Российская газета

«Российская газета»

Тип	Ежедневная газета, подписная
Формат	А2
Издатель	ФГБУ «Редакция „Российской газеты“»
Главный редактор	Владислав Фронин
Основана	11 ноября 1990
Язык	русский
Главный офис	Россия Россия, г. Москва, ул. Правды, д. 24, стр. 4.
Тираж	Ежедневный выпуск — 166 675 экз., «РГ-Неделя» — 3,5 млн экз.
Сайт: rg.ru/

К:Печатные издания, возникшие в 1990 году

«Росси́йская газе́та» — российская газета на русском языке, официальный печатный орган Правительства Российской Федерации.

Тематика

После публикации в этом издании вступают в силу государственные документы: федеральные конституционные законы, федеральные законы (в том числе кодексы), указы Президента России, постановления и распоряжения Правительства России, нормативные акты министерств и ведомств. Публикуются также новости, репортажи и интервью государственных деятелей, комментарии к официальным документам. Статус официального публикатора документов определен Законом Российской Федерации № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального собрания» и рядом других документов.

На последней странице — анекдоты, сканворд, судоку, гороскоп, викторина.

Тираж ежедневного выпуска «Российской газеты» — 185 445 экземпляров (данные на II полугодие 2010 года). Печатается в 44 городах России, выпуски газеты сопровождаются региональными вкладками и тематическими приложениями. Газетой издаются серии книг с государственными документами и комментариями к ним.

История издания

Первый печатный орган российского правительства появился одновременно с самим российским правительством в 1905 году — это была газета «Россия», правительству же перешло издание газеты «Правительственный вестник». В марте 1917 года «Правительственный Вестник» был переименован в «Вестник Временного Правительства», в октябре 1917-го газета получила название «Газета временного рабочего и крестьянского правительства», с января 1918 года — «Газета рабочего и крестьянского правительства».

В марте 1917 года началось издание газеты «Известия Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов»; с 1 сентября 1917 года стала называться «Известия Центрального исполнительного комитета советов рабочих и солдатских депутатов», с 29 сентября 1917 года — «Известия ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов». В 1923 году в связи с объединением России, Украины, Белоруссии и Закавказья в СССР газета «Известия ЦИК» была передана ЦИК СССР и стала называться «Известия ВЦИК СРККиКД и ЦИК СССР». В 1938 году после упразднения Советов рабочих и крестьянских депутатов и их центральных органов газета была передана Совету Народных Комиссаров СССР и стала называться «Известия Советов депутатов трудящихся», а с 1977 года — «Известия Советов народных депутатов».

В 1956 году была основана газета «Советская Россия», ставшая печатным органом правительства.

В 1990 году Верховным Советом России были основаны газеты «Российская газета» и «Российские вести» ([rg.ru/gazeta/1990/11/11.html первый номер] вышел 11 ноября 1990 года). В 1993 году после октябрьских событий полномочия учредителя были переданы Правительству России. C 1997 года газетой Федерального Собрания России является «Парламентская газета».

В 2001 году газета (и ещё 12 изданий) была разоблачена как СМИ, где за публикацию заказных статей принимают денежное вознаграждение (то есть практикуют т. н. «джинсу́»).

В 2007 году лидировала по количеству подписчиков среди газет.

По данным на 2008 год, издание получало поддержку из госбюджета, в том числе для издания еженедельного приложения «Российская газета — Неделя», которое по подписке получали ветераны Великой Отечественной войны и инвалиды, «афганцы», семьи погибших воинов и представители иных социально-незащищенных групп граждан..

По данным «СПАРК-Интерфакс», выручка по РСБУ выступающего издателем газеты ЗАО «Информационно-издательский концерн „Российская газета“» (на 90 % принадлежит ФГУ «Редакция „Российской газеты“») в 2007 году составила 2,929 млрд руб., прибыль — 238 млн руб.

Во второй половине 2008 года был значительно сокращён штат издания и корсеть, закрыты 32 региональных бюро.

В мае 2009 года «TNS Media Intelligence» (ведущая компания в сфере мониторинга СМИ) составила отчёт по цитируемости российских изданий в эфире центрального телевидения и радио. Согласно исследованию, «Российская газета» наряду с «Коммерсантом» и «Известиями» «являются ключевыми источниками деловых и политических новостей в российском информационном пространстве».

По итогам первого полугодия 2010 года «Российская газета» возглавила рейтинг самых цитируемых общественно-политических изданий по данным TNS Media Intelligence.

В 2011 году порталу RG.RU вручена «Премия Рунета» в номинации «Культура и массовые коммуникации» за оперативное знакомство аудитории с законотворческой деятельностью.

В январе 2012 года ежедневная «Российская газета» обновила дизайн макета и начала печататься в цвете (только в типографиях в Москве и Санкт-Петербурге). Макет газеты создан в «Дизайн-бюро Анатолия Гусева». Основная цель обновления — сделать дизайн издания более современным и насыщенным. Перемены коснулись всего макета — начиная от логотипа и заканчивая шрифтами. Шрифт газеты, специально разработанный ведущим дизайнером-шрифтологом Тагиром Сафаевым, имеет несколько начертаний. Этим шрифтом набраны новый логотип газеты, заголовки и заметки.

В ноябре 2012 года в свет вышел первый номер «Российской газеты в Украине» (полноцветное издание, печатающееся в Донецке на русском языке).

