Доисторический Карпато-Балканский регион

Доисторический период Карпато-Балканского региона (Юго-Восточной Европы), в широком смысле — территории Балканского полуострова, включая такие современные страны, как Болгария, Албания, Хорватия, Сербия, Босния и Герцеговина, Венгрия, Словакия, Румыния, Молдова и некоторые регионы Украины, включая Закарпатскую область), охватывает период начиная с верхнего палеолита, когда здесь появляются первые кроманьонцы около 44000 лет назад, и вплоть до появления первых античных памятников письменности около 8 в. до н. э.

В свою очередь, доисторической период данного региона условно делится на меньшие периоды: верхний палеолит, мезолит/эпипалеолит, неолит, халколит (экспансия индоевропейских народов) и протоисторию. Границы между ними довольно условны. В частности, в зависимости от интерпретации, протоистория может включать или не включать бронзовый век на территории Греции (эгейская культура, 2800—1200 гг. до н. э.), а также культуры варварских народов на территории Греции и Балкан (фракийцев, иллирийцев, пеласгов и др. Согласно некоторым историкам, Юго-Восточная Европа вошла в период протоистории лишь во времена, описанные Гомером. В любом случае, период протоистории заканчивается не позже «Истории» Геродота 5 в. до н. э.

Палеолит

Палеолит, буквально «древний каменный век» — древнейший период в истории человека, для которого характерно использование неотшлифованных каменных орудий в виде сколов камня. Переход от среднего к верхнему палеолиту непосредственно связано с заселением Европы людьми современного типа — кроманьонцами — около 40000 лет назад.

В позднем плейстоцене различные характеристики переходной материальной культуры и природной среды (климат, флора и фауна) говорят о длительных изменениях, отличавшихся по своему характеру от прочих регионов Европы. Таким образом, по отношению к Балканам может термин «верхнепалеолитическая революция» оказывается неприемлемым.

В течение последнего межледникового потепления и последнего оледенения плейстоцена (131000 — 12000 лет назад) Балканы сильно отличались от прочей части Европы. Оледенения не затронули юго-восточную Европу столь серьёзно, как в северных и центральных регионах. Следы, указывающие на наличие лесов и степей, говорят о том, что влияние оледенения было невелико, и ряд видов флоры и фауны выжили лишь на Балканах. Даже в настоящее время на Балканах велико количество эндемичных видов животных и растений.

Для описания верхнего палеолита Балкано-Карпатского региона с 50 тыс. лет назад лучше всего подходит термин «постепенная эволюция» или «постепенный переход». В этом смысле материальная культура и природная среда Балкан позднего плейстоцена и раннего голоцена отличались от прочих регионов Европы. Говоря об этом, Дуглас Бэйли писал: «Менее драматичные изменения в климате, флоре и фауне привели к менее драматичному адаптивному или реактивному развитию материальной культуры».

Таким образом, по отношению к Юго-Восточной Европе многие классические концепции и систематизации человеческого развития в эпоху палеолита (а также применение термина мезолит) не во всех случаях будут корректны. В этом отношении неудивительным является отсутствие примеров пещерного искусства на Балканах в эпоху верхнего палеолита.

Ранний палеолит

Орудия из нижнего слоя Шандалья I стоянки Шандалья (sr:Шандаља) в Хорватии датируются возрастом ок. 800 тыс. лет.

Присутствие человека на Балканах засвидетельствовано начиная со раннего палеолита. Найденный в пещере Мала Баланика в Сичевском ущелье (Sicevo Gorge) в Сербии фрагмент челюсти древнего человека, предположительно вида Homo erectus, датируется возрастом 525—397 тысяч лет.

Средний палеолит

К количество памятников среднего палеолита на Балканах невелико.

Неандертальцы обитали в пещере Виндия в окрестностях Крапины (Хорватия) ок. 45—38 тыс. лет назад.

«Неандертальская флейта из Дивье Бабе» в Словении датируется возрастом 43 тыс. лет, но, по мнению скептиков, это просто кость со следами клыков хищников.

