Бондарец, Лука Никифорович

Лука Никифорович Бондарец
Лука Никифорович Бондарец (Бондаренко)
Прозвище	Лука Бондарь
Дата рождения	1892(1892)
Место рождения	с. Новоспасовка Мариупольский уезд , Екатеринославская губерния Российская империя Российская империя
Дата смерти	25 июня 1920(1920-06-25)
Место смерти	у с. Дибровки (?)
Годы службы	1914—1920
Командовал	«Революционная повстанческая армия Украины (махновцы)» командир батальона, командир 8-го Заднепровского полка, начальник кавалерии армии
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России

Лука Никифорович Бондарец (Бондаренко) или Лука Бондарь (1892, с. Новоспасовка Мариупольского уезда Екатеринославской губернии — 25 июня 1920) — один из лидеров махновского движения, военачальник в армии Махно.

Биография

Родился в крестьянской семье. Отец — крестьянин-каменоломщик. Работал столяром. С 1910 года — член Новоспасовской группы анархистов-коммунистов.

Участник Первой мировой войны. С 1914 по 1918 год — служил рядовым солдатом царской армии.

Участие в повстанческом движении

Вернувшись с фронта на родину, принял участие в организации повстанческого движения на Екатеринославщине.

В ноябре — декабре 1918 года был помощником командира Новоспасовского повстанческого отряда, численностью до 700 бойцов. В его рядах вëл борьбу против гетманских и белых войск, в январе 1919 г. присоединился к махновцам.

После организации бригады им. Махно в марте — мае 1919 года — командир батальона, затем с июнь 1919 г. — командир 8-го Заднепровского полка. В осенне-зимнюю кампанию 1919 г. командовал пехотным полком Революционной Повстанческой Армии Украины (РПАУ), участвовал в боях против деникинцев.

С января 1920 г. скрывался в подполье в родном селе Новоспасовке. 8 мая 1920 г. Новоспасовская группа анархистов присоединилась к РПАУ, в тот же день Лука Бондарец был избран начальником всей кавалерии армии, а 29 мая 1920 г. одновременно — членом Совета революционных повстанцев и начальником его культпросветотдела. С 15 мая 1920 г., командуя 1-й кавалерийской группой, участвовал в рейде отрядов махновской армии по тылам Красной армии. В бою у с. Дибровки 25 июня 1920 г. его части разбили красноармейские части и при этом пленили всю 174-ю бригаду Красной армии.

В этом бою Лука Бондарец был убит.

Литература

• [mnib.malorus.org/ocrsloj/275/915.html Н. И. Махно. Крестьянское движение на Украине. 1918—1921: Документы и материалы.- М.2006.- стр.887.]

Ссылки

• [sites.znu.edu.ua/news_details/news_id=5416&lang=ukr Бондарец (Бондарь) Лука Никифорович]

Отрывок, характеризующий Бондарец, Лука Никифорович

Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.