Братья по оружию (телесериал)

Братья по оружию
Band of Brothers
Жанр	военный мини-сериал
В ролях	см. ниже
Композитор	Майкл Кэймен
Страна	США, Великобритания
Количество серий	10
Производство
Продюсер	Стивен Спилберг (исполнительный) Том Хэнкс (исполнительный) Гари Гоэцман Стивен Эмброуз
Режиссёр	Фил Олден Робинсон Ричард Лонкрейн Микаэль Саломон Дэвид Наттер Том Хэнкс Дэвид Лиланд Дэвид Френкель Тони То
Сценарист	Эрик Джендресен Том Хэнкс Джон Орлофф Эрик Макс Фрай Грэхэм Йост Брюс С. МакКенна Эрик Борк
Хронометраж	≈ 60 мин
Трансляция
Телеканал	HBO
На экранах	с 9 сентября 2001 по 4 ноября 2001
Ссылки
IMDb	ID 0185906

«Братья по оружию» (англ. Band of Brothers) — американский телевизионный минисериал о Второй мировой войне, созданный по одноимённой художественно-документальной книге историка Стивена Амброуза. Сопродюсерами сериала выступили Стивен Спилберг и Том Хэнкс, удачно сотрудничавшие ещё при создании фильма «Спасти рядового Райана» (1998). Первый эпизод был показан на канале HBO в сентябре 2001 года, а сам сериал до сих пор транслируется различными телеканалами по всему миру.

В сериале рассказывается о боевом пути роты E («Easy») 2-го батальона 506-го парашютно-десантного полка 101-й воздушно-десантной дивизии США от тренировочного лагеря в Таккоа, штат Джорджия, через высадку в Нормандии, операцию «Маркет Гарден» и Бастонское сражение до конца войны.

14 марта 2010 года телеканал HBO начал показ нового 10-серийного минисериала Стивена Спилберга, Тома Хэнкса и Гари Гоэцмана о Второй мировой войне — «Тихий океан» (англ. The Pacific). Он также основан на реальных событиях и посвящён действиям морской пехоты США на тихоокеанском театре военных действий.

Название сериала

Английское название книги Эмброуза и сериала является цитатой из речи английского короля Генриха V перед битвой при Азенкуре в пьесе Уильяма Шекспира «Генрих V»:

And Crispin Crispian shall ne’er go by, From this day to the ending of the world, But we in it shall be remembered; We few, we happy few, we band of brothers; For he to-day that sheds his blood with me Shall be my brother; be he ne’er so vile, This day shall gentle his condition: And gentlemen in England now a-bed Shall think themselves accursed they were not here, And hold their manhoods cheap whiles any speaks That fought with us upon Saint Crispin’s day.

В переводе Евгении Бируковой:

И Криспианов день забыт не будет Отныне до скончания веков; С ним сохранится память и о нас — О нас, о горсточке счастливцев, братьев. Тот, кто сегодня кровь со мной прольет, Мне станет братом: как бы ни был низок, Его облагородит этот день; И проклянут свою судьбу дворяне, Что в этот день не с нами, а в кровати: Язык прикусят, лишь заговорит Соратник наш в бою в Криспинов день.

Эти строчки цитируются Карвудом Липтоном в финальном эпизоде сериала.

