Алия (термин)
Внешние изображения | |
---|---|
[archive.russia-today.ru/2004/no_16/pict/chart_05.gif Статистика (1948—2002 гг.)] |
Алия́ (ивр. עלייה, буквально «подъём», «восхождение», «возвышение») — репатриация евреев в Израиль, а до основания Государства Израиль — в Страну Израиля. Является одним из основных понятий сионизма, ныне закреплённым в законе Израиля «О возвращении». Противоположное действие, эмиграция евреев из Израиля, называется словом йерида́ («спуск», «нисхождение»).
Еврей, совершающий алию, называется на иврите словом «עולה» — «оле́» (в женском роде «עולה» — «ола́», мн. ч. — «עולים» — «оли́м», во мн. ч. жен. рода — «עולות» — оло́т), эти слова иногда используются и в русских текстах, определяя недавно репатриировавшихся в страну Израиль.
Подавляющее большинство израильских евреев сегодня — либо олим, либо потомки совершивших алию в 1-4 поколениях.
Содержание
История
Стремление евреев в Сион
Среди части евреев, живших в диаспоре ещё с ветхозаветных времён, всегда было распространено желание возвратиться к Сиону и в Палестину[1]. Эти надежды и устремления отражены в Библии: «И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдём на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям и будем ходить по стезям Его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима» (Ис. 2:3) и являются одной из центральных тем еврейских молитв. Начиная с XII века преследование евреев христианской церковью и мусульманским духовенством привело к увеличению алии в Святую землю. В 1492 году этот поток пополнился евреями, изгнанными из Испании, которые впоследствии основали еврейский квартал в городе Цфат в Галилее[2]. В течение XVI века большие еврейские общины пускали корни в Стране Израиля в четырёх святых городах (Иерусалиме, Хевроне, Цфате и Тверии), а во второй половине XVIII века целая хасидская община из Восточной Европы поселилась в Святой земле[3].
В 1882 году еврейское население Эрец-Исраэль составляло около 30-35 тысяч жителей и было глубоко религиозным. Евреи жили в древних святых городах — Иерусалиме, Тверии, Цфате и Хевроне. В Иерусалиме евреи с середины XIX века составляли большинство населения. Сравнительно небольшие общины были в Яфо, Газе, Хайфе и в некоторых других городах.
Первая алия (1882—1903)
Первая большая волна современной репатриации евреев, получившая название Первая алия связана с волной погромов 1882 года, прокатившейся по Российской империи[4]. В 1882—1903 годах в Палестину, тогда провинцию Османской империи, переселилось около 35 тысяч евреев[4]. Большинство из них принадлежало к палестинофильским движениям Ховевей-Цион (Любящие Сион) и Би́лу (билуйцы) и прибыло из Восточной Европы (главным образом из Российской империи); небольшое число прибыло также из Йемена. По большей части это были религиозные евреи.
Из сельскохозяйственных поселений, основанных в этот период, впоследствии выросли такие города как Петах-Тиква, Ришон ле-Цион, Реховот, Рош-Пина и Зихрон-Яаков.
Поселенцы сталкивались с большими трудностями: нехватка средств, тяжёлые природные условия, недостаток соответствующего сельскохозяйственного опыта, болезни и т. п. В преодолении этих затруднений большую роль сыграл барон Эдмон де Ротшильд, взявший несколько основанных поселений под свою опеку и помогавший поселенцам льготными кредитами и специалистами.
Вторая алия (1904—1914)
Новая волна алии была связана с волной погромов в Российской империи, наиболее известным из которых был Кишинёвский погром 1903 года. В период 1904—1914 годов в Стране Израиля поселилось около 40 тысяч евреев из Восточной Европы[4].
Как и репатрианты первой алии, многие переселенцы второй алии были религиозными евреями, и не всегда активистами сионистских организаций[5]. В то же время, многие из поселенцев этого периода были увлечены социалистическими идеями, создав в Палестине политические партии и рабочие организации. Они основали в 1909 году первый киббуц — Деганию, положивший начало киббуцному движению[6], и сформировали первую организацию еврейской самообороны, Ха-Шомер, для защиты еврейских поселений от нападений арабов и бедуинов.
В 1909 году был основан пригород Яффы Ахузат-Баит, который впоследствии вырос в город Тель-Авив. В этот же период широко распространился возрождённый иврит, на котором выходили газеты и развивалась литература.
Со вступлением Османской империи в Первую мировую войну на стороне Германии, турецкие власти подвергли гонениям еврейское население страны, что прервало Вторую алию. В результате, к 1917 году в Стране Израиля проживало примерно 85 000 евреев[7].
Третья алия (1919—1923)
Во время Первой мировой войны по инициативе Владимира Жаботинского и Йосефа Трумпельдора в составе британской армии был сформирован «Еврейский легион». Как следствие этого, а также вследствие научных заслуг доктора Хаима Вейцмана, председателя Всемирной сионистской организации и выдающегося химика, разработавшего получение жизненно необходимого Британии синтетического каучука, 2 ноября 1917 года секретарь иностранных дел издал Декларацию Бальфура, которая декларировала, что Британия «смотрит положительно на основание в Палестине национального дома еврейского народа»[8]. Еврейский легион активно участвовал в боях за изгнание турок из Страны Израиля[9][10][11][12].
В 1922 году Лига Наций вручила Великобритании мандат на Палестину, мотивируя это необходимостью «установления в стране политических, административных и экономических условий для безопасного образования еврейского национального дома»[13].
В 1919—1923, как следствие Первой мировой войны, установления в Стране Израиля британского мандата и Декларации Бальфура, в страну прибыли 40 тысяч евреев, в основном из Восточной Европы. Сионистские организации организовали подготовку поселенцев этой волны, в основном, сельскохозяйственному труду ещё в странах исхода. Британские мандатные власти установили ограничительные квоты на еврейскую алию. Несмотря на это, еврейское население страны возросло за этот период до 90 тысяч. Поселенцы осушили болота Изреэльской долины и долины Хефер и сделали землю пригодной для сельского хозяйства. В этот период были основана федерация профсоюзов Гистадрут и еврейская организация самообороны Хагана[14].
Четвёртая алия (1924—1929)
В 1924—1929 годах в Страну Израиля репатриировались около 82 тысяч евреев, в основном из Восточной и Центральной Европы, в значительной степени в связи с подъёмом антисемитизма в Польше и Венгрии. Часть иммигрантов прибыла из СССР.
Значительную роль сыграл экономический кризис в Польше в сочетании в проводимой там политикой вытеснения евреев из ремесла и торговли, поэтому эту волну репатриации прозвали «алия Грабского», по фамилии тогдашнего премьер-министра Польши. Ограничения на иммиграцию в США, введенные в 1924 году, способствовали тому, что те из евреев Европы, кто намеревался искать счастья за океаном, встали на путь репатриации в Страну Израиля.
Эта группа состояла во многом из семей среднего класса, которые переехали в растущие города, основав малые предприятия торговли и общественного питания («алия киосков»), а также лёгкую промышленность.
Впоследствии, однако, приблизительно 23 тысячи оли́м этой волны покинули страну.
Пятая алия (1929—1939)
В 1929 году начинается Великая депрессия, а в 1933 году нацисты приходят к власти в Германии. Всё это толкает евреев Центральной Европы в сторону эмиграции в Израиль. С 1933 по 1939 год около 250 тысяч евреев, в основном из Германии, Австрии, Чехословакии, Польши и Литвы на легальных и нелегальных основаниях выехали в подмандатную Палестину[15]. С 1936 года англичане ужесточили ограничения на въезд, и волна алии сделалась нелегальной, называемой «Алия Бет». Пятая алия была первой, состоявшей в значительной степени из нерелигиозных, ассимилированных (в основном немецкоязычных) евреев. Многие из эмигрантов этой волны не были идейными сионистами, однако многие прониклись этими идеями уже после репатриации. Численность еврейских иммигрантов была сравнима с численностью всей еврейской общины Палестины на 1929 год. Идиш перестал быть основным (90% в 1920-е) разговорным языком евреев Эрец-Исраэль, что способствовало усилению позиций иврита как общееврейского разговорного языка.
Алия Бет — нелегальная иммиграция в 1933—1948 годах
Возросшие ограничения на еврейскую репатриацию, наложенные британскими властями, сделали значительную часть алии нелегальной. Эта алия получила название «Алия Бет» или Хаапала́ (ивр. העפלה, «дерзновение»). Нелегальная иммиграция организовывалась подразделением Хаганы под названием «Мосад ле-Алия Бет» и Национальной военной организацией (Иргуном). Переправка евреев в Эрец-Исраэль проводилась главным образом по морю и в меньшей степени по суше через Ирак и Сирию.
В «Алие Бет» принято выделять два этапа.
- 1933—1942 годы — усилия по спасению евреев Европы от преследований, и начиная с 1938—1941 гг. от уничтожения.
- 1945—1948 годы — усилия, направленные на работу в лагерях для перемещённых лиц, где находились пережившие Катастрофу евреи, для организации их переселения в Израиль. Послевоенный путь алии шёл из такого лагеря в один из сборных пунктов в американском секторе — Бад-Рейхенхалл или Лайпхайм; оттуда беженцы различными путями переправлялись в Эрец-Исраэль.
Американские, французские и итальянские власти не накладывали ограничений на передвижение между лагерями, британцы же всячески противодействовали этому движению, накладывая ограничения на передвижения из лагерей и организуя морскую блокаду, препятствуя оли́м высаживаться на израильскую землю.
В 1946 году британской секретной службе МИ-6 было поручена организация диверсий на кораблях, перевозивших нелегальных иммигрантов. 14 февраля 1947 года операция была официально начата. Британские агенты устанавливали на корабли магнитные мины с часовым механизмом. Летом 1947 и в начале 1948 года в итальянских портах были повреждены 5 кораблей[16].
Несмотря на борьбу британских властей с нелегальной иммиграцией, за 14 лет в Палестину таким образом переправилось 110 тысяч евреев.
Массовая алия 1950-х годов
В 1948—1952 годах еврейское население Израиля увеличилось с 600 тыс. до 1,5 млн. Сотни тысяч евреев стали беженцами из арабских стран, спасаясь от погромов и преследований.
Со дня провозглашения еврейского государства 14 мая 1948 года[17] и до конца года в Эрец-Исраэль прибыло более 100 тыс. репатриантов. До конца 1951 года в страну репатриировалось 690 тыс. человек — и их число превысило численность ишува накануне провозглашения государства. Декларация независимости Государства Израиль фактически открыла ворота для евреев со всего мира, провозгласив: «Государство Израиль будет открыто для репатриации евреев и для собирания диаспор».
Первыми прибыли европейские евреи, пережившие Холокост и находившиеся в лагерях перемещённых лиц. Вслед за ними стали прибывать — нередко почти в полном составе — еврейские общины стран Востока и Северной Африки. Так, в рамках операции «Эзра и Нехемья» репатриировались почти все евреи Ирака (120 тысяч человек). Были проведены также операции по репатриации евреев из Марокко, Алжира, Туниса, Ливии, Румынии, Польши, Венгрии, Болгарии и других стран. Репатриация продолжалась и в последующие годы — вплоть до наших дней. Были периоды спада и роста алии, были даже периоды, когда число тех, кто покидал страну, превышало число репатриантов. В 1956 году возобновилась алия из стран Восточной Европы, а после Шестидневной войны 1967 года заметно выросла алия из стран Запада и началась репатриация евреев из Советского Союза.
Операция «Орлиные крылья» (или «Ковёр-самолёт»)
Название операции взято из библейского стиха: «Вас Я поднял на орлиных крыльях и доставил вас к Себе» (Исх. 19:4).
В 1949—1950 Израиль эвакуировал по воздуху из Йемена 50 тысяч евреев местной общины, стекавшихся со всех концов страны в лагерь «Избавление». Операция получила название «Ковёр-самолёт» или «На орлиных крыльях». Начиная с сентября 1949 года самолёты ежедневно перевозили в Израиль по 500 йеменских евреев. До конца года в Израиль прибыло 35 тысяч репатриантов из Йемена. Последний рейс приземлился в Израиле в сентябре 1950 года[18].
Репатриация евреев из СССР 1970-х годов
Шестидневная война (1967) вызвала подъём национального самосознания евреев в СССР[19][20][21]. 10 июня 1968 года, через год после разрыва отношений с Израилем, в ЦК КПСС поступило совместное письмо руководства МИД СССР и КГБ СССР за подписями Громыко и Андропова с предложением разрешить евреям эмигрировать. В конце 1960-х — начале 1970-х годов политика Советского Союза в отношении репатриации в Израиль смягчается. Вместе с этим, до начала 70-х годов израильская цензура запрещала публикацию каких-либо материалов, связанных с репатриацией из СССР. С 1969 по 1975 год в Израиль прибыло около 100 тыс. репатриантов из СССР.
В 1981—1986 годах наблюдался спад алии, вызванный концом разрядки, ужесточением миграционной политики, а также эмиграцией и отчасти заключением большинства активистов.
Репатриация евреев Эфиопии
Община «Бета Исраэль» (эфиопских евреев) существовала в Эфиопии с первых веков после разрушения Иерусалимского Храма почти в полной изоляции от других частей еврейского народа.
За двухтысячелетнюю историю эфиопские евреи неоднократно пытались добраться до Иерусалима. Однако, вплоть до 1979 года лишь очень немногим это удавалось. В 1979—1984 годах через Судан в Израиль прибыло около 7 тысяч эфиопских евреев. На пути в Судан и в лагерях беженцев в этой стране, от голода и болезней погибло около 4 тысяч человек.
Операция «Моше»
Операция «Моше» продолжалась с 21 ноября 1984 года по 5 января 1985 года. В течение этих шести недель в Израиль прибыло около 7 тысяч новых репатриантов из Эфиопии.
Исход евреев из Эфиопии не прекратился: эфиопские евреи продолжали прибывать в Судан. В 1985—1989 было проведено ещё несколько тайных операций, в ходе которых воздушным путём было доставлено в Израиль ещё около 3 тысяч человек. В январе 1990 года в столице Эфиопии Аддис-Абебе открылось израильское посольство. В Аддис-Абебу начали стекаться тысячи эфиопских евреев, требовавших вывезти их в Израиль. В 1990—1991 годах в Израиль репатриировалось ещё около 8500 человек.
Операция «Шломо»
Из-за жестокой гражданской войны в Эфиопии евреям, скопившимся в Аддис-Абебе, грозила смертельная опасность. Правительство Израиля, Армия обороны Израиля, организация «Джойнт» и Еврейское Агентство провели 24-25 мая 1991 года операцию, в ходе которой за 36 часов в Израиль было переправлено 14 310 эфиопских евреев.
Это была крупнейшая операция, в ходе которой в Израиль было привезено наибольшее число евреев в кратчайший срок. После завершения операции «Шломо» в Израиль репатриировалось ещё около 5 тыс. евреев из Эфиопии. Сегодня вся община эфиопских евреев, составляющая около 50 тыс. человек, живёт в Израиле.
Массовая алия из СССР и постсоветского пространства (1989—2004)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 6 октября 2016 года. |
С приходом к власти в СССР М. Горбачёва и началом процесса общей политической либерализации (политика так называемой «перестройки» и «гласности») были облегчены порядки эмиграции из СССР. В октябре 1989 года правительство США ввело ограничения на предоставление статуса беженца эмигрантам из СССР.
В это время в Москве в рамках работы израильской консульской группы (дипломатические отношения между СССР и Израилем ещё не были восстановлены) начали действовать представители «Сохнута» (Еврейского агентства) и организации «Натив». Началась подготовка к массовой репатриации евреев СССР в Израиль. Появились многочисленные курсы по изучению иврита — ульпаны (как организованные правительством Израиля, так и частные). Возникла «Сионистская организация СССР» во главе со Львом Городецким.
Толкали евреев покинуть СССР и проявления антисемитизма. Организация «Память» во главе с Д. Д. Васильевым проводила в 1987—1990 годах многочисленные акции против так называемого «жидо-масонского заговора». В 1987 году руководители «Памяти» даже были приняты первым секретарём Московского горкома КПСС Б. Н. Ельциным, однако не нашли у него поддержки. Особенно выросла активность «Памяти» перед выборами народных депутатов в Верховный Совет СССР в 1989 году. Весной 1990 года, когда в стране резко ухудшилась социально-экономическая ситуация, получили распространение провокационные слухи о грядущих еврейских погромах.
С 1989 года началась массовая репатриация из СССР. Наиболее интенсивно иммиграция шла в 1990 и 1991 годах — за эти два года из СССР в Израиль переселилось свыше 330 тысяч человек, еще 490 тыс. выходцев из бывшего СССР получили израильское гражданство в 1992-1999 годах. 125 тыс. переехало в Израиль в 2000-2004 годах. В 2005-2013 гг. число переселяющихся в Израиль из стран бывшего СССР составляет меньше 10 тыс. в год. Стоит заметить, что определенная часть иммигрантов в дальнейшем покинула Израиль, переехав в Европу, Северную Америку или вернувшись в страны исхода, сохранив израильское гражданство.
Распад СССР, экономические и политические проблемы в странах СНГ привели к высоким темпам исхода. Затем, прежде всего в связи с исчерпанием демографического ресурса, а также в связи с усилением арабского террора после подписания «мирных соглашений в Осло» в 1995—1996 годах уровень репатриации уменьшился. Всего за период «Большой Алии» в Израиль прибыло более 1,6 млн евреев из СССР и постсоветского пространства.
Правительство[22] не было готово к приёму столь большого количества репатриантов. Чтобы улучшить ситуацию с жилищным фондом перед небывалым ростом населения за счёт новоприбывших, началось массовое строительство в периферийных районах и возведение так называемых «караванных» посёлков (то есть временных городков из временных домиков со всеми удобствами). Ответственным за эту программу был министр строительства Ариэль Шарон. Наибольшее количество нового жилья было построено в районах развития в Галилее и Негеве — в Кармиэле, Нацрат-Илите, Йокнеаме, Беэр-Шеве, Офаким и других населённых пунктах. Наибольшее количество жилья было возведено в Ашдоде. Население города в настоящее время приближается к 200 тыс. человек.
В 1993 году христианская организация «Слово жизни» основала фонд «Операция Жаботинский» (имени Владимира Жаботинского) для помощи евреям из бывшего СССР в переезде в Израиль через Швецию[23].
Русскоязычные евреи составили более 17 % всего населения Израиля и более 20 % еврейского населения страны. В некоторых городах они составляют более 40 % жителей. Количество СМИ на русском языке в Израиле превышает количество СМИ на иврите, по данным пресс-секретаря Посольства Израиля в РФ. Существуют телеканалы, газеты, журналы, книги на русском языке, и израильские власти не чинят препятствий их возникновению.
XXI век
В 2004 году в Израиль прибыло около 22 тысяч новых репатриантов, что на 1 тыс. меньше, чем в 2003.
За 2005 год в Израиль репатриировалось 23 тысячи человек (+4,4 %). Впервые с 1989 года доля репатриантов из бывшего СССР составила менее половины годичного потока алии — примерно 10 100 человек (48,1 %). Из них почти 4000 из России и около 3000 с Украины, что на 18 % и 21 % меньше, соответственно, чем в 2003 году. Из остальных крупных групп репатриантов, прибывших в 2004, примерно 3700 человек (17,6 %) из Эфиопии, примерно 2000 (9,5 %) из Франции и около 1900 (9 %) из США.
В 2006 году в Израиль приехало 19 900 репатриантов, что примерно равно количеству 2005 года[24].
С начала сентября 2010 года до конца августа 2011 в Израиль из стран СНГ, Северной и Латинской Америки, Европы и Азии прибыли 18500 репатриантов. Это на 12 % больше по сравнению с предыдущим периодом (2009—2010), когда в Израиль из этих регионов репатриировались 16500 человек. Ещё 2700 олим прибыли из Эфиопии. Из стран СНГ за этот период прибыли 8290 репатриантов (рост 19 %)[25].
В 2011 году в Израиль приехало 19023 человека, из них 7400 человек или 39 % из СНГ[26].
Некоторой части репатриантов не удаётся устроиться в Израиле и они покидают страну. В России к 2006 году проживало около 50 тыс. граждан Израиля[27].
