Блэк-метал

Эта статья — о музыкальном жанре. Об альбоме группы Venom см. Black Metal (альбом).

Блэк-метал
Направление:	Экстремальный метал
Истоки:	Трэш-метал, дэт-метал, хардкор-панк
Место и время возникновения:	1-я волна: ранние-средние 80-е, Европейская экстремальная метал сцена 2-я волна: ранние 90-е, Скандинавская экстремальная метал сцена (в первую очередь Норвегия)
Годы расцвета:	90-е, в основном андерграунд
Поджанры:
Симфоник-блэк-метал Мелодик-блэк-метал Атмосферик-блэк-метал Эпик-блэк-метал Эмбиент-блэк-метал Спэйс-блэк-метал Депрессивно-суицидальный блэк-метал Пост-блэк-метал Блэк-дэт-метал Блэк-дум-метал Фолк-блэк-метал Пейган-блэк-метал Прогрессив-блэк-метал Анархистский блэк-метал Национал-социалистический блэк-метал Христианский блэк-метал
Родственные:
Пейган-метал Викинг-метал Дарк-метал Дэт-метал Эпик-метал

Блэ́к-ме́тал (англ. black metal; «чёрный метал»; норв. svartmetall), или просто — блэк, — музыкальный стиль, одно из экстремальных направлений метала.

Жанр зародился в 1980-х как ответвление трэш-метала. Пионерами блэка принято считать английскую группу Venom и шведскую Bathory, а также Sodom и некоторые другие.

Своё наименование стиль получил благодаря альбому Black Metal, выпущенному группой Venom в 1982 году. Окончательно жанр сформировался в начале 1990-х усилиями норвежских групп «чёрного круга», в состав которого входили некоторые участники Mayhem, Burzum, Darkthrone, Immortal , Emperor.

Основные черты

Звучание и инструменты

Блэк-метал, как правило, характеризуется предельно скоростными гитарными и барабанными партиями. Используются приёмы игры тремоло и бласт-бит. Звучание гитар резкое и «сырое», создающее монотонную абразивную пелену дисторшна. Вокал — скриминг и его разновидности (шрайк, грим, кроук и др.) — резкий хрипящий крик, или высокий вопль с истеричной интонацией; иногда применяются вставки гроулинга (низкого «рычащего» вокала). Отличительной чертой является монотонность, зацикленность и однообразие музыкальных композиций. Подобное звучание определяется как Raw black metal (от англ. raw — «сырой») и считается эталонным. Бас-гитара и (крайне редко) клавишные играют вспомогательную роль в традиционном эталонном блэке, тогда как, например, в симфо-блэке клавишным уделяется большое внимание.

Инструменты, применяемые для исполнения, те же, что и в хэви-метале, однако иногда могут использоваться и нетрадиционные (для металла) инструменты — например, классические (скрипки, виолончели) или старинные аутентичные (фольклорные).

Концерты и сценический образ

В отличие от музыкантов других жанров, многие блэк-метал музыканты не дают концертов. Те же группы, которые всё-таки выступают на сцене, часто используют разнообразный реквизит и театральные приёмы. Во время концертных выступлений и в видеоклипах создается мрачная атмосфера, используется агрессивная оккультная символика, демонстрируются грубые надругательства над религиозными образами. На сцену иногда выходят в особых облачениях, стилизованных под одеяния скандинавских воинов, викингов, либо в ритуальных одеждах. Mayhem и Gorgoroth известны в числе других групп своими концертами, во время которых сцена украшена отрубленными головами животных, фальшивыми распятиями, средневековым оружием, а сами музыканты измазаны в крови. Сценический образ блэк-исполнителей играет важную роль. В одежде широко используются атрибутика, свойственная субкультуре металлистов: чёрная кожа, шипы, напульсники, тяжёлая обувь на толстой подошве, берцы. Как и у многих представителей экстремальной метал-сцены, важной составляющей образа являются длинные волосы. Однако блэк преподносит всё это под своим углом зрения, напульсники могут превратиться в утыканные гвоздями наручи, а кожаный пояс — в патронную ленту (патронташ). Чтобы подчеркнуть антихристианскую или антирелигиозную позицию, часто используется сатанинская символика — перевёрнутые кресты и пентаграммы. Однако наиболее запоминающейся чертой является особый чёрно-белый макияж — корпспэйнт, цель которого — придать исполнителю демонический вид или сделать его похожим на труп. Тем не менее, многие блэк-музыканты стараются абстрагироваться от подобных клише (например, группа Emperor в своё время отказалась от корпспеинта, основываясь на том, что он потерял первоначальное значение). В основном всё вышеперечисленное характерно для музыкантов, исполняющих тру-блэк, в то время как музыканты симфо-блэка и других, более мягких направлений данную атрибутику, как правило, не используют, так как ориентированы на более широкую аудиторию слушателей.