Верхний палеолит

По мнению Дугласа Бэйли:

важно понимать, что верхний палеолит на Балканах был длительным периодом, в ходе которого произошли лишь немногие заметные внутренние изменения. Таким образом, переходный период на Балканах был не столь драматичен, как в других регионах Европы. Важные находки, связанные с наиболее ранним появлением Homo sapiens sapiens, сделанные в пещере Бачо Киро (находки датируются около 44000 г. до н.э.) и в пещере Темната Дупка... показывают, что переход был постепенным.

В 2002 году в Пештера-ку-Оасе (букв. «пещере с костями») близ посёлка Анина в Румынии были обнаружены древнейшие останки Homo sapiens sapiens в Европе — нижняя челюсть возрастом около 42 тыс. лет, получившая условное обозначение «Ион из Анины». Ввиду массивности челюсти некоторые исследователи пытались объяснить это древней гибридизацией неандертальцев и кроманьонцев. Недавно проведенный анализ, однако, полностью опроверг гипотезу о принадлежности челюсти «гибриду». Вторая экспедиция, которую возглавляли Эрик Тринкаус и Рикардо Родриго, обнаружила новые фрагменты (например, череп, датируемый около 36000 лет назад, прозванный «Василе»).

Череп древнего человека был обнаружен в 1941 году в пещере Чокловина (муниципалитет Босород, округ Хунедоара, Трансильвания). Статью с анализом черепа опубликовали антрополог Франциск Райнер и геолог Иоан Симионеску. В 1952 году в румынской «Пещере Женщины» или Муйерий (en:Peştera Muierilor) в Байя-де-Фьер (Baia de Fier) в округе Горж (провинция Олтения), археолог Константин Николаеску-Плопшор обнаружил череп, лопатку и берцовую кость древнего человека. Человеческие останки из Пештера-Муйерилор были датированы возрастом в 30150 ± 800 лет назад, а череп из пещеры Чокловина — возрастом 29000 ± 700 лет назад.

Возрастом 38—45 тыс. лет датируется тисовый наконечник деревянного копья, схожий с каменными наконечниками позднепалеолитической селетской культуры, найденный близ словенской деревни Синья Горица.

Возрастом 25—35 тысяч лет датируется наскальная живопись в румынской пещере Колибоая (en:Peştera Coliboaia).

Эпипалеолит и мезолит

См. также: Лепенски Вир

Мезолит в юго-восточной Европе начинается с концом плейстоцена (10 тыс. до н. э.) и заканчивается с наступлением неолитической революции (переходом к земледелию), датировка которой различается в зависимости от региона. Как полагает Дуглас Бэйли:

Равным образом важно признать, что верхний палеолит Балкан был долгим периодом, в течение которого произошли лишь немногие значительные внутренние изменения. То, что мезолит, возможно, не существовал на Балканах, может быть объяснено теми же причинами, что и отсутствие (на Балканах) пещерного искусства и прикладного искусства: изменения в климате, флоре и фауне были постепенными, а не резкими. (…) Более того, одной из причин того, что мы не выделяем на Балканах специфическую мезолитическую индустрию, было то, что каменные орудия раннего голоцена на Балканах были продолжением поздней палеолитической традиции.

Мезолит — переходный период между верхним палеолитом, когда основными занятиями были охота и собирательство, и возникновением в постледниковом неолите оседлого земледелия, скотоводства и керамики. Для регионов, на которые почти не повлияло последнее оледенение (например, Балканы), вместо термина «мезолит» обычно применяется термин «эпипалеолит», поскольку ввиду отсутствия климатических потрясений здесь произошёл более плавный переход от палеолита непосредственно к неолиту (см. вышеприведенную цитату Дугласа Бэйли).

