Операция «Полярная Звезда»

Операция «Полярная Звезда» (1943)
Основной конфликт: Великая Отечественная война
Дата	февраль — апрель 1943
Место	Ленинградская, Новгородская и Псковская области СССР
Итог	Провал операции
Противники
СССР Германия Голубая дивизия (испанские добровольцы)
Командующие
Г. К. Жуков С. К. Тимошенко К. А. Мерецков Л. А. Говоров К. Е. Ворошилов Георг фон Кюхлер Георг Линдеман Эрнст Буш
Силы сторон
Северо-Западный фронт в полном составе, Особая группа генерал-полковника М. С. Хозина, часть сил Ленинградского и Волховского фронтов 16-я армия, 18-й армия, 1-й воздушный флот группы армий «Север»
Потери
Около 280000 человек убитыми и ранеными 78115 человек (общие потери Группы армий «Север» в феврале — марте 1943 года).

Опера́ция «Поля́рная Звезда́» (февраль — апрель 1943 года) — ряд наступательных операций советских войск Северо-Западного фронта, Особой группы генерал-полковника М. С. Хозина, Ленинградского и Волховского фронтов в ходе Великой Отечественной войны.

Действия советских войск трех фронтов и Особой группы были объединены стратегическим замыслом по окружению и полному разгрому немецкой группы армий «Север», освобождению Ленинградской области и созданию предпосылок для успешного наступления в Прибалтику. Операция завершилась провалом — ни одна из поставленных целей достигнута не была.

Операции советских войск в ходе осуществления плана «Полярная Звезда»

В рамках плана «Полярная Звезда» 1943 года были проведены:

Операции Северо-Западного фронта:

• Демянская наступательная операция (15 — 28 февраля).
• Старорусская наступательная операция (4 — 19 марта).

Операции Ленинградского и Волховского фронтов:

• Наступление 55-й, 54-й, 2-й ударной и 67-й армий (10 — 27 февраля).
• Наступление 55-й и 8-й армий (19 марта — 2 апреля).
• Наступление 52-й армии (14 — 27 марта).

Замысел операции

К концу 1942 г. после успешного наступления советских войск под Сталинградом стратегическая инициатива перешла к Красной армии. Как следствие, высшее советское командование наметило ряд крупных наступательных операций, в том числе и на северо-западном направлении. 8 декабря 1942 г. войскам Ленинградского и Волховского фронтов Ставкой ВГК была поставлена задача прорвать блокаду Ленинграда (по утверждённому ранее плану операции «Искра»), а в случае первоначального успеха — продолжить наступление, освободить Кировскую железную дорогу и обеспечить прочную железнодорожную связь Ленинграда со страной. В тот же день войскам Северо-Западного фронта был отдан приказ — полностью окружить, а затем ликвидировать демянскую группировку противника.

В Викитеке есть полный текст доклада С. К. Тимошенко №0080 от 14 января 1943 года

Погодные условия не позволили начать наступление под Ленинградом 1 января 1943 г., как изначально планировалось, и операция «Искра» началась только 12 января. К этому моменту войска Северо-Западного фронта, начав наступление в конце декабря, не добились существенных результатов. 14 января 1943 года командующий Северо-Западным фронтом маршал С. К. Тимошенко представил на рассмотрение Ставки Верховного Главнокомандования доклад «План операции по завершению окружения и разгрому демянской группировки противника». В докладе сообщалось, что немецкие войска, защищающие так называемый «рамушевский коридор», измотаны боями, понесли большие потери (до 20 000 человек) и вынуждены постоянно перебрасывать части с других участков фронта для недопущения полного окружения демянской группировки, но продолжают упорно оборонять позиции. Исходя из этого, С. К. Тимошенко предложил силами Северо-Западного фронта провести операцию по перехвату «рамушевского коридора» и одновременно для того, чтобы лишить противника возможности маневрировать резервами, осуществить операцию по ликвидации собственно демянской группировки противника.

Учитывая состоявшийся 18 января прорыв блокады Ленинграда и обсудив обстановку на Северо-западном направлении с командующими Ленинградским и Волховским фронтами Л. А. Говоровым и К. А. Мерецковым, Ставка ВГК приняла решение расширить масштаб предстоящего наступления.

