Наука и религия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Отрывок, характеризующий Наука и религия

– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Наука_и_религия&oldid=81283103»

Навигация

 [xn----7sbanjsbkmo1b6a7m.xn--p1ai/ Наука и религия]</div><tr><td style="background:#eaf1fb; border:1px #bcd3f5 solid; padding:8px">
<tr><td style=> </table>

«Наука и религия» — советский и российский ежемесячный научно-популярный журнал, издающийся с 1959 года[1][2][3].

В советское время публиковались материалы по вопросам истории и теории научного атеизма, методики и практики атеистической пропаганды, литературы и искусства, критики идеологии христианства, буддизма, ислама[2][4][5]. Материалы, даже историко-религиоведческие, были направлены на критику религиозных институтов и мировоззрения верующих людей[4][6][7], хотя и отмечалось, что «рассчитан на массового читателя, в т. ч. верующего, а также на пропагандистов атеизма»[4][5].

Журнал распространяется в России, странах СНГ, ближнего и дальнего зарубежья[8].





История

Журнал был создан в 1959 году по личному распоряжению Н. С. Хрущёва, хотевшему «показать по телевизору последнего попа», как «ежемесячный научно-популярный атеистический иллюстрированный журнал» под эгидой Всесоюзного общества «Знание». В постановлении ЦК КПСС отмечалось, что издание предназначено для «публикации популярных статей, лекций и консультаций по естественнонаучной пропаганде, разоблачению и критике религиозной идеологии, по теории и истории научного атеизма, вопросам обобщения методики и практики научно-атеистической пропаганды, рецензирование и информация о выходящей научно-атеистической литературе» (Из постановления ЦК КПСС от 5 мая 1959 «О журнале «Наука и религия»»).[3][9]. Первый номер вышел в сентябре того же года.[1][3][6][10]

Первоначально издание занимало активно обличительные позиции, так как предполагалось, что оно будет оказывать помощь читателям, занимающимся распространением научно-материалистического мировоззрения, борьбой за господство коммунистических духовных ценностей, пропагандой атеистического воспитания.[2][11] Основными рубриками были «Духовный мир человека», «Практика: опыт, проблемы», «Университет лектора», «Религия, церковь, верующий», «История и современность», «Горизонты науки и др.[10]

1970-е

В 1974 году тираж составлял 390 тысяч экземпляров[2]. О. Т. Брушлинская отмечает, что «для Высшей аттестационной комиссии то, что было опубликовано в нашем журнале, считалось научной публикацией. Поэтому почти все претенденты на кандидатские, докторские степени с диссертациями, связанными с религией и атеизмом, публиковались у нас»[7]. В состав редакционной коллегии входили С. И. Никишов (доктор философских наук, профессор и заведующий кафедрой научного коммунизма для естественных факультетов МГУ) и М. П. Новиков (заведующий кафедрой истории и теории атеизма и религии философского факультета МГУ), а также «членом редколлегии был директор Института научного атеизма при ЦК КПСС, крупный религиовед Виктор Иванович Гараджа»[7].

1980-е

Со второй половины 1980-х годов во времена гласности идеологический контроль ослаб и публикации стали более нейтральными и содержательными, а оформление обложки журнала более ярким, что сказалось высокой популярности издания, достигшего тиража почти 1 млн. экземпляров[6].

О. Т. Брушлинская отмечает, что «С начала общественно-политических изменений в стране активно участвовал в выработке новой концепции государственно-церковных отношений, в налаживании диалога верующих и атеистов.»[12]

По словам Проваторова «В 1985 году наш журнал одним из первых выступил инициатором разработки закона о свободе совести. Мы подняли эту проблему еще до того, как Горбачев заявил о необходимости создания религиозного законодательства в стране.»[6]

1990-е

В 1990-е годы журнал перешёл в частную собственность и с тех пор издаётся компанией ООО «НИР ЛТД». Но вместе с коренными переменами в редакционной политике журнал столкнулся с денежными трудностями, поскольку редакции «хотелось бы, чтобы в журнале было больше цветных иллюстраций, чтобы бумага была получше», а журнал до сих пор существует только за счёт денег подписчиков и не продаётся в розницу, так и оттоком числа читателей, поскольку у общественности пропал интерес даже «к таким известным журналам, как «Иностранная литература» или «Новый мир»»[6][7].

В 1992 году, по словам В. Ф. Проваторова, «подъём журнала оборвал финансово-экономический кризис», а из-за своих атеистических убеждений «многие из наших коллег по перу отошли от журнала»[6][7].