К эпохе эпипалеолита относятся находки орудий в Сербии, на юго-востоке Румынии и в Черногории. В Островул-Банулуй (Ostrovul Banului), в пещерах Куина-Туркулуй (Cuina Turcului) и Клименте (Climente) люди изготавливали технологически развитые каменные и костяные орудия.

Единственный по состоянию на начало XXI в. мезолитический памятник в Болгарии найден у с. Побити Камини. Имеется зазор длиной в 4 тыс. лет между последними материалами верхнего палеолита (13600 лет назад, Темната Дупка) и наиболее ранними неолитическими в Гулубнике (начало 7 тыс. до н. э.).

Свидетельства человеческой активности в указанный период обнаружены в Одмуте в Черногории, в пещере Франхти, в Феопетре и Сескло (Греция), где также представлены слои верхнего палеолита и неолита. Менее изучены мезолитические памятники на юге и в прибрежных зонах Греции.

Человеческая активность стала концентрироваться вокруг отдельных мест, где люди проявляли личную и групповую идентичность путём ношения украшений, раскрашивая свои тела охрой и гематитом. По поводу идентичности Д. Бэйли пишет: «Кремневые орудия, а также время и усилия, необходимые для производства таких орудий, свидетельствуют о выражении идентичности и более гибком сочетании материалов, которые стали использоваться начиная с конца верхнего палеолита и мезолита.»

Неолит

В эпоху неолита на Балканах была исключительно высока концентрация важнейших неолитических культур, включая такие, как:

• Старчево-кришская культура
• Дудештская культура
• Трипольско-кукутенская культура
• Хаманджийская культура
• Культура Винча-Турдаш
• Варненская культура

Все перечисленные выше культуры относятся к кругу культур «расписной керамики», мигрировавших несколькими последовательными волнами с территории Анатолии, начиная с 6 тыс. до н. э. Помимо керамики с узорами в виде завитков и меандров, для них были характерны антропоморфные фигурки, иногда с высокой степенью реалистичности («мыслитель из Чернаводы»), культ быка (см. святилище в Парце), изображение богини с распростёртыми руками. Носители культур «расписной керамики» говорили, по-видимому, на доиндоевропейских языках.

На крайнем западе Карпато-Балканского региона была представлена культура линейно-ленточной керамики, отличная от вышеперечисленных отсутствием «бычьего культа», а также тем, что её керамика была тиснёной, а не расписной. Культура линейно-ленточной керамики распространилась в Центральной и частично Западной Европе, однако оказала некоторое влияние и на соседние культуры «расписной керамики» (в частности, на трипольскую).

В эпоху энеолита происходит «курганизация» восточных Балкан и постепенное поглощение культур расписной керамики курганными культурами, что связывается с распространением носителей индоевропейских языков.

Бронзовый век

Дополнительные сведения: Балканы бронзового века

Бронзовый век в Карпато-Балканском регионе начался около 2000 г. до н. э. Он подразделяется на следующие хронологические периоды (Boardman p. 166):

• ранний бронзовый век: 2000—1600 гг. до н. э.
• средний бронзовый век: 1600—1400 гг. до н. э.
• поздний бронзовый век: 1400—1200 гг. до н. э.

Конец бронзового века на Балканах и в целом в Восточном Средиземноморье известен как «катастрофа бронзового века» и характеризуется резким и почти одновременным крушением прежних традиций и опустошением почти всех крупных городов на рубеже 13-12 веков до н. э.

«Восточный балканский комплекс» (Караново VII, езерская культура) охватывает всю территорию Фракии. Культуры бронзового века центральных и западных Балкан имеют не такие чёткие границі и простираются до Венгрии и Карпат.

Из смешения коренного неолитико-халколитического населения Балкан и пришлых индоевропейских народов возник ряд новых балканских народов — фракийцы, иллирийцы и ряд других.

Железный век

После периода дорийского завоевания, известного как Греческие тёмные века или Субмикенский период, когда на Балканах было утрачено наследие микенской культуры бронзового века, начиная с 9-8 вв. (Geometric Period) на юге Балканского полуострова, на островах Эгейского моря и на западе Малой Азии возникает классическая греческая культура, достигающая пика в 5 в. до н. э.