По данным Демоскопа, в настоящее время в Израиль из России переезжает в среднем по 2—4 тысячи человек в год[28].
В 2012 году в Израиль приехало на 2 % меньше людей по сравнению с 2011, 16557 человек (44 % которых из стран бывшего СССР): Россия (3545 человек), Эфиопия (2432 человека), США (2290), Украина (2048) и Франция (1653)[29].
В настоящее время миграция в Израиль из стран бывшего СССР (России, Украины и Белоруссии) идет в основном из периферийных городов с низким уровнем жизни и характеризуется низкой долей еврейской компоненты (то есть в Израиль в большой степени едут не этнические евреи, а потомки от смешанных браков евреев с коренным населением)[30].
С 1 января по 11 июля 2015 года из Украины в Израиль репатриировались 3.583 человека (на 57 % больше, чем за аналогичный период 2014 года), из России — 3.146 человек (на 52 % больше, чем за аналогичный период 2014 года), из Франции — 3.124 (на 4 % больше, чем за аналогичный период 2014 года)[31]. В 2015 году в Израиль приехало более 30 тысяч человек: 7900 человек из Франции, 7000 человек из Украины, 6600 человек из России[32]. В 2015 году из Франции в Израиль переехало 8 тысяч французских евреев, из Украины 7 тысяч украинских евреев, а всего миграция в 2015 году оценивается в 30 тысяч человек[33].
См. также
Напишите отзыв о статье "Алия (термин)"
Примечания
- ↑ Rosenzweig, С. 1. «Zionism, the urge of the Jewish people to return to Palestine, is almost as ancient as the Jewish diaspora itself. Some Talmudic statements… Almost a millennium later, the poet and philosopher Yehuda Halevi… In the 19th century…»
- ↑ Gilbert 2005, С. 2. «Jews sought a new homeland here after their expulsions from Spain (1492)…»
- ↑ Ausubel 1964, pp. 142–4
- ↑ 1 2 3 [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/Immigration/immigtoc.html Immigration] (англ.). Jewish Virtual Library. The American-Israeli Cooperative Enterprise. — Информация по первой, второй, третьей, четвёртой и пятой алиям; Алия Бет обсуждается [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/Immigration/Aliyah_during_war.html тут]. Проверено 12 июля 2007. [www.webcitation.org/61667WluY Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
- ↑ Stein 2003, С. 88. «As with the First Aliyah, most Second Aliyah migrants were non-Zionist orthodox Jews…»
- ↑ Romano 2003, С. 30
- ↑ Ahron Bregman. Israeli wars. A history since 1947. — Routledge, 2002. — 272 с. — ISBN 978-0-415-28716-6. стр.4
- ↑ [avalon.law.yale.edu/20th_century/balfour.asp Balfour Declaration 1917] (англ.). The Avalon Project (2 ноября 1917). Проверено 26 декабря 2009. [www.webcitation.org/66FdF0zQo Архивировано из первоисточника 18 марта 2012].
- ↑ [www.eleven.co.il/article/11515 Еврейский легион] КЕЭ, том 2, кол. 423—427
- ↑ [www.sem40.ru/politics/3838/ Российские евреи в Галлиполийском сражении; Владимир Крупник (Перт, Западная Австралия), 02-10-2002]
- ↑ [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/History/gallipoli.html The Zion Muleteers of Gallipoli (March 1915 — May 1916) By Martin Sugarman]
- ↑ [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/judaica/ejud_0002_0011_0_10141.html JEWISH LEGION, Joseph B. Schechtman]
- ↑ [www.fordham.edu/halsall/mod/1922mandate.html League of Nations: The Mandate for Palestine, July 24, 1922] (англ.). Modern History Sourcebook. Fordham University (24 июля 1922). Проверено 5 июля 2008. [www.webcitation.org/6166AOMuf Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
- ↑ [www.il4u.org.il/Keren/AboutIsrael/Immigration/History_aliya/third_wave.htm Третья волна репатриации (1919—1923)]
- ↑ [www.transferagreement.com/index.php?page=10197 Эдвин Блэк. Соглашение о перемещении (Edwin Black. «The Transfer Agreement»)] (англ.)