Конечной целью масштабной операции, получивший кодовое наименование «Полярная Звезда», должен был стать разгром немецкой Группы армий «Север» и полное освобождение Ленинградской области. Северо-Западному фронту и специально созданной 30 января «Особой группе генерал-полковника М. С. Хозина» отводилась основная роль в предстоящей операции, а войскам Ленинградского и Волховского фронтов — вспомогательная. На маршала Г. К. Жукова, назначенного представителем Ставки ВГК на Северо-Западном фронте, было возложена координация действий войск трех фронтов и «Особой группы». Кроме того, в начале февраля на Северо-Западный фронт прибыли, недавно с лучшей стороны проявившие себя в Сталинградской битве, главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов и маршал авиации А.А. Новиков с задачей координировать действия соответственно артиллерии и авиации в предстоящей операции.

К концу января наступление советских войск под Ленинградом застопорилось. По этой причине 1 февраля Ставка ВГК приказала нанести дополнительные удары с флангов силами 55-й армии Ленинградского фронта и 54-й армии Волховского фронта, при этом 67-я и 2-я ударная армии должны были продолжать наступление. В результате планировалось разгромить мгинско-синявинскую группировку противника и выйти на линию Ульяновка — Тосно — Любань (железная дорога и шоссе Ленинград — Москва). С этого рубежа войскам двух фронтов предстояло нанести удар в направление Луги на соединение с войсками Северо-Западного фронта. Советское командование рассчитывало, что новый этап наступления под Ленинградом, который планировалось начать 8 февраля, заставит командование группы армий «Север» перекинуть туда дополнительные подкрепления, в том числе из района Демянска.

Примерно через неделю, воспользовавшись отвлекающим эффектом, в наступление переходили войска Северо-Западного фронта. На первом этапе у войск фронта стояла прежняя задача — перерезать «рамушевский коридор» и ликвидировать немецкую группировку в районе Демянска, где были сосредоточены основные силы 16-й немецкой армии. Ликвидация этой группировки должна была облегчить задачу прорыва немецкого фронта и ввода в этот прорыв для развития успеха подвижных соединений «Особой группы» (1-я танковая армия, 68-я армия и резервная группа). Кроме того, планировалось провести ряд десантных операций для захвата ключевых железнодорожных узлов и населенных пунктов, для чего в состав 68-й армии были включены 5 гвардейских воздушно-десантных дивизий. Таким образом, войска «Особой группы», наступая в направлении Луги, Струг Красных, Порхова и Дна, должны были перерезать коммуникации группы армий «Север» и не допустить подхода частей противника на помощь демянской и ленинградско-волховской группировкам. В случае успеха наступление должно было продолжиться в направлениях Пскова и Нарвы. Затем общими силами тех фронтов предполагалось «окружить и уничтожить волховскую и ленинградскую группировки противника».

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 46025 от 30 января 1943 года

Окончательно план наступлений советских войск был сформулирован следующими документами:

• Директива Ставки ВГК № 30034 командующим войсками Ленинградского и Волховского фронтов о нанесении ударов по синявинской группировке противника от 1 февраля 1943 года.
• Директива Ставки ВГК № 30042 командующему войсками Северо-Западного фронта о порядке разгрома демянской группировки противника от 6 февраля 1943 года.
• "Директива Ставки ВГК № 30039 командующему особой группой войск на разгром ленинградско-волховской группировки противника от 6 февраля 1943 года.

Маршал бронетанковых войск М. Е. Катуков в своих мемуарах дал такую оценку плану «Полярная Звезда»:

Замысел был великолепный. Думается, осуществи мы его тогда — и он наверняка вошёл бы славной страницей в историю Великой Отечественной войны.

— М.Е. Катуков. На острие главного удара

Однако у плана операции были существенные недостатки: необходимость провести в предельно сжатые сроки и скрытно от противника большие перегруппировки войск, возможность эффективного использования танков в лесисто-болотной местности только при хорошей погоде, необходимость создания огромных запасов горючего, мин, снарядов и прочего. Кроме того, оборона противника вокруг демянского плацдарма была хорошо подготовлена в инженерном отношении. Особенно мощной была оборона «рамушевского коридора». Плотность минирования достигла 1200—1500 мин на километр, через каждые 300—350 метров располагались доты и дзоты.

Под Демянском предстояло повторить, правда, в более скромных масштабах, то, что было недавно осуществлено на берегу Волги. Но уже тогда кое-что меня смущало: план операции был разработан без учета характера местности, весьма неважной дорожной сети, а главное, без учета приближавшейся весенней распутицы… Чем больше я вникал в детали плана, тем более убеждался в справедливости поговорки: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить». Трудно было выбрать более неудачное направление для использования артиллерии, танков и другой боевой техники, чем то, что намечалось в плане.

— Маршал артиллерии Н.Н. Воронов.

Силы сторон

СССР

Северо-Западный фронт, командующий — маршал С. К. Тимошенко, представитель Ставки ВГК — маршал Г. К. Жуков:

• 1-я ударная армия, командующий — генерал-лейтенант Г. П. Коротков.
• 11-я армия, командующий — П. А. Курочкин.
• 27-я армия, командующий — С. Г. Трофименко.
• 34-я армия, командующий — А. И. Лопатин.
• 53-я армия, командующий — Е. П. Журавлев.
• 6-я Воздушная армия — Ф. П. Полынин.

Особая группа генерал-полковника М. С. Хозина:

• 1-я танковая армия, командующий — М. Е. Катуков.
• 68-я армия, командующий — Ф. И. Толбухин.

Ленинградский фронт, командующий — Л. А. Говоров, представитель Ставки ВГК — маршал К. Е. Ворошилов:

• 55-я армия, командующий — генерал-лейтенант В. П. Свиридов.
• 67-я армия, командующий — генерал-майор А. И. Черепанов, с конца февраля — генерал-лейтенант М. П. Духанов.
• 13-я воздушная армия, командующий — генерал-полковник авиации С. Д. Рыбальченко.

Волховский фронт, командующий — К. А. Мерецков:

• 2-я ударная армия, командующий — генерал-лейтенант В. З. Романовский (в составе фронта с 8 марта 1943 года).
• 54-я армия, командующий — генерал-лейтенант А. В. Сухомлин.
• 8-й армии, командующий — генерал-лейтенант Ф. Н. Стариков.
• 52-я армия, командующий — генерал-лейтенант В. Ф. Яковлев
• 14-я воздушная армия, командующий — генерал-лейтенант авиации И. П. Журавлёв.

Германия

Группа армий «Север», командующий — генерал-фельдмаршал Георг фон Кюхлер:

• 16-я армия, командующий — генерал-фельдмаршал (с 1 февраля 1943 года) Эрнст Буш: 2-й, 10-й армейские корпуса, оперативные группы «Хёне» и «Тимана».
• 18-я армия, командующий — генерал кавалерии Георг Линдеман: 1-й, 26-й, 28-й, 38-й, 50-й, 54-й армейские корпуса.
• 1-й воздушный флот, командующий — генерал-полковник Альфред Келлер.

Ход боевые действий

Наступление Ленинградского и Волховского фронтов, 10 — 27 февраля 1943 года

10 февраля 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов начали Тосненско-мгинскую операцию. Фланговые удары по мгинской группировке противника наносили 55-я армия Ленинградского фронта из района Красный Бор — Ивановское в направлениях Тосно и Мги и 54-я армия Волховского фронта из района Смердыни через Шапки в направлении Тосно, где планировалось замкнуть кольцо окружения. Одновременно войска 67-й армии Ленинградского фронта и 2-я ударная армия Волховского фронта продолжали наступление на Мгу с севера.

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 30057 от 27 февраля 1943 года

В ходе боев советским войскам не удалось достичь поставленных целей, несмотря на ряд локальных успехов (освобождение Красного Бора и ряда населенных пунктов, ликвидация немецкого выступа в районе «Невского пятачка», захват 8-й ГРЭС). Сухопутный коридор, связывающий Ленинград с остальной страной расширен не был, стратегический железнодорожный узел Мга и синявинские высоты по-прежнему находились под контролем противника. Более того, наступление под Ленинградом не способствовало действиям Северо-Западного фронта в районе Демянска. Признавая провал операции, Ставка Верховного Главнокомандования директивой от 27 февраля предписала войскам временно прекратить наступление и закрепиться на занимаемых рубежах.

Демянская наступательная операция, 15 — 28 февраля 1943 года

По всей видимости, немецкое командование предполагало возможность крупного советского наступления в районе Демянска. 29 января 1943 года А. Гитлер принял решение об эвакуации войск с демянского плацдарма. Сразу же командование 16-й армии приступило к реализации плана «Очистка чердака» (нем. Entruempelung), который к этому моменту был уже подготовлен.

Войска Северо-Западного фронта должны были перейти в наступление 19 февраля. Из-за испортившейся погоды армии фронта и Особой группы не успели сосредоточиться. Начало операции было отложено на несколько дней. Однако в этот момент по данным разведки советскому командованию стало очевидно, что немцы начали отход из демянского выступа. В создавшейся обстановке советским командованием было принято решение начать наступление немедленно имеющимися войсками.

15 февраля 11-я и 53-я армии начали наступление с целью перерезать «рамушевский коридор», а 34-я армия перешла в наступление северо-восточнее Демянска. Встретив ожесточенное сопротивление, советские войска не сумели перерезать «рамушевский коридор» и помешать немцам осуществить план эвакуации. 22 февраля немцы покинули Демянск. Не изменил ситуацию и ввод в бой двух армий: 27-й — в районе южнее Старой Руссы и 1-й ударной — у основания «рамушевского коридора». 28 февраля наступление было остановлено, не достигнув поставленных целей. 1 марта командующий 16-й армии объявил о завершении эвакуации 2-го армейского корпуса из демянского выступа. Вывод дивизий 2-го армейского корпуса позволил немецкому командованию значительно уплотнить оборону, что резко изменило обстановку и ставило под сомнение первоначальный план операции «Полярная звезда».

Таким образом, первоначальный план операции осуществлен не был. Несмотря на это, ликвидация «демянского выступа» сняла даже теоретическую возможность немецкого наступления на московском направлении.

Корректировка первоначального плана «Полярная Звезда»

В Викитеке есть полный текст доклада Г. К. Жукова от 28 февраля 1943 года

В ходе наступления советских войск на северо-западном направлении в феврале 1943 года цели, предусмотренные планом «Полярная Звезда», достигнуты не были. Однако советское командование приняло решение о подготовке нового наступления, но уже с более скромными целями — освободить Старую Руссу и создать предпосылки к успешному наступлению южнее озера Ильмень, тем более что стратегическая инициатива на советско-германском фронте была в руках Красной армии.

28 февраля маршал Г. К. Жуков направил И. В. Сталину доклад о ситуации на Северо-Западном фронте. Учитывая резко изменившуюся обстановку и погоду, Г.К. Жуков высказал опасение, что войска Северо-Западного фронта и Особой группы войск в случае масштабного наступления сядут "в здешних болотах и труднопроходимой местности, не достигнув своей цели по «Полярной Звезде»". Исходя из этого, Г.К. Жуков предложил "ограничиться выходом СЗФ на р. Полисть, отказаться от ввода в дело группы Хозина, захватить Старую Руссу и подготовить исходный район для весеннего наступления". Для весеннего наступления Особую группу планировалось усилить 34-й и 53-й армиями. Ставка ВГК согласилась с этими предложениями и операция "Полярная Звезда" в первоначальном виде была фактически отменена. Однако полностью отказываться от наступательных планов советское командование не собиралось. Войскам Северо-Западного фронта был отдан приказ перейти в наступление в районе Старой Руссы 4 марта, а войскам Ленинградского и Волховского фронтов — 14 марта с той же задачей, что и раньше — окружить войска противника в районе Мги. На этот раз план предусматривал менее глубокий охват войск противника и без фронтального наступления на Синявино с севера. В то же время 52-й армии Волховского фронта предстояло провести отвлекающее наступление с ограниченными целями на Новгород.

Старорусская наступательная операция, 4 — 19 марта 1943 года

5 марта 1943 года, перенеся начало наступления на один день, 27-я и 1-я ударная армии Северо-Западного фронта атаковали позиции противника, но успеха не добились.

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 46068 от 8 мартя 1943 года

К этому моменту уже резко изменилась обстановка на южном фланге советско-германского фронта — германские войска предприняли мощное контрнаступление в районе Харькова и Белгорода. Ещё до начала операции началась передислокация 1-я танковой армии в район Курска. Директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 46068 от 8 марта была расформирована и вся Особая группа генерал-полковника М. С. Хозина. 13 марта маршал С. К. Тимошенко получил приказ передать дела генералу И. С. Коневу и немедленно вылететь в район Харькова.

Несмотря на это, 14 марта 27-я армия нанесла ещё один удар по укреплениям противника восточнее Старой Руссы, а 11-я, 34-я и 53-я армии атаковали вражеские позиции южнее Рамушева. К 18 марта, продвинувшись всего на несколько километров, к реке Редья, советские войска были вынуждены прекратить наступление.

52-я армия Волховского фронта, которая оказывала непосредственную поддержку Северо-Западному фронту, начала наступление в районе южнее Новгорода 14 марта. Не имея достаточно сил и средств, войска 52-й армии успеха не добились и прекратили наступление 27 марта. Для того, чтобы остановить наступление, немецкое командование было вынуждено перебросить на этот участок фронта две дивизии из районов Киришей и Демянска.

Наступление Ленинградского и Волховского фронтов, 19 марта — 2 апреля 1943 года

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 30086 от 2 апреля 1943 года

В Викитеке есть полный текст директивы Ставки ВГК № 30087 от 2 апреля 1943 года

Несмотря на фактический провал операции «Полярная Звезда», войска Ленинградского и Волховского фронтов начали наступление 19 марта 1943 года.

55-я армия Ленинградского фронта перешла в наступление из района южнее Красного Бора. Незначительно потеснив противника, войска 55-й армии встретили ожесточенное сопротивление и не сумели добиться успеха.

8-я армия Волховского фронта вела наступление на Мгу из района южнее Воронова. После трех дней боев советские войска продвинулись на 3—4 километра вглубь на 7-километровом участке фронта. Дальнейшего развития наступление не получило.

2 апреля Ставка Верховного Главнокомандования приказала войскам Ленинградского и Волховского фронтов прекратить наступление и перейти к обороне.

Итоги операции

Предпринятое в начале 1943 года по замыслу Ставки ВГК широкомасштабное наступление от Ладожского озера до предгорий Кавказа силами одиннадцати фронтов, частью которого была операция «Полярная звезда», достигло далеко не всех поставленных целей. Советское командование, так же, как и в начале 1942 года, значительно переоценило возможности Красной Армии и недооценило силы противника. На Северо-западном направлении советские войска провели в феврале-марте несколько наступательных операций, но так и не добились заметных результатов.

В ходе Демянской наступательной операции 15 — 28 февраля 1943 года удалось ликвидировать «демянский выступ», что было успехом, однако защищавшие его немецкие войска избежали окружения и сумели отойти на заранее подготовленные позиции, где остановили дальнейшее наступление Северо-Западного фронта. План наступления в тыл немецкой группы армий «Север» осуществлен не был.

Проведя 4 — 19 марта 1943 года Старорусскую наступательную операцию советские войска, понеся ещё большие потери, снова не добились практически ничего.

Не сыграли заметной роли в осуществлении плана «Полярная Звезда» и наступательные операции Ленинградского и Волховского фронтов. Несмотря на ряд локальных успехов, и здесь ни одна из поставленных задач не была выполнена.

Если неудачи Ленинградского и Волховского фронтов можно частично объяснить истощенностью войск после операции «Искра», то войска Северо-Западного фронта имели достаточно сил и средств для успешного наступления. Причинами провала операции «Полярная Звезда» стали: плохое командование, изменение общей ситуации на советско-германском фронте (что повлекло передислокацию частей в район Курска), недостатки разведки (которая не сумела вовремя сообщить о эвакуации немецких войск из Демянского выступа), резкое изменение погодных условий.

После блестящих побед на Дону и Волге неудачи на этом фронте удручали. Ясно было, что не следовало затевать здесь крупной операции… Снова в душе накапливалось раздражение против тех, кто составлял красивые планы операции, не потрудившись изучить условия местности, пути сообщения, особенности климата… Мы обрекали на гибель технику, теряли множество людей и неисчислимое количество боеприпасов на явно бесперспективных направлениях.

— Маршал артиллерии Н.Н. Воронов

Существует мнение, что именно за провал операции «Полярная Звезда» маршал С. К. Тимошенко был подвергнут опале и больше фронтами в ходе Великой Отечественной войны не командовал.

Потери сторон в ходе операции «Полярная звезда»

Потери Красной Армии

• В ходе Демянской наступательной операция, в период 5 — 28 февраля 1943 года, потери советских войск составили 33 663 человек (из них 10 016 человек — безвозвратно).
• В ходе Старорусской наступательной операции, в период 4 — 19 марта 1943 года, потери составили 103 108 человек (из них 31 978 человек — безвозвратно).
• Потери в ходе боевых действий Ленинградского и Волховского фронтов в феврале — марте 1943 года можно оценить только приблизительно, так как в официальных перечнях операций Великой Отечественной войны боевые действия под Ленинградом в этот период не значатся. Предположительно они составили: в феврале — около 100 000 человек убитыми и ранеными (потери 54-й и 55-й армий — 40 000 человек, потери 2-й ударной и 67-й армий — 60 000 человек), в марте — начале апреля — около 60 000. Эти данные согласуются с другими источниками. Например, американский историк Дэвид Гланц оценивает потери советской армии в этих операциях в 150 000 человек (из них 35 000 человек — безвозвратно).

Итого, потери советской армии в операции «Полярная звезда» убитыми, ранеными, пропавшими без вести составили около 280 000 человек.

Потери немецкой армии

Согласно отчётам немецких армий о потерях, 16-я и 18-я армии в феврале потеряли 38 847 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, а в марте — 39 268 человек. Таким образом, потери группы армий «Север» в феврале — марте 1943 года составили 78 115 человек.

Операция «Полярная Звезда» в историографии

Неоднозначный итог общего советского наступления в начале 1943 г. породил различные трактовки и оценки этих событий в советской, а затем российской историографии. В полной мере это относится к боевым действиям на Северо-Западном направлении, которые до сих пор не получили должного освещения.

Многие стратегические операции Великой Отечественной войны по-прежнему являются предметом яростной полемики. К числу наиболее спорных тем относится зимняя кампания 1942–1943 годов. Историки Минобороны и поныне стойко защищают сложившуюся еще в период существования СССР официальную версию, согласно которой Сталинградская стратегическая наступательная операция (кодовое наименование «Уран») изначально была призвана стать главным событием второй военной зимы на советско-германском фронте. Наступательные же действия на ряде других направлений (операции «Марс», «Юпитер», «Полярная звезда» соответственно на Западном, Калининском и Северо-Западном фронтах) якобы задумывались исключительно для решения локальных задач. Однако анализ даже опубликованных документов и материалов показывает, что все было ровно наоборот.... Чтобы понять роль и место операций «Уран», «Марс», «Юпитер», «Полярная звезда», военные историки в первую очередь должны обращаться к документам Ставки и Генштаба. Однако они и поныне засекречены. Если бы эти документы оказались доступны исследователям, то спор о том, какая операция главная, а какая «сковывающая», отпал бы сам собой.

— Главный редактор газеты "Военно-промышленный курьер" М.М. Ходаренок.

В советский период операция «Полярная звезда» как «наступление на северо-западном направлении для разгрома Группы армий „Север“ силами трех фронтов» наиболее полно была описана в энциклопедии «История второй мировой войны 1939—1945». Был достаточно подробно показан замысел наступления, указано кодовое наименование операции «Полярная звезда», описаны, хоть и кратко, наступательные действия Северо-Западного фронта в районе Демянска и в районе Старой Руссы, а также боевые действия Ленинградского и Волховского фронтов в этот период.

В других энциклопедических издания советского периода приводилась несколько другая трактовка событий и кодовое наименование операции «Полярная звезда» не упоминалось. Боевые действия в районе Демянска, как правило, рассматривались как часть стратегического наступления на центральном направлении с задачей не позволить противнику «перебрасывать силы на наиболее угрожаемые участки». Однако при этом не отрицалось, что в случае первоначального успеха войска Северо-Западного фронта должны были обеспечить выход подвижной группы в тыл 18-й немецкой армии, осаждавшей Ленинград.

Единственной операцией на Северо-Западном направлении в феврале — марте 1943 г. официальной историографией долгое время «признавалась» лишь Демянская наступательная операция, а о других — даже не упоминалось. Старорусская наступательная операция появилась в «официальном» списке операций Великой Отечественной войны лишь в 90-х годах ХХ века, а боевые действия советских войск под Ленинградом в феврале-марте 1943 г. до сих пор не имеют устоявшихся обозначений. Впрочем, тот факт, что боевые действия в этот период под Ленинградом были частью стратегического замысла «Полярная Звезда», не отрицался в советской историографии, а в современной историографии — подчеркивается.

В мемуарной литературе советского периода замысел операции «Полярная звезда» и общий ход наступления приводился в воспоминаниях командующего 1-й танковой армией М. Е. Катукова и маршала артиллерии Н. Н. Воронова. Упоминал о наступлении Северо-Западного фронта в своих мемуарах и маршал К. А. Мерецков:

Ставка наметила зимой 1943 года согласованные действия пяти фронтов — Центрального, Брянского, Западного, Калининского и Северо-Западного… Замысел Ставки мне очень понравился, и я внимательно следил за ходом операции… Что касается Северо-Западного, то он начал наступление 15 февраля, но развивал его чрезвычайно медленно. Нам это было особенно досадно, так как этот фронт являлся нашим соседом. Фашистам удалось уйти с Демянского плацдарма, сохранив основные свои силы и укрепив их на новом рубеже. Самое печальное заключалось в том, что Северо-Западный фронт не смог выйти в тыл 18-й немецкой армии и нанести удар фашистской группе армий «Север» генерал-фельдмаршала Кюхлера. В результате Волховскому фронту предстояло пробиваться с востока на Мгу в очень трудных условиях.

Ничего не говоря о важной роли Волховского и Ленинградского фронтов в стратегическом наступлении на Северо-Западном направлении, К. А. Мерецков называет боевые действия под Ленинградом в это период «серией местных операций» с локальными задачами. Наиболее примечательно отсутствие упоминания об операции «Полярная Звезда» в мемуарах маршала Г. К. Жукова, который ограничил описание своего пребывания на Северо-Западном фронте в начале 1943 г. двумя абзацами.

Другие попытки окружения Группы армий «Север»

Операция «Полярная звезда» была не первой и не последней попыткой разгрома Группы армии «Север» советскими войсками путём её окружения и уничтожения по частям.

Ещё в конце 1941 г. советское командование впервые задумало подобную операцию. С учетом относительно небольшого расстояния между озером Ильмень и Чудским озером предполагалось силами Северо-западного фронта нанести удар по флангу немецкой группировки из района Старой Руссы на Псков. Перерезав основные коммуникации немецкой группировки под Ленинградом и выйдя ей в тыл, войска Северо-Западного фронта должны были значительно облегчить задачу Волховскому и Ленинградскому фронтам. Однако реализовать этот план в начале 1942 года не удалось. Снова к этому замыслу советское командование вернулось в начале 1943 г., но операция «Полярная звезда» закончилась неудачей.

Осенью 1943 г. Генеральным штабом была разработана очередная масштабная операция. Теперь главный удар предстояло нанести Калининскому фронту из района Невеля через Витебск на Ригу, и тем самым отрезать Группу армий «Север» от Восточной Пруссии. Затем силами Северо-Западного, Волховского и Ленинградского фронтов планировалось прижать противника к Балтийскому морю и уничтожить по частям. Однако и на этот раз реализовать задуманное не удалось.

В начале 1944 года советские войска в результате Ленинградско-Новгородской операции освободили Ленинградскую область и вышли на границы Прибалтийских республик, но противник снова сумел избежать окружения и сохранил значительную часть боевого потенциала. Летом 1944 г. советские войска предприняли целый ряд операций с целью освобождения Прибалтики, а в октябре войска 1-го Прибалтийского фронта в результате Мемельской операции вышли к Балтийскому морю и замкнули кольцо окружения вокруг Группы армий «Север». Запертые на курляндском полуострове части 16-й и 18-й немецких армий капитулировали в мае 1945 г.

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

Документы

• [militera.lib.ru/docs/da/stavka_vgk/index.html Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1943 год] / Под. ред. В. А. Золотарёва. — М.: Терра, 1999. — Т. 16(5-3). — 360 с. — ISBN 5-300-02007-9.
• [www.soldat.ru/doc/archive_usa/ Потери группы армий "Север" в 1-м полугодии 1943 г. (Национальный архив США)].

Директивы Ставки Верховного Главнокомандования

• Директива Ставки ВГК № 30034 от 01.02.1943 г.
• Директива Ставки ВГК № 30039 от 06.02.1943 г.
• Директива Ставки ВГК № 30042 от 06.02.1943 г.
• Директива Ставки ВГК № 30057 от 27.02.1943 г.
• Директива Ставки ВГК № 30066 от 07.03.1943 г.

Доклады

• Доклад командующего войсками Северо-Западного фронта № 0080 от 14.01.1943 г.

Мемуары

• Жуков Г. К. [militera.lib.ru/memo/russian/zhukov1/index.html Воспоминания и размышления. В 2 тт]. — М.: Олма-Пресс, 2002. — Т. 1. — 415 с. — ISBN 5-224-03196-6.
• Катуков М. Е. [militera.lib.ru/memo/russian/katukov/index.html На острие главного удара. / Литературная запись В. И. Титова.]. — М.: Воениздат, 1974.
• Мерецков К. А. [militera.lib.ru/memo/russian/meretskov/index.html На службе народу]. — М.: Политиздат, 1968.
• Воронов Н.Н. [militera.lib.ru/memo/russian/voronov/index.html На службе военной]. — М.: Воениздат, 1963.

Биографии

• Португальский Р. М., Доманк А. С., Коваленко А. П. [militera.lib.ru/bio/domank/index.html Маршал С. К. Тимошенко: жизнь и деятельность]. — М.: Победа-1945 год, 1994. — 432 с. — ISBN 5-7449-0013-6.

Исторические исследования

• Бабин А. И. [militera.lib.ru/h/na_volhovskom_fronte/index.html На Волховском фронте. 1941 - 1944 годы]. — М.: Наука, 1982. — 397 с.
• Гланц Д. Битва за Ленинград. 1941—1945 / Пер. У. Сапциной. — М.: Астрель, 2008. — 640 с. — ISBN 978-5-271-21434-9.
• Гланц Д. Блокада Ленинграда. 1941—1944 / Пер. Е. Ламановой. — М.: Центрполиграф, 2009. — 224 с. — ISBN 978-5-9524-4170-5.
• Гречко А. А. [militera.lib.ru/h/12/index.html История второй мировой войны 1939–1945 годов. В 12 тт]. — М.: Воениздат, 1976. — Т. 6. Коренной перелом в войне. — 520 с.
• Исаев А. В. [militera.lib.ru/h/isaev_av6/index.html Когда внезапности уже не было. История ВОВ, которую мы не знали]. — М.: Эксмо, 2006. — 496 с. — ISBN 5-699-11949-3.
• Кривошеев Г. Ф. Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил: Статистическое исследование. — М.: Олма-Пресс, 2001. — 320 с. — ISBN 5-17-024092-9.
• Шигин Г. А. Битва за Ленинград: крупные операции, «белые пятна», потери / Под ред. Н. Л. Волковского. — СПб.: Полигон, 2004. — 320 с. — ISBN 5-17-024092-9.

Публицистика

• Сяков Ю. А. Численность и потери германской группы армий «Север» в ходе битвы за Ленинград (1941—1944) // Журнал «Вопросы истории». — 2008. — № 1.

Отрывок, характеризующий Операция «Полярная Звезда»

Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».