Эпизоды

#	Название эпизода	Режиссёр	Сценарист	Основной персонаж	Премьера <tr style="text-align: center; background:#F2F2F2"><td id="ep1">1</td> <td style="text-align: center;">«Керраи» </td><td>Фил Олден Робинсон</td><td>Эрик Джендресен, Том Хэнкс</td><td>Ричард Уинтерс и Герберт Собел</td><td>9 сентября 2001</td></tr><tr><td style="border-bottom:3px solid #CCCCCC" colspan="6"> В 1942 году в штате Джорджия, в тренировочном лагере армии США под названием Токкоа группа молодых добровольцев начинает усиленную военную подготовку с целью стать солдатами парашютно-десантных подразделений американской армии. Под строгим командованием лейтенанта Герберта Собела члены новоиспечённой роты «Изи» проходят путь от «зелёных салаг» до представителей военной элиты и заканчивают свою подготовку уже будучи в Англии. В процессе обучения лейтенант Собел проявляет страшную некомпетентность как полевой командир, и низшие офицеры, не желая быть под его командованием, решают подать в отставку. Также между Собелом и любимым рядовыми лейтенантом Ричардом Уинтерсом возникает взаимная неприязнь. В итоге всех событий высшее командование решает перевести Собела и назначает его командовать парашютной школой. </td></tr> <tr style="text-align: center; background:#F2F2F2"><td id="ep2">2</td> <td style="text-align: center;">«День всех дней» </td><td>Ричард Лонкрейн</td><td>Джон Орлофф</td><td>Ричард Уинтерс</td><td>9 сентября 2001</td></tr><tr><td style="border-bottom:3px solid #CCCCCC" colspan="6"> 6 июня 1944 года наступает день Д: войска Союзников высаживаются в Нормандии. Накануне вторжения с самолётов в тыл противника сбрасывают десантников, среди которых солдаты роты «Изи». Парашютисты должны под покровом ночи начать боевые действия и помочь высадке с моря, но попадают под ужасный обстрел, из-за которого почти никто из них не приземляется в точке сбора, а многие к тому же остаются без оружия и амуниции. Лейтенант Уинтерс, взяв на себя командование после гибели командующего ротой лейтенанта Михэна, собирает потерявшихся десантников в сводный отряд и пытается помочь бойцам найти свои подразделения. Позднее он командует атакой на укреплённые позиции немецкой артиллерии. Лейтенант успешно справляется со своей задачей, но при этом его подразделение несёт первые потери. </td></tr> <tr style="text-align: center; background:#F2F2F2"><td id="ep3">3</td> <td style="text-align: center;">«Карантан» </td><td>Микаэль Саломон</td><td>Эрик Макс Фрай</td><td>Альберт Блайт</td><td>16 сентября 2001</td></tr><tr><td style="border-bottom:3px solid #CCCCCC" colspan="6"> Спустя два дня после открытия Второго фронта рота «Изи» участвует в боях за взятие прибрежного города Карантан и несёт потери. Солдаты очень тяжело переносят тяжёлые и кровопролитные бои, а один из солдат роты, рядовой Альберт Блайт, начинает терять рассудок. Позже в одном из сражений Блайт почти сходит с ума, но лейтенант Уинтерс приводит его в чувство. Позднее, почувствовав себя лучше, рядовой Блайт вызывается возглавить разведгруппу и во время выполнения задания получает тяжёлое ранение в шею от снайпера противника. В конце эпизода сообщается, что Альберт Блайт так и не оправился от ранения и скончался в 1948 году, хотя в реальной жизни Альберт Блайт в итоге выздоровел и продолжал нести службу в армии США до своей смерти в 1967 году. </td></tr> <tr style="text-align: center; background:#F2F2F2"><td id="ep4">4</td> <td style="text-align: center;">«Пополнение» </td><td>Дэвид Наттер</td><td>Грэм Йост, Брюс С. МакКенна</td><td>Денвер Рэндлман</td><td>23 сентября 2001</td></tr><tr><td style="border-bottom:3px solid #CCCCCC" colspan="6"> Из-за понесенных потерь роту «Изи» пополняют парашютистами-новобранцами, которые изо всех сил пытаются «стать своими» для ветеранов боёв в Нормандии. Роту десантируют в Нидерланды для участия в Голландской операции. Солдаты продвигаются вперёд, освобождают от немецких войск город Эйндховен, но вскоре вместе с британскими частями вынуждены