Указом Президента Российской Федерации от 9 декабря 2013 года федеральное государственное бюджетное учреждение (ФГБУ) «Редакция журнала „Родина“» присоединено к ФГБУ «Редакция „Российской газеты“».

11 ноября 2015 года Владимир Путин поздравил «Российскую газету» с 25-летием.

Руководство

С 2001 года по 26 октября 2010 года генеральным директором издания являлся Александр Горбенко, выпускник Свердловского высшего военно-политического танкоартиллерийского училища. 26 октября 2010 года, после ухода Горбенко в Правительство Москвы, пост генерального директора «РГ» занял Павел Афанасьевич Негоица.

Главный редактор газеты Владислав Фронин занимает свой пост с 2001 года. С 1996 по 2001 годы он был заместителем главного редактора. С 1974 года работал в газете «Комсомольская правда», которую возглавлял с 1988 по 1995 годы.

Главные редакторы «Российской газеты»

Главными редакторами были:

• 1990 (октябрь) — 1993 (сентябрь) — Логунов, Валентин Андреевич (род. 27 июля 1938)
• 1993 (октябрь) — 1995 (июль) — Полежаева, Наталья Ивановна
• 1995 (июль) — 2001 (апрель) — Юрков, Анатолий Петрович
• 2001 (апрель) — Фронин, Владислав Александрович

Кадры

В разные годы в штате газете работали писатели, политики и журналисты, ставшие впоследствии руководителями других СМИ.

Среди сотрудников газеты писатели и публицисты Валерий Выжутович, Владимир Снегирёв, Николай Долгополов.

С 2001 по 2010 год генеральным директором «РГ» был Александр Горбенко, впоследствии ставший заместителем мэра Москвы.

В 90-е годы обозревателями «РГ» работали писатели Юрий Буйда и Максим Калашников (Владимир Кучеренко).

Александр Куприянов в 1992 и 1993 был первым заместителем главного редактора «РГ», впоследствии – главный редактор «Экспресс-газеты и «Вечерней Москвы».

Писатель и публицист Андрей Гусев работал спецкором «РГ» в начале 90-х, впоследствии – главный редактор «Новой медицинской газеты».

Поэт и публицист Эдмунд Иодковский был обозревателем «РГ», впоследствии – главный редактор «Литературных новостей». Публицист Ирина Ханхасаева в 90-е годы являлась заместителем главного редактора; писательница Елена Токарева возглавляла отдел экономики, впоследствии – главный редактор газеты «Stringer/Стрингер».

Критика

Академик РАН, председатель Комиссии по борьбе с лженаукой РАН Евгений Александров в интервью отмечал: «На Западе, кстати, гороскопы — удел желтой прессы. А у нас даже „Российская газета“ — правительственное издание! — печатает предсказания всяким там козерогам и тельцам. Это позор».

Президент межрегионального Общества фармакоэкономических исследований, заместитель председателя Формулярного комитета РАМН, доктор медицинских наук, профессор Павел Воробьёв выступил с критикой публикации в «Российской газете» статьи «Швейцария нам указ?», посвящённой гомеопатии. Воробьёв указывает, что статья не помечена как «на правах рекламы», но содержит название клиники и в целом, по мнению Воробьёва, является «явно заказной статьей». В статье, отмечает Воробьёв, говорится о лечении онкологических больных в данной клинике, но в документах клиники отсутствуют указания на лечение онкологии, что не совместимо с лицензионными требованиями. Воробьёв просит Росздравнадзор проверить данный факт: «Введение огромного числа больных людей в заблуждение относительно методов терапии опухолей представляется мне преступлением. И не абстрактным, а вполне себе уголовным». Говоря о неэффективности гомеопатии, Воробьёв также характеризует доктора Ирину Кузьмину, рассказывающего в статье о гомеопатии, в качестве «опасного шарлатана». Кроме того, Воробьёв обращает внимание на то, что указанная клиника и ранее рекламировалась в «Российской газете».

Доктор медицинских наук, профессор НИУ ВШЭ, президент Общества специалистов доказательной медицины Василий Власов характеризует статью «Швейцария нам указ?» следующим образом: «мы почти наверняка имеем дело с джинсой, причем с самой циничной, адресованной людям, готовым платить очень много в последней надежде. За что?», также говоря о неэффективности гомеопатии.

В газете «Троицкий вариант — Наука» также было опубликовано «Открытое письмо медицинских журналистов главному редактору „Российской газеты“ В. А. Фронину в связи с публикацией статьи „Швейцария нам указ?“», в котором говорится о несовместимости статьи с «этическими и профессиональными нормами» и предлагается удалить статью с сайта, чтобы «уменьшить безусловный вред» от неё.

См. также

• Собрание законодательства России
• Миронов Борис — создатель и первый главный редактор «Российской газеты»
• [rbth.com/ Международный новостной проект «Российской газеты»] Russia Beyond the Headlines
• [www.academia.edu/3392213/П._Пейковска_РОССИЙСКАЯ_ПРЕССА_ПЕРВОГО_ДЕСЯТИЛЕТИЯ_ХХІ_ВЕКА_О_БОЛГАРИИ_Russian_Newspapers_of_the_First_Decade_of_the_21st_Century_about_Bulgaria_ П. Пейковска, Российская пресса первого десятилетия ХХІ века о Болгарии]

Отрывок, характеризующий Российская газета

– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.