла (1807);
• Австрийский орден Леопольда 2-й степени.

Семья

С 1820 года был женат на графине Софье Алексеевне Мусиной-Пушкиной (1790—1878), четвертой дочери знаменитого библиофила. Их сватовство тянулось два года. Шаховской не видел её ни разу и, живя в Калуге, специально приехал в Москву. Встречаясь с ней на различных обедах и вечерах, застенчивый и неловкий в обществе князь почти не разговаривал со своей невестой. За него всё сделали родные. Софья Алексеевна отличалась красотой, живо интересовалась литературой, была в дружбе с П. Вяземским, посвятившим ей много стихотворных посланий. Живя с мужем в Петербурге, принимала в своем салоне писателей, музыкантов и художников, у неё бывали И. С. Тургенев и М. Ю. Лермонтов. По отзывам современницы, была очень добрая и сердечная женщина, одаренная русским чувством. 8 февраля 1824 года была пожалована в кавалерственные дамы ордена Св. Екатерины (малого креста), а 18 ноября 1854 года в статс-дамы. В браке имела детей:

• Алексей (1821—1900), генерал от инфантерии; среди его внуков князь М. П. Волконский.
• Александр (1822—1891), генерал-лейтенант, женат на графине Анне Михайловне Виельгорской (1823—1861), которая считалась возлюбленной Гоголя; их дочь Мария (1841—1944) за графом Ф. Э. Келлером.
• Николай (1823—1900), сенатор; его внуки — Дмитрий и Зинаида.
• Софья (1824—1905), не замужем.

Ссылки

• [www.museum.ru/museum/1812/Persons/slovar/sl_sh02.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 609-610.

Отрывок, характеризующий Шаховской, Иван Леонтьевич

– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.