Словацкое национальное восстание

Словацкое национальное восстание
Основной конфликт: Вторая мировая война
Карта восстания
Дата	29 августа – 28 октября 1944
Место	Словакия
Причина	Влияние Германии в Словакии
Итог	Победа Германии и правительства Тисо, оккупация Словакии
Противники
Третий рейх Словакия: Часть вооруженных сил Глинкова гвардия Словацкие повстанцы: 1-я чехословацкая армия в Словакии Словацкие повстанческие ВВС при поддержке: СССР
Командующие
Готтлоб Бергер Герман Хёфль (англ.) Ян Голиан† Рудольф Виест†
Силы сторон
40 000, позже возрастание сил до 83 000 18 000 позже возрастание сил до 78 000
Потери
10 350 военнослужащих убитыми 15 000

Словацкое национальное восстание (словацк. Slovenské národné povstanie) — вооружённое восстание части армии Первой Словацкой республики против вермахта и правительства Йозефа Тисо.

Предыстория и начало восстания

После немецкой оккупации и расчленения Чехословакии в марте 1939 года было провозглашено создание Словакии, которая оставалась формально независимым государством, фактически полностью подчинённым Третьему рейху.

В 1942 году в словацких горах начали появляться первые группы партизан-антифашистов, главным образом коммунистических.

В июле 1943 года из Москвы в Словакию для подготовки восстания был заброшен один из руководителей КПЧ Карол Шмидке.

В ночь на 25 июля 1944 в Канторской долине у Липтовской Осады недалеко от Ружомберка была десантирована партизанская группа в количестве 11 человек под командованием советского офицера ст. лейтенанта Петра Алексеевича Величко, которая имела задачу организовать регулярные партизанские отряды и место приёма десантирующихся групп (аэродром «Три дуба»). Из этой группы выросла 1-я Словацкая партизанская бригада им. М. Р. Штефаника. На 1 октября бригада насчитывала 1434 бойца, из них 889 словаков, 220 французов и 325 советских граждан. Всего до конца войны были десантированы 53 организационные группы в числе 1200 человек. В середине 1944 в словацких горах уже действовали два крупных партизанских соединения — «Чапаев» и «Пугачёв».

9 августа 1944 словацкая армия получила приказ провести антипартизанские операции в Низких Татрах, но партизаны были предупреждены, а словацкие солдаты, встретив партизан, проигнорировали приказ открывать огонь.

21 августа 1944 партизанский отряд Величко передислоцировался в Склабиню и начал взрывать железные дороги.

25 августа 1944 года партизаны заняли Мартин, при этом солдаты гарнизона перешли на сторону партизан. Вслед за этим партизаны начали открыто раздавать оружие на площади и записывать добровольцев.

В это же время развивалась подпольная деятельность в самой словацкой армии, её центром был подполковник «Быстрой дивизии» Ян Голиан.

Соотношение сил сторон

Повстанцы

В восстании принимали участие 15 тыс. чехословацких партизан и 3 тыс. советских партизан, к которым присоединились 60 тыс. военнослужащих словацкой армии, а также ряд антифашистов из других стран Европы. Организационными центрами восставших были Комитет обороны Словакии и Главный штаб партизанского движения Словакии. В распоряжении восставших оказалось 43 единицы бронетанковой техники словацкой армии (один средний танк T-III, 30 лёгких танков и 12 противотанковых САУ Sd.Kfz.138 "Marder III"). Кроме того, уже после начала восстания восставшими были построены три бронепоезда.

Восставшие войска разделились на 6 тактических групп:

• 1-я «Кривань» (Банска Бистрица, Гарманец) под командованием подполковника Йозефа Тлаха.
• 2-я «Фатра» (Брезно) под командованием полковника Михала Ширица.
• 3-я «Герлах» (Зволен) под командованием полковника Павола Куна (с 23 октября полковник Микулаш Маркус).
• 4-я «Мурань» (Прьевидза, Гандлова, Кремница) под командованием полковника Микулаша Маркуса (с 23 октября подполковник Ян Малар).
• 5-я «Дюмбьер» (Дражковце, Люпча) под командованием подполковника Эмиля Перко.
• 6-я «Зобор» (Липтовска Осада) под командованием полковника Яна Чернека.

В Банской Бистрице дислоцировалась авиационная группа «Коллар» под командованием майора Йозефа Тота.

Нацисты и их сторонники

31 августа 1944 года на должность руководителя СС и полиции «Словакия» был назначен обергруппенфюрер СС и генерал войск СС Готтлоб Бергер, перед ним была поставлена задача подавить восстание.

