Королевство Египет

Королевство Египет
араб. المملكة المصرية‎
← 1922 — 1953 →   →
Флаг Герб
Столица	Каир
Язык(и)	арабский
Религия	ислам, христианство
Денежная единица	Египетский фунт
Площадь	3418,4 т. км²
Форма правления	Конституционная монархия
Король Египта и Судана
- 1922-1936	Ахмед Фуад I
- 1936-1952	Фарук I
- 1952-1953	Ахмед Фуад II
История
- 28 февраля 1922	Признание независимости Великобританией
- 23 июля 1952	Революция
- 18 июня 1953	Провозглашение республики

К:Появились в 1922 годуК:Исчезли в 1953 году

История Египта Доисторический Египет Древний Египет* Персидский период* Эллинистический период* Римский период* Византийский период* Египет в составе Арабского халифата</big> Египет от распада Халифата до Османской империи</big> Турецкий период</big> Египет в составе Османской империи</big> Британский период Монархический период** Современный Египет*

Звёздочкой (*) даны ссылки на статьи по хронологии соответствующих периодов

Королевство Египет (араб. المملكة المصرية‎) — государство, существовавшее в период с 1922 по 1953 год. Возникновением королевство обязано Великобритании, предоставившей Египту независимость от протектората (осуществлявшегося Англией с 1914 года). В XIX веке, Египет был занят и контролировался Британской империей с 1882 года, когда британские войска вторглись для укрепления режима хедива против роста национализма. Это ознаменовало начало британской военной оккупации Египта, который в то время был все ещё номинально частью Османской империи. В 1914 году в результате объявления войны Османской империей, Великобритания объявила протекторат над Египтом, и англичане свергли хедива, заменив его другим членом семьи, Хусейном Камилем, который стал султаном Египта. Его преемник султан Фуад I стал первым королём нового государства. Ему наследовал сын Фарук в 1936 году.

В 1953 году монархия была официально упразднена и создана Египетская Республика.

История

Предыстория

В 1914 году хедив Аббас II встал на сторону Османской империи и центральных держав в Первой мировой войне, и был быстро свергнут англичанами в пользу его дяди Хусейн Камиля. Османская власть над Египтом, которая была чуть больше, чем юридическая фикция с 1805 года, теперь была официально прекращена, Хусейн Камель был объявлен султаном Египта, и страна стала британским протекторатом.

Последствия Первой мировой войны

Группа, известная как Вафд (что означает «делегация») приняла участие в Парижской мирной конференции 1919 года, чтобы потребовать независимости Египта. Входил в группу политический лидер, Саад Заглул, который впоследствии стал премьер-министром Египта. Когда группа была арестована и депортирована на остров Мальта, произошло восстание в Египте. С марта по апрель 1919 года - массовые демонстрации и забастовки по всему Египту, ненасильственные акции гражданского неповиновения в поддержку политических лидеров либерально-националистической партии "Вафд". Британские репрессии привели к гибели около 800 человек. В ноябре 1919 года комиссии во главе с Альфредом Милнером была послана в Египет, чтобы попытаться урегулировать ситуацию. В 1920 году лорд Милнер представил свой доклад лорду Керзону, британскому министру иностранных дел и рекомендовал заменить протекторат договором о союзе. В результате, Керзон согласился принять египетскую миссию во главе с Заглулом и Адли-Пашой для обсуждения. Миссия прибыла в Лондон в июне 1920 года и договор был заключен в августе 1920 года. В феврале 1921 года британский парламент одобрил соглашение и Египет попросили прислать ещё одну миссию в Лондон с полномочиями заключить окончательный договор. Адли-Паша привел эту миссию, которая прибыла в июне 1921 года. Тем не менее, делегаты на конференции в 1921 году подчеркнули важность сохранения контроля над зоной Суэцкого канала и Керзон не смог убедить Кабинет согласиться на любые условия, которые Адли-Паша был готов принять. Миссия вернулась в Египет. В декабре 1921 года британские власти в Каире, ввели военное положение и вновь депортировали Заглула. Демонстрации вновь привели к насилию. В знак уважения к растущему национализму и по предложению Верховного комиссара лорда Алленби, Великобритания признала независимость Египта в 1922 году, отменила протекторат и преобразовала Султанат Египет в Королевство Египет. Сарват-Паша стал премьер-министром. Британское влияние, однако, продолжало доминировать в политической жизни Египта и способствовало финансовой, административной и правительственной реформам. Великобритания сохранила контроль над зоной канала, Суданом и обороной Египта. Представляя партию Вафд, Заглул был избран премьер-министром в 1924 году. Он потребовал, чтобы Великобритания признала египетскую власть над Суданом и единство долины Нила. 19 ноября 1924 г. британский генерал-губернатор Судана сэр Ли Стэк был убит в Каире и проегипетские беспорядки вспыхнули в Судане. Британцы потребовали, заплатить взнос, принести извинения и вывести войска из Судана. Заглул согласился на первое, но не на второе и подал в отставку.

Трудности в обретении Египтом независимости

С ростом националистических настроений Великобритания официально признала независимость Египта в 1922 году и преемник султана Хусейна Камиля султан Фуад I сменил титул султана на королевский.

Тем не менее, британская оккупация и вмешательство в дела Египта сохранились. Особую озабоченность в Египте вызывали британские усилия направленные на то, чтобы лишить Египет прав на управление Суданом. Правительство Египта в свою очередь подчеркивало, что король Фуад I и его сын Фарук I являются «королями Египта и Судана». Хотя британцы провозгласили Судан англо-египетским кондоминиумом, территория, официально находящаяся под совместным британским и египетским управлением, была таковой скорее формально, чем на деле. Такое положение постоянно отвергалось египтянами, как правительством, так и общественностью в целом, которые настаивало на «единстве долины Нила». Спор и вражда между Египтом и Великобританией продолжалась до провозглашения независимости Судана в 1956 году.

• 1922 - 1923 - Раскопки гробницы Тутанхамона.
• 1923 - вводится конституция, предусматривающая деятельность парламента.
• В 1924 г. партия "Вафд" победила на выборах, а её лидер Саад Заглул стал премьер-министром и находился на этом посту с 26 января до 24 ноября 1924 г.
• в марте 1928 года в Исмаилии (Египет) учителем Хасаном аль-Банна основана межарабская религиозно-политическая ассоциация Братья-мусульмане. В дальнейшем ассоциация имела отделения в Сирии, Палестине, Ираке. К концу Второй мировой войны насчитывала около 500 тыс. человек.

Правление Фуада было ознаменовано противостоянием с партией Вафд, требовавшей полной, а не формальной независимости Египта. В 1930 году, пытаясь упрочить королевскую власть, Фуад I отменил конституцию 1923 года, заменив её новой, в которой парламенту отводилась только консультативная роль, однако в связи с широким общественным протестом был вынужден вернуть прежнюю конституцию в 1935 году.

• В мае 1936 года премьер-министр Али Махир провёл парламентские выборы, на которых победила партия Вафд. Премьер-министром становится её лидер Мустафа ан-Наххас.
• 1936 - между Англией и Египтом была достигнута договорённость, согласно которой Египет становился полностью независимым государством, однако британские войска оставались в зоне канала ещё на 20 лет до 1956 года (в том году договор должен был быть пересмотрен или мог быть продлён).

Сразу после начала самостоятельного правления 17-летний король Фарук вступил в противостояние с популярной и влиятельной националистической партией Вафд и её лидером премьер-министром Мустафой ан-Наххасом.

В декабре 1937 года Фарук сместил ан-Наххаса и назначил новое правительство, последующие парламентские выборы в апреле 1938 года Вафд бойкотировала.

Вторая мировая война и после

• 1939—1945 — Египет во Второй мировой войне

В начале правления Фарук вёл пробританскую политику; хотя Египет в 1922 году получил независимость от Великобритании, последняя по-прежнему оказывала очень большое влияние на политическую и экономическую жизнь страны. Такое положение дел было формально закреплено англо-египетским договором 1936 года, по сути превращавшим Египет в британскую военную базу. Во время Второй мировой войны британские войска использовали Египет в качестве базы для операций союзников в регионе.

Тем не менее к началу Второй мировой войны король и его премьер-министр Али Махир больше симпатизировали странам Оси. 18 августа 1939 года Али Махир по поручению короля сформировал т. н. «дворцовый кабинет» не имея ни своей партии, ни одного депутата в парламенте.