Греки первыми основали на Балканах сеть торговых дорог. Развивая торговые контакты с местным населением, в период 700—300 гг. до н. э. греки основали ряд колоний на Черноморском побережье, в Малой Азии, Далмации, на юге Италии (Великая Греция) и др.

Параллельно с греками на Балканах и в Карпатах существовали культуры и других народов — таких, как фракийцы на востоке балкан, иллирийцы на западе Балкан, и ряд других.

В Дакии существовали местные племенные объединения — упоминается, что в начале 2 в. до н. э. их возглавлял царь Орол. Иллирийские племена обитали на территории современных Албании и государств бывшей Югославии. Первоначально название «иллирийцы» относилось к народу, обитавшему на территории с центром у Скадарского озера, на рубеже между современными Албанией и Черногорией. Позднее термин «Иллирия» использовался древними греками и римлянами как общее название для различных народов в пределах чётко очерченной, но гораздо большей территории.

К VI в. до н. э. появляются первые древнегреческие письменные источники, в которых рассматривается территория к северу от Дуная. К этому времени геты, а позднее и даки, уже отделились от родственных им по языку фракийцев.

С конца IV в. до н. э. эллинистическая культура начинает распространяться по всей территории Македонской империи, созданной в результате походов Александра Македонского и продолжает распространяться после её скорого распада. К концу 4 в. до н. э. македонский язык и македонская культура доминировали не только на Балканах, но и во всём Восточном Средиземноморье.

Исследователи

• Берчу, Думитру
• Васич, Милое
• Николова, Лолита
• Тодорова, Хенриета
• Черных, Евгений Николаевич

См. также

• Доисторическая Европа
• Последнее оледенение
• en:Paleolithic Europe
• en:Mesolithic Europe
• en:Neolithic Europe
• en:Bronze Age Europe
• en:Iron Age Europe
• Догреческий субстрат
• Палеобалканские языки
• Анатолийская гипотеза
• Эгейская цивилизация
• Западноанатолийская цивилизация
• Фракия
• Дакия
• Иллирия

Литература

• John Boardman, The Cambridge Ancient History, Part I: The Prehistory of the Balkans to 1000 BC, Cambridge University Press (1923), ISBN 0-521-22496-9.
• Douglass W. Bailey, Balkan prehistory, ISBN 0-415-21597-8
• Alexandru Păunescu, Evoluţia istorică pe teritoriul României din paleolitic până la inceputul Neoliticului, SCIVA, 31, 1980, 4, p.519-545.
• [books.google.com/books?id=Lwt5Li_q2asC&pg=PR11&dq=%22Prehistoric+Romania%22&as_brr=3#PPR15,M1 Paul Lachlan MacKendrick, The Dacian Stones Speak, The University of North Carolina Press, Chapel Hill, 1974], ISBN 0-8078-4939-1

Ссылки

• [www.iianthropology.org/balkanprehistory.html Periodization of Balkan Prehistory ~ 6200 — 1100 BC]
• [www.eliznik.org.uk/EastEurope/History/history-pre.htm South East Europe pre-history summary to 700BC]
• [www.questia.com/library/book/balkan-prehistory-exclusion-incorporation-and-identity-by-douglass-w-bailey.jsp Balkan Prehistory: Exclusion, Incorporation and Identity by Douglass W. Bailey]
• [www.aegeobalkanprehistory.net/ The Aegeo-Balkan Prehistory Project]
• [www.jurnalul.ro/articol.php?id=1923 Ion din Anina, primul om din Europa] on Jurnalul.ro
• [news.bbc.co.uk/2/hi/science/nature/3129654.stm Human fossils set European record] on BBC.co.uk
• [enciclopediaromaniei.ro/wiki/Categorie:Dacia Enciclopedia României]

Отрывок, характеризующий Доисторический Карпато-Балканский регион

«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.