- ↑ Элеонора Шифрин. [www.newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=2734 Британский терроризм против выживших в Катастрофе]. МЫ ЗДЕСЬ. Проверено 21 октября 2011. [www.webcitation.org/66K1a4agt Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
- ↑ www.il4u.org.il/Israel/Library/Tarbut/Ariel/No.30-31/Israel.htm
- ↑ Еврейские беженцы#cite note-165
- ↑ [jhist.org/russ/russ001-19.htm Шестидневная война и её влияние на возрождение национального самосознания еврейского населения СССР]
- ↑ [www.megapolis.org/israel/ind152.html Борьба советских евреев за выезд]
- ↑ [jhist.org/code/ettinger6_09.htm ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА] под редакцией С. Эттингера
- ↑ в марте 1990 года, после неудачной попытки Шимона Переса и партии ШАС организовать правительство без партии «Ликуд», было образовано правое правительство во главе с лидером «Ликуда» Ицхаком Шамиром
- ↑ [www.livetsord.se/default.aspx?idStructure=529 Официальный сайт Livets Ord. «Операция Жаботинский»] швед. швед.
- ↑ [newsru.co.il/israel/28dec2006/israel.html Статистические итоги: к 2007 году население Израиля составляет 7 100 000 человек]. NEWSru-Израиль (28 декабря 2006). Проверено 6 июля 2008. [www.webcitation.org/6166Q8mXS Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
- ↑ [www.zman.com/news/2011/09/21/110487-print.html Кто сказал, что репатриация прекратилась?]
- ↑ [www.ashdod.ru/news/statistika_alii_v_2011_m_godu/2012-01-19-1149 Статистика алии в 2011-м году]
- ↑ [kp.ru/daily/23807/59827/ Евреи возвращаются в Россию]. Комсомольская правда (15 ноября 2006). Проверено 6 июля 2008. [www.webcitation.org/65SvDBFxv Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].
- ↑ Михаил Денисенко [www.demoscope.ru/weekly/2012/0513/tema05.php Эмиграция из России в страны дальнего зарубежья. Если смотреть с другого берега...]. — Демоскоп Weekly, 4 - 17 июня 2012. — № 513 - 514.
- ↑ [www.newsru.co.il/israel/28feb2013/rus_004.html NEWSru.co.il Россия стала рекордсменом 2012 года среди стран, «поставляющих» Израилю репатриантов]
- ↑ [gazeta.rjews.net/hanin.shtml Хроники Иерусалима. С известным израильским политологом Зеэвом Ханиным беседует главный редактор «Еврейских Новостей»]
- ↑ [newsru.co.il/israel/13jul2015/aliya_115.html Статистика: темпы репатриации из Украины и России в 2015 году выше, чем из Франции]. NEWSru.co.il (13 июля 2015 г.).
- ↑ [www.jewish.ru/news/israel/2015/12/news994332031.php Истекающий год поставил рекорд репатриации в Израиль]. jewish.ru (29.12.2015).
- ↑ [gorskie.ru/news/society/item/10538-rekordnaya-aliya-v-izrail-v-2015-godu-lidery-frantsiya-i-ukraina Рекордная алия в Израиль в 2015 году. Лидеры – Франция и Украина].
Литература
- Гуревич А. М. Мотивация эмиграции. — СПб.: Речь, 2005. — 272 с. — 15 000 экз. — ISBN 5-9268-0344-6.
Ссылки
- [www.eleven.co.il/article/10140 Алия] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- [www.knesset.gov.il/laws/special/eng/return.htm Закон о возвращении] на сайте кнессета
- [www.jewishagency.org/JewishAgency/Russian/Education/Jewish+State/Aliyah АЛИЯ — история восхождения евреев в Эрец-Исраэль]
- День Независимости и День Освобождения Иерусалима, под ред. П. Полонского, Иерусалим, 1992.
- [zakon.co.il/index.php?page=349 БАГАЦ: Российские суды не вправе «раздавать» израильское гражданство]
- д/ф [russia.tv/brand/show/brand_id/18966 «Пятая графа. Эмиграция»] (РТР, 2012)
|
|
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Ausubel 1964, Gilbert 2005, Romano 2003, Rosenzweig, Stein 2003 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Алия (термин)
– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!
В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.