Битва за Атлантику (1939—1945)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Битва за Атлантику (1939—1945)
Основной конфликт: Вторая мировая война

Офицеры на мостике британского эсминца ведут наблюдение. Конвой октября 1941.
Дата

3 сентября 19397 мая 1945

Место

Атлантический океан, Северное море, Норвежское море, Ирландское море, Море Лабрадор, Залив Святого Лаврентия.

Итог

Победа союзников.

Противники
Британская империя:

Великобритания Великобритания
Канада Канада
США
Голландия
Польша
Франция

Германия

Италия

Командующие
Перси Нобл

Макс Кеннеди Хортон
Уинстон Черчилль (до мая 1940)
Перси Неллес
Леонард Муррей
Эрнест Кинг

Эрих Редер

Карл Дёниц

Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
30 248 моряков

3500 торговых судов
175 боевых кораблей (основных классов)[1]

28 000 моряков

783 подводные лодки

 
Вторая мировая война
Атлантика Западная Европа Восточная Европа Средиземноморье Африка Юго-Восточная Азия Тихий океан
 
Битва за Атлантику
Ла-Плата «Альтмарк» «Дервиш» Норвежское море SC 7 HX-84 HX-106 «Берлин» (1941) Датский пролив «Бисмарк» «Цербер» Залив Св. Лаврентия PQ-17 Баренцево море Нордкап ONS 5 SC 130

Битва за Атлантику (Вторая битва за Атлантику, в отличие от кампании в рамках Первой мировой войны) — военная кампания Второй мировой войны, борьба союзников по Антигитлеровской коалиции с нацистской Германией и Италией за коммуникации и господство в Атлантическом океане и прилегающих к нему морях. Основной целью стран оси было нарушение атлантических коммуникаций Великобритании с остальными союзниками, дальней целью — принуждение её к переговорам и развал коалиции. Основной целью союзников была защита коммуникаций, и тем самым обеспечение военных усилий коалиции.

Не имея возможности уничтожить военно-морские силы союзников в прямом столкновении, Германия сосредоточилась на их коммуникациях, как самом слабом звене. Ею применялись: крупные надводные корабли, подводные лодки, надводные коммерческие рейдеры, авиация, легкие надводные корабли (катера).

Наибольшего успеха добились подводные лодки. На их долю приходится до 68 % потерь союзного тоннажа, и 37,5 % потерь боевых кораблей.[2] Начав войну с 57 лодками, в основном малыми прибрежными субмаринами типа II, Германия развернула грандиозную программу строительства подводного флота, построив до 1945 года более тысячи подводных лодок разных типов.

Главнокомандующий подводным флотом Кригсмарине Карл Дёниц разработал тактику группового нападения подводных лодок на конвои судов, известную как тактика «волчьих стай». Он же организовал систему снабжения подводных лодок вдали от баз, и другие виды обеспечения. Пока эти меры не встречали серьёзного противодействия, немецкие подводные лодки действовали эффективно. Однако всю войну Кригсмарине страдала от слабого взаимодействия с другими видами сил, прежде всего Люфтваффе.

После разработки радаров нового типа, расшифровки системы кодов радиосвязи немецких подводников, выделения достаточного количества авиации, строительства большого количества эскортных кораблей и небольших эскортных авианосцев инициатива перешла к союзникам. Потеря передовых, а затем и части основных баз, выход Италии из войны лишили Германию выгодных условий борьбы. Кроме того, промышленный потенциал США и Великобритании позволял восполнять потопленный тоннаж быстрее, чем союзники несли потери. Все это привело к поражению Германии в Битве за Атлантику.





Основные этапы

Борьба на водных коммуникациях в Атлантике прошла через несколько основных периодов, обусловленных коренными изменениями в расстановке сил и развитии войны в целом.