Несмотря на это 1 сентября 1939 года, в начале Второй мировой войны, Махир, исполняя англо-египетский договор 1936 года, разорвал дипломатические отношения с Германией, взял на себя функции военного губернатора Египта. Однако Египет не объявил войны Германии и его вооружённые силы не входили в состав армий союзников по антигитлеровской коалиции. Начальник генерального штаба египетской армии генерал Азиз аль-Масри (будущий посол Египта в СССР) отказался предоставить британскому командованию египетскую истребительную авиацию и войска для участия в операциях в оазисе Сива. Когда выяснилось, что Масри передал итальянскому командованию британский план обороны Западной пустыни, Великобритания потребовала его смещения, но Махир только оправил генерала в бессрочный отпуск.

После того как 10 июня 1940 года в мировую войну вступила Италия, Махир затянул решение вопроса об итальянских проданных в Египте, отказался разорвать дипломатические отношения с Италией и 28 июня был вынужден подать в отставку, уступив место коалиционному правительству Хасана Сабри.

После министерского кризиса в феврале 1942 года в связи с важным стратегическим положением Египта в североафриканской кампании британское правительство через своего посла в Египте, сэра Майлса Лэмпсона, настояло, чтобы Фарук сместил премьер-министра Хуссейна Серри-пашу и назначил правительство на основе Вафд. Когда Фарук отказался назначить главой правительства ан-Наххаса, в ночь на 4 февраля 1942 года британские войска и танки окружили дворец Абдин в Каире и Лэмпсон предъявил Фаруку ультиматум: или назначение устраивающего Британию правительства Вафд, или отречение от престола.

Фарук капитулировал, и ан-Наххаз сформировал правительство вскоре после этого.

Однако Египет объявил войну странам Оси только в 1945 году, уже после того, как в 1944 году Фаруку удалось сместить ан-Наххаса.

Тем не менее, унижения, нанесенные королю Фаруку, действия Вафд направленные на сотрудничество с британцами для их прихода к власти, снизили поддержку пробританских сил и Вафд как среди гражданского населения, так и, что более важно, - египетских военных. Британские войска были выведены в район Суэцкого канала в 1947 году, но националистические, антибританские чувства продолжали расти и после войны.

• 22 марта 1945 года в Каире представители шести независимых арабских государств создали Лигу арабских государств.
• 1948 - Арабо-израильская война (1947—1949). Поражение Египта.
• 15 октября 1951 года - парламент Египта утвердил закон о расторжении англо-египетского договора 1936 года и англо-египетского соглашения 1899 года по Судану. Три года спустя Великобритания согласилась вывести свои войска из зоны Суэцкого канала. Вывод был завершён к июлю 1956 года. Вывод британских войск в дальнейшем рассматривался как право на полную независимость Египта.

Первые шаги Июльской революции (1952)

Конец правления короля Фарука характеризуется все более и более националистическим недовольством британской оккупацией, королевской коррупцией и некомпетентностью власти, катастрофическими результатами арабо-израильской войны 1948 года. Все эти факторы окончательно подорвали позиции королевского режима Фарука и проложили путь к революции.

• 22 июля-23 июля 1952 — Движение свободных офицеров во главе с Мохаммедом Нагибом и Гамаль Абдель Насером свергли короля Фарука, которого военные обвинили за провал войны с Израилем в 1948 году, тем самым начав египетскую революцию 1952 года.

Фарук был вынужден отречься от престола в пользу своего малолетнего сына Ахмеда Фуада, который стал королём Фуадом II, в то время как управление страной перешло к Движению свободных офицеров.

Популярные ожидания немедленных реформ привели к бунтам рабочих в Кафр-Давар 12 августа 1952 года, в результате чего было вынесено два смертных приговора.

Королевское правление младенца, чисто юридическая фикция, длилась меньше года. После непродолжительного эксперимента с гражданским правлением, Движение свободных офицеров отменили конституцию 1953 года, официально упразднили монархию и объявили Египет республикой 18 июня 1953 года, завершая историю полуторавековой династии Мухаммеда Али.

Насер превратился в харизматичного лидера, не только Египта, но и арабского мира, продвигая и реализуя идею «арабского социализма».

Монархи

• Фуад I — 1922—1936
• Фарук I — 1936—1952
• Фуад II — 1952—1953

См. также

• Египетская революция 1919 года
• Июльская революция в Египте

Отрывок, характеризующий Королевство Египет

– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.