отступить под Нюэненом. Дальнейшее повествование ведётся от лица сержанта Денвера Рэнлдмена, который оказывается отрезан от роты и вынужден скрываться от немецких войск. </td></tr> <tr style="text-align: center; background:#F2F2F2"><td id="ep5">5</td> <td style="text-align: center;">«Перепутье» </td><td>Том Хэнкс</td><td>Эрик Джендресен</td><td>Ричард Уинтерс</td><td>30 сентября 2001</td></tr><tr><td style="border-bottom:3px solid #CCCCCC" colspan="6"> Повышенный в звании до капитана Ричард Уинтерс пишет рапорт по одному из боевых столкновений с противником и, таким образом, выступает в качестве рассказчика эпизода. Бой завершился победой роты «Изи», которая при минимальных потерях в своих рядах сумела разгромить два немецких батальона. Во время сражения Уинтерс убивает молодого солдата СС, и, как следствие, его начинают преследовать кошмары. За проявленные стратегическое мышление и лидерские качества капитана Уинтерса назначают командиром батальона. Однако капитан недоволен своей новой должностью, которую считает «административной». Позже десантники роты «Изи» принимают участие в операции «Пегас», в ходе которой вместе с канадскими частями спасают из немецкого плена выживших солдат британской 1-й воздушно-десантной дивизии. В конце серии заметно поредевшую роту «Изи» направляют в Бастонь для участия в обороне от наступающих в Арденнах немецких частей. </td></tr> <tr style="text-align: center; background:#F2F2F2"><td id="ep6">6</td> <td style="text-align: center;">«Бастонь» </td><td>Дэвид Лиланд</td><td>Брюс С. МакКенна</td><td>Юджин Роу</td><td>7 октября 2001</td></tr><tr><td style="border-bottom:3px solid #CCCCCC" colspan="6"> Зимой, в жесточайший мороз, в лесах неподалёку от Бастони, бойцы роты «Изи» вынуждены держать оборону, имея минимум амуниции и медикаментов. Солдаты встречают невесёлое рождество в траншеях. Санитар роты Юджин Роу несёт службу, помогая раненым и больным, а также пытается найти критичные для солдат дефицитные медикаменты. В Бастони он находит себе друга в лице бельгийской медсестры, которая впоследствии погибает во время немецкой бомбардировки. </td></tr> <tr style="text-align: center; background:#F2F2F2"><td id="ep7">7</td> <td style="text-align: center;">«Предел» </td><td>Дэвид Френкель</td><td>Грэм Йост</td><td>Карвуд Липтон</td><td>14 октября 2001</td></tr><tr><td style="border-bottom:3px solid #CCCCCC" colspan="6"> Рассказчиком в этом эпизоде выступает старший сержант Карвуд Липтон. После жестоких боёв под Бастонью рота «Изи» получает приказ отвоевать у врага близлежащий город Фой — как часть стратегического плана вытеснения гитлеровских войск с территории Бельгии. Новый командир роты, лейтенант Норман Дайк, проявляет вопиющую некомпетентность в бою и в отношениях с личным составом, поэтому на его место назначают лейтенанта Рональда Спирса. В ходе постоянных артобстрелов фашистами американских позиций рота «Изи» несёт ощутимые потери, и сержанту Липтону приходится прилагать усилия для поддержания высокого морального духа у бойцов вверенного ему подразделения. Сразу после зачистки города за проявленные лидерские качества старшего сержанта Липтона обещают повысить в звании до лейтенанта. </td></tr> <tr style="text-align: center; background:#F2F2F2"><td id="ep8">8</td> <td style="text-align: center;">«Последний дозор» </td><td>Тони То</td><td>Эрик Борк, Брюс С. МакКенна</td><td>Дэвид Вебстер</td><td>21 октября 2001</td></tr><tr><td style="border-bottom:3px solid #CCCCCC" colspan="6"> Рассказчик эпизода — только что вернувшийся в роту рядовой Дэвид Вебстер. Вебстер участвовал в высадке в Нормандии, был ранен в ходе боёв в Голландии и провёл в общей сложности четыре месяца в госпитале, реабилитационном центре и учебке. Дэвид не особенно торопился вернуться на передовую, поэтому теперь встречает у своих бывших сослуживцев подчёркнуто холодный приём. В роту также прибывает выпускник Вест-Пойнта лейтенант Генри Джонс. Бывалые воины роты «Изи» принимают лейтенанта снисходительно, как «салагу». Поэтому Джонсу, так же как и Вебстеру, оказывается не просто наладить отношения с личным составом. Между тем рота «Изи» добирается до французского города Агно и получает приказ добыть «языка» на вражеской территории. Операция по захвату «языков» проходит успешно, однако в ходе выполнения задания подразделение теряет одного из своих солдат. Капитан Уинтерс, только что произведенный в майоры, игнорирует приказ вышестоящего начальника о повторной вылазке в расположение противника, так как считает такую операцию в последний день пребывания роты на передовой нецелесообразной, а, кроме того, он стремится сохранить жизни бойцов своего батальона. Одновременно с Уинтерсом, повышение по службе получают старший сержант Липтон (до младшего лейтенанта) и новоприбывший лейтенант Джонс (до старшего лейтенанта). </td></tr> <tr style="text-align: center; background:#F2F2F2"><td id="ep9">9</td> <td style="text-align: center;">«Почему мы сражаемся» </td><td>Дэвид Френкель</td><td>Джон Орлофф</td><td>Льюис Никсон</td><td>28 октября 2001</td></tr><tr><td style="border-bottom:3px solid #CCCCCC" colspan="6"> Рота «Изи» входит на территорию Германии и практически не встречает сопротивления противника. Поступает сообщение о только что капитулировавшем 300-тысячном контингенте фашистских войск. Постепенно к бойцам роты «Изи» приходит осознание того, что война, действительно, близка к завершению. Капитан Никсон расстроен тем обстоятельством, что со времени высадки занимался почти исключительно штабной работой, ни разу не участвовал в столкновениях с противником и, таким образом, даже сохранил свой боекомплект нетронутым. Письмо из Штатов, в котором жена Никсона сообщает ему о своём намерении развестись с ним, огорчает капитана ещё больше — и он всё чаще начинает прикладываться к бутылке, чтобы освободиться от тягостных мыслей. Рота «Изи», теперь уже на автомобилях, продвигается вглубь территории Германии. Солдаты мечтают вслух о послевоенной мирной жизни, делятся с друзьями своими ожиданиями и планами. Навстречу им движутся бесконечные колонны сдавшихся в плен фашистов. Рота останавливается на ночлег в городе Ландсберг-ам-Лех. Отправленное на патрулирование в окрестный лес отделение наталкивается на брошенный охраной концлагерь. Лагерь заполнен ещё живыми, но доведенными до крайней степени истощения заключёнными, а также множеством трупов. Увиденное потрясает десантников до глубины души. Командование приказывает направить представителей местного гражданского населения, большинство из которых не верит в зверства нацистов, в лагерь на «экскурсию». Гражданские роют могилы и хоронят в них погибших заключённых. Местный струнный квартет исполняет шестую часть 14-го струнного квартета Бетховена. В конце эпизода приходит известие о смерти Гитлера. </td></tr> <tr style="text-align: center; background:#F2F2F2"><td id="ep10">10</td> <td style="text-align: center;">«Баллы» </td><td>Микаэль Саломон</td><td>Эрик Джендресен, Эрик Борк</td><td>Ричард Уинтерс</td><td>4 ноября 2001</td></tr><tr><td style="border-bottom:3px solid #CCCCCC" colspan="6"> Рассказчик эпизода — майор Ричард Уинтерс. Активные военные действия в Европе закончились. Рота «Изи» триумфально входит в баварский город Берхтесгаден и прибывает в Кельштайнхаус — некогда чайный домик Адольфа Гитлера на горе Кельштайн. Во время пребывания десантников в гитлеровском «Орлином гнезде» приходит сообщение о безоговорочной капитуляции Германии. Позднее рота обнаруживает имение Каринхалл рейхсмаршала Люфтваффе Германа Геринга. В конце концов бойцов расквартировывают в Австрии, где набравшие достаточное количество необходимых для демобилизации наградных баллов военнослужащие получают право вернуться домой. Оставшиеся в Европе десантники роты «Изи» наслаждаются долгожданной мирной жизнью и ожидают отправки на Тихоокеанский ТВД. Вскоре они с восторгом встречают новость об окончании войны с Японией и завершении Второй мировой войны в целом. </td></tr>