Западные источники дают следующую периодизацию:[2]

  1. Сентябрь 1939 — май 1940. Обе стороны вели борьбу силами и средствами, имевшимися к началу войны. Боевые действия ограничивались географически и по интенсивности. Соблюдался (в основном) нейтралитет невоюющих государств, война на море велась по нормам призового права.
  2. Июль 1940 — декабрь 1941. Резкое изменение обстановки на суше, захват Германией новых баз, промышленных районов, источников сырья. Выход из войны Франции, вступление в войну Италии. Открытие Средиземноморского театра военных действий. Переход Германии к неограниченной подводной войне, отказ от использования крупных кораблей против коммуникаций (сражение в Датском проливе, операция «Цербер»). Вступление в войну Советского Союза, открытие Арктического театра военных действий. Попытки взаимодействия авиации, надводных кораблей и подводных лодок немцев в Арктике. Успешные действия немецких подводных лодок, их массовое наращивание, расширение районов действия. Потери союзников на коммуникациях резко растут.
  3. Декабрь 1941 — март 1943. Вступление в войну США и Японии. Полный отказ от любых ограничений на боевые действия. Потери союзников приближаются к критическим, однако защита коммуникаций улучшается, эффективность действий немцев падает, их потери также растут. Отказ Германии от использования надводных рейдеров. Резкое сокращение авиационной поддержки подводных лодок. Лодки остаются единственным родом сил Германии на дальних коммуникациях, катера и авиация сосредоточиваются на ближних.
  4. Апрель 1943 — июнь 1944. Переход союзников в наступление, в том числе в Битве за Атлантику. Качественный и количественный рост противолодочных сил, сокращение потерь в тоннаже, рост потерь немецких подводных лодок. Прирост союзного тоннажа превышает потери. Выход из войны Италии, утрата немецких баз в Средиземном море. Защита коммуникаций союзниками переходит в сочетание обороны и наступления, в том числе на маршрутах перехода и в базах подводных лодок.
  5. Июнь 1944 — май 1945 Полное господство союзников на коммуникациях. Открытие нового театра военных действий в Западной Европе. Противодействие немецких лодок и катеров вторжению неэффективно. Германия лишается баз на Атлантическом побережье, затем промышленного потенциала на континенте. Полное лишение её морских сил авиационной поддержки. Потери союзников в тоннаже минимальны, потери немецких подводных лодок достигают катастрофических размеров. Немецкие надводные силы уничтожаются в базах.

Советская историография выдвигает вперед значение Восточного фронта,[3] и предлагает три периода:

  • Период сентябрь 1939 — июнь 1941 характерен тем, что вначале на атлантических коммуникациях с обеих сторон действовали незначительные силы. Со 2-й половины 1940 немецкое командование ввело в действие кроме подводных лодок и надводных кораблей также авиацию.
  • Период июль 1941 — март 1943 характеризуется тем, что основные силы немецкой авиации и крупных надводных кораблей были переброшены против СССР. Это позволило союзникам сосредоточить главные усилия на борьбе с подводными лодками противника.
  • Период апрель 1943 — май 1945 отмечен коренным переломом в войне и последовавшими тяжелыми поражениями вермахта на советско-германском фронте. Эти обстоятельства, а также высадка союзников в июне 1944 в Сев. Франции, лишение противника важной системы баз в Бискайском заливе, воздушные бомбардировки баз подводных лодок и блокада их в базах резко снизили эффективность действий немецких подводных лодок, их потери продолжали катастрофически расти.

Потери сторон

Действия надводных кораблей Германии (включая Индийский океан)[4]
Вид рейдеров Надводные корабли Коммерческие рейдеры
Численность 9 11
Потопили судов 54 128
Потопили боевых кораблей 7 1
Потери 7 9
Соотношение потерь 13 % 7 %

Результаты действий надводных кораблей Германии, по сравнению с подводными лодками, были незначительны в абсолютных цифрах. Крупные корабли не оправдали возлагавшихся на них надежд, а их потери в военных условиях были невосполнимы. Поэтому с лета 1941 года они были отведены с атлантических коммуникаций, и пытались действовать только в Арктике. Последняя их попытка зимой 1943 г закончилась поражением — потерей «Шарнхорста» без единого потопленного транспорта взамен.

Коммерческие рейдеры имели несколько большую эффективность, но были очень уязвимы, и потому ограничивались районами, где охранение отсутствовало (например, Южная Атлантика).

И те и другие не показали результатов, даже приблизительно способных переломить кампанию в пользу Германии. Их вклад состоял в оттягивании на себя значительных сил противника, создании напряжения на всех театрах, вынуждая союзников выделять силы на охрану всех коммуникаций, на случай атаки. Последний коммерческий рейдер закончил свой поход в марте 1943 г.

Потери торгового флота США (потоплено и повреждено)[5]
Период Численность Процент потерь
Сентябрь 1939 — 7 декабря 1941 6 1 %
7 декабря 1941 — 31 декабря 1941 14 2 %
1942 373 47 %
1943 204 26 %
1944 130 16 %
1945 (все 12 месяцев) 68 9 %
Всего: 795 100 %

Приведенные данные показывают, что критическими в Битве за Атлантику были 1942—1943 годы. Перелом обозначился в 1942 году и окончательно наступил в 1943 году, когда на каждое потопленное судно немцы стали терять одну подводную лодку.

По действиям подводных лодок, сравнение потерь конвоируемых и отдельных (самостоятельно идущих) судов также указывает, что на коммуникациях с малым числом конвоев, как в американской зоне, отдельные суда были уязвимее — подводники предпочитали атаковать их, а не конвои.

Данные по самым напряженным месяцам противолодочной войны дают картину медленного, но постоянного сдвига в пользу союзников. Резкое падение потерь отдельных судов в американских водах совпадает с введением там обязательной системы конвоев. Лишившись такой легкой добычи, подводники вынуждены были вступать в бои с эскортом, которые в конечном счёте проиграли.

Сравнительные потери сторон в конвоях, зима 1942—1943 гг [6]
Статистика Период Северная Атлантика Великобритания — Гибралтар Американское побережье
Перехвачено конвоев Октябрь — декабрь 1942

(прошло 2992 судна в 99 конвоях, не считая американскую зону)

18 5 3
Потоплено судов в конвоях 63 17 7
Потери отставших (от всех причин) 9 1 -
Потоплено эскортных кораблей 2 1 1
Потоплено отдельных судов 18 17 56
Боевых контактов[7] 73 14 4
Потоплено подводных лодок 13 1 -
Потопленных транспортов на контакт 0,99 1,29 1,75
Соотношение потерь[8] 5,54 18,0 -
Перехвачено конвоев Январь — март 1943

(прошло 3233 судна в 105 океанских конвоях)

24 7 6
Потоплено судов в конвоях 77 13 12
Потери отставших (от всех причин) 23 - -
Потоплено эскортных кораблей 1 - -
Потоплено отдельных судов 12 7 2
Боевых контактов 112 11 7
Потоплено подводных лодок 16 4 2
Пропало без вести лодок[9] 2 4 -
Потопленных транспортов на контакт 0,89 1,18 1,71
Соотношение потерь 5,55 3,25 6,00

Напишите отзыв о статье "Битва за Атлантику (1939—1945)"

Ссылки

  1. [uboat.net/allies/warships/war_losses.html Allied Warship Losses]
  2. 1 2 Naval History of World War II, Bernard Ireland, ed. Harper Collins, 1998. ISBN 0-00-472143-8
  3. Постсоветская историография приняла тот же тезис без изменений. См. [www.hrono.info/sobyt/1900sob/1941atlant.html Битва за Атлантику]
  4. Naval History of World War II… , ed. Harper Collins, 1998. pp. 10−91. ISBN 0-00-472143-8
  5. Arthur R. Moore. A Careless Word… a Needless Sinking, rev. ed. Kings Point, NY: American Merchant Marine Museum, 1995. pp. 543—546.
  6. To Die Gallantly: the Battle of the Atlantic. T. J. Runyan, J. M. Copes, ed. Westview Press, 1995, p. 157. ISBN 0-8133-2332-0
  7. Достоверные атаки лодок плюс число потопленных лодок: To Die Gallantly…, p. 157.
  8. Все суда, в конвоях и отдельные, относительно подводных лодок: To Die Gallantly…, p. 157.
  9. Потерянные лодки, не заявленные союзниками как свои победы: To Die Gallantly…, p. 157.

Литература

  • Морисон С. Э. [militera.lib.ru/h/morison_s2/index.html Битва за Атлантику (сентябрь 1939 г. — май 1943 г.) История морских операций военно-морского флота США во второй мировой войне] М.: Воениздат, 1956

Отрывок, характеризующий Битва за Атлантику (1939—1945)

Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.


Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее.