Белинский, Александр Аркадьевич
Поделись знанием:
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
| Александр Белинский | |||||
 | |||||
| Место рождения: | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Профессия: |
театральный режиссёр, режиссёр телевидения, | ||||
| Гражданство: | |||||
| Годы активности: | |||||
| Театр: |
Ленинградский театр им. Ленинского комсомола, | ||||
| Награды: |
| ||||
Александр Аркадьевич Бели́нский (5 апреля 1928, Ленинград, — 2 марта 2014, Санкт-Петербург) — советский и российский режиссёр и сценарист, создатель многочисленных телевизионных спектаклей и фильмов-балетов[1][2][3], поставленных по литературным сюжетам Антона Чехова, Максима Горького. Главный режиссёр Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии[4]. Внёс большой вклад в становление телевизионного театра, в том числе телевизионного балета как отдельного жанра на советском телевидении[5]. Народный артист Российской Федерации. С 1996 года являлся членом Академии Российского телевидения[6].
Содержание
Биография
Александр Белинский родился в Ленинграде; учился сначала в 155 средней школе Смольнинского района (сейчас 155 гимназия Центрального района Санкт-Петербурга)[7]. Затем переехал в Москву, где окончил школу в 1944 году. Сам Белинский рассказывал: «В шесть лет я посмотрел в ТЮЗе (в том великом ТЮЗе на Моховой) „Зеленую птичку“ Гоцци, и никаких других мыслей, кроме театра, у меня уже не возникало. 1 сентября 1945 года я пришёл на режиссёрский факультет Зона. После гениального спектакля Рубена Симонова в Театре им. Вахтангова „Мадемуазель Нитуш“, который решил мою судьбу окончательно и бесповоротно, я понял, что надо работать именно в этом жанре»[8].
В Москве он поступил в ГИТИС на факультет театроведения, в 1950 году — на режиссёрский факультет Ленинградского театрального института. На театральную практику на втором курсе определился в балетную труппу Кировского театра. Ещё будучи студентом, вместе с сокурсником Оскаром Ремезом сочинял и ставил цирковые номера: клоунские антре, тексты для ведущих.
В 1949 году Белинский начал работу в Театре миниатюр под руководством Аркадия Райкина как сорежиссёр спектакля «Любовь и коварство»; самостоятельно поставил в Театре миниатюр два спектакля — в 1956 и 1970 годах.
В 1950 году, по окончании вуза, организовал при Ленинградском Доме актёра Театр капустника; поставленные им в 50-60-х годах актёрские капустники пользовались большой популярностью в Ленинграде. Работал в Драматическом театре Северного флота в Мурманске. В 1953—1962 годах был режиссёром Ленинградского театра им. Ленинского комсомола.
В 1962—1985 годах — режиссёр-постановщик ленинградского телевидения (среди работ — телеспектакли «Девочки» по пьесе Веры Пановой о ленинградской блокаде, «Кюхля», «Мертвые души», «Записки сумасшедшего», «Понедельник начинается в субботу», «12 стульев» и др.).
С 1988 года — режиссёр Большого театра кукол. Сотрудничал с несколькими театрами Литвы[9][10].
С 1995 по 2002 годы Белинский возглавлял Санкт-Петербургский театр музыкальной комедии. Среди постановок — «Честь смолоду» по роману А. А. Первенцева; «Смейся, паяц!» А. Скорокопытова; «Раскрытое окно» по пьесе Э. В. Брагинского.
В 1997 году в Санкт-Петербурге были изданы его художественные произведения: «Красотки кабаре (полудетективная повесть)», «Осеннее танго (повесть)» и «„Шарик, здравствуй!“ (басня в прозе)».
Белинский был автором цикла телепрограмм на телеканале «Культура» о театре и театральных деятелях «Рассказы старого сплетника», составивших впоследствии книгу с тем же названием. Был также режиссёром ряда выпусков популярных телепередач «Голубой огонёк» и «Кабачок 13 стульев». Всего им поставлено около 200 спектаклей на телевидении, в театрах Москвы и Ленинграда-Петербурга, из них 112 телеспектаклей и телефильмов. Написал сценарии к балетам «Накануне», «Три карты», «Барышня и хулиган». Белинский был троюродным братом актёра Андрея Миронова (родство по отцу, Александру Менакеру, которому Белинский приходится двоюродным племянником) и посвятил его памяти несколько выступлений и воспоминаний[11].
Умер Александр Белинский 2 марта 2014 года. Похоронен в Санкт-Петербурге на Смоленском кладбище.
Творчество
Первой работой Белинского на телевидении стал спектакль по пьесе А. П. Чехова «Чайка» в 1964 году. Его первым фильмом-балетом стала «Галатея» в 1977 году. Затем последовало ещё двенадцать фильмов в этом жанре. В них блистали звезды русского балета Екатерина Максимова, Владимир Васильев, Марис Лиепа, Ирина Колпакова, Ольга Ченчикова, Анна Плисецкая, Гали Абайдулов, Валентина Ганибалова и другие. Балетмейстерами фильмов стали Георгий Алексидзе, Владимир Васильев, Дмитрий Брянцев. Специально для постановок писалась музыка композиторами Тимуром Коганом, Валерием Гаврилиным, Андреем Петровым.
Режиссёр
Работы в театре
Ленинградский театр имени Ленинского комсомола
- «Кто смеётся последним» К. Крапивы
- «В добрый час» В. С. Розова
- 1956 — «В старой Москве» В. Ф. Пановой
- «В поисках радости» В. С. Розова
- «Неравный бой» В. С. Розова
- «Двадцать лет спустя» М. А. Светлова
- «Горе уму» сценическая версия и постановка, 2013 (А.С. Грибоедов)
Санкт-Петербургский театр музыкальной комедии
- «Честь смолоду» (1951) по роману А. А. Первенцева
- «Смейся, паяц!» А. Скорокопытова
- «Раскрытое окно» Э. В. Брагинского
Работы на телевидении
- 1963 — «Кюхля», телеспектакль по роману Ю.Тынянова, с С. Юрским
- 1964 — «Чайка» (телеспектакль по пьесе А. П. Чехова)
- 1965 — «Нос» (телеспектакль)
- 1965 — «Понедельник начинается в субботу» (телеспектакль) по повести братьев Стругацких.
- 1966 — «12 стульев» (фильм-спектакль по мотивам одноимённого романа И .Ильфа и Е. Петрова)
- 1967 — «Жизнь Матвея Кожемякина» (телеспектакль по повести М.Горького)
- 1968 — «Записки сумасшедшего» (по повести Н. В. Гоголя)
- 1968 — «Бешеные деньги» (фильм-спектакль по комедии А.Островского)
- 1969 — «Мёртвые души» (телеспектакль по произведению Н. В. Гоголя «Мёртвые души», роман-поэма, 1842)
- 1968 — «Мадрид» (по рассказу А. И. Куприна с А.Фрейндлих в главной роли)
- 1970 — «Прощай, оружие!» (фильм-спектакль по роману Эрнеста Хемингуэя)
- 1971 — «Семь жён Синей Бороды» (телеспектакль)
- 1974 — «Лев Гурыч Синичкин»
- 1975 — «Трактирщица» (телеспектакль по комедии Карло Гольдони )
- 1976 — «Театральные истории» (трагикомедия по рассказам Чехова)
- 1976 — «Старые друзья» (мелодрама, телефильм по одноименной пьесе Л. Малюгина)
- 1976 — «Как важно быть серьёзным» (Комедия нравов, телеспектакль по пьесе О. Уайльда Как важно быть серьёзным , 1895)
- 1977 — «Галатея» (фильм-балет[12]) (по пьесе Бернарда Шоу «Пигмалион»)
- 1978 — «Ограбление в полночь» (Детективно-эротическая история — Комедия по водевилю югославского драматурга Мирослава Мировича «Вор в положении, или ограбление в полночь»)
- 1978 — «Встречи» — (телефильм по трём рассказам: «Встреча» В.Распутина, «Прохладное солнце осени» Ю.Трифонова и «Тряпки» С.Никитина)
- 1979 — «Цезарь и Клеопатра» (телеспектакль по одноименной пьесе Бернарда Шоу из цикла «Три пьесы для пуритан». Цезарь — Иннокентий Смоктуновский)
- 1979 — «Старое танго» (фильм-балет[2])[5][13]
- 1979 — «Незнакомка»
- 1980 — «Жиголо и Жиголетта» (фильм-балет)
- 1980 — «Альманах сатиры и юмора» (Комические истории по рассказам «Дорогая собака» А. П. Чехова, «Змея» В.Драгунского, «Шубка» В.Катаева, «Повязка на ноге» Г.Горина и отрывок оперетты И.Штрауса «Летучая мышь», телеспектакль)
- 1981 — Простая девушка[14][15]
- 1982 — «Продавец птиц» (Музыкальный телеспектакль по одноименной оперетте Карла Целлера)
- 1982 — «Анюта» (фильм-балет[16][17][18][19][20], совместно с В. Васильевым[5])
- 1982 — «Идеалистка (Два голоса)» (фильм-спектакль по мотивам рассказов «Тёмные аллеи» И. Бунина, «Четвёртая мещанская» Е.Евтушенко и «Идеалистка» А. Володина )[21]