В ролях

• Дэмиан Льюис — майор Ричард Уинтерс (10 эпизодов)
• Рон Ливингстон — капитан Льюис Никсон (10 эпизодов)
• Донни Уолберг — второй лейтенант Карвуд Липтон (10 эпизодов)
• Скотт Грэймс — специалист сержант Дональд Маларки (10 эпизодов)
• Питер Янгблуд Хиллз — штаб-сержант Дэррелл «Дёрганный» Пауэрс (10 эпизодов)
• Шэйн Тейлор — специалист четвёртого класса, санитар Юджин «Док» Роу (10 эпизодов)
• Мэттью Лейтч — штаб-сержант Флойд «Тэб» Тэлберт (10 эпизодов)
• Рик Гомес — специалист четвёртого класса Джордж Луз (9 эпизодов)
• Майкл Кудлиц — сержант Денвер «Бык» Рэндлмэн (9 эпизодов)
• Николас Аарон — рядовой первого класса Роберт «Попай» Винн (9 эпизодов)
• Росс МакКолл — специалист пятого класса Джозеф Либготт (9 эпизодов)
• Джеймс Мадио — специалист четвёртого класса Фрэнк Перконте (9 эпизодов)
• Филип Баррантини — рядовой Уэйн «Тощий» Сиск (9 эпизодов)
• Нил МакДонаф — первый лейтенант Линн «Бак» Комптон (8 эпизодов)
• Декстер Флетчер — штаб-сержант Джон Мартин (8 эпизодов)
• Джордж Калил — сержант Джеймс «Мо» Элли, мл. (8 эпизодов)
• Нолан Хеммингс — штаб-сержант Чарльз Грант (8 эпизодов)
• Рик Уорден — первый лейтенант Хэрри Уэлш (8 эпизодов)
• Робин Лэйнг — рядовой первого класса Эдвард «Бэйб» Эффрон (8 эпизодов)
• Стивен МакКоул — первый лейтенант Фредерик Хейлигер (9 эпизодов)
• Дэйл Дуай — полковник Роберт Ф. Синк (7 эпизодов)
• Мэттью Сеттл — капитан Рональд Спирс (7 эпизодов)
• Майкл Фассбендер — сержант Бёртон «Пэт» Кристенсон (7 эпизодов)
• Фрэнк Джон Хьюз — штаб-сержант Уильям «Дикий Билл» Гуарнере (7 эпизодов)
• Тим Мэттьюз — рядовой первого класса Алекс Пенкала (7 эпизодов)
• Рене Л. Морено — технический специалист пятого класса Джозеф Рамирес (7 эпизодов)
• Дуглас Спэйн — технический специалист пятого класса Антонио Гарсия (7 эпизодов)
• Ричард Спейт, мл. — сержант Уоррен «Скип» Мак (7 эпизодов)
• Кирк Асеведо — штаб-сержант Джозеф Той (6 эпизодов)
• Эйон Бэйли — рядовой первого класса Дэвид Кэньон Вебстер (6 эпизодов)
• Крэйг Хини — рядовой Рой Кобб (6 эпизодов)
• Джейми Бамбер — второй лейтенант Джэк Фоли (3 эпизода)
• Роки Маршалл — капрал Эрл «Одно лёгкое» МакКланг (3 эпизода)
• Питер О’Мира — первый лейтенант Норман Дайк (3 эпизода)
• Дэвид Швиммер — капитан Герберт Собел (3 эпизода)
• Марк Уоррен — рядовой Альберт Блайт (3 эпизода)
• Барт Располи — рядовой Эдвард «Тип» Типпер (3 эпизода)
• Стивен Грэм — сержант Мирон «Майк» Рэнни (2 эпизода)
• Колин Хэнкс — первый лейтенант Генри Джонс (2 эпизода)
• Том Харди — рядовой Джон Яновеч (2 эпизода)
• Саймон Пегг — первый сержант Уильям Эванс (2 эпизода)
• Эндрю Скотт — Джон «Ковбой» Холл (2 эпизода)
• Алекс Себга — капрал Фрэнсис Меллет (2 эпизода)
• Люк Гриффин — штаб-сержант Терренс «Солёный» Харрис (1 эпизод)
• Джеймс МакЭвой — рядовой Джеймс Миллер (1 эпизод)
• Джордан Фрида — рядовой Гарольд Уэбб (1 эпизод)
• Стивен Уолтерс — техник пятого класса Джон МакГрат (1 эпизод)
• Джимми Фэллон — второй лейтенант Джордж Райс (1 эпизод)
• Фил МакКи — майор (в конечном счёте подполковник) Роберт Страйер
• Бен Каплан — капрал Уолтер «Смоки» Гордон
• Дэвид Николь — первый лейтенант Томас Пикок
• Джон Лайт — подполковник Дэвид Доби
• Люси Жанна — Рене Лемер