Оформление альбомов

В начале 1990-х ведущие блэк-метал музыканты использовали простые чёрно-белые фотографии, рисунки или надписи в оформлении обложек своих записей. Некоторые полагают, что это было своеобразным протестом против дэт-метал групп, которые в то время начали использовать яркое разноцветное оформление альбомов. Некоторые музыканты, в особенности исполняющие тру-блэк, используют такой стиль оформления до сих пор. Альбомы остальных групп обычно имеют атмосферные или провокационные обложки. На одних часто изображается лес, природные или фэнтезийные пейзажи (например, Filosofem Burzum и In the Nightside Eclipse Emperor), различные мифологические персонажи. Довольно часто на обложках можно увидеть работы норвежского художника начала ХХ в. Теодора Киттельсена, особенно из его книги Svartedauen (Чёрная смерть). Другие обложки несут на себе разнообразные изображения Бафомета, пентаграмм, перевёрнутых крестов и кощунственные порочащие интерпретации на христианскую тематику (например, In Sorte Diaboli Dimmu Borgir и Fuck Me Jesus Marduk), реже встречается нацистская символика (например, Нехристь Nokturnal Mortum).

Для оформления надписей и текстов часто используется готический шрифт, скандинавские руны и орнаменты. Логотипы многих блэк-метал команд представляют собой настоящие шедевры художественной графики — изображаются множеством сложных, изломанных, витиеватых линий (часто напоминающих изморозь или иней, намёк на ледяную северную природу) и переплетенных символов-букв, что зачастую делает собственно названия абсолютно нечитаемыми. Некоторые существующие в настоящее время блэк-коллективы принимают подобный стиль оформления за эталон и оформляют обложки своих релизов в подобном ключе (особенно это касается музыкантов, исполняющих true-, raw-, NSBM и DSBM).

Тематика песен и идеология

Существенно более важную роль, чем в других «металических» жанрах, играет идеология музыкантов и, как следствие, тематика песен. Изначально блэк-метал сформировался на почве антихристианской идеологии, поэтому многие группы эксплуатируют сатанистскую, антихристианскую и оккультную тематику. Наиболее радикальное направление блэка — тру-блэк зачастую граничит с экстремизмом. В отличие от остальных направлений метала, идеология в блэке зачастую играет большую роль, чем музыка. Тематика подавляющего большинства традиционного блэка включает антитеизм, атеизм, язычество.

Другие блэк-метал группы идеологически ближе к дэт-металу и эксплуатируют такую тематику, как война, смерть, нигилизм. Зачастую тематика указывается в поджанре блэка: например, «депрессивный блэк-метал» (DSBM) или «национал-социалистический блэк-метал (NSBM)».

В настоящее время существуют и более мягкие направления блэка, например, симфо-блэк. Тематика этих групп сильно отличается от тематики традиционных групп и включает в себя описание природы, зимы, мифологии, фольклора, философии и даже фэнтэзи. Эксплуатируют элементы этих тем и другие блэк-метал группы, придерживаясь при этом жёсткого звучания. В частности, это отражается на обложках альбомов и названиях песен.

Кроме того, в некоторых направлениях блэка присутствуют элементы нацизма, что порождает среди поклонников массу споров и в целом дискредитирует музыкальный жанр. Однако многие известные музыканты (в том числе участники Dissection, Gorgoroth, Dark Funeral, Summoning и Panopticon) считают, что идеология нацизма неприемлема для блэк-метал-сцены, так как нацизм является авторитарной и коллективистской идеологией, тогда как идеи блэк-метала основаны на индивидуализме.

