Рейнский союз

Не следует путать с Рейнская лига.

Рейнский союз
Rheinbund États confédérés du Rhin
← 12 июля 1806 — 4 ноября 1813 →
Гербовые цвета союза Медаль союза (1808 год)
Рейнский союз в 1812
Столица	Франкфурт
Форма правления	Конфедерация
Протектор
-	Наполеон I
Примас
- 1806 - 1813	Карл Теодор фон Дальберг
- 1813	Принц Евгений Богарне́
Наполеоновские войны
История
- 12 июля 1806	Образование
- 6 августа 1806	Священная Римская империя распалась
- 4 ноября 1813	Распад

К:Появились в 1806 годуК:Исчезли в 1813 году

Ре́йнский сою́з (нем. Rheinbund, фр. Confédération du Rhin) — заключённый под давлением Наполеона I в 1806 году в Париже союз немецких монархий, вышедших из состава Священной Римской империи.

Возникновение и развитие

В начале XIX века Германия всё ещё оставалась Священной Римской империей германской нации. В неё входило более 350 государств разной степени независимости.

Однако среди германских княжеств выделялись Пруссия, Саксония, Бавария, Вюртемберг и особенно Австрия, являвшаяся крупнейшим государственным образованием в Священной Римской империи.

Эти государства формально находились в подчинении императора и имперского сейма, но фактически обладали полной независимостью. Дворянство было неоднородно по составу и находилось в зависимости от князей или от императора; городское население состояло из патрицианских семей, городских бюргеров, подмастерьев и учеников, зависимых от мастеров. Крестьяне были в основном крепостными. По сравнению с другими странами, такими как Англия и Франция, Германию можно было назвать экономически, социально и политически отсталой.

Французская революция точно громовая стрела ударила в этот хаос, называемый Германией.

Наполеоновские войны перекроили карту Германии: из 51 вольного города Наполеон оставил всего пять, остальные же были переданы десятку крупнейших государств. Та же судьба постигла сотни мелких княжеств, церковные владения и земли имперских рыцарей.

При подписании договора о создании Рейнского союза 12 июля 1806 года 16 южно- и западногерманских княжеств официально объявили о своём выходе из рейха и объединении в конфедерации под патронажем Наполеона. Перед подписанием Наполеон поставил перед участниками 24-часовой ультиматум, при котором в случае неподписания французские войска должны были быть введены в южно- и западногерманские земли. Спустя несколько дней после заключения договора о Рейнском союзе Франц II, ставший в 1804 году императором Австрийской империи, отрёкся от престола Священной Римской империи германской нации и объявил об её упразднении. Это было также выполнением ультиматума Наполеона.

До 1808 года к Рейнскому союзу присоединились ещё 23 немецких государства. Уже вследствие поражения Пруссии против Франции в битве при Йене в его состав вошли многие центрально- и северонемецкие мелкие государства.

В 1808 году Рейнский союз достиг своих наибольших размеров. Он охватывал четыре королевства, пять великих герцогств, тринадцать герцогств, семнадцать княжеств, а также независимые ганзейские города Гамбург, Любек и Бремен. Последним к Рейнскому союзу присоединился князь Ангальт-Дессау и получил в ответ титул герцога. В стороне остались лишь Пруссия, Австрия, принадлежавшее Дании герцогство Гольштейн и Шведская Померания. В 1810 году большие части северной Германии, включающие устья Эмса, Везера и Эльбы, были аннексированы непосредственно наполеоновской Францией, чтобы лучше контролировать континентальную блокаду Англии.

Рейнский союз был в значительной мере военным альянсом, а его члены были обязаны предоставлять Франции многочисленные военные контингенты. В ответ многие из них были подняты в статусе (Баден, Гессен-Дармштадт, герцогства Клеве и Берг стали великими герцогствами, а Вюртемберг и Бавария — королевствами), а также достигли порой крупного расширения своих владений. Дружественным себе Рейнским союзом Наполеон создал значительное буферное пространство на северо-востоке Франции. От решений Наполеона Рейнский союз зависел не только в военной сфере, но, в рамках континентальной блокады Англии, и в торговой политике.

По договору Рейнский союз должен был иметь общие конституционные органы, что однако вскоре было отброшено вследствие стремления более крупных членов союза к самостоятельности. Бундестаг, организованный председательствующим князем Карлом Теодором фон Дальбергом, так и не собрался, поскольку в нём отказывались участвовать прежде всего Вюртемберг и Бавария.

В 1813 году, после поражения Наполеона в Битве народов под Лейпцигом, Рейнский союз распался. На сегодняшний момент единственным его членом, сохранившим независимость, является княжество Лихтенштейн.

Австрия и Пруссия в составе Шестой коалиции приняли участие в победе над Наполеоном, которая давала Германии новый шанс к объединению.

Члены союза

В следующих таблицах перечислены члены Рейнского союза с датами вступления и выставляемыми воинскими контингентами (в скобках):

Королевства и великие герцогства

Флаг	Монархия	Год присоединения	Примечание
	Великое герцогство Баден	12 июля 1806	Соучредитель; ранее маркграфство (8000)
	Королевство Бавария	12 июля 1806	Соучредитель; ранее герцогство (30,000)
	Великое герцогство Берг	12 июля 1806	Соучредитель; бывшее Герцогство Берг, к которому было присоединено Герцогство Клевское (5000)
	Королевство Вестфалия	15 ноября 1807	Создано Наполеоном (25,000)
	Королевство Вюртемберг	12 июля 1806	Соучредитель; бывшее герцогство (12,000)
	Великое герцогство Вюрцбург	23 сентября 1806	Создано Наполеоном (2000)
	Великое герцогство Гессен	12 июля 1806	Соучредитель; бывшее ландграфство (4000)
	Королевство Саксония	11 декабря 1806	Бывшее герцогство (20,000)
	Земли эрцканцлера (архиепископство Регенсбург, княжество Ашаффенбург)	12 июля 1806	Соучредитель; с 1810 — Великое герцогство Франкфурт

Княжества и герцогства

Флаг	Монархия	Год присоединения	Примечание
	Герцогство Анхальт-Бернбург	11 апреля 1807	(700)
	Герцогство Анхальт-Дессау	11 апреля 1807	(700)
	Герцогство Анхальт-Кётен	11 апреля 1807	(700)
	Герцогство Аренберг-Меппен	12 июля 1806	Соучредитель; медиатизировано 13 декабря 1810 (4000)
	Княжество Вальдек	11 апреля 1807	(400)
	Княжество Гогенцоллерн-Хехинген	12 июля 1806	Соучредитель (4000)
	Княжество Гогенцоллерн-Зигмаринген	12 июля 1806	Соучредитель (4000)
	Княжество Зальм	25 июля 1806	Соучредитель; 13 декабря 1810 года аннексировано Францией (4000)
	Княжество Изенбург-Бирштайн	12 июля 1806	Соучредитель (4000)
	Княжество Лейен	12 июля 1806	Соучредитель; бывшее графство (4000)
	Княжество Лихтенштейн	12 июля 1806	Соучредитель (4000)
	Княжество Липпе-Детмольд	11 апреля 1807	(650)
	Герцогство Мекленбург-Шверин	22 марта 1808	(1900)
	Герцогство Мекленбург-Стрелиц	18 февраля 1808	(400)
	Герцогство Нассау (Узинген и Вайльбург)	12 июля 1806	Объединение княжеств Нассау-Узинген и Нассау-Вейльбург, являвшихся соучредителями Рейнского союза (4000 каждое)
	Герцогство Ольденбург	14 октября 1808	13 декабря 1810 аннексировано Францией (800)
	Княжество Рёйсс-Грейц	11 апреля 1807	(400)
	Княжество Рёйсс-Лобенштайн	11 апреля 1807	(400)
	Княжество Рёйсс-Шлейц	11 апреля 1807	(400)
	Княжество Рёйсс-Эберсдорф	11 апреля 1807	(400)
	Герцогство Саксен-Веймар	15 декабря 1806	(часть от 2000 для саксонских герцогств)
	Герцогство Саксен-Гильдбурггаузен	15 декабря 1806	(часть от 2000 для саксонских герцогств)
	Герцогство Саксен-Гота-Альтенбург	15 декабря 1806	(часть от 2000 для саксонских герцогств)
	Герцогство Саксен-Кобург-Заальфельд	15 декабря 1806	(часть от 2000 для саксонских герцогств)
	Герцогство Саксен-Мейнинген	15 декабря 1806	(часть от 2000 для саксонских герцогств)
	Княжество Шаумбург-Липпе	11 апреля 1807	(650)
	Княжество Шварцбург-Зондерсхаузен	11 апреля 1807	(650)
	Княжество Шварцбург-Рудольштадт	11 апреля 1807	(650)

Карты

• Rheinbund 1806, political map.png

  Рейнский союз в 1806 году

• Rheinbund 1808, political map.png

  Рейнский союз в 1808 году

• Rheinbund 1812, political map.png

  Рейнский союз в 1812 году

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Рейнский союз

Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.