Персонажи

Лейтенант (позже капитан, ещё позже майор) Ричард «Дик» Уинтерс (Дэмиан Льюис)

Главный персонаж в сериале. Является основным действующим лицом во второй, пятой и десятой сериях. Командовал ротой «Изи» до тех пор, пока не стал командиром батальона. После войны Уинтерс работал с Льюисом Никсоном — они оба вели предпринимательскую деятельность, связанную с химической промышленностью, принимал участие в Корейской войне. Один из создателей сериала Том Хэнкс считал, что «Братьям по оружию» для полноты не хватало центрального персонажа, и, по его мнению, Дэмиан Льюис идеально подходил для этой роли.

Лейтенант (позже капитан) Льюис Никсон (Рон Ливингстон)

Лучший друг Уинтерса. Сюжет девятой серии сериала большей частью сконцентрирован именно на нём. Простой и непринужденный, Никсон имел проблемы с алкоголем и в личной жизни. Несмотря на участие в битвах во Франции, Нидерландах, Бельгии и Германии будучи офицером роты «Изи», ни разу не открывал огонь из огнестрельного оружия.

Первый лейтенант Линн «Бак» Комптон

Бывший бейсболист, командир второго взвода, участвовал в битвах в Нормандии, Голландии и обороне Бастони. Награждён Серебряной Звездой, был ранен в Нидерландах. После того как его близкие друзья (Билл Гуарнере и Джо Той) получили ранения в Бастони, у Бака случился нервный срыв и он был отправлен в госпиталь. После войны стал судьёй и расследовал дело об убийстве Роберта Кеннеди. Был очень популярен у своих солдат за дружелюбное к ним отношение.

Специалист четвёртого класса Фрэнк Перконте

После войны стал почтальоном в Чикаго.

Старший сержант Дарел «Дёрганый» Пауэрс

После войны работал механиком в угольной корпорации «Клинфилд».

Специалист четвёртого класса Джордж Луз

После войны стал консультантом технического обслуживания в Род-Айленде.

Специалист четвёртого класса, санитар Юджин «Док» Роу

После войны работал строительным подрядчиком, умер в 1998 г.

Сержант Денвер «Бык» Рэндлмэн

После войны вернулся в Арканзас и занялся земляным бизнесом.

Капитан Рональд Спирс

После капитуляции Германии и Японии остался служить в армии и воевал в Корее. Дослужился до подполковника.

См. также

• Тихий океан (мини-сериал)
• Спасти рядового Райана
• Самый длинный день (фильм)
• Когда молчат фанфары

Ссылки

• «Братья по оружию» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.tv.com/show/2604/summary.html «Братья по оружию»] (англ.) на сайте TV.com
• [www.menofeasycompany.com/home/index.php Официальный сайт ветеранов роты «E»] — на данный момент ссылка не действительна (англ.)

Отрывок, характеризующий Братья по оружию (телесериал)

«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!