Периодически среди исполнителей и сторонников блэк-метала возникает резкая полемика относительно того, кто из представителей стиля наиболее привержен «настоящему», правильному, «тру» блэк-металу (англ. true black metal). Отклонения от жёсткого блэк-звучания (эксперименты с электроникой, симфонические аранжировки, женский вокал и т. п.) очень негативно воспринимаются в блэкметаллической среде, из-за чего некоторые направления блэка (например, симфо-блэк) заслужили у «ортодоксальных» последователей жанра репутацию «продажных», «предательских» и «попсовых». Также крайне негативно воспринимаются попытки исполнителей достичь популярности и коммерческого успеха (ротация на телевидении и радио, публикации в мейнстримовых журналах, контракты с крупными звукозаписывающими лейблами). По этой причине многие андеграундные исполнители сознательно уходят от всего, что могло бы ассоциировать группу с «коммерцией»: выпускают записи только на дешёвых носителях (кассетах), минимальными тиражами (иногда не более 2-3 десятков экземпляров, или, например, по «числу зверя» — 666 копий), со звуком крайне низкого качества, не дают концертов. Тем не менее, блэк-метал давно перестал быть исключительно «андеграундным» явлением.

Классификация блэк-метала

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Прото-блэк-метал

Прото-блэк (англ. Proto-Black metal) или классический блэк (хотя классическим часто называют true- и raw-black-metal) — блэк-метал в его изначальном виде, ещё не отделившийся до конца от трэш-, или хеви-метала (как это было с группой Mercyful Fate). Бласт-бит прослеживается далеко не во всех композициях. Вокал, за исключением группы Bathory, не слишком высокий. Последователи данного направления, к примеру, американские группы Acheron или Absu также помимо трэш-составляющей использовали более современные элементы дэт-метала. В настоящее время почти не встречается.

Тру-блэк-метал

Тру-блэк (англ. true black metal — «правильный», «истинный блэк-метал») — самое радикальное, «чистое» направление блэка. Идеологически правильными в тру-блэке можно считать тексты на такие темы как антихристианство, нигилизм, сатанизм, дьяволопоклонничество, люциферианство, оккультизм, мизантропия. Главное в тру-блэке — тематика песен, и лишь потом — музыкальная составляющая, поэтому музыка, как правило, отличается простотой, порой — даже экстремальным примитивизмом, хотя встречаются и группы с высоким исполнительским мастерством, играющие тру-блэк с довольно сложной структурой, например, Deathspell Omega, Merrimack, Ondskapt. Условным подвидом тру-блэка является raw black metal (англ. raw — сырой), где композиции записаны одной дорожкой без потоков, в крайне низком качестве.

True и raw black metal — это блэк с «сырым», грязным звучанием, провокационный, в идеологическом смысле отличающийся предельным радикализмом и нетерпимым отношением ко всему, на грани экстремизма. Особым почитанием у поклонников жанра пользуются представители стиля с резко антиобщественной репутацией: погромы, осквернения религиозных святынь, поджоги церквей, тюремные заключения, а порой даже убийства.

Считается, что слово «true» («истинный», «верный», «настоящий») в среде поклонников блэк-метала используется как характеристика идеологической направленности группы, то есть группа, не придерживающаяся идеологии блэк-метала, считается «не истинной», отошедшей от канонов жанра — «не тру». Следует отметить, что словосочетание «не тру» (not true) довольно часто используется и в ироничном, насмешливом смысле в различных контекстах.

Мелодик-блэк-метал

Мелодичный блэк-метал (англ. Melodic Black Metal) — поджанр блэк-метала, который стал популярным в 2000-х благодаря таким группам, как Dimmu Borgir, Dark Fortress, Dissection, Old Man's Child, Catamenia, Naglfar.

Музыка отличается от традиционного блэк-метала некоторыми особенностями: как и в блэк-метале, тяжёлые гитарные риффы используются большую часть песни, но при этом больше распространены чистые секции гитары и гитарные соло. Также присутствуют и синтезаторы во время различных частей.