- 1982 — «Пятый десяток» (фильм-спектакль с Алисой Фрейндлих)
- 1983 — «Понедельник — день тяжёлый» (фильм-спектакль по мотивам комедии В.Катаева «Понедельник»)
- 1983 — «Графоман» (фильм-спектакль с Олегом Ефремовым по рассказу А.Володина «Не хочу быть несчастливым»)
- 1983 — «Карамболина, Карамболетта!» (фильм-концерт)
- 1984 — «Перикола»
- 1984 — «Дом у дороги» (фильм-балет)[22]
- 1985 — «Марица» (художественный фильм по мотивам одноимённой оперетты Имре Кальмана)
- 1985 — «Голубые города» (фильм-концерт)
- 1986 — «Фуэте» (фильм-балет)
- 1987 — «Чаплиниана» (фильм-балет)
- 1989 — «Женитьба Бальзаминова» (фильм-балет)
- 1991 — «Шедевры Мариуса Петипа» («Гран-па из балета „Пахита“» и «Привал кавалерии») (экранизация балета)
- 1992 — «Последняя тарантелла» (фильм-балет)
- 1993 — «Провинциальный бенефис» (на музыку Валерия Гаврилина, оператор Эдуард Розовский, с Г.Вишневской и В.Стржельчиком)
- 1995 — «Полубог» (фильм-спектакль с Михаилом Ульяновым)
- 1995 — «Классная дама» (фильм-спектакль с Е. С. Максимовой)
Сценарист
- 1965 — «Нос» (телеспектакль по повести Н. В. Гоголя, 1832)
- 1974 — «Лев Гурыч Синичкин» ( экранизация водевиля Д. Т. Ленского)
- 1976 — «Театральные истории» (телеспектакль)[23]
- 1979 — «Старое танго» (фильм-балет, совместно с Д. Брянцевым)
- 1980 — «Жиголо и Жиголетта» (фильм-балет по рассказу С.Моэма)
- 1982 — «Анюта» (фильм-балет — входит в число самых известных экранизаций произведений А. П. Чехова)[24]
- 1983 — «Карамболина, Карамболетта!» (из оперетты Имре Кальмана «Фиалка Монмартра»)
- 1984 — «Перикола» (музыкальный фильм по мотивам одноимённой оперетты Жака Оффенбаха о перуанской актрисе )
- 1985 — «Голубые города» (фильм-концерт)
- 1987 — «Чаплиниана» (фильм-балет)
- 1989 — «Женитьба Бальзаминова» (фильм-балет по мотивам трилогии А. Н. Островского «Праздничный сон до обеда», «Женитьба Бальзаминова», «Свои собаки грызутся, чужая не приставай!»)
- 1992 — «Последняя тарантелла» (фильм-балет, по Горькому, «Сказки об Италии»)[25]
- 1993 — «Провинциальный бенефис»
- 1995 — «Полубог» (фильм-спектакль по рассказу А.Куприна)
- 1995 — «Классная дама» (фильм-спектакль по рассказу А.Куприна «Наталья Давыдовна»)
Актёр
- 1980 — Мой папа — идеалист — Игнатий Степанович
- 1983 — Уникум — телеведущий
- 1986 — Голос — руководитель лаборатории
- 1988 — Собачье сердце — участник спиритического сеанса
- 1995 — Полубог — суфлёр
- 2003 — Челябумбия — Сан Саныч
Мемуарист - автор и ведущий теле- и радиопрограмм
А.А.Белинский вел авторские передачи на телевидении[3][9][26] и цикл программ "Звезды не гаснут"[27][28] на "Радио России - Санкт-Петербург", где рассказывал[29] о выдающихся деятелях отечественной культуры, с которыми сводила его судьба как в постановках, так и в неформальной обстановке, например - их творческих вечеров в ленинградском Доме актера (Дома работников искусств имени К.С.Станиславского), ведущим которых ему приходилось быть, и с многими из которых его связывала личная дружба.
Награды и премии
- орден Почёта (5 апреля 2009) — за заслуги в развитии отечественной культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность[30]
- Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1984) — за фильм-балет «Анюта» (автор сценария и режиссёр)
- Золотая «Ника» за телефильм «Записки сумасшедшего»
- Царскосельская художественная премия (2005) — «За уникальный творческий путь в театре, кино и литературе»
- премия Фонда Императорского Михайловского театра (2008)[31].
- Лауреат премии «Золотое перо-2012» в номинации «За вклад в развитие журналистики».
Напишите отзыв о статье "Белинский, Александр Аркадьевич"
Примечания
- ↑ [www.tvkultura.ru/news.html?id=163058 фильмы-балеты Белинского]. Проверено 29 июля 2012. [www.webcitation.org/69hBAkOVj Архивировано из первоисточника 5 августа 2012].
- ↑ 1 2 [books.google.ru/books?id=fHkOQQAACAAJ&dq=%D0%91%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9+%D0%90.+%D0%A1%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B5+%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%BE&source=bl&ots=pOOlB52NH9&sig=rwPEOsq-1L9tlsL36BuvdstMQ0I&hl=ru&sa=X&ei=v8wUULSBCqGB4ATK4YD4Cg&ved=0CDUQ6AEwAQ Старое танго: заметки телевизионного практика, Искусство, 1988].
- ↑ 1 2 [www.tv100.ru/people/view/79/ Александр Белинский — Автор и ведущий программы «Путешествие из Ленинграда в Петербург»]. [www.webcitation.org/67vBjYNCT Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
- ↑ [www.peoples.ru/art/cinema/director/aleksandr_belinskiy/ Александр Белинский на Art Cinema]
- ↑ 1 2 3 [www.pro-ballet.ru/html/b/balet-na-televidenii.html Балет на телевидении] // Русский балет. Энциклопедия. — БРЭ, "Согласие", 1997.
- ↑ [www.tefi.ru/ru/art/ART-biograf/index.php?id14=12&i14=20 Белинский Александр Аркадьевич]. Официальный сайт телевизионной премии ТЭФИ. Проверено 4 апреля 2010. [www.webcitation.org/676gbDPPg Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ [gymnasium155.narod.ru/history.htm Официальный сайт Гимназии № 155]
- ↑ [www.teatr.gorodovoy.spb.ru/news/726638.shtml 80 лет легенде музыкального театра и советского кино – Александру Белинскому]. Городовой: новости театра. Проверено 4 апреля 2010. [www.webcitation.org/676gfp7wp Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ 1 2 [www.tvkultura.ru/news.html?id=163058 Лица телеканала Культура]. — Телеканал Культура. [web.archive.org/web/20070423142045/www.tvkultura.ru/news.html?id=163058 Архивировано] из первоисточника 23 апреля 2007.
- ↑ [www.tvkultura.ru/news.html?id=218432 Белинский Александр. «Зелёная птичка» и Станиславский]. Телеканал Культура (05.04.08). Проверено 6 апреля 2010. [www.webcitation.org/676gdjEov Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ [www.rg.ru/2009/11/23/reg-szapad/estrada.html Любимое детище Аркадия Райкина отметило 70-летие]
- ↑ [www.tvkultura.ru/news.html?id=20574 фильм-балет "Галатея" (1977)]. Проверено 29 июля 2012. [www.webcitation.org/69lUZDcdG Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.nuevo.ru/other/film3.php Старое танго, Лентелефильм]// - Старое танго, 1979. Жанр: Фильм-балет. Хронометраж: 63:53. Цветной. Производство: Лентелефильм. Режиссёр: Белинский А. А.
- ↑ Телевизионные спектакли: Аннотир. кат. / Сост.: Е. И. Олейник, А. Ю. Соколова. — М.: Гостелерадиофонд, 2000. — 448 с.: ил.
- ↑ [archive.is/20120918163026/www.tvkultura.ru/issue.html?id=119984. Телеканал «Культура» — информация о телеспектакле «Простая девушка».]//- В эфире: 26 марта 2012 года
- ↑ [www.tvkultura.ru/news.html?id=85726 фильм-балет "Анюта" (1982)]. Проверено 29 июля 2012. [www.webcitation.org/69gaM4FUD Архивировано из первоисточника 5 августа 2012].
- ↑ А. А. Белинский «Старое танго. Заметки телевизионного практика». Москва. Издательство «Искусство», 1988.
- ↑ А. А. Белинский «Один такой танцовщик». Москва. Журнал «Советский балет», 1983, № 5.
- ↑ Б. А. Львов-Анохин. "Анюта" на экране и на сцене // Владимир Васильев. — М.: Центрполиграф, 1998. — С. 271-284. — 430 с. — 5000 экз. — ISBN 5-218-00373-5.
- ↑ Е. С. Максимова. "Анюта" // [www.ozon.ru/context/detail/id/1577330/ Мадам "нет"]. — М.: АСТ-Пресс, 2004. — С. 239-242. — 344 с. — (Звезды балета). — 5000 экз. — ISBN 5-462-00061-8.
- ↑ [archive.is/20120919171509/www.tvkultura.ru/issue.html?id=91825 «Идеалистка» на канале «Культура»]//- В эфире: 25 мая 2009 года, 12 апреля 2010 года
- ↑ В. А. Гаврилин «Дом у дороги», по мотивам А. Т. Твардовского
- ↑ [ruskino.ru/mov/3431 Театральные истории 1976]// - А. А. Белинский. Композитор-Иосиф Миньков. Производство-студия «Лентелефильм», 1976
- ↑ [www.rian.ru/ch_info/20100202/207251295.html Самые известные экранизации произведений Чехова] // РИА Новости. — 02 февраля 2010.
- ↑ [gorkiy.lit-info.ru/gorkiy/proza/rasskaz/skazki-ob-italii/skazki-ob-italii-22.htm Сказки об Италии (сказка 22)]// - Горький Максим на сайте lit-info
- ↑ [www.tv100.ru/people/view/79/ Александр Белинский — Автор и ведущий программы «Путешествие из Ленинграда в Петербург»]. 100ТВ.
- ↑ [www.vesti.ru/doc.html?id=195155 В Петербурге названы лауреаты театральной премии "Золотой софит"]. Вести.ru (17 июля 200818:40).
- ↑ [www.mikhailovsky.ru/press/news/special_prize_from_the_mikhailovsky_theatre_foundation/?auth_service_id=Twitter&auth_service_error=1 Журналистская премия Фонда Михайловского театра]. Михайловский театр (Новость от 2 декабря 2008 года).
- ↑ [www.rtr.spb.ru/radio_ru/radio_2014/news_detail.asp?id=238 Петербург прощается с Александром Белинским]. Радио России - Санкт-Петербург (06-03-2014).
- ↑ Указ Президента Российской Федерации от 5 апреля 2009 года № 348
- ↑ [www.mikhailovsky.ru/content/journalistskaya-premiya-fonda/ Журналистская премия Фонда Михайловского театра]. Официальный сайт Михайловского театра (2 декабря 2008). Проверено 4 апреля 2010. [www.webcitation.org/676gcxXio Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
Литература
- Белинский А. Старое танго: Заметки телевизионного практика. — М.: Искусство, 1988. — 175 с. — 25 000 экз.
- Белинский А. На одном дыхании… [: Алиса Фрейндлих ] // Мой любимый актёр: Писатели, режиссёры, публицисты об актёрах кино [: сб.] / Сост. Л. И. Касьянова. М.: Искусство, 1988. С.51—62.
- Белинский А. Записки старого сплетника. — СПб.: Библиополис, 1996. — 386 с. — 4000 экз. — ISBN 5-7435-0138-6.
- Белинский А. Шарик, здравствуй!: басня в прозе
- Белинский А. Красотки кабаре. — СПб.: Библиополис, 1997. — 156 с. — 25 000 экз. — ISBN 5-7435-0192-0.
- Белинский А. Семьдесят лет в партере: Заметки об Александринском театре. — СПб.: Балтийские сезоны, 2006. — 240 с. — 1000 экз. — ISBN 5-902675-19-7.
- Белинский А. «… Не бог, не царь и не герой». — СПб.: Балтийские сезоны, 2008. — ISBN 978-5-903368-10-5.
Ссылки
- [www.tv100.ru/people/view/79/ Александр Белинский — Автор и ведущий программы «Путешествие из Ленинграда в Петербург»]. [www.webcitation.org/67vBjYNCT Архивировано из первоисточника 25 мая 2012]. — Ретроспектива фильмов и рассказы Белинского на Теле-радио канале «100ТВ»
- Александр Белинский (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Белинский, Александр Аркадьевич
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Театральные режиссёры по алфавиту
- Театральные режиссёры СССР
- Театральные режиссёры России
- Театральные режиссёры XX века
- Театральные режиссёры XXI века
- Сценаристы по алфавиту
- Сценаристы России
- Сценаристы СССР
- Сценаристы XX века
- Кавалеры ордена Почёта
- Народные артисты Российской Федерации
- Заслуженные деятели искусств РСФСР
- Лауреаты Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых
- Лауреаты премии «Золотая маска»
- Телережиссёры России
- Выпускники Санкт-Петербургской академии театрального искусства
- Телевидение в Санкт-Петербурге
- Менакер — Мироновы
- Похороненные на Смоленском православном кладбище
- Персоналии:Драматический театр Северного флота