Первоначально, в распоряжении Бергера имелись следующие силы:

• "Абвергруппа-218" при штабе командующего немецкими войсками в Словакии, в подчинении которой находились четыре боевых отряда:

• 1-й отряд (25 немецких военнослужащих)
• 2-й отряд (220 словацких фашистов, перешедших на немецкую военную службу)
• 3-й отряд (45 казаков, ранее служивших в казачьих сотнях при "Абвергруппе-201")
• 4-й отряд (40-45 кавказцев)

• подразделение "Slowakei" военно-строительной организации "Тодт" (из состава созданной 19 июля 1944 года Einsatzgruppe "Karpaten")
• части танковой дивизии «Татра»;
• боевая группа «Шиль»;
• боевая группа «Шафер»;
• части Глинковой гвардии и отдельные подразделения словацкой армии и полиции

14 сентября 1944 г. Бергера заменил обергруппенфюрер СС, генерал войск СС и полиции Герман Хёфле (Hermann Hofle), который потребовал прислать подкрепления.

Ход восстания

Восстание началось преждевременно.

23 августа 1944 года правительство Й. Тисо обратилось к Гитлеру с просьбой оказать военную помощь для борьбы с партизанами. В следующие дни дополнительные немецкие части начали прибывать в Словакию, они размещались в сёлах вдоль железных дорог.

27 августа партизаны взяли Ружомберок, на следующий день вермахт начал оккупацию Словакии.

28 августа 1944 года в Турчански Св. Мартине словацкие солдаты из местного гарнизона расстреляли немецкую военную миссию, которая возвращалась из Румынии в Германию.

29 августа немецкие войска перекрыли Дукельский перевал, через который на помощь должна была прийти Красная Армия. В этот же день министр обороны Словакии Фердинанд Чатлош сообщил по радио о том, что немецкие войска занимают территорию Словакии. Вслед за этим подполковник Голиан отдал приказ о начале восстания. На западе страны повстанцы проявили нерешительность и были быстро разоружены вермахтом. Зато на востоке к восставшим присоединились более 2 000 солдат и офицеров Восточнословацкой армии, недавно созданной в связи с приближением Красной Армии к границам Словакии.

30 августа 1944 радиостанция в Банска-Быстрице обратилась к населению страны с призывом к вооружённому выступлению против немцев и их пособников.

31 августа 1944 антинемецкие выступления охватили две трети территории страны.

1 сентября 1944 в Банской Бистрице вышел из подполья Словацкий национальный совет, который принял декларацию о восстановлении Чехословацкой республики и свержении правительства Тисо. В дальнейшем город стал центром восстания.

К 5 сентября у восставших было 60 тысяч солдат, 18 тысяч партизан, 46 тысяч винтовок, 4000 автоматов, 2700 пулемётов, 200 орудий, 24 лёгких танка, 4 САУ, 3 бронепоезда и 34 самолёта.

7 сентября 1944 советские войска вышли к Дукельскому перевалу.

16 сентября 1944 года решением Словацкого национального совета был создан Главный штаб партизанского движения Словакии.

25 сентября 1944 рабочие города Зволен построили бронепоезд "Hurban", который поступил в распоряжение повстанцев.

7 октября главнокомандующим 1-й Чехословацкой армией в Словакии был назначен дивизионный генерал Рудольф Виест, его заместителем стал генерал Ян Голиан.

27 октября 1944 немцы взяли Банскую Бистрицу, поэтому с 28 октября повстанцы перешли к партизанским операциям.

30 октября 1944 немцы отметили поражение восстания проведением парада.

3 ноября 1944 в плен были взяты руководители восстания. Тем не менее, немцам не удалось полностью уничтожить партизан, которые с декабря усилили свои диверсионные операции. При продвижении Красной Армии партизаны помогали наступающим. Так, партизанские отряды вместе с красноармейцами штурмовали города Брезно, Липтовски Градок и другие.

В ночь с 23 на 24 ноября 1944 года на участке 1-го Украинского фронта советские и чехословацкие партизаны с боем прорвали линию фронта, уничтожив 21 дзот и захватив немецкие окопы. На линии фронта возникла двухкилометровая брешь, через которую были эвакуированы раненые и выведено гражданское население. Немцы не смогли ликвидировать прорыв и были вынуждены отступить.

Участие иностранных антифашистов в Словацком национальном восстании

В Словацком национальном восстании принимали участие представители более чем 30 национальностей. Помимо чехов, словаков и граждан Чехословакии иных национальностей, в восстании принимали участие граждане других государств: около 3 тыс. советских граждан, более 100 югославов, 70-100 поляков, 50 болгар, 50 англичан и американцев, а также греки, бельгийцы, голландцы, итальянцы и австрийцы.