Многие песни включают тяжёлые квинт-аккорды гитары, но, в отличие от традиционного блэк металла, бывают более мелодичными вместо того, чтобы казаться «слишком шумными». Песни обычно начинаются с мелодичного введения, где используется чистая гитара или клавишные инструменты, и дальше уходят к более агрессивному и искажённому звучанию.

Лирические темы главным образом базируются вокруг средневековых, древних, тёмных тем, иногда вокруг сатанизма или антихристианства.

Симфоник-блэк-метал

Симфоник-блэк-метал — разновидность блэка, для которой характерно широкое использование клавишных, эмбиентных пассажей, иногда оркестровых аранжировок и женского вокала, при сохранении достаточной агрессивности звучания. Часто у таких исполнителей наблюдается индифферентное отношение к традиционной блэк-идеологии. Группы, играющие в этом стиле, обычно коммерчески наиболее успешны. На сегодняшний день самая известная симфо-блэк-метал группа — это норвежская группа Dimmu Borgir. От блэка остались тремоло, частые бласт-биты, дисторшированные гитары, настроенные под монотонное «жужжание» (впрочем, далеко не всегда). В качестве вокала используется в основном скриминг или гроулинг, но может использоваться и чистый вокал (Dimmu Borgir, Shade Empire (третий альбом)). Основоположниками данного стиля принято считать группы Arcturus и Emperor.

Фолк-блэк-метал

Пейган-метал

Пейган-метал (англ. pagan metal), или паган-блэк, также пейган-блэк-метал-лайк (англ. Pagan Black metal-like) — отличается преобладанием элементов неоязычества и родноверия в идеологических убеждениях исполнителей. Для пейган-метала характерно отсутствие сатанинской идеологии при сохранении враждебного отношения к христианству. Наибольшее внимание уделяется мифологии, фольклору и верованиям древних народов, главным образом, скандинавского происхождения (однако бывают исключения из восточноевропейских и даже азиатских стран). Языческая тематика часто оказывает влияние и на музыку, привнося в неё элементы фолка. Многие представители pagan metal близки к NSBM, в частности их роднит наличие в текстах элементов расизма или антисемитизма. Одним из главных идеологов языческого металла, основанного на скандинавской мифологии, является Варг Викернес (Burzum). Значительную популярность пейган-метал получил в России и других славянских странах в связи с распространением неоязычества.

Викинг-метал

Ви́кинг-ме́тал (англ. viking metal) — разновидность метала, появившаяся в конце 1980-х гг., на формирование которой повлиял как блэк-метал, так и дэт-метал, пауэр-метал, трэш-метал и некоторые другие жанры. В последнее время данное направление чаще отождествляют с блэк-металом, либо, в случае явного преобладания элементов пауэр-метала и фолка, с т. н. кельтским металом. Идеологически и музыкально викинг-метал во многом перекликается с пейган-металом (языческим металом). Сам термин викинг-метал в большей мере используется для описания лирических элементов в текстах песен, нежели для классификации самой музыки. Критерием, по которому можно выделить исполнителей в данном стиле, является выраженное почитание языческой скандинавской культуры, а также истории и культуры викингов. Творчество коллективов, исполняющих подобную музыку, как правило, описывает скандинавский эпос, тексты песен пишутся на древних языках (древнеисландский, шведский, финский и другие). В самой музыке нередко наблюдается сильное влияние фолка (особый мелодизм, аутентичные музыкальные инструменты). Блэк-разновидность викинг-метала характеризуется идеологической близостью с пейган-блэком (языческим блэк-металом), то есть агрессивным отношением к христианству, без присущей классическому блэку сатанинской идеологии.

DSBM

Депрессивный блэк-метал (англ. depressive black metal), также известен как suicidal black metal, или depressive suicidal black metal (DSBM) — довольно распространённое течение в блэк-метале, отличающееся особой длиной и зацикленной структурой композиций, монотонностью, «жужжащими» гитарами, иногда — «акцентирующими» клавишными, тональность минорная. Часто встречаются достаточно мелодичные гитарные переборы. Для некоторых исполнителей характерен быстрый темп и надрывная манера исполнения (Abyssic Hate, Elhaz, Lifelover, Nyktalgia, Silencer, Malvery), для других, наоборот, невысокий темп и общая гипнотическая атмосфера (Xasthur, Coldworld, Defaillance, Veil). Основной тип вокала — шрик (от англ. to shriek — «пронзительно кричать, вопить», нем. schrei — «вопль»), но встречается и обычный скрим, в редких случаях — чистый вокал. Вокалисты с помощью воя акцентируют внимание на концовке такта. Гитарных соло обычно нет. Барабаны звучат медленно и апатично, а в некоторых композициях даже отсутствуют. Бласт-бит почти не применяется, используется лишь немногими исполнителями и крайне редко — в наиболее кульминационные моменты. Тематика текстов — тоска, апатия, одиночество, депрессия, отчаяние, самоубийство, ненависть, безумие, сумасшествие. Помимо перечисленного, иногда сохраняется присущая традиционному блэку идеология (сатанизм, антихристианство), но в меньшей степени.

Атмосферик-блэк-метал

	Образец атмосферик-блэк-метала.
	Фрагмент песни «Det Som En Gang Var» (Burzum) с альбома «Hvis lyset tar oss» 1994-го года.
Помощь по воспроизведению

Влиятельным альбомом жанра является Hvis lyset tar oss (Burzum), выделившийся своим особенным, отличным от стандартных блэк-металических альбомов звучанием за счёт преобладания атмосферных клавишных, создающих депрессивное настроение.

В атмосферном блэке часто применяются синтезаторы и классические инструменты для придания мелодии или фонового сопровождения электрогитар. Темп меняется от медленного до среднего, с редкими вставками бласт-битов, при этом нет резких переходов, музыка развивается плавно. Тематикой текстов в основном является северная природа (леса и горы), а также мифология, фольклор, личный самоанализ и фэнтези (например, Summoning, посвящённый творчеству Толкина и, в меньшей степени, Муркока).

Атмосферик-блэк-метал делится на ещё несколько поджанров: эмбиент-блэк-метал, эпик-блэк-метал, спэйс-блэк-метал. Иногда к нему также относят некоторые депрессив-блэк-метал-группы.

Эмбиент-блэк-метал

Грань между атмосферик- и эмбиент-блэк-металом размыта. Считается, что эмбиент-блэк более зацикленный по своей структуре, а звучание сливается в единое звуковое полотно, либо же включает в себя ярко выраженный синтезаторный эмбиент. Тем не менее, эмбиент-блэк часто путают с блэк-эмбиентом (поджанром дарк-эмбиента), поскольку к этому направлению относят эмбиентные сайд-проекты блэк-метал-музыкантов, как например Moëvöt. В качестве исполнителей эмбиент-блэка чаще называют Wolves in the Throne Room, Lustre, Darkspace, Paysage D'Hiver, Striborg.

Эпик-блэк-метал

Истоки эпик-блэка лежат в атмосферном- и симфоник-блэк-метале, основоположником является группа Summoning. Характеризуется общей мелодичностью, использованием ярко выраженных синтезаторов (нередко со звучанием, характерным для данжен синта), старинных и этнических музыкальных инструментов (этнические барабаны, флейта, горн, орган и другие), создающих фэнтезийную атмосферу. Бласт-биты практически не используются. Основной тип вокала — скрим, иногда используется чистое хоровое пение. Темы лирики пересекаются с атмосферным блэком: фэнтези, средневековье, мифология, природа. Характерные представители: Summoning, Caladan Brood, Nazgûl.

Индастриал-блэк-метал

С начала 21 века определённые представители блэк-метал-сцены начинают внедрять в свою музыку элементы индастриала. Группа Mysticum, сформированная в 1991 году, была первой из этих групп. Норвежские Dødheimsgard, Thorns, а также французская группа Blut Aus Nord стали известны как индастриал-блэк-исполнители. К другим представителям данного направления относят группы Samael, The Axis of Perdition, Aborym, …and Oceans. Кроме них, группы The Kovenant, Mortiis и Ulver появились на норвежской блэк-метал-сцене, но позже стали экспериментировать с индастриал-музыкой.

Прогрессивный-блэк-метал

Прогрессивный-блэк-метал (англ. progressive black metal) — этот жанр основывается на прогрессивном метале и включает в себя сложные композиционные структуры, причудливые музыкальные размеры и интригующую технику игры на музыкальных инструментах. Высочайший уровень профессионализма музыкантов часто комбинируется с лирическим в форме концептуальных эпических текстов, результатом которых являются довольно длинные песни и концептуальные альбомы. В плане лирики колеблется от обычного Black Metal до Viking и Pagan Metal. Довольно часто прогрессивный блэк смешивается с пост-блэком. Начал набирать популярность после 2000-х годов. Известные представители: Emperor, Enslaved, Code, Agrypnie, The Crescent, Ne Obliviscaris, Borknagar, Khonsu.

Пост-блэк-метал

Пост-блэк-метал (англ. post-black metal) — возникший в середине 1990-х годов подвид блэка. Характеризуется усложнением структуры композиций, полифоническим звучанием, эклектичностью, добавлением элементов классической музыки, джаза, авангарда, индастриала (в этом плане пост-блэк пересекается с индастриал-блэком), трип-хопа и электронной музыки. Партии всех инструментов гораздо разнообразнее, чем в традиционном блэк-метале, построение композиций более сложное и замысловатое. Многие группы, играющие в этом стиле, часто называют авангардным блэк-металом (англ. avant-garde black metal) или прогрессив-блэк-металом.

Впоследствии данным термином стали также называть группы, которые внедряют элементы пост-метала и пост-рока в своё творчество.

Blackgaze

Поджанр Blackgaze появился в начале 21 века и в последнее время набирает популярность. Исполнители внедряют в эстетику атмосферного и депрессивного блэка большое количество элементов неметаллических жанров шугейзинг, депрессив рок и пост-рок, что делает звучание похожим на традиционный шугейзинг.

Блэк-дэт-метал

Этот поджанр, также называемый blackened death metal, является пограничным между блэком и дэтом. В такой музыке сочетается атмосферное, мрачное и даже эпичное звучание блэк-метала и тяжесть, техничность, скорость и агрессия дет-метала. Как правило, имеет тематику, традиционную для основной массы блэк-метала. С середины 1990-х блэк/дэт стали исполнять и развивать такие группы, как Belphegor, Sacramentum, Behemoth и прочие.

Блэк-дум-метал

Этот поджанр, также называется blackened doom metal. DSBM часто перекликается с блэк/думом (англ. Black/doom), комбинирующим дум-метал и блэк-метал. Примерами блэк/дума являются группы Forgotten Tomb, Barathrum и Woods of Ypres.

Идеологические направления

NSBM

Национал-социалистический блэк-метал (от англ. National Socialist Black Metal) или НСБМ (от англ. NSBM) — условное направление блэк-метала, ориентированное на нацистскую тематику текстов и сопутствующую атрибутику. Согласно Маттиасу Гарделлу, NSBM — это «национал-социализм как логическое продолжение политического и духовного инакомыслия, присущего блэк-металу».

Прежде всего принадлежность групп к жанру обуславливается текстами, сконцентрированными на белом национализме, антисемитизме, национал-социализме, гетеросексизме, расизме и расовой сегрегации, смешанными с эстетикой сатанизма и язычества. Музыканты, которые придерживаются национал-социалистических убеждений, но не отображают их в творчестве, к NSBM не относятся, но причисляются к таковым в средствах массовой информации.

Христианский блэк

Christian black metal — пожалуй, самый редкий и противоречивый подвид жанра, иногда называемый unblack metal, отличающийся от родоначальника противоположной идеологией, то есть — лояльностью к христианству. Группы христианского блэк-метала являются по сути «протестом в протесте» — выступают против сатанинско-языческой тематики в традиционном блэке.

Среди поклонников и исполнителей традиционного блэк-метала отношение к христианскому блэку неоднозначное. Одни уважают его исполнителей за их музыку, смелость и собственную точку зрения. Другие называют их предателями жанра и даже посылают в их адрес угрозы — как, например, Евронимус из Mayhem.

Многие музыканты и поклонники блэк-метала считают, что само понятие «христианский блэк-метал» абсурдно и находят его издевательским по отношению к самой культуре, истории и идеологии блэка.