О. Т. Брушлинская отмечает, что «Сегодня в новых условиях, журнал старается развивать межконфессиональный диалог. Отвечая на духовные запросы общества, журнал обращается и к „вечным“ темам: смысл жизни и смерти, тайны бытия, загадки космоса и т.п. Большое место в журнале занимают материалы о традиционных в России религиях — православии, исламе и др.»[13]

В настоящее время в журнале существуют следующие рубрики: «Заглянуть в новое тысячелетие», «Из истории Отечества», «Православная иконография», «Великие святыни», «Понять ислам», «Тайноведение», «Священная география», «Загадки Вселенной».[8]

Главные редакторы

Отзывы

Положительные

Главный редактор В. Ф. Проваторов отмечал, что в журнале «публиковались ведущие советские специалисты по религии — историки, социологи, философы. В их числе можно упомянуть Шахнович, Крывелёва, Клибанова, Митрохина», а через «рассказ о религиозных традициях, через научный анализ доктрин разных религий читатель узнавал об истории Русской Православной Церкви, о мире ислама или буддизма».[6] По словам Проваторова даже «были такие эпизоды», когда, авторы статей, съездившие по заданию редакции в командировку, вместо разоблачений писали и печатали статьи в защиту «священника, которого несправедливо обидело церковное начальство». А ещё он замечает, что «Когда журнал публиковал критические материалы о религии, то в них всё равно был очень большой задел позитивного знания о религии. Более того, ко мне приходили письма от читателей, в которых они признавались, что после прочтения нашего журнала они становились верующими. Скажу вам, что часто статьи нашего журнала были единственным источником знания о религии»[6].

Критические

О. Т. Брушлинская отмечает, что за публикацию журналом повести В. Ф. Тендрякова «Апостольская командировка», где главным героем выступает «учёный, не отвергающий религию», а общий смысл произведения заключался «в том, что нельзя никому навязывать ни веру, ни неверие» критиковал И. А. Крывелёв в своей статье в газете «Известия».[7]

А. Л. Дворкин отмечает, что
Есть в России ньюэйджевские печатные органы — например, некогда атеистический журнал „Наука и религия“...[14]

Интересные факты

  • По словам О. Т. Брушлинской «Самым страшным было сделать ошибку в цитатах из Ленина, Маркса, Энгельса. А в нашем случае — ещё и из Библии, мы ведь и Библию цитировали. За малейшую ошибку лишали премии, наказывали выговором, в общем, выволочка была. А уж ошибка в цитатах Ленина — это просто катастрофа, на самом деле».[7]

Напишите отзыв о статье "Наука и религия"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Брушлинская, 2002, ежемесячный научно-популярный журнал, издаётся с сентября 1959, с. 282.
  2. ↑ 1 2 3 4 БСЭ, 1974.
  3. ↑ 1 2 3 Царицын, 1969.
  4. ↑ 1 2 3 Царицын, 1969, Журнал «Н. и р.» рассчитан на массового читателя и на пропагандистов научного атеизма. Выполняя заветы В. И. Ленина, данные им в статье «О значении воинствующего материализма», журнал стремится учитывать в публикуемых материалах различный уровень и запросы читателей, как атеистов, так и верующих, избегать односторонности, давая самый разнообразный материал по научному атеизму, знакомя читателей с фактами из различных областей жизни, имеющими значение для научно-атеистической пропаганды. В журнале разоблачается реакционный клерикализм, пропагандируются выдающиеся достижения отечественной и мировой науки и атеистические выводы, из них вытекающие, всё ценное, что есть в истории атеизма..
  5. ↑ 1 2 Новиков, 1985, Рассчитан на массового читателя, в т. ч. верующего, а также на пропагандистов атеизма. Освещает широкий круг вопросов, касающихся теории научного атеизма, марксистского религиоведения, практики атеистического воспитания, критики религиозной идеологии, истории религиозных верований, свободомыслия и атеизма, роли религии и церкви в истории народов и в современном мире, разоблачения клерикального антикоммунизма, мировоззренческого осмысления актуальных проблем и достижений науки и т. д., с. 294.
  6. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Петров, 06.10.2004.
  7. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Смирнов, Круг, 21.10.2009.
  8. ↑ 1 2 3 Брушлинская, 2002, с. 283.
  9. ↑ Вопросы идеологической работы. М., 1961, с. 271
  10. ↑ 1 2 Новиков, 1985, с. 294.
  11. ↑ Брушлинская, 2002, Был учреждён как массовое издание для пропаганды материализма и свободомыслия, с. 282.
  12. ↑ Брушлинская, 2002, с. 282.
  13. ↑ Брушлинская, 2002, с. 282-283.
  14. ↑ Дворкин, 2006, с. 755.

Литература

Ссылки

  • [наука-религия.рф/ Сайт журнала]