Помощь восстанию со стороны СССР

В мае 1944 года УШПД приступил к подготовке для партизанских действий первой группы чехов и словаков, прибывших из чехословацких воинских частей.

27 июля 1944 года, ещё до начала восстания, в Среднюю Словакию была десантирована первая чехословацко-советская организаторская партизанская группа под командованием советского офицера П.А. Величко; 9 августа 1944 года на её базу прибыла группа Егорова, 16 августа 1944 года - группа Волянского, 28 августа - группы Полы и Ушьяка.

В Восточную Словакию были переброшены небольшие организаторские группы под командованием советских офицеров Снежинского, Мартынова и Иванова, которые установили контакты с действовавшими здесь партизанами и подготовили посадочную площадку для приёма советских самолётов с оружием и боеприпасами.

Началось выдвижение на территорию Чехословакии советских партизанских отрядов с территории Западной Украины и Польши.

• так, в ночь на 5 августа 1944 года польско-чехословацкую границу пересекло партизанское соединение им. Александра Невского;
• позднее, на территорию Чехословакии перешёл небольшой отряд В.А. Квитинского;
• 16 августа 1944 года в Восточную Словакию перешёл партизанский отряд им. Дмитрия Пожарского;
• позднее, в Чехословакию прибыли другие отряды советских партизан.
• 26 августа 1944 года, совершив длительный переход, в Словакию прибыло крупное советское партизанское соединение под командованием М.И. Шукаева.

С 5 сентября 1944 года СССР начал военную помощь восставшим:

• начались поставки оружия:

• со складов наркомата обороны восставшим было отправлено 2050 винтовок, 1702 автоматов, 461 пулемёт, более 100 противотанковых ружей, боеприпасы и иное военное имущество;
• по линии Украинского штаба партизанского движения на самолётах было отправлено 15 организаторских групп для создания партизанских отрядов (215 чел.) и более 300 тонн грузов;
• в общей сложности, в сентябре-октябре 1944 года СССР переправил восставшим на самолётах 796 тонн оружия, боеприпасов и иного военного имущества (не считая снаряжения 2-й чехословацкой парашютно-десантной бригады);

• 17 сентября 1944 года на освобожденную восставшими территорию Словакии был переброшен 1-й отдельный чехословацкий истребительный авиаполк (20 истребителей Ла-5);
• 6-9 октября на аэродром «Три дуба» была десантирована 2-я отдельная чехословацкая воздушно-десантная бригада;
• с аэродрома "Три Дуба" в советский тыл производилась эвакуация раненых

Результаты

Немецкое военное командование было вынуждено бросить на подавление восстания значительные силы: около 30 тыс. военнослужащих, бронетехнику (две танковые дивизии) и авиацию.

Повстанцы сражались два месяца; им удалось взять в плен двух министров обороны, Ф. Чатлоша и Й. Туранца.

В ходе восстания, немецкие войска понесли значительные потери - 10 350 военнослужащих убитыми, 100 орудий и миномётов, 2 бронепоезда, 30 броневиков и бронемашин, свыше 1000 автомашин.

Культура

Словацкое национальное восстание стало знаковым событием в истории Словакии, было предметом ряда фильмов и книг, в том числе киноэпопеи «Повстанческая история» (1985), демонстрировавшейся также по советскому телевидению.

См.также

• Солдаты свободы (фильм)
• Адлер, Кароль

Литература и источники

• М. Гиско. Словацкое народное восстание. Братислава, 1954.
• J. Doležal. Slavné povstání. Praha, 1959.
• канд. ист. н., генерал-майор А. Грылев, полковник И. Выродов. Верность интернациональному долгу (о помощи СССР Словацкому национальному восстанию) // "Военно-исторический журнал", № 10, октябрь 1968. стр.44-57
• Г. Гусак. Свидетельство о Словацком национальном восстании. М., 1969
• Ян Чиерны. Словацкое национальное восстание и международные отношения. Братислава, 1974
• Pavel Bosák. Z bojových operácii na fronte SNP. Bratislava, Nakladateľstvo Pravda, 1979. - 288 s.
• В.И. Клоков. Партизаны Словацких гор (о Словацком национальном восстании). Киев, Политиздат Украины, 1986. - 271 стр., илл.
• Так зарождалось братство: воспоминания участников Словацкого национального восстания / сост. В.А. Квитинский, А.П. Святогоров. Киев, Политиздат Украины, 1990. - 412 стр., илл.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Словацкое национальное восстание

Отрывок, характеризующий Словацкое национальное восстание

Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».