Red & Anarchist Black Metal

Анархистский блэк-метал — политически окрашенная разновидность блэк-метала, идеологическая база которого ориентирована на анархизм, коммунизм, объективизм, проблематику экологии, общества и т. д. По характеру звучания заметно влияние краст-панка, пост-рока, а также традиционных для блэка пейган- и викинг- направлений.

Crack Rock Steady

Также существует граничащее со ска-кором направление под названием Крэк рокстеди. Данная музыка представляет собой, главным образом, смесь таких жанров, как ска, блэк-метал и краст-панк. Наиболее известные исполнители: Choking Victim — основатели жанра, Leftover Crack, Crack Rock Steady 7, INDK, Morning Glory, No Cash, Evil Empire, My Own Religion, The Dumpers, Murder Media, Atrocity Solution, The Corporation, O.F.C., The Infested,Король Бород, The No Service Project, The Stupid Stupid Henchmen, RGPO, The Poseurs, Ass Federation, Слотаный Понотаный, Insane Time, Power Corrupts. Тематика данной музыки нередко бывает анти-религиозной и анти-правительственной, что вызывает критику в обществе.

Запреты и ограничения

В августе 2001 года правительство Малайзии (где более 60% жителей — мусульмане) объявило о запрете блэк-метала на территории страны. По словам исламских властей страны, подобная музыка дурно влияет на молодёжь и бросает её в объятия оккультизма. В рамках борьбы с блэк-металом правительство издало указ, предписывавший государственным радиостанциям и телеканалам уменьшить количество «метала», звучащего в эфире, и ввело правило, в соответствии с которым иностранные группы, намеренные выступить в Малайзии с концертами, должны сначала предоставить на одобрение специальной комиссии видеокассеты с записью своих выступлений. Кроме того, во многих школах по инициативе их руководителей были проведены проверки учеников на предмет татуировок, атрибутики и прочих тематических украшений.

Фильмы и книги

Документальные фильмы

• Det Svarte Alvor (1994) показывался на норвежском телевидении NRK.
• Satan Rides the Media (норв. Satan rir media) (1998) фильм норвежского кинематографиста Торстейна Груде (Torstein Grude).
• Norsk Black Metal (2003), фильм NRK.
• Metal: A Headbanger's Journey (2005) затрагивает блэк-метал начала 1990-х.
• True Norwegian Black Metal (2007) был показан как фильм из пяти частей на онлайн-телеканале VBS.tv. Освещает некоторые аспекты стиля жизни, мировоззрение и споры вокруг Гаала, бывшего фронтмена Gorgoroth.
• Black Metal: A Documentary (2007), фильм Билла Зебуба (Bill Zebub), показывает мир блэк-метала глазами самих музыкантов. В фильме нет как такового повествователя, и ни в одном интервью или рассказе не принимают участия люди, не относящиеся к блэк-металу.
• Murder Music: A History of Black Metal (2007).
• Once Upon a Time in Norway (2008).
• Black Metal Satanica (2008).
• Until the Light Takes Us (2009) исследует истоки и субкультуру блэк-метала, включает «эксклюзивные интервью» и «редкие материалы о первых днях Чёрного Круга».

Художественные фильмы

• "Pop Redemption" (2013) / "Добро пожаловать в ПОП". Рокеров со стажем, играющих в стиле блэк-метал, приглашают принять участие в крупном рок-фестивале. Но в дороге с ним происходит казус — по нелепой случайности в аварии погибает человек.

Книги

• Мойнихэн, Майкл; Сёдерлинд, Дидрик. Lords of Chaos: The Bloody Rise of the Satanic Metal Underground. — 2-е изд. — Feral House, 2003. — 405 с. — ISBN 978-0922915941.
• Kugelberg, Johan; Beste, Peter. True Norwegian Black Metal. — 2-е изд. — Vice Books, 2008. — 208 с. — ISBN 978-1576874356.
• Sharpe-Young, Garry. A-Z of Black Metal. — Cherry Red Books, 2001. — 400 с. — (Rockdetector). — ISBN 978-1901447309.

См. также

• Ранняя норвежская блэк-метал сцена
• Список исполнителей блэк-метала

Отрывок, характеризующий Блэк-метал

Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.