Кведлинбург
|
Кведлинбург
Quedlinburg
|
|
Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 535rev [whc.unesco.org/ru/list/535rev рус.] • [whc.unesco.org/en/list/535rev англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/535rev фр.] |
Кве́длинбург (нем. Quedlinburg, н.-нем. Queddelnborg) — древний город в земле Саксония-Анхальт. В 1995 году Старый город, включающий Шлосберг, внесён в список Всемирного культурного и природного наследия ЮНЕСКО. В состав городского центра включено более 1600 домов, возраст которых превышает 600 лет.
Содержание
- 1 История
- 2 Достопримечательности
- 2.1 Finkenherd
- 2.2 Статуя Роланда
- 2.3 Герб города
- 2.4 Дом Грюнхагена
- 2.5 Монастырские постройки на горе Шлоссберг
- 2.6 Мюнценберг
- 2.7 Випертикирхе
- 2.8 Башни Кведлинбурга
- 2.9 Церковь св. Власия
- 2.10 Рыночная церковь
- 2.11 Церковь Св. Иоанна
- 2.12 Церковь Святого Кириака
- 2.13 Иные архитектурные особенности Кведлинбурга
- 3 Уроженцы Кведлинбурга
- 4 Экономика
- 5 Археология и генетика
- 6 Примечания
- 7 Ссылки
История
Город расположен в долине реки Боде, которая ещё в каменном веке считалась идеальным местом для устройства поселения. А современная Замковая гора (нем. Schlossberg) представляла собой естественное убежище.
Город Кведлинбург, основоположником которого согласно легенде стал Квитило (Quitilo), по праву считается воротами к расположенному несколько южнее Гарцу.
Впервые город Кведлинбург упоминается 22 апреля 922 года Генрихом I. После коронации саксонского герцога Генриха I (Heinrich), как первого немецкого короля, на ней в 922 году возник временный королевский дворец — пфальц. Его значение оказалось столь велико, что после смерти короля в Мемлебене в 936 году его останки были перенесены сюда и погребены перед алтарём пфальцкапеллы. Город пользовался особым почитанием королевского рода как «Quitilingaburg» — государственная метрополия, в которой проводились торжественные мероприятия и церковные праздники.
В 996 г. император Оттон I открыл на горе Шлоссберг Кведлинбургское аббатство, во главе которого стояла аббатиса. Севернее аббатства Оттон III заложил фундамент города, который был предусмотрен для снабжения аббатства. В течение 460 лет аббатисы определяли жизнь города, что не всегда было по душе горожанам, которым приходилось платить налоги и акцизы женскому монастырю, обязанному защищать город в случае опасности. Поэтому город стремился обрести свободу.
В 973 г. в Кведлинбурге был имперский съезд, на котором присутствовали послы многих государств, в том числе киевского князя Ярополка Святославича.
В 1384 г. город вступил в Нижнесаксонское сообщество городов и в 1426 г. — в Ганзейский союз и в знак обретённой свободы воздвиг статую Роланда. Постоянные распри между городом и монастырём привели к тому, что в 1477 г. город подвергся вооружённому нападению. По приказу настоятельницы монастыря Гедвиги Саксонской город вышел из Ганзы и вынужден был подписать покаянную грамоту, ограничившую права города. В ходе боев статуя была разрушена и вновь восстановлена лишь в 1869 г.
В 1922 г. Кведлибург отметил своё тысячелетие, хотя права города были предоставлены ему Оттоном III только в 994 г.
Заметный архитектурный расцвет города приходится на время Тридцатилетней войны. В это время было сооружено значительное количество до сих пор сохранившихся фахверковых домов.
В XIX в. в Кведлинбурге зарождается и развивается традиция селекции и разведения семян цветов и овощей, что принесло городу большое богатство, которое нашло отражение в великолепных виллах, построенных в это время. Селекция и разведение семян овощных, декоративных и пряновкусовых растений играет и по сей день большую роль в экономике Кведлинбурга.
Хотя Вторая мировая война и пощадила город, старые постройки Кведлинбурга серьёзно пострадали во время ГДР, так как мероприятия по сохранению старинных домов были сведены к минимуму. Существовали даже планы сноса старого центра и рыночной площади для того, чтобы воздвигнуть на этом месте здания, соответствующие эпохе социализма. К счастью реализация этого проекта постоянно откладывалась из-за финансовых сложностей. После объединения Германии были предприняты меры по сохранению старинной фахверковой архитектуры города.
Достопримечательности
Finkenherd
На месте стоящего здесь ансамбля фахверковых домов более тысячи лет тому назад сидел герцог Генрих Первый, охотясь на птиц. В это время ему сообщили о избрании его императором. Торжественная процедура коронации была проведена затем во Фрицларе.
Статуя Роланда
На северной стороне рыночной площади расположена ратуша, впервые упомянутая в 1310 г. Слева от портала ратуши стоит каменный великан — кведлинбургский Роланд. Его высота — 275 см, он самый маленький из сохранившихся символов рыночного права и рыночной свободы, а также стремления горожан подчиняться только императору. Со статуей Роланда связана значительная часть истории города.
Герб города
Над порталом ратуши виден имперский орел с гербом города в виде собаки, сидящей в воротах. Ещё выше богиня изобилия Абунданция символично осыпает каждого входящего из рога изобилия.
Дом Грюнхагена
Напротив ратуши, в начале Широкой улицы (нем. Breite Strasse) стоит «дом Грюнхагена», построенный в 1701 г. в стиле позднего барокко. Этот патрицианский дом украшает рыночную площадь, которая стала пешеходной зоной.
Монастырские постройки на горе Шлоссберг
Монастырская церковь («Штифтскирхе») построена в романском стиле и неоднократно перестраивалась. Крипта, в которой в 936 г. был похоронен король Генрих, была перестроена в 1021 г., а через пятьдесят лет пожар, причиной которого была гроза, полностью уничтожил церковь. Пришлось даже разобрать её каменные стены. Но уже в 1129 г. император Лотарь открыл новую церковь. Останки Генриха, покоившиеся в каменном саркофаге, оказались утраченными.
Город рассматривался одним из культовых мест нацистской идеологии. В 1937 г. нацисты превратили храм в помещение для проведения партийных обрядов. Они сожгли алтарь и церковные скамьи. Гробница Генриха оказалась пустой. Церковь пострадала и от артиллерийского обстрела во время наступления американцев. Её восстановление началось в июле 1945 года, после прихода советской армии.
На территории монастыря существует и так называемая западная крипта, вырубленная в скале в Х в. и предназначавшаяся для захоронения умерших постоялиц монастыря. Но эта усыпальница не использовалась по своему прямому назначению и в течение нескольких веков служила погребом для хранения картофеля и угля. Сейчас в ней устроен ночной бар, сохранивший атмосферу древности. Здание самого монастыря в последние годы используется для экспозиции краеведческого музея. В церкви находится сокровищница, в которой, в частности, находится около половины ценностей, отправленных в посылках полевой почты в Америку американским лейтенантом в 1945 году, и только в 1990 возвращённых обратно. Своеобразным экспонатом музея служит передвижная тюрьма «Raubgrafenkasten» в которой горожане содержали посаженного в неё в 1337 году Графа Альбрехта II.
Мюнценберг
Напротив горы Шлосберг возвышается холм, на котором расположена старинная часть города — Мюнценберг (нем. Münzenberg — «монетная гора»). Чтобы подняться на холм, надо преодолеть 99 ступенек. Сверху открывается живописная панорама Кведлинбурга с его башенками на фоне предгорьев Гарца. От миниатюрной рыночной площади этого горного городка веером расходятся улочки и переулочки с маленькими домами — фахверками. После смерти Генриха I его жена, королева Матильда, получившая пфальц в наследство, учредила здесь женский монастырь, которым управляла до своей смерти в 968 году. Первой аббатисой этого аббатства становится внучка королевы.
От бывшего женского монастыря Св. Марии остались лишь небольшие руины. Этот монастырь был основан настоятельницей Матильдой II по повелению Оттона III в 986 г. и подчинялся монастырю Шлосберга. В 1524—1525 гг. оба кведлинбургских монастыря были разрушены восставшими крестьянами. Уцелела лишь монастырская пекарня, высоченная труба которой до сих пор возвышается над кривыми крышами городка.
После 1576 г. на этом холме стали селиться ремесленники, извозчики и музыканты. О жителях Мюнценберга ходит множество анекдотов. Вот один из них: отцы из Мюнценберга показывали своим только что родившимся сыновьям монету и дудку. Если ребёнок хватался за дудку, то ему суждено было стать музыкантом, если же за монету, то — вором. Если же ребёнок хватал сразу дудку и монету, то становился композитором.
Випертикирхе
На месте бывшего королевского двора, где раньше останавливались короли и императоры, посещавшие городок, стоит церковь Випертикирхе (нем. Wipertikirche), полностью отреставрированная в 1959 г. С трех сторон её защищают воды реки Боде, а с четвёртой — гора Капелленберг (нем. Kapellenberg).
Башни Кведлинбурга
Глядя на Кведлинбург сверху, в первую очередь внимание привлекают средневековые городские башни, остатки мощной городской стены и многочисленные церкви. В середине XIV в. в старинной части города насчитывалось 18 башен, а в новой части — 10 башен. Их можно увидеть на старинных гравюрах Мериана. Но с ростом дорожного движения въездные башни были снесены. Сейчас в современной части Кведлинбурга сохранились лишь четыре башни, и столько же башен осталось на западном участке древней городской стены. Остатки городской стены, впервые упомянутой в грамоте 1179 г., можно встретить всюду. Можно подсчитать и её былую длину: 2290 метров в старинной части города и 1570 метров — в новой части. Все рвы и валы, защищавшие стены города, были окончательно засыпаны и сравнены с землей в 1821 г. Наряду с городскими башнями в небе Кведлинбурга видны и церковные башни. Самые высокие — готические башни церкви Св. Николая или монастырской церкви в новой части города (72 метра). Эта церковь впервые упоминается в 1222 г., но построена она была раньше.
Церковь св. Власия
Другая церковь — Блазиикирхе (нем. St.-Blasii-Kirche), стоящая неподалеку от рыночной площади, впервые упоминается в 1223 г. Старая башня той церкви некогда украшала более древнюю церковную постройку Х в.
Рыночная церковь
Бенедиктинская церковь — «Маркткирхе» (нем. Marktkirche) — расположена за ратушей и впервые упоминается в 1223 г. Ещё одна церковь — Эгидиикирха (нем. Aegidiikirche) — впервые упоминается в 1179 г., но окончательно достроена она была только в XV в., а церковь св. Матильды сооружена в 1855—1858 годах для католической общины.
Церковь Св. Иоанна
В 1906 году была построена церковь св. Иоанна.
Церковь Святого Кириака
Бывшая коллегиальная церковь в Гернроде представляет собой выдающийся образец романской архитектуры времени правления Отто I.
Иные архитектурные особенности Кведлинбурга
Неповторимый облик придают Кведлинбургу сотни домов-фахверков, построенных в XIV—XVIII вв. Наиболее примечательны дома вокруг бенедиктинской церкви Маркткирхе: узкий и высокий дом с выступающими друг над другом этажами сооружен в XV веке в готическом стиле, рядом стоит фахверковый дом с архитектурными украшениями в стиле ренессанса (XVI в.), а за ним находится здание городских герольдов, где проживали помимо герольдов жандарм и акушерка.
Замыкает этот ряд домов фахверк XVIII в.
Самый древний фахверковый дом на территории Восточной Германии (первая половина XIV в.) находится неподалеку от рыночной площади по адресу Вордгассе, 3. В нём размещается небольшой музей, посвященный искусству фахверка.
Каждый этаж фахверка готического стиля — это дом в себе, этот элемент повторяется неоднократно, причем цокольный этаж выше остальных, а каждый последующий этаж выступает над предыдущим. Этот стиль позднее уступил нижнесаксонскому стилю. В этом стиле выстроен дом писателя Клопштока на горе Шлосберг. А фахверки эпохи ренессанса можно встретить в старинной части городского центра.
К памятникам архитектуры Кведлинбурга относятся и гражданские здания, например, Хагенше Фрайхаус — дворец в стиле ренессанса. Внешний вид этого здания не изменялся с XVI века. Образцом монументального архитектурного искусства барокко служит здание суда на площади Корнмаркт за ратушей.
Уроженцы Кведлинбурга
- Писатель Фридрих-Готтлиб Клопшток родился в Кведлинбурге 2 июля 1724 года в патрицианском доме (XVI век) на горе Шлосберг. Город широко отметил 250-ю годовщину со дня рождения Клопштока: дом, в котором он родился, был отреставрирован, сейчас там размещается музей Клопштока. Дом любовно называют «старым Клопштоком». Памятник писателю был сооружён раньше — 7 июля 1831 года.
- Также в Кведлинбурге родился Йоганн Кристиан Гутсмутс (1759—1839), основоположник физкультурного движения. В 1904 году был открыт памятник Гутсмутсу, на постаменте рядом с ним стоит его лучший ученик — Карл Риттер.
- Карл Риттер (1779—1859) считается основоположником научной географии. Риттер стал первым профессором географии Берлинского университета.
- Доротея Кристиана Эркслебен-Лепорин (1715—1762), первая женщина — доктор медицинских наук.
- В Кведлинбурге в 1834 году родился поэт и прозаик Юлиус Вольф.
- Мейснер, Отто (1819—1902) — немецкий издатель, в типографии которого был впервые напечатан «Капитал» К. Маркса.
Экономика
В Кведлинбурге, как впрочем и по всей бывшей ГДР, свирепствует безработица. Одной из главных отраслей хозяйства Кведлинбурга с давних времён считается семеноводство. Во времена ГДР в Кведлинбурге существовало несколько предприятий и комбинатов, занимавшихся селекцией и размножением семян, на которых работали тысячи людей. На сегодняшний день осталось только пара компаний, которые продолжают богатую традицию семеноводства. Одна из них [www.satimex.eu satimex Quedlinburg Handelsgesellschaft mbH]. Чтобы подчеркнуть принадлежность к богатой традиции семеноводства, эта компания носит название города в своём названии.
Археология и генетика
У представителя баальбергской культуры из Кведлинбурга (№ I0559), жившего 3645—3537 лет до н. э., была определена Y-хромосомная гаплогруппа R*? и митохондриальная гаплогруппа HV6’17, у представителя культуры колоколовидных кубков из Кведлинбурга (№ I0806), жившего 2296—2206 лет до н. э., была определена Y-хромосомная гаплогруппа R1b1a2a1a2 и митохондриальная гаплогруппа H1[1].
Напишите отзыв о статье "Кведлинбург"
Примечания
- ↑ [arxiv.org/ftp/arxiv/papers/1502/1502.02783.pdf Massive migration from the steppe is a source for Indo-European languages in Europe]
Ссылки
- [www.quedlinburg.de Официальный сайт]
- [www.dw-world.de/dw/article/0,,15525735,00.html Кведлинбург — заповедник немецкого фахверка] Фоторепортаж Deutsche Welle
- [www.dw-world.de/dw/article/0,,15474837,00.html История Кведлинбурга] Фоторепортаж Deutsche Welle
- [www.quedlinburg-online.de www.quedlinburg-online.de]
- [www.quedlinburg-information.de www.quedlinburg-information.de]
- [www.fachwerkfreunde.de/index.php/fachwerkhaus-bilder-fotos/category/37-quedlinburg a lot of pictures and informations about timber frame homes in Quedlinburg]
- [www.weltkulturerbe-quedlinburg.de Всемирное культурное наследие в Кведлинбурге]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Кведлинбург
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
