Флейтас, Роберто

Роберто Флейтас
Общая информация
Полное имя	Роберто Флейтас
Родился	1932(1932) Монтевидео, Уругвай
Гражданство	Уругвай
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
—	Ливерпуль (Монтевидео)	? (?)
Национальная сборная**
—	Уругвай	? (?)
Тренерская карьера
1979	Прогресо
1983	Сентраль Эспаньол
1985	Прогресо
1987—1988	Уругвай
1988	Насьональ
1989—1990	Пеньяроль
1990—1992	Насьональ
1997	Насьональ
2000	Ливерпуль (Монтевидео)
Международные медали
Кубки Америки
Золото	Аргентина 1987
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Роберто Флейтас (исп. Roberto Fleitas; род. 1932, Монтевидео) — уругвайский футболист и футбольный тренер.

Биография

Он играл за «Ливерпуль» (Монтевидео) на позиции центрального защитника.

Несмотря на отсутствие официальных источников Футбольной ассоциации Уругвая, «La Republica», уругвайская национальная газета, утверждает, что Флейтас периодически выходил на поле в составе сборной.

Он начинал карьеру тренера в уругвайской первом дивизионе, сначала с «Прогресо», а затем с «Сентраль Эспаньол». В 1987 году он был назначен тренером сборной, заменив Омара Борраса после не очень удачного Чемпионата мира 1986 года. В свой первый год в качестве тренера Флейтас хотел создать максимальную конкуренцию для других команд на Копа Америка 1987 года, его предшественник выиграл в предыдущем соревновании, и это позволило Уругваю начинать турнир непосредственно с полуфинала. Флейтас предпочитал стратегию 4-3-3 с тремя нападающими, и она себя оправдала победой со счётом 1:0 в первом матче против Аргентины, единственный гол забил Антонио Альсаменди, в финале Уругваю предстояло встретиться с Чили, там также была минимальная победа уругвайцев, которую принёс гол Пабло Бенгоэчеа, Уругвай стал чемпионом Южной Америки.

В 1988 году Флейтас покинул свой пост, его заменил Оскар Табарес, который затем готовил команду к чемпионату мира 1990 года в Италии, Флейтас же принял предложение «Насьоналя». Флейтас занял должность, потому что хотел выиграть Кубок Либертадорес 1988 года, и ему это удалось, на этот раз он применил стратегию 4-4-2. В финале предстоял матч против аргентинского «Ньюэллс Олд Бойз». Уругвайцы не растерялись после минимального проигрыша в первом матче, разгромив соперников со счётом 3:0 во втором. «Насьональ» получил право на участие в Межконтинентальном кубке 1988, в котором он встретился с ПСВ, чемпионом Европы. Опять же, Флейтасом была выбрана схема 4-4-2; Сантьяго Остоласа забил быстрый гол, однако Ромарио сумел восстановить паритет, дело дошло до дополнительного времени, Рональд Куман вывел свою команду вперёд, реализовав пенальти, но за минуту до свистка всё тот же Остоласа сравнял счёт. В серии пенальти вратарь «Насьоналя» отбил четыре удара, чем принёс команде победу. Флейтас триумфировал.

В 1992 году состоялась его единственная победа в уругвайском чемпионате. Тренер занялся серьёзной реструктуризацией команды в 1997 году после ухода Мигеля Анхеля Пуппо. Его последним клубом был «Ливерпуль», его родная команда как игрока, он вступил в должность в январе 2000 года. В августе того же года в связи с плохими результатами клуба, был уволен.

Ссылки

• [www.transfermarkt.de/de/roberto-fleitas/aufeinenblick/trainer_33129.html Профиль тренера на сайте «transfermarkt.de»]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Флейтас, Роберто

«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.