Абсент

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Абсе́нт (фр. absinthe от др.-греч. ἀψίνθιον — полынь горькая) — алкогольный напиток, содержащий обычно около 70 % (иногда 75 % или даже 86 %) алкоголя. Важнейший компонент абсента — экстракт горькой полыни (лат. Artemisia absinthium), в эфирных маслах которой содержится большое количество туйона.

Состав и свойства

Туйон — главный компонент, эффект воздействия которого далеко не в лучшую сторону отличает абсент среди других алкогольных напитков (галлюциноген, зачастую приводящий к неконтролируемой агрессии совместно с опьянением этим же напитком, которое по причине высокой крепости может произойти очень быстро). В состав напитка теми или иными своими компонентами входят растения видов:

• полынь горькая (лат. Artemísia absínthium);
• полы́нь понти́йская (лат. Artemísia póntica);
• анис (лат. Pimpinélla anísum);
• фенхель (лат. Foeniculum);
• аир (лат. Ácorus);
• мята (лат. Méntha);
• мелисса (лат. Melissa);
• лакрица (лат. Glycyrrhíza);
• дягиль (лат. Archangelica);
• ясенец белый (Dictamnus albus);
• кориандр (лат. Coriandrum sativum);
• веро́ника (лат. Verónica);
• ромашка (лат. Matricária);
• петрушка (лат. Petroselínum);
• иссоп  (лат. Hyssópus).

Абсент чаще всего имеет изумрудно-зелёный цвет, но также может быть прозрачным, жёлтым, синим, коричневым, красным или чёрным. Зелёный цвет напитка обусловлен хлорофиллом, который разлагается на свету, отчего абсент разливают в бутылки из темного стекла. Благодаря характерному цвету абсент получил прозвища «Зелёная фея» и «Зелёная ведьма».

Абсент мутнеет от добавления воды, так как эфирные масла аниса и фенхеля при разбавлении крепкого спиртового раствора образуют эмульсию.

История

Появление

Существует несколько версий появления абсента. Некоторые историки считают, что абсент появился в Швейцарии в 1792 году в городке Куве, расположенном неподалёку от границы с Францией. В этом городе жили сестры Энрио, занимавшиеся изготовлением лекарственных снадобий. Одно из них приготовлялось методом дистилляции полынно-анисовой настойки в небольшом перегонном аппарате и получило название «Bon Extrait d’Absinthe». В состав конечного спиртного напитка входили также ромашка, фенхель, вероника, кориандр, иссоп, корень петрушки, мелисса, шпинат. Этот эликсир сестры продавали через врача Пьера Ординера, бежавшего в Швейцарию во время Великой французской революции. Некоторые историки считают, что Пьер Ординер сам разработал рецепт абсента. Лекарь прописывал абсент своим пациентам едва ли не как панацею от любых болезней.

Позже предприниматель Анри Дюбье купил секретный рецепт напитка и наладил его массовое производство при помощи своего друга Анри-Луи Перно в 1798 году. Реализация абсента пошла удачно, из-за чего возникла необходимость в открытии нового завода в Понтарлье в 1805 году, который впоследствии стал основным центром производства напитка, завод назвали «Перно», до сих пор абсент выпускается под этой торговой маркой.

Распространение

Популярность абсента резко возросла во время французских колониальных войн в Северной Африке, которые начались в 1830 году и достигли пика в 1844—1847 годах. Французским военным выдавали определенное количество абсента для профилактики малярии, дизентерии и других болезней, а также для дезинфекции питьевой воды. Абсент оказался настолько эффективным, что прочно вошёл во французскую армейскую жизнь от Мадагаскара до Индокитая. В то же время в войсках Северной Африки стали все чаще встречаться случаи параноидной шизофрении, называвшейся «le cafard». Среди французских колонистов и эмигрантов в Алжире тоже распространилась мода на абсент. В 1888 году абсент был широко распространен во Франции. Популярность абсента во Франции была равна популярности вина. Газета «Нью-Йорк Таймс» отмечала, что во Франции девушки от 18 до 20 лет страдают циррозом печени намного чаще, чем в других странах, и причина — в пристрастии к абсенту. Это увлечение объяснялось особым вкусом женщин к абсенту. Они пили его чаще неразбавленным, потому как не хотели пить много из-за корсета. Ценители утверждали, что даже белое вино может показаться после абсента каким-то нечистым на вкус. Абсент выделяется особым привкусом, как сигареты с ментолом.

Со временем абсент «опростился». Если раньше «старые алжирские воины и бездельники-буржуа потребляли это сомнительное зелье, пахнущее так, словно им полощут рот», то около 1860 года абсент стал спускаться с богемных высот на уровень простых трудяг. В свою лучшую пору абсент был достаточно дорогим напитком, но с появлением дешёвых марок стал намного доступнее и вреднее. Выделяют несколько причин «заражения» рабочих буржуазной привычкой, в целом картина становится ясна — сокращение рабочего дня до 8 часов, повышение зарплаты, гибель виноградников от филлоксеры в 1870-е и 1880-е годы и, как следствие, повышение стоимости вина. Соответственно повысилась стоимость виноградного спирта, использовавшегося прежде при изготовлении абсента, производители обратились к промышленному спирту, что сделало абсент дешевле вина в 7—10 раз. Самый дешёвый абсент был настоящим ядом, его и употребляли рабочие в сомнительных забегаловках, в которых иногда не было даже столов и стульев, а только цинковая стойка.

С 1880 года абсент прочно ассоциировался с шизофренией, страданием и смертью. Его называли «безумием в бутылке» (фр. la folie en bouteille). Потребление напитка росло с каждым годом, если в 1874 году оно составляло 700 000 литров в год, то к 1910 году уже 36 000 000 литров. Неудивительно, что у абсента появлялось всё больше противников — «Если абсент не запретить, наша страна быстро превратится в огромную палату, обитую войлоком, где одна половина французов наденет смирительные рубашки на другую».

Запреты

В июле 1905 года Джин Ландфрэй, швейцарский фермер и известный абсентье, находясь под воздействием большого количества абсента и других алкогольных напитков, застрелил всю свою семью — употреблённые фермером в тот же день рюмки мятного ликёра, рюмки коньяка, две чашки кофе с коньяком, три литра вина не нашли столь восторженного отклика у газетчиков. Эта история заняла первые страницы европейских газет, в результате чего 82 450 человек подписали петицию властям с просьбой запретить абсент в Швейцарии (петиция была удовлетворена в начале 1906 года). К тому же массовый алкоголизм среди французских рабочих и массовые недоборы в армию по причине общего ухудшения здоровья призывников (это связывали с повсеместным употреблением абсента) накануне Великой войны привели 16 августа 1914 года к попытке Палаты депутатов Франции запретить продажу абсента на основании опасений, «что пьющие пиво тевтонцы истребят пьющих абсент упадочных французов».

Тогда же был распространён военный плакат, на котором женщина в характерной для немецких войск остроконечной каске занята приготовлением абсента.

В марте 1915 года, при поддержке так называемого «винного лобби», во Франции была запрещена не только продажа, но и изготовление абсента.

Ещё раньше, в 1912 году американский сенат проголосовал за запрещение «всех напитков, содержащих туйон» (в 1980-е этот закон дополнил ещё один, согласно которому военнослужащим США было запрещено употреблять абсент даже за границей).

В конечном счете, абсент фактически был изгнан из многих стран мира: Швейцарии, США, Франции, Бельгии, Италии, Болгарии, Германии. Абсент стали называть наркотиком.

С 1930-х годов по конец 1980-х абсент существовал на полулегальном положении (преимущественно уничтожались довоенные запасы и контрабандные поставки из Англии), либо в виде заменителей: анисовой водки, листьев полыни, вымоченных в водке и т. п.

Легализация

Местом возвращения абсента на рынок считается Великобритания, точнее Шотландия, там, где он никогда не был запрещён, но и после гонений в других странах совершенно не имел популярности до 1998 года, когда чешская марка Hill's, основанная в 1920 году, запустила напиток на британский рынок. В немалой степени успеху этого предприятия способствовали знаменитости, в частности Джонни Депп, находясь в Великобритании на съёмках фильма «Сонная лощина», рассказывал, как неоднократно пьянел от абсента совместно с Хантером С. Томпсоном на съёмках «Страха и ненависти в Лас-Вегасе».

Вообще, успех чешской марки трудно объяснить, потому что вкус этого абсента не отвечал элементарным требованиям. «Этот абсент пьют, чтоб быстро опьянеть; только мазохист добавляет в него воду, чтобы затянуть его действие». Эта фраза, могущая быть услышанной в среде ночных клубов или состоятельных алкоголиков, тем не менее, верно передаёт то, что использовался такой продукт в качестве наркотического средства, а не собственно как напиток (столовым напитком оный подобной крепости быть по определению не может). Качественный, напротив, не вызывает опьянения столь быстро, хотя и превосходит, кроме "плохого", все известные напитки с содержанием этилового спирта.

Марку Hill's ругали все квалифицированные критики алкогольной продукции и производители; через год, при содействии главного французского эксперта по абсенту и создательницы музея абсента,  Мари-Клод Делаэ, была выпущена новая марка «La Fee», которую можно было употреблять без испытания столь неприятных вкусовых ощущений и других последствий, хотя и с предосторожностями.

Маркетинговая политика производителя учитывала комическое отношение англичан к «опаснейшему из ядов», ряд акций носил ярко выраженный «несерьёзный» характер, несвойственный рекламе алкоголя. Это привело к созданию более "позитивного" образа абсента — приуменьшенно вредного и слегка зловещего; никогда до этого высокотоксичный алкоголь не имел такой «радужной» репутации.

В 2004 году парламент Швейцарии проголосовал за легализацию абсента, запрещённого с 1907 года. 24 июля 2004 года суд Амстердама отменил голландский закон от 1909 года, запрещающий абсент. Сейчас производители абсента обязаны соблюдать ограничения, введённые Европейским союзом, согласно которым количество туйона в абсенте не должно превышать 10 мг/кг (35 мг/кг с 2008 г.). Однако недобросовестными производителями эти нормы довольно часто нарушаются.

В США с 2007 г. разрешен ввоз и производство абсента с долей туйона, не превышающей 10 мг/кг.

Виды абсента

Классифицировать абсенты можно по разным критериям:

По цвету:

• Зелёный — классический натуральный цвет абсента. Имеет несколько оттенков: от насыщенного изумрудного до светло-зелёного. Практически каждый производитель выпускает зелёный абсент. Так как окраска естественными красителями (хлорофиллом из зелёных листьев) недолговечна, то производители в подавляющем большинстве случаев используют искусственные зеленые пищевые красители.
• Жёлтый абсент. Яркого янтарного цвета. В большинстве случаев этот цвет создаётся пищевыми красителями, но он также может быть признаком натуральности абсента, так как естественные красители (хлорофилл из зелёных листьев) меняют цвет в сторону желтизны через несколько месяцев после изготовления (старение абсента).
• Красный абсент — напиток с экстрактом граната, который придаёт ему пикантный светло-рубиновый оттенок и оригинальное послевкусие. В большинстве красных абсентов используются пищевые красители.
• Чёрный (коричневый) абсент. В отличие от остальных видов напитка, в чёрном абсенте использованы не листья или соцветия полыни, а корни. Тёмный цвет напитку придаёт настой чёрной акации Катеху, который вносит в абсент ягодные и сладкие тона. В настоящее время для придания абсенту тёмных оттенков используются пищевые красители.

К сожалению, в настоящее время по цвету такого потенциально опасного для потребления продукта, как абсент, нельзя судить о его качестве и натуральности.

По крепости:

• большой крепости (55—65 %): французские, чешские и испанские сорта с экстрактом полыни и низким содержанием туйона или вовсе без него;
• экстремально большой крепости (70—85 %): швейцарские, большая часть чешских, испанских, итальянских и немецких, а также некоторые французские сорта абсента. Натуральные абсенты, выполненные по классической технологии (настойка, далее дистилляция), обычно входят именно в эту категорию.

По содержанию туйона

• с высоким содержанием: 25—100 мг/л: швейцарские абсенты Swiss La Bleue, чешские Logan 100, King of Spirits и другие.
• с низким содержанием туйона от 1,5 до 10 мг/л: большая часть абсентов, выпускаемых в Европе.
• без туйона: Logan Fils (Швейцария), Absente (Франция), однако чаще всего настойки, имитирующие абсент.

Эффект от употребления

Вред от абсента связывают в основном с содержанием в нём туйона (монотерпина), токсичного вещества, которое содержится в горькой полыни и может с достаточно большой вероятностью вызвать ряд негативных последствий для организма. Опьянение абсентом напоминает действие некоторых наркотических веществ, которые вызывают общее возбуждение, изменение сознания и галлюцинации, немотивированную агрессию.

Кроме того, из-за высокой концентрации спирта абсент гарантированно наносит вред организму в употреблении доз от бокала за одни конкретные сутки в течение менее получаса, а его более или менее частое употребление всегда заканчивается похмельным синдромом, поражением внутренних органов и мозга. Побочными эффектами чрезмерного употребления этого напитка могут быть: бессонница, кошмары, дрожь или озноб, депрессия, оцепенение, психоз, судороги, тошнота.

Иногда при употреблении абсента возникают галлюцинации, которые обычно связывают с содержанием в абсенте туйона. В своей книге «Абсент» известный английский культуролог Фил Бейкер рассказывает о случаях галлюциногенного эффекта от приёма абсента, вообще не содержащего туйон, что говорит скорее о важности второстепенных факторов, таких, как переносимость других растительных ингредиентов напитка организмом пьющего. Однако это высказывание не было сопровождено фактическим подтверждением, а все прочие растительные компоненты не являются галлюциногенными ни в каком виде.

Сообщения о состояниях изменённой реальности часто сопровождают случаи употребления абсента.

Роль туйона и эфирных масел сводится к маскировке вкуса спирта, что может привести к необычно быстрому и сильному опьянению, сопровождаемому дрожью, головными болями, головокружениями, мышечными судорогами и даже потерей сознания. Именно по такой причине людям, не уверенным в своей силе воли, следует пожизненно воздерживаться от употребления сверхкрепких алкогольных напитков, тогда как небольшие количества, благодаря алкогольной природе напитка, помогают в лечении простудных заболеваний (естественно, не без употребления медицинских средств).

Следует отметить, что "абсентное похмелье" весьма просто вылечивается в специализированных лечебных заведениях или больницах общей практики, однако психологическое лечение может быть преодолено только самим потребителем напитка, когда-то сделавшего опрометчивый выбор в сторону столь крепкого алкоголя.

Культура употребления

Некоторые абсентье рекомендуют перебивать горький вкус абсента долькой лимона. Хотя последнее считается отступлением от общепринятого.

Способы употребления абсента:

• "Кристальный чешский".
  • Один из классических и самых простых способов. Налить в стеклянный стакан с толстыми стенками немного абсента на глаз. Поджечь и подождать, пока прогорит. Задуть и пить сразу, залпом, не закусывая и не запивая.
• "Французский".
  • Налить в бокал одну часть абсента, поставить на края бокала специальную абсентную ложечку, на неё положить кубик сахара. Вылить в бокал три части ледяной воды через сахар в ложке. Сахар растворится в воде, а получившийся сироп смешается с абсентом.
  • Продолжением этого способа является употребление абсента с толчёным льдом в тех же пропорциях.
• "Чешский".
  • Через кусочек сахара на установленной на краях бокала абсентной ложечке пропустить большими каплями одну часть абсента. Поджечь сахар и накапать получившуюся карамель в абсент. Затем разбавить тремя частями воды. Этот, наиболее известный, способ опасен тем, что абсент в стакане может легко загореться, и требует осторожности. (В подобных случаях некоторые ценители считают это одним из сигналов для начала разбавления абсента водой — напиток, теряя крепость, потухнет сам собой).
  • Второй способ заключается в том, что на нагретую ложку с отверстиями, которую держат над бокалом, кладётся кусок сахара. На ложку льётся напиток. Получается смесь (растаявший сахар и слегка нагретый абсент).
• "Русский":
  • Сделать сахарный сироп отдельно, смешав сахар с водой. Потом разбавить абсент сиропом в нужной пропорции.
  • В стакан наливают абсент, поджигают его. Дают немного прогореть. Затем накрывают вторым стаканом, пламя гаснет. Абсент быстро переливают во второй стакан, а первый накрывают салфеткой и переворачивают вверх дном. Нагретый абсент выпивают, а под перевёрнутый стакан засовывают коктейльную соломинку и вдыхают пары. Очерёдность вдыхания паров алкоголя и выпивания можно менять.

• "Суровый":
  • Четыре части ледяного абсента налить в стакан. Поджечь его. На абсентную ложечку положить кусочек сахара, держать её над пламенем. Сахар начнет таять и капать в стакан, кристаллизуясь на его дне. Когда количество круглых коричневых кристалликов заполнит оставшуюся пятую часть стакана, ложечку с сахаром убрать. Приготовить коктейльную трубочку. Задуть пламя и тут же, опустив в стакан трубочку, не отрываясь, несколькими быстрыми большими глотками выпить через неё все жидкое содержимое стакана, обязательно пропуская его по всему языку, чтобы глубже прочувствовать вкус.
    • Объём стакана определяется смелостью абсентье. Можно использовать рюмки объёмом не менее 50 мл.
    • Меры предосторожности: Тщательно выбирать ёмкость, в которой абсент будет гореть — многие стеклянные сосуды могут не выдержать температуры, лопнуть или деформироваться. Также внимательно подходить к выбору трубочки — она может начать плавиться, соприкоснувшись с сильно нагретой поверхностью напитка. И самое главное — не рекомендуется выпивать разом более трёх стограммовых порций приготовленного данным образом абсента.
• "Доработанный парашют":
  • Наливаем 40 мл абсента в коньячный фужер. 45 мл спрайта или сока наливаем в старомодный стакан, тот, что для виски. Коньячка боком кладётся на стакан; поджигаем абсент и крутим фужер (чтобы фужер не лопнул). Горящий абсент быстро переливают в стакан, плавно поднимая коньячку вверх; быстро накрываем фужером стакан, в плотно накрытом стакане абсент тухнет. После наклоняем коньячный фужер и в образовавшуюся щель вставляем трубочку; курим. Вдыхая носом, выдыхая ртом. Пока человек курит пары, в блюдце поджигается заранее заготовленный сахар: в центр блюдца кладётся два кубика сахара, один на другой, затем они пропитываются абсентом до образования лужицы в углублении для чашки (находится в середине). Когда всё скурили, поднимаете коньячку и пьёте абсент залпом (если с соком); если со спрайтом, то сначала взрываете как текилу-бум и пьёте залпом. Когда допиваете, этой же коньячкой постепенно водите над плавящимся сахаром, накрываете, тем самым тушите. Если делали правильно, то коньячка остаётся целой. За 1 см до блюдца должен быть взрыв в виде вспышки газов. Подсовывается трубочка и снова курится. Эффект от данного способа употребления достаточно интересен — лёгкая эйфория, замешанная на физических ощущениях, повышенном потовыделении и замедленности в движениях.
• "Рязанский суровый" ("Шиловский").
  • На рюмку с абсентом (не более 50—70 г) кладется чайная ложечка с кусочком сахара. Далее либо на кусочек сахара капают абсентом, либо окунают кусочек сахара в абсент в рюмке. После этого поджигают пропитанный напитком кусок сахара. Дождавшись начала плавления сахара, резко подув, гасят пламя и съедают кусок сахара (некоторые умельцы съедают сахар, не погасив). Разжевав пропитанный абсентом сахар, но не глотая его, запивают напитком из рюмки.
• "Чешский суровый":
  • Устанавливаем абсентную ложечку на края большого стакана, ставим кусочек тростникового сахара на ложечку, наливаем порцию (например, 50 г) в рюмку, из которой можно проливать абсент тоненькой струйкой, проливаем несколько граммов на сахар, поджигаем, ждём, пока погаснет, тоненькой струйкой льём несколько граммов на сахар, сахар вымывается из кусочка и оказывается на дне стакана, растворенный в абсенте, поджигаем сахар, следим за тем, чтобы абсент в стакане не горел, повторяем, пока не кончится порция абсента или не растворится весь сахар, пьём мелкими глотками.
• "Коржевский суровый":
  • Наливаем 50 г абсента в стакан через 2 кусочка рафинада, один кладём на ложку, второй кладём рядом на блюдце. Поджигаем абсент в стакане, пламя от абсента поджигает сахар, с помощью ложки растворяем горящий сахар в горящем абсенте, аккуратно смачивая рафинад абсентом до полного растворения и кристаллизации в стакане. Гасим пламя в стакане с помощью блюдца (ставим блюдце на стакан). Поджигаем промоченный заранее рафинад на блюдце, даём погореть пару секунд и сбиваем пламя резким выдохом. Выпиваем быстро ещё тёплый абсент, затем аккуратно берём рафинад из блюдца (может рассыпаться в руках), закусываем рафинадом. Основной эффект заключается в том, что многие ожидают после закуски резкого облегчения от чистого горячего абсента, но это ощущение обманчиво! После употребления ощущение сопровождается лёгким расслаблением…
  • Можно пить абсент в чистом виде, сильно охлаждённый порциями по 30 граммов.
• «Цитрусовый абсент»:
  • Взять дольку апельсина/мандарина с кожурой, очистить от внутренней плёнки, обнажив мякоть фрукта. Обвалять дольку в смеси сахарного песка и корицы (по вкусу).
  • 50 г абсента поджечь в подходящей посуде (лучше использовать рюмку с толстыми стенками), взять щипцами ранее подготовленную дольку апельсина/мандарина и держать над огнём, чтобы смесь из сахара, корицы и сока капала в рюмку. На дольку можно немного нажимать щипцами для более обильного сокоотделения.
  • Потушить напиток, дать рюмке немного остыть и выпить тёплый абсент. На закуску — рассосать кристаллы жжёного сахара с корицей.
• «Тархун»:
  • Нужно: Абсент (не любой, не мутный), кристаллический сахар (не рафинад), стаканы для приготовления (стеклянные, но дальнейшее их использование не представляется возможным), стаканы для питья (возможно использование обычных стаканов для приготовления), ложка (металлическая). Наливаем абсент в стаканы для приготовления (33—100 г), кидаем туда немного сахара, поджигаем. Ждём, мешаем ложкой, наблюдаем. Размешиваем сахар и следим за тем, как он растворяется; благодаря нагреванию в результате горения сахар растворяется значительно лучше, и самое главное — это понять, что для конкретной температуры абсента концентрация растворённого сахара достигла максимума и более сахар не растворяется. В этот момент надо перелить абсент из чашек для приготовления в чашки для питья (стаканы для приготовления могут трескаться, но благодаря образующейся в результате горения плёнке не крошатся). Переливать надо очень аккуратно, так как стекло стаканов для приготовления трескается именно из-за перепада температуры между стенками и абсентом. Пить быстро, так как остывает и сахар кристаллизуется. Вкуса спирта нет совершенно, как тархун по вкусу, но через некоторое время «накрывает» после пары стопок (пить больше 5 нет смысла, даже если, кроме этого, вы ничего не пили). (В основе рецепта лежит увеличение растворимости сахара при повышении температуры раствора и маскировка вкуса абсента раствором сахара)
• "Жаба" ("Пятничный")
  • Для приготовления требуется стакан рокс и коньячный бокал (снифтер). В бокал для коньяка наливают 30 мл абсента. В рокс наливается 15 мл мятного ликёра, 100 мл шампанского и 30 мл водки. Абсент поджигается в коньячке (снифтере) и крутится, чтоб бокал нагревался равномерно и не треснул. Затем мы переливаем горящее содержимое в рокс к остальной смеси и сверху вставляем коньячку (снифтер). Важно! Коньячка (снифтер), вставленная в рокс, должна краями на 5—10 мм погрузиться в смесь, в связи с тем, что в бокале создалось разрежение, он через смесь будет его втягивать в бокал, разбавляя пары абсента, а из жидкости начнут надуваться пузыри, как от жабы. После того как пузыри закончатся, коньячку (снифтер) ставим на заранее заготовленное блюдце/салфетку. Накрываем бокал парочкой салфеток и либо бьём об стойку/стол, либо встряхиваем, смесь вспенивается, выпиваем залпом, пока она не осела, и дышим парами.
• Веселый молочник
  • Смешать в равных пропорциях абсент, виски и молоко. Пить медленно, по возможности, с удовольствием.
• "Нежный":
  • Наливаем в рюмку 1\3 ледяной воды, затем 2\3 абсента, так, чтобы жидкости не перемешались, а было 2 слоя. Выпиваем. Эффект заключается в том, что крепкий вкус абсента сменяется мягкостью воды.
• "Теплый":
  • Наливаем в рюмку 1 к 1 сок лимона/лайма, перемешиваем, выпиваем, ждем 20—30 секунд и запиваем сладким. Этот способ даёт эффект сильного прогревания горла.
• "Красивый":
  • Берем 50-граммовую стопку, наливаем абсент и гренадин в соотношении 9 к 1, поджигаем и аккуратно опускаем стопку в 300-граммовый стакан с шампанским. Содержимое начинает медленно окрашиваться в ярко-вишневый цвет, а под конец получается напиток насыщенного цвета баклажана. Стопка должна все время оставаться в стакане. Чтобы вкус напитка стал равномерным, можно помешать его трубочкой. Пить медленно и с удовольствием.
• "Чеширский кот":
  • В стакан-тумблер на дно выкладывается 1/4 лед-фраппе, добавляется 1/4 зелёного абсента, даем льду немного растаять и добавляем 2/4 охлажденного яблочного сока.
• "Хемингуэй":
  • В железную кружку налить на один палец абсента, долить холодной воды до уровня 2/3 кружки. Смешать и пить небольшими глотками.
• "Нагаткинский":
  • В рюмку наливают 25 грамм абсента, поджигают на 5 секунд. Заранее в готовый стакан молока заливают уже потушенный абсент и выпивают.

Абсент в искусстве

Живопись и изобразительное искусство

Видя распространение в Европе первой формы наркотической зависимости среди широких масс, европейские художники конца XIX — начала XX века часто обращались к образу пьющего абсент человека с отсутствующим взглядом.

В коллекции Эрмитажа находится картина Пабло Пикассо «Любительница абсента» (1901). Существует по меньшей мере три версии этой картины. Также у Пикассо есть картина «Бокал абсента» (1914). В 1912 году он же написал картину, на которой изображена бутылка абсента «Перно» и бокал.

Художник-сюрреалист Гигер писал некоторые из своих работ после экспериментального употребления абсента. Позднее, в 2005 году, его имя получила одна из разновидностей французского абсента Brevans.

Литература

• В романе Эриха Мария Ремарка «Триумфальная арка» абсент упоминается как запрещённый напиток, вызывающий бесплодие.

— Ах, абсент. Говорят, от него французы становятся импотентами, вы слыхали?

— Абсент действительно запрещён, — сказал Равик.

— А «перно» совершенно безвреден. Абсент вызывает бесплодие, а не импотенцию. Потому его и запретили.

• В 1913 году в Париже Чарльз Фоли поставил пьесу под названием «Абсент».
• Герой романов Эдгара Берроуза Тарзан, по примеру многих европейцев того времени, выпивал абсент.

Тарзан вошел в курительную и разыскал себе кресло немного в стороне от других. Ему не хотелось разговаривать, и, потягивая маленькими глотками свой абсент, он с грустью мысленно возвращался к только что пережитым дням.

• Огромное и неоценимое значение абсент имеет для развития французской символистской поэзии, правда, воспринимался он в отрицательном смысле, по причине страдания тягой к нему самих поэтов. Такие столпы этого направления, как, Поль Верлен, Артюр Рембо были во многом вдохновлены этим напитком, который Верлен в своей «Исповеди» 1895 года называл «зелёной ведьмой» и требовал наложить запрет на этот «источник безумия и преступлений, идиотизма и позора». Такое во многом реалистичное отношение к абсенту выработалось у него из-за характерной для Верлена манеры пития «вечером и ночью», как он сам это называл. Из-за своей страсти к напитку он, будучи чутким человеком, тем не менее, нападал на свою жену и даже пытался её поджечь, стрелял из револьвера в своего друга Рембо и с ножом в руках требовал деньги у престарелой матери (его посадили на два месяца, хотя в суде его мать требовала оправдания, потому что на самом деле, как она сама уверяла, «в душе он — хороший мальчик»).
• В 1930 году в США Кулсон Кернахан написал короткий рассказ «Two Absinthe-Minded Beggars». Пугающие неподготовленного читателя трагические образы, которые он рисует, передают отношение американцев к абсенту. Двое нищих решили заняться писательской деятельностью и, поскольку им «придётся изобразить человека, пристрастившегося к абсенту», они решили опробовать этот напиток на себе. Представления о «порочности» абсента в уме американского обывателя передают эти строки — «Таинственность, с которой более густая жидкость извивалась, сворачивалась в кольца и спирали вокруг более жидкой, вызвала в моем уме образ питона, обвивающегося вокруг своей жертвы».
• В книге «Муза, томимая жаждой», подробно исследующей американский литературный алкоголизм, автор, Том Дардис, говорит, что в ряду алкогольных напитков абсент считается пределом, «дальше некуда».
• В небольшой статье «Экспериментальное и клиническое исследование по алкоголизму. Алкоголь и Абсент. Абсентная эпилепсия» (фр. Étude Expérimentale et Clinique sur l’Alcoolisme — Alcool et Absinthe, Épilepsie Absinthique, 1871) Жак-Жозеф-Валантен Маньян описал особенности алкогольной зависимости у любителей абсента, во многом заложив основы восприятия этого напитка и его поклонников в Европе (Маньян настаивал на том, что именно абсент вызывает наиболее тяжёлые последствия в виде эпилепсии у его потребителей и генетических последствий — дебильности, имбецильности и т. п. — у нескольких поколений их потомков).
• Алистер Кроули (1875—1947) один из самых ярых защитников абсента, в его творчестве этот напиток оставил заметный след. На славу абсента Кроули посвятил много своих произведений; в своем эссе «Зёленая богиня» он оправдывает абсент и говорит о том, что нельзя оценивать что-то только по злоупотреблениям. «Мы же не проклинаем море, где бывают кораблекрушения, и не запрещаем лесорубам использовать топоры только из сочувствия к Карлу I или Людовику XVI. С абсентом связаны не только особые пороки и опасности, но и милости и добродетели, которых не даст никакой другой напиток». Кроули говорит об особой роли абсента в творчестве, по его словам, абсент помогает «отделить ту часть себя, которая „существует“ и воспринимает, от другой части, которая действует и страдает во внешнем мире». А это то, что он и называет творчеством.
• В книге «Интервью с вампиром» (1976) Энн Райс упоминает абсент, подчёркивая его пагубность для здоровья. Испив кровь, «заражённую» экстрактом горькой полыни, вампир Лестат чувствует острое отравление, грозящее его жизни (это не верно, жизни вампира Лестата угрожало то, что он выпил кровь мертвеца, смерть которого была замаскирована абсентом).
• В книге Эриха Мария Ремарка «Три товарища» абсент упоминается четыре раза.
• Известным любителем абсента являлся всемирно известный американский прозаик Эрнест Хемингуэй. В период жизни на Кубе и работы над своим произведением «Старик и море» он заказывал абсент из соседней Флориды и готовил его способом, ставшим классическим, — при помощи специального фонтанчика, пускающего воду тонкой струёй для разбавления абсента. Также в своём романе «По ком звонит колокол» Хемингуэй наделил главного героя Роберта Джордана привычкой пить абсент по вечерам своеобразным способом, приведённым выше. А в романе «Райский сад» Хемингуэй рекомендует на бокал с абсентом ставить стакан со льдом и маленькой дырочкой внизу, чтобы вода капала постепенно.

Литературные источники

• Бейкер Ф. [lib.aldebaran.ru/author/beiker_fil/beiker_fil_absent/ Абсент]. — Новое литературное обозрение, 2002. — 10 000 экз. — ISBN 5-86793-193-5.

Ссылки

• [prokokteyli.ru/?page_id=156 Рецепты приготовления коктейля "Абсент]"
• [koktel.net.ua/fdgtsyhwrt.php Рецепты коктейлей с абсентом]
• [nofrulatto.ru/sostav/absent/ Известные коктейли на основе абсента]
• [khanograf.ru/arte/Полынь_абсента_(Натур-философия_натур) «Зелёная фея разложения» (культурно-историческое эссе)]

Отрывок, характеризующий